ДОГОВОРЫ, НАПРАВЛЕННЫЕ НА СОЗДАНИЕ НЕПРАВОСУБЪЕКТНЫХ КОЛЛЕКТИВНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ

Развитие российского законодательства о товариществе

В России, подобно ряду других государств, в период средневековья с товариществами связывалось объединение лиц, имевшее личный характер. Таким образом, речь могла идти именно о моделях, которые были близкими ранее использованным в римском праве <*>. Отголоском этому служило, например, упоминание в Псковской грамоте о "сябрах". И лишь отвечая в таком случае особенностям рынка, связанным и на этот раз с развитием промышленности и торговли, усиливалась потребность в образованиях, построенных на объединении имущества, а тем самым и в регулировании участия подобных образований в гражданском обороте.

--------------------------------

<*> А.Ф. Федоров обращал внимание на то, что некоторые указания на существование товариществ имелись в памятниках домосковской и Московской Руси. Эти указания, однако, не содержали данных, позволяющих определить, по какой модели создавались также образования (см.: Федоров А.Ф. Указ. соч. С. 423).

Г.Ф. Шершеневич <*> выделил три даты в развитии соответствующих коллективных образований. Это, во-первых, 1 января 1807 г., когда был принят манифест <**>, в котором появились нормы, прямо относящиеся к товариществам таких видов (речь шла о регулировании организации и деятельности полных товариществ и товариществ на вере); во-вторых, 6 октября 1836 г. - день принятия Положения об акционерных компаниях и, наконец, в-третьих, 1887 г. - год, в который появилось новое издание Торгового устава.

--------------------------------

<*> См.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. I. С. 289.

<**> Имелся в виду манифест Александра I "О дарованных купечеству новых выгодах, отличиях, преимуществах и новых способах к распространению и усилению торговых предприятий".

Вплоть до революции основу законодательства о товариществах составляли два правовых источника. Имелись в виду соответствующие главы в ч. 1 т. X Свода законов ("О товариществе") и в Торговом уставе ("О торговом товариществе").

Первый из источников имел общее значение, распространяя в определенных частях свое действие и на товарищества торговые, и на те, которые не удовлетворяли указанным в Торговом уставе (ст. 56) признакам торговых товариществ (прежде всего основному - созданию товарищества для производства "торговых действий"). Такого рода товарищества в противовес торговым признавались "гражданскими" <*>.

--------------------------------

<*> Объясняя отмеченное тем, что определения торгового и гражданского товариществ в равной мере взяты из манифеста, Г.Ф. Шершеневич приходил к выводу, что юридические отличия между торговыми и гражданскими товариществами в целом являются недостаточными (см.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. I. С. 281 и сл.).

Нормы о гражданских и торговых товариществах не называли ни тех, ни других юридическими лицами. Подобного понятия - "юридическое лицо" - как Свод законов, так и Торговый устав вообще не употребляли <*>. По отмеченной причине речь шла о толковании в указанном смысле соответствующих норм, которое могло служить основой для признания товариществ наделенными гражданской правосубъектностью. При этом если применительно к торговым товариществам положительный ответ не вызывал сомнений, то относительно товариществ гражданских позиции авторов не совпадали <**>. Все же многие авторы допускали возможность наделения гражданской правосубъектностью и тех и других товариществ <***>. Основанием для подобного вывода могла служить общая ст. 2126 Свода законов, в силу которой "товарищества составляются из лиц, соединенных в один состав и действующих в оном под общим наименованием". Тем самым основной признак юридического лица - выступление от собственного имени - все же оказывался налицо.

--------------------------------

<*> Это связано было с широко распространенным представлением о юридических лицах как об определенной фикции. Речь идет о концепции, ведущей начало от имевших место еще в XIII веке высказываниях папы Иннокентия IV (см. о теории фикции: Братусь С.Н. Юридические лица в гражданском праве. М., 1947. С. 72 и сл.). Как отмечал Д.И. Мейер, с такого рода взглядами было связано то, что юридические лица объявлялись "костылями, на которых ходит юриспруденция". Сам Д.И. Мейер, будучи решительным противником указанной концепции, приводил аргументы в пользу реальности соответствующей модели (см.: Мейер Д.И. Русское гражданское право. СПб., 1897. С. 85).

<**> Мнение о признании юридическими лицами только торговых товариществ разделялось многими и прежде всего сторонниками самостоятельности торгового права. Так, А.Ф. Федоров (Федоров А.Ф. Указ. соч. С. 417) обращал внимание на то, что "ввиду наличности самостоятельных имуществ, места жительства и имени (фирм) торговое товарищество имеет все признаки юридического лица, вылившись в форму компании, общества, торгового дома или просто какой-либо формы в противоположность общегражданскому товариществу, представляющему собою совокупность нескольких отдельных лиц, из которых каждое имеет свое имущество, свою оседлость, свое имя". Соответственно полагал и П.П. Цитович: "...лишь таковое товарищество имеет гражданское знаменование, т.к. только ею может и быть субъект прав и обязанностей" (Цитович П.П. Очерки основных понятий торгового права. Киев, 1886. С. 76).

<***> Так, К.Н. Анненков обращал внимание на то, что, "по мнению большинства наших русских цивилистов и коммерсантов, за юридические лица должны быть почитаемы не только акционерные компании, но и другие различного вида товарищества" (Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. I: Введение и общая часть. С. 234).

С некоторыми оговорками к этому выводу присоединялся и А.О. Гордон: "Хотя закон не особенно последователен, отделяя товарищей от самого товарищества, он в то же время признает за последним характер самостоятельной личности, отдельное, независимое бытие" (Гордон А.О. Представительство в гражданском праве. С. 111).

Уже отмеченное обстоятельство предопределяло невозможность распространения норм указанных глав Свода законов на простые товарищества. Подобный вывод подтверждала позиция обоих источников и в другом вопросе. Речь шла о том, что соответствующие главы и Свода законов, и Торгового устава содержали строго определенный перечень отдельных видов товариществ. Так, в Своде законов (ст. 2128) это были: полные товарищества (1), товарищества на вере (2), акционерные общества и товарищества на паях (3), артельные товарищества (4), - а в Торговом уставе (ст. 55) соответственно полные товарищества (1), товарищества на вере (2), акционерные общества и товарищества на паях (3), артельные товарищества (4) <*>. Простое товарищество ни в одном из двух основных источников, о которых идет речь, не упоминалось.

--------------------------------

<*> Артели (как вид товарищества) появились позднее. Притом на них были распространены общие нормы о товариществах. Уже этим предопределялось признание за артелями прав юридического лица, на что достаточно четко указал Закон от 1 июля 1902 г.: "Артель может приобретать имущества, вступать в договоры и обязательства, искать и отвечать по суду" (см. об этом: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. I. С. 301 и сл.). По той же причине И.В. Алексеев, полагая, что лишь артельное товарищество в дореволюционной России можно считать "предшественником простых товариществ", снабдил это свое утверждение определенной оговоркой: "...с некоторой долей условности" (Гражданское право: Учебник. Часть вторая / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 652).

По поводу приведенного перечня мнения в литературе не во всем совпадали. Наибольшее распространение получило признание перечня товариществ, содержавшегося как в Своде законов, так и в Торговом уставе, незамкнутым <*>. Это означало возможность распространения общего для товариществ правового режима, установленного обоими источниками, на простое товарищество, что, как уже отмечалось, особенностям простого товарищества все же не соответствовало. По указанной причине, как правило, считалось принципиально допустимым учреждение товариществ, которые заведомо не подчинялись нормам Свода законов или Торгового устава. Широкую возможность для этого открывала позиция Д.И. Мейера, полагавшего: "Существенно для товарищества, только чтобы цель его предусмотрела юридическую сторону: иначе нет договора" <**>.

--------------------------------

<*> Имеются в виду, в частности: Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 53; Цитович П. П. Указ. соч. С. 92.

<**> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 540.

Положительный ответ на тот же вопрос о значении указанного перечня давал, например, и В.С. Максимов. Он указывал при этом на то, что "помимо названных в Уставе видов товариществ предусматриваются, и в торговом быту действительно встречаются, разного рода другие соединения двух или нескольких лиц для производства общего предприятия, которые, как и прочие, не заключающие в себе ничего законом противного сделке, подлежат судебной, в случае спора, защите сообразно их содержанию, представляющемуся по условиям, зависящим от свободной воли контрагентов, весьма разнообразным. За неимением в законе для подобного рода товариществ или сообществ каких-либо дальнейших определений судебною практикою допускалось, что такие товарищества, но именно и только такие, могут возникать и без письменного договора, а следовательно, и признание их возможно на основании всяких других, допускаемых законом доказательств" <*>. Точно так же, полагая, что "нет оснований считать недопустимым разного рода товарищеские соединения, которые не являются, однако, полными товарищами" и тем самым юридическими лицами, А.И. Каминка в качестве примера такого "соединения" приводил основанное на договоре образование - Нарышкинские железные дороги <**>.

--------------------------------

<*> Максимов В.С. Указ. соч. С. 170 - 171.

<**> См.: Каминка А.И. Договор товарищества // Право. 1908. N 12. С. 677.

Развернутое обоснование соответствующего вывода, прямо относящееся именно к простому товариществу, было дано В.И. Синайским. Речь шла о возможности заключения договора на создание товарищества как простого, так и любого другого. При этом в обоснование позитивного на этот счет вывода он сослался на ст. 1528 Свода законов, в силу которой "договор составляется по взаимному согласию договаривающихся лиц, предметом его могут быть или имущество, или действия лица, а его цель не должна быть противной законам, благочинию и общественному порядку" <*>.

--------------------------------

<*> Синайский В.И. Указ. соч. С. 185 - 186.

В этой же работе содержалась определенная аргументация в пользу использования наряду с другими видами товариществ и простого товарищества: "Нет сомнения, что признание товарищества лицом способствует ведению дела, упрощает отношения товарищей, облегчает кредит, дает прочность, имя (фирму в торговом праве). Но организация товарищества как юридического лица осложняет самое возникновение товарищества; поэтому совершенно естественно, что товарищество может возникнуть и по типу общения товарищей на внутренней стороне их отношений (простое товарищество)... При простом товариществе каждый товарищ отвечает перед третьими лицами в силу заключенного им с этими лицами договора" (Там же).

Сходную позицию занимал И.В. Гессен, полагавший: "Помимо обозначенных в ст. 55 Устава торгового трех видов товариществ (автор не считал торговым товариществом артели. - М.Б.), законом предусматриваются и в торговом быту действительно встречаются разного рода соединения двух или нескольких лиц для производственного общественного предприятия, которые, как и все сделки, не заключающие в себе нечто противоречащее закону, подлежат в случае спора судебной защите" (Гессен И.В. Устав торговый. М., 1914. С. 56).

Таким образом, речь шла о правовой защите непоименованных договоров (contractus innominati).

Подтверждением служила и практика Сената, исходившая из того, что всякий договор, не противоречащий закону, обязателен и не может быть признан недействительным только потому, что он не подходит ни под одну из указанных в законе категорий.

Наиболее общим являлось, на что уже обращалось внимание, деление товариществ по их назначению на торговые и гражданские. Как отмечал П.П. Цитович, "коренные отличия торгового товарищества отражают в конечном счете особенности самой торговли. Его способности и состоят в том, что торговое товарищество имеет свое имущество, свою оседлость (место жительства), свое имя, фирмы; то и другое и третье - отдельное от имущества, места жительства и имени товарищей" <*>. И далее: в отличие от этого "гражданское товарищество (русского права) нечто совершенно своеобразное. Из всех случаев его появления в законе следует один вывод: гражданское товарищество есть товарищество случайное: оно составляется лишь по поводу отдельной сделки и для этой сделки и, следовательно, существует, пока не окончена исполнением или иначе эта сделка" <**>.

--------------------------------

<*> Цитович П.П. Указ. соч. С. 74.

<**> Цитович П.П. Указ. соч. С. 74.

Явная недооценка простого товарищества в литературе в определенной мере соответствовала практике Сената, проявившего негативное отношение к этой конструкции. Имеются в виду соглашения на постройку сообща дома и пользование доходами поровну, соглашения на уборку сообща урожаев, принадлежащих каждой из сторон в договоре, о приобретении леса на сруб и др. <*>.

--------------------------------

<*> См.: Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями... / Составитель И.М. Тютрюмов. СПб., 1911. С. 988. Там же в качестве примера подобной практики содержатся ссылки на решение Сената N 288/1878 г., N 70/1887 г.

Проект Гражданского уложения содержал специальную главу, посвященную товариществу. Разбитая на отдельные разделы, она начиналась с "общих положений". Единственная статья этого раздела предусматривала, что по договору товарищества несколько лиц обязуются друг перед другом совместно участвовать имущественными вкладами или личным трудом в торговом, промышленном или ином предприятии, направленном на получение прибыли. Речь шла об образованиях, для которых именно извлечение прибыли являлось основной, если не единственной целью деятельности. По оценке А.М. Гуляева, "направленность на достижение прибыли, включенная в определение простого товарищества, содержащаяся в Проекте, не выполняет такой роли, поскольку не было предусмотрено, что отсутствие прибыли служит основанием для прекращения договора о создании такого образования" <*>.

--------------------------------

<*> Гуляев А.М. Русское гражданское право. Киев, 1903. С. 471.

В указанной главе Проекта были выделены наряду с разделами, посвященными полным товариществам, товариществам на вере, акционерным товариществам и товариществам с переменным составом, обществам взаимного страхования, городским кредитным обществам, кредитным товариществам и земельным банкам, основанным на "круговом ручательстве" заемщиков, артелям трудовым, также и простые товарищества.

Определение простого товарищества включало указание на то, что им признается такое товарищество, в котором товарищи участвуют в прибылях и убытках по всем сделкам, относящимся к общему предприятию и к заключенным кем-либо из товарищей. Но перед третьими лицами каждый товарищ должен был отвечать лишь в силу заключенного им с этими лицами договора. В приведенном определении предусматривалось, что этот вид товариществ в отличие от всех остальных не должен был признаваться образованием, обладающим гражданской правосубъектностью.

Сопоставляя относящиеся к простым товариществам решения, закрепленные к тому времени в законодательстве разных стран, авторы Проекта при его составлении стремились учитывать особенности различных правовых систем. Например, была отвергнута возможность признания за моделью простого товарищества значения такой, которой следует руководствоваться применительно к любому товариществу, если только оно не обладало признаками, присущими другому выделенному в законе особому ее виду. При обосновании этого вывода обращалось внимание на то, что "простому товариществу чужды те особенные признаки, которые присвоены другим видам товариществ, и потому всякое товарищество, не имеющее сих последних признаков, является простым. Но с этой точки зрения наименование рассматриваемой формы товарищества - простою формою - является вполне правильным" <*>.

--------------------------------

<*> Гражданское уложение. Книга пятая: Обязательства. Т. IV. С объяснениями. Ст. 719 - 921. С. 341.

Специфика договора простого товарищества в Проекте Гражданского уложения выражалась и в том, что этот договор был лишен возможности создавать наделенные правами юридического лица предприятия. При подготовке отдельных норм Проекта большие расхождения в Редакционной комиссии возникали по поводу прав товарищей на имущество, которое составляло предмет их вкладов. В конечном счете были отвергнуты взгляды тех, кто полагал, что в отдельных случаях используемая Проектом применительно к простому товариществу конструкция общей собственности может создать практические неудобства. При этом обращалось внимание на то, что "если такая либо иная форма товарищества может оказаться более соответствующей отношениям сторон, в конечном случае ничто не может им помешать выбрать взамен простого товарищества именно ту форму, которая кажется им оптимальной" <*>.

--------------------------------

<*> Там же. С. 342.

Некоторые нормы Проекта не вполне укладывались в генеральную модель соответствующего вида товариществ. Так, одним из последствий отсутствия гражданской правосубъектности у простого товарищества служило то, что весь комплекс внутренних отношений в нем должен был сводиться к установлению прав и обязанностей только между товарищами или ими же с третьими лицами, исключая тем самым участие в гражданских правоотношениях от своего имени товарищества как такового. Не случайно поэтому в главе "Товарищество" соответствующий подраздел раздела "Простое товарищество" именовался "Отношения товарищей между собой". В то же время в эту главу была включена статья, предусматривавшая, что "товарищество обязано возвратить товарищу, действовавшему в пользу товарищества, израсходованные им деньги с процентами со дня израсходования и освободить его от принятых им на себя обязательств, а равно возместить убытки, понесенные товарищем по ведению дел товарищества". Помещенная рядом с приведенной еще одна статья возлагала на товарищей обязанность возместить причиненные товариществу убытки. Тем самым оказалось все же непоследовательно проведенным отличие неправосубъектного товарищества от остальных, являющихся субъектами права. Имеется в виду, что только для последних было характерно наличие двоякого рода внутренних отношений: между товарищами и одновременно между товарищами и товариществом как таковым. Тем самым, если бы Проект Гражданского уложения вступил в силу, применение такого рода норм, как можно было предвидеть, породило бы определенные трудности на практике. Аналогичное сомнение могло быть высказано в этой же связи и в отношении комментария, исходившего от составителей Проекта. Имеется в виду признание ими того, что "между товарищем и товариществом могут возникнуть имущественные отношения, весьма схожие с теми, которые связывают поверенного с доверителем" <*>. Тем самым не было принято во внимание то, что юридическая связь сторон в договоре поручения, как и в любом другом, могла бы возникнуть при участии в нем в качестве стороны только такого коллективного образования, которое наделено гражданской правосубъектностью.

--------------------------------

<*> Гражданское уложение. Книга пятая: Обязательства. Т. IV. С объяснениями. Ст. 719 - 921. С. 366.

Проект допускал использование в качестве вклада прежде всего имущества, притом как недвижимого, так и движимого, выделяя особо деньги. Из неимущественных вкладов был выделен только "личный труд". Можно указать и на то, что была признана допустимой уступка участниками своих прав из договора о создании простого товарищества (этот договор именовался "товарищеским договором") другому лицу, но только с согласия остальных товарищей (речь шла лишь об уступке права на получение доли прибыли, различного рода компенсаций, а также части имущества, причитавшейся в случае ликвидации товарищества товарищу).

Особое внимание уделялось порядку наделения товарищей соответствующими полномочиями на выступление от имени остальных товарищей. Признание простого товарищества лишенным гражданской правосубъектности послужило причиной того, что оказалось достаточным посвятить внешним отношениям (отношениям товарищей с третьими лицами) лишь одну из 35 статей соответствующего раздела. В ней было предусмотрено, что по заключенной за счет товариществ сделке верителем (т.е. кредитором) и должником в отношении третьего лица становится лишь товарищ, участвующий в заключении сделки.

При оценке самого факта выделения соответствующей главы Проекта обращает на себя внимание и то, что можно было бы назвать "запасным характером" соответствующей модели: "Проект исходит из положения, что простое товарищество составляет одну из форм товарищества, и оно имеет более обширное значение, нежели другие его формы, в том лишь смысле, что в случае отсутствия особых признаков, присвоенных по закону другим формам товарищества, получает применение означенная простая форма" <*>.

--------------------------------

<*> См.: Гражданское уложение. Книга пятая: Обязательства. Т. IV. С объяснениями. Ст. 719 - 921. С. 337.

* * *

Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. представлял собой последнюю из российских кодификаций, содержавших специальное, комплексное регулирование товариществ. Оно оказалось близким тому, которое было бы осуществлено, если бы Проект Гражданского уложения был принят.

Прежде всего речь шла о месте, занимаемом товариществом как таковым в этом Кодексе. Подобно Проекту Гражданского уложения, указанный договор был помещен в раздел ГК "Обязательственное право". При этом в гл. X соответствующего раздела ("Товарищество") были выделены: простое товарищество, полное товарищество, товарищество на вере, товарищество с ограниченной ответственностью, акционерное общество (паевое товарищество). Все эти виды товарищества, кроме простого, признавались юридическими лицами, действующими на основе либо договора участников (полное товарищество, товарищество на вере), либо уставов (товарищество с ограниченной ответственностью, акционерное общество).

Сопоставляя простое товарищество с остальными коллективными образованиями, С.Н. Ландкоф обращал внимание на то, что "простое товарищество является объединением договорного типа в отличие от существующих у нас объединений уставного типа (акционерное общество и товарищество с ограниченной ответственностью)" <*>.

--------------------------------

<*> Ландкоф С.Н. Указ. соч. С. 23.

Простое товарищество сохранило первенство в перечне включенных в ГК 1922 г. видов товариществ. И точно так же, как и в Проекте Гражданского уложения, многие нормы об этом виде товариществ были распространены и на полное товарищество, а также на товарищество на вере.

Определение договора простого товарищества содержало указание на обязанность двух или нескольких лиц друг перед другом соединить свои вклады и совместно действовать для достижения общей хозяйственной цели (ст. 276). Из приведенного определения вытекало, что основу простого товарищества должен был составить одноименный договор. В Кодексе последовательно отражались основные особенности простого товарищества как образования, лишенного гражданской правосубъектности. Это, однако, не исключало указания в ст. 284 ГК на возможность ответственности товарищей не только друг перед другом, но и перед товариществом. В указанной статье обращалось внимание на то, что товарищ отвечает перед товариществом за неисполнение "товарищеского договора" и своих обязанностей как уполномоченного по общим правилам об ответственности за нарушение обязательств, вытекающих из договора. ГК 1922 г. расширил возможный состав вкладов товарищей. Имеется в виду, что наряду с имуществом был назван не "личный труд", как это имело место в Проекте Гражданского уложения, а "услуги". Заслуживает быть отмеченным и то, что место прибыли, о которой шла речь в Проекте Гражданского уложения, заняла в ГК 1922 г. хозяйственная цель, что также означало установление более широких границ для использования договоров простого товарищества <*>. Изменилось одновременно и само правовое значение цели в договоре простого товарищества. Имеется в виду, что ГК 1922 г. в перечень оснований для принудительного прекращения товарищества включил и такое, как достижение или наступление невозможности достижения цели товарищества (ст. 289 ГК) <**>.

--------------------------------

<*> В.Ю. Вольф в этой связи полагал, что "товарищество может поставить себе любую хозяйственную цель, не только ведение торгового или промышленного предприятия, но и совершение единичных хозяйственных операций. Так, например, совместная закупка дров или совместная эксплуатация какой-либо машины может служить предметом деятельности такого товарищества" (Вольф В.Ю. Указ. соч. С. 37).

<**> Анализируя особенности правового регулирования простого товарищества, С.Н. Ландкоф обращал внимание на диспозитивный характер большинства посвященных этому договору норм Кодекса 1922 г.: "Из всех правил о простых товариществах, предусмотренных Гражданским кодексом, только три из них носят принудительный характер и не могут быть изменяемы по соглашению сторон. Правила эти следующие: 1) деньги, потребляемые и заменимые вещи, как предмет вклада, должны быть передаваемы в общую собственность товарищей (ст. 279); 2) каждый товарищ может лично знакомиться с положением дел товарищества, осматривая его книги и бумаги (ст. 285 ГК), и 3) каждый товарищ имеет право на заявление отказа от участия в товариществе (ст. 291 ГК).

Все же остальные правила закона... не являются обязательными для сторон, вступающих в договоры простого товарищества: они применяются лишь тогда, когда стороны отказались регулировать тот или иной вопрос по своему усмотрению" (Ландкоф С.Н. Указ. соч. С. 62).

Коренные изменения в экономике страны, выражавшиеся в вытеснении государственной и кооперативной собственностью собственности частной, привели к тому, что такая правовая форма, как товарищества, наделенные гражданской правосубъектностью, утратили свое значение. Соответственно, посвященные ей нормы этого Кодекса уже к концу 20-х - началу 30-х гг. оставались практически без применения <*>. Не случайно принятыми в 1928 и 1931 гг. актами из числа 45 статей Кодекса, посвященных акционерным обществам, 44 были признаны утратившими силу. Сохранилась лишь одна, и та носила отсылочный характер.

--------------------------------

<*> В этой связи подчеркивалось, что, "поскольку к началу 30-х годов частные товарищества вытесняются из экономического оборота целиком, а создаваемые социалистическими организациями акционерные предприятия становятся объектом особого юридического нормирования, с этого времени соответствующий гражданско-правовой институт не выводится за рамки простого товарищества и в своем теоретическом освещении" (Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву. М., 2000. С. 418).

Развивая указанную тенденцию, Основы гражданского законодательства 1961 г., а вслед за ними и Гражданский кодекс 1964 г. о такого рода юридических лицах, как товарищества, наделенные гражданской правосубъектностью, сочли возможным вообще не упоминать. И это при том, что первоначальная редакция ст. 24 ГК 1964 г. ("Виды юридических лиц") содержала замкнутый перечень отдельных видов юридических лиц. Тем самым законодатель, если бы посчитал соответствующий перечень недостаточным, не мог бы такой пробел восполнить, в частности, принятием специального акта о товариществах. Правда, внесенные впоследствии изменения в редакцию этой статьи (имеется в виду Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 24 февраля 1987 г. "О внесении изменений и дополнений в Гражданский кодекс РСФСР и некоторые другие законодательные акты РСФСР" <*>) такую возможность предусмотрели. Это было сделано путем дополнения перечня, содержащегося в ст. 24 ГК 1964 г., в силу которого помимо прямо названных в этой статье могли быть созданы и другие образования в случаях, предусмотренных законодательством Союза ССР. Указанной возможностью законодатель воспользовался <**>.

--------------------------------

<*> Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1987. N 9. Ст. 250.

<**> Так, 25 декабря 1990 г. был принят Закон РСФСР "О предприятиях и предпринимательской деятельности" (Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1990. N 30. Ст. 418). Им были выделены в числе организационно-правовых форм предприятий муниципальное товарищество, смешанное товарищество, товарищество с ограниченной ответственностью (акционерное общество закрытого типа), акционерное общество открытого типа. Тогда же (25 декабря 1990 г.) Совет Министров РСФСР утвердил Положение об акционерных обществах (СП РСФСР. 1991. N 6. Ст. 92).

В приведенном Законе статья, посвященная "полному товариществу", давала основания считать, что фактически речь идет и о признаках простого товарищества. Имелись в виду содержащиеся в ней указания на то, что имущество полного товарищества принадлежит его участникам на праве общей собственности, равно как и на отсутствие указания на юридическую личность такого товарищества (см.: Суханов Е.А. Хозяйственные общества и товарищества, производственные и потребительские кооперативы // Вестник ВАС РФ. 1995. N 6. С. 101. См. также: Денисов С. Различия полного и простого товарищества // Юрист. 1996. N 10. С. 40).

ГК 1964 г. заменил главу о договоре простого товарищества той, которая получила название "Совместная деятельность" ("Договор о совместной деятельности").

Первая же статья этой главы, посвященная определению сущности соответствующего договора (ст. 434 ГК), ограничилась указанием на то, что по договору о совместной деятельности стороны обязуются совместно действовать для достижения общей хозяйственной цели. Таким образом, речь шла о договоре, который обладал двумя признаками. Один из них относился к самим действиям (совместность действий), а другой - к цели этих действий (она должна была быть для сторон непременно общей и носить хозяйственный характер). Та же статья с учетом, очевидно, традиционности названия соответствующего договора была дополнена указанием примерного перечня возможных назначений договора. В него вошли, как уже отмечалось, строительство и эксплуатация межколхозного либо государственно-колхозного предприятия или учреждения (если только речь не шла о предприятиях или учреждениях, которым имущество передавалось в оперативное управление), возведение водохозяйственных сооружений и устройств, строительство дорог, спортивных сооружений, школ, родильных домов, жилых строений. Указанная статья содержала два ограничения, отражавших общий правовой режим, установленный Кодексом и другими законодательными актами для договоров о совместной деятельности. Тем самым гражданам предоставлялась возможность заключать такие договоры лишь для удовлетворения личных потребностей. Одновременно был установлен запрет на заключение договоров, о которых идет речь, гражданами с юридическими лицами (социалистическими организациями).

Значительное число включенных в главу норм оказалось традиционным для договора простого товарищества. Речь шла прежде всего о нормах об обязательности взносов участников, а также о признании вкладов, а равно имущества, которое было создано или приобретено участниками, их общей собственностью. Этого указания уже было достаточно для вывода, что созданное таким путем образование юридическим лицом не является. Порядок ведения общих дел участниками должен был осуществляться по общему согласию кем-либо из них. Организационный характер, присущий рассматриваемому договору, выражался среди прочего в возможности поручения одному из участников руководства совместной деятельностью и в этой связи ведения общих дел. Соответственно, основанием для таких его действий должна была служить оформленная остальными участниками доверенность.

В главе отсутствовали прямые указания на признание или непризнание самого объединения участником совместной деятельности - юридическим лицом. Однако указания на то, что имущественные взносы участников, а равно имущество, которое создано или приобретено ими в результате совместной деятельности, признаются общей собственностью участников, было достаточным для вывода: подобное образование участников юридическим лицом не является <*>.

--------------------------------

<*> См., в частности: Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. Л., 1965. С. 351.

Из пяти статей той же главы ГК 1964 г. одна статья предусматривала, что отдельные виды совместной деятельности регулируются в соответствии с Кодексом постановлениями Совета Министров РСФСР, а еще одна в самом общем виде определяла порядок покрытия расходов, предусмотренных договором, и убытков, возникших в результате совместной деятельности.

Как отмечал О.С. Иоффе, "замена в ГК 1964 г. наименования "товарищество" другим названием - "совместная деятельность" не является простым обновлением терминологии. По сути дела, сконструирован новый юридический институт с использованием в известном объеме только тех норм старого законодательства, которые после внесения в них необходимых изменений вполне могли быть сохранены в целях правового регулирования сложившихся в современных условиях новых общественных отношений" <*>.

--------------------------------

<*> Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. С. 351.

Это все же не помешало О.С. Иоффе позднее признать: "ГК предусматривал... договор простого товарищества для достижения целей, которым ныне служит договор о совместной деятельности. Под этим новым наименованием он и закреплен ст. ст. 434 - 438 действующего ГК (в обоих случаях имелся в виду Кодекс 1964 г. - М.Б.)" <*>.

--------------------------------

<*> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 765.

Приведенный вывод, однако, не учитывал того, что отношения по поводу совместной деятельности не исчерпывались теми, которые были указаны в ст. 434 ГК 1964 г. В подтверждение можно было бы сослаться на гораздо более широкий перечень, по сравнению с примерным перечнем, содержавшимся в самом ГК, который приводили, например, В.А. Тархов <*> и З.С. Беляева <**>.

--------------------------------

<*> См.: Тархов В.А. Указ. соч. С. 157.

<**> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под ред. С.Н. Братуся, О.Н. Садикова. С. 509 и сл.

Отмеченное обстоятельство в сочетании с узким кругом норм, включенных в гл. 38 ГК 1964 г., открывало возможность самого широкого использования соответствующей конструкции. Это дало повод Н.И. Седунову еще до принятия Кодекса 1964 г. утверждать: "В практике встречаются различные названия договоров о совместной деятельности, оформляющих отношения совместной деятельности: договор о простом товариществе, договоры о научно-техническом содружестве, консорциум, договор о долевом участии в совместной кооперации, договор о взаимодействии, о сотрудничестве, о совместном финансировании, что свидетельствует о широких возможностях его использования" <*>.

--------------------------------

<*> Седунов К.И. Гражданско-правовые формы колхозной электрификации // Советское государство и право. 1957. N 12. С. 27.

В результате, в частности, являлось весьма спорным утверждение о том, что за пределами соответствующей главы ГК 1964 г. находились договоры о создании юридического лица. Не случайно сторонники приведенной точки зрения, считая ее, очевидно, само собой разумеющейся, все же не уточняли, какому именно признаку договора о совместной деятельности, указанному в ст. 434 ГК 1964 г. и в целом в гл. 38 того же Кодекса, это противоречит <*>. Во всяком случае, даже если бы была принята за основу ссылка в ст. 434 ГК 1964 г. на то, что договор о совместной деятельности не охватывает отношений, связанных с передачей результата в оперативное управление, то и тогда это должно было бы означать, что соответствующая исключительная норма относится только к случаям, когда передача состоялась не всем вообще юридическим лицам, а только тем, которые представляют собой государственную организацию либо по крайней мере организацию с участием государства (см. ст. 93.1 ГК 1964 г. "Оперативное управление").

--------------------------------

<*> См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под ред. С.Н. Братуся, О.Н. Садикова. С. 509; Тархов В.А. Указ. соч. С. 157.

По указанной причине признание договора о совместной деятельности договором простого товарищества не помешало О.С. Иоффе сделать справедливый, как постараемся показать, вывод: "К договорам о совместной деятельности относятся как договоры, направленные на создание... организации, становящейся самостоятельным юридическим лицом, так и не приводящие к образованию юридических лиц" <*>.

--------------------------------

<*> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 769.

Значение для установления правовой природы договора о совместной деятельности имели еще две нормы гл. 38 ГК 1964 г. Из них одна (ст. 435) определяла порядок ведения общих дел участников договора, а другая (ст. 436) - правовой режим их имущества. Соответственно предусматривалось, что лицо, которому поручено ведение общих дел участников договора, действует на основании доверенности, подписанной остальными участниками договора, и, кроме того, то, что денежные или иные имущественные взносы участников договора, а также имущество, созданное или приобретенное в результате их совместной деятельности, становится их общей собственностью. Приведенного можно было считать достаточным для включения в число договоров о совместной деятельности обычного договора простого товарищества, способного служить основанием для учреждения коллективного образования, но лишь с тем, что такое образование не является юридическим лицом.

Основы гражданского законодательства 1991 г. во многом отличались в части, относящейся к товариществам, от ГК 1964 г., что давало возможность считать по этой причине Основы "дорожкой, проложенной между соответствующими двумя Кодексами": ГК 1964 г. и действующим Кодексом, который и должен был его сменить. Речь идет, в частности, о ст. 19 этих Основ. В ней были названы пользующиеся правами юридического лица хозяйственные товарищества и общества: полное товарищество, коммандитное товарищество, общество с ограниченной или с дополнительной ответственностью, акционерные общества, а также приводились определения каждого из них.

Все те же Основы включили и главу под тем же, что и ГК 1964 г., названием - "Совместная деятельность". Среди расхождений между указанными актами - ГК 1964 г. и Основами гражданского законодательства 1991 г., - пожалуй, имеющим особое значение можно было считать главным образом то, что соответствующая глава Основ, несмотря на столь емкое ее наименование, в действительности регулировала лишь один определенный вид договоров о совместной деятельности - договор простого товарищества. Отмеченное обстоятельство подтверждалось уже тем, что в его определении соответствующий договор был назван "Договор о совместной деятельности (договор простого товарищества)". Этот же вывод подтверждали и некоторые иные положения соответствующей главы. Так, общее имущество участников признавалось их долевой собственностью, притом сама эта норма носила императивный характер.

Основы гражданского законодательства регулировали наряду с внутренними и внешние отношения. Имеется в виду, что взыскание по долгам участников договора о совместной деятельности, которые не связаны с указанной деятельностью, могло быть обращено на их долю в общем имуществе. Это было возможно только при условии, если всего другого имущества, которое принадлежало участнику, оказывалось недостаточным.

Само легальное определение договора включало указание на то, что речь идет о договоре, который "осуществляется без создания для этой цели юридического лица". По указанной причине договор, который имел целью создание юридического лица и соответствовал "договору о совместной деятельности" по ГК 1964 г., находился вне рамок одноименной главы Основ гражданского законодательства (см. подробнее гл. II настоящего комментария).

Среди других можно было указать на отличие в целях "совместной деятельности". Имелись в виду не только хозяйственные цели, как было указано ранее в ГК 1964 г., но и другие, которые "не противоречат законодательным актам".

Основы гражданского законодательства 1991 г., имея в виду специфику простого товарищества, отказались от фигуры руководителя совместной деятельности. Отсутствовавшая в ГК 1964 г. норма Основ 1991 г. (также императивная) устанавливала необходимость наделения функциями по учету объединенного участниками - юридическими лицами имущества того из участников, которому в соответствии с договором поручено ведение общих дел товарищества.

Действующий Кодекс, продолжая линию, выраженную в Основах гражданского законодательства 1991 г., прямо назвал соответствующую главу "Простое товарищество", а соответствующий договор - договором о простом товариществе. Тем самым есть все основания усматривать смысл содержащегося в действующем Кодексе определения договора "простое товарищество (договор о совместной деятельности)" не в отождествлении этих договоров, а лишь в том, чтобы указать родовую принадлежность одного из них - договора о простом товариществе к договорам о совместной деятельности. Не случайно, как уже отмечалось, определения обоих договоров в соответствующей части поменялись в Гражданских кодексах местами и теперь в легальном определении значится: "договор простого товарищества (договор о совместной деятельности)" <*>.

--------------------------------

<*> В арбитражной практике используются в основном как равнозначные понятия "договор простого товарищества" и "договор о совместной деятельности".