РАЗВИТИЕ ДОГОВОРА ЗАЙМА В ОТЕЧЕСТВЕННОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ

Безденежность и иные основания недействительности займа

В связи с реальным характером договора займа и односторонним характером вытекающего из него обязательства специфическим основанием недействительности (ничтожности) займа признавалась его безденежность. Понятие безденежности займа трактовалось довольно широко и охватывало не только те элементарные случаи, когда заемное письмо выдавалось займодавцу заемщиком, не получившим от кредитора якобы занятую денежную сумму (либо соответствующее количество заменимых вещей), но и любые иные ситуации, когда выдача заемного письма не основывалась на каком-либо долговом обязательстве заемщика перед займодавцем.

По этому поводу Д.И. Мейер писал: "Но если займа не было произведено на деле, не было и другого обязательства, которое соответствовало бы займу, то заемное письмо считается безденежным и обязательство должника, основывающееся на нем, признается ничтожным" <*>.

--------------------------------

<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 606.

Более определенно о сфере применения законоположений о безденежности займа высказался К.П. Победоносцев, который указывал: "Итак, безденежностью должно признавать доказанное отсутствие всякого зачета, всякого долгового отношения между сторонами, когда акт вовсе не содержит в себе действительной ценности. Но как не требуется непременно, чтобы при заключении займа денежная сумма была передаваема наличностью от кредитора должнику, то из сего явствует, как трудно бывает доказать безденежность заемного письма".

Тем более что споры о безденежности крепостных заемных писем законодательством не допускались. "Итак, в смысле закона, - продолжал свою мысль К.П. Победоносцев, - пределы спора о безденежности заемного акта стеснены значительно: необходимо доказать, что по воле и намерению сторон выдача заемного письма не соединялась ни с каким зачетом образовавшейся до того ценности, ни с каким действительным долгом. Случаи этого рода могут быть, напр., когда заемное письмо составлено между сторонами не ради долга, а ради обеспечения других соглашений, с тем чтобы ценность его служила вместо неустойки, или страховой премии. В таком случае ценность акта оказывается мнимою, недолговою, и не имеет значения перед законом" <*>.

--------------------------------

<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 337 - 338.

Против такой широкой трактовки категории безденежности займа (а вернее сказать, самого понятия займа) выступал Г.Ф. Шершеневич, который подчеркивал, что "там, где закон не опасается злого умысла со стороны должника, он оставляет теоретическую точку зрения и допускает действительность и возможность займа, основанного на пользовании трудом или услугами кредитора, на передаче товаров и изделий или вообще на поступлении какой-либо ценности от кредитора к должнику... Может быть, с точки зрения экономической подобный взгляд и верен, но в юридических понятиях он способен произвести полное смешение, потому что понятие о займе охватит собою все другие договоры: куплю-продажу, личный или имущественный наем, доверенность, комиссию и пр. Следуя по намеченному законом пути, практика наша дошла до заключения, что заемное обязательство, данное вследствие дара, т.е. выражающее собою обязательство дарителя передать подаренную, но при самом совершении дара не переданную сумму, не может быть признано безденежным... Таким образом, оказывается возможным заем, т.е. обязанность возвратить то, что никогда не было получено" <*>.

--------------------------------

<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 483 - 484.

Особое внимание обращалось российскими правоведами на случаи, когда безденежные заемные письма выдавались неплатежеспособными должниками в преддверии банкротства. Видимо, подобные ситуации имели в ту пору широкое распространение. Вот как об этом пишет Д.И. Мейер: "Наконец, считаются недействительными заемные письма, выданные несостоятельным должником подложно, в ущерб верителям, для возвращения ему имущества, которое должно бы идти на удовлетворение кредиторов. В действительности операция эта обрабатывается так: лицо видит, что дела его идут плохо; ему хочется обмануть кредиторов, не заплатить им долги не только из всего своего имущества, но и из того, которое он объявит при несостоятельности; и вот он безденежно выдает заемные письма своим приятелям с тем, чтобы они с получением по таким заемным письмам удовлетворения из конкурсной массы возвратили ему полученное - все или за вычетом некоторой части в собственную пользу". В подобных случаях "заемные письма выдаются безденежно, следовательно, они ничтожны уже по своей безденежности" <*>.

--------------------------------

<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 608.

К.П. Победоносцев акцентирует внимание на законодательной оценке подобных действий должника: "Закон указывает на другой случай безденежности, соединенный с подлогом, т.е. со злостным намерением сторон обмануть третье лицо, в договоре не участвовавшее. Этот случай может быть при несостоятельности, когда неоплатный должник, желая присвоить себе часть массы имущества, составляющей достояние кредиторов, соглашается с посторонним лицом - выдать ему безденежно, т.е. подложно, земельные акты дутые, с тем чтобы они могли быть представлены в конкурсе наравне с актами подлинных кредиторов. Так образуется мнимая и притом лживая ценность, которую закон отвергает. Такой лживый займодавец не только лишается права на удовлетворение из массы, но подвергается еще ответственности по законам уголовным..." <*>.

--------------------------------

<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 338.

Опровержение заемных писем несостоятельного должника обеспечивалось (пусть и с использованием положений о безденежном займе) благодаря специальному конкурсному законодательству. Во многих же других случаях признанию займа недействительным по безденежности препятствовало действовавшее тогда правило о недопустимости спора о безденежности займа, оформленного крепостным заемным письмом. Кстати сказать, российские правоведы пытались устранить данное препятствие при подготовке проекта Гражданского уложения, который, как отмечалось ранее, не придавал особого значения крепостному заемному письму, не имевшему никаких преимуществ перед любой иной письменной формой договора займа.

Содержавшаяся в проекте ГУ норма о недействительности займа по безденежности выглядела следующим образом: "Заемщик вправе доказывать безденежность займа, то есть что деньги не переданы или переданы в меньшем количестве против показанного в акте займа" (ст. 1897). В материалах Редакционной комиссии подчеркивается, что в проект не были включены какие-либо положения о доказательственной силе различных заемных актов по той причине, что "вопрос этот должен подлежать общим правилам о силе письменных доказательств. Возможное несоответствие содержания заемного акта в момент его написания с действительностью и подтвержденное опытом предположение, что это несоответствие может иногда продолжаться и существовать как при вручении акта противной стороне, так и при предъявлении его ко взысканию, побуждает... к принятию мер, которые ограждали бы лиц, выдавших безденежные заемные акты..." <*>.

--------------------------------

<*> Гражданское уложение. Проект. С. 463.

Интересно отметить, что в первой редакции проекта ГУ приведенная статья включала в себя норму, не допускающую спора о безденежности заемного акта, удостоверенного нотариусом, но при последующих обсуждениях проекта данная норма была исключена <*>.

--------------------------------

<*> См.: Там же.

Проект ГУ так и не стал действующим законом, а действовавшее правило о недопустимости спора о безденежности крепостного заемного письма не исключало возможности признания договора займа недействительным по иным основаниям (помимо безденежности). Об этом хорошо сказано у Д.И. Мейера: "Припомним, что спор о безденежности крепостного заемного письма не допускается; следовательно, стоило бы только для прикрытия лихоимственных изворотов или к ущербу кредиторов выдать крепостное заемное письмо, и цель была бы достигнута. Но при существовании особого закона о недействительности заемных писем, выданных для прикрытия взяточничества или в ущерб кредиторам, цель еще не будет достигнута выдачей крепостного заемного письма. Если спор о его безденежности не допускается, то можно опорочить заемное письмо по другому основанию: по прикрытии им взяточничества, по выдаче в ущерб кредиторам, - результат в гражданском отношении будет один и тот же: заемное письмо будет признано не подлежащим удовлетворению, ничтожным" <*>.

--------------------------------

<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 608.

Законодательство, действовавшее в ту пору, особым образом относилось к займам, которые делались лицами, участвовавшими в азартных играх. В частности, закон не признавал правового значения займа, когда он заключался по игре и для игры с ведома о том кредитора. Под займом по игре понимался долг проигравшего, оформленный заемным письмом. По закону уплата такого долга составляла дело чести проигравшего, а отсутствие ее правового обеспечения восполнялось нравственной защитой. Заем по игре признавался недействительным, во всяком случае, в том числе и тогда, когда обе стороны были согласны на установление заемного обязательства.

Считалось, что заем для игры имел место тогда, когда проигравший занимал денежную сумму у третьего лица в целях платежа проигрыша выигравшему игроку. Заем для игры признавался недействительным только в том случае, если займодавцу (третьему лицу) было известно об этих целях заемщика. Если же заемщик, получая от займодавца денежную сумму, не сообщал ему о своих целях, о которых займодавцу не могло быть известно также из других источников, заемное обязательство сохраняло свою силу.

Следует отметить, что российские правоведы неоднозначно и по-разному подходили к законоположениям о недействительности займа по игре и займа для игры. Например, Г.Ф. Шершеневич полагал, что в этом случае "закон преследует мотив, по которому заключается заем, признавая безнравственность и вредность для частного хозяйства таких договоров" <*>, в то же время он подчеркивал, что "закон говорит только о долгах по игре и для игры, а не о самой игре, и потому расплата по игре сохраняет полную юридическую силу, так что не может быть и речи о требовании назад уплаченного после игры проигрыша. Если произошел платеж по долговому обязательству, основанному на игре, то для уплатившего не закрывается возможность требовать обратно уплаченного, так как исполнение по недействительному обязательству не может иметь силы, а так называемых натуральных обязательств, которые охраняются не иском, а возражением, наше законодательство не знает" <**>.

--------------------------------

<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 484.

<**> Там же. С. 485.

Д.И. Мейер указывал, что "нравственное чувство порядочного человека запрещает основывать долговые претензии на игре - самом праздном и дешевом способе приобретения имущественных средств, осуждает расчеты на средства играющего, когда в наличности у него их нет. И вот по всем этим соображениям законодательство отказывает в охранении долговым обязательствам, возникшим по игре. Другое дело, что в действительности эти обязательства исполняются, и исполняются, быть может, добросовестнее, чем другие обязательства, именно потому, что законодательство отказывает им в охранении, следовательно, исполнение их составляет дело совести и чести... Но, естественно, законодательство не разделяет такого взгляда и остается при своем отказе в охранении долговым обязательствам, возникшим по игре" <*>.

--------------------------------

<*> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 607.

Наиболее категоричным образом выразил свое отношение к законоположениям о недействительности займа, оформляющего игорный долг, К.П. Победоносцев, который пришел к следующему выводу: "Этот закон принадлежит к числу мертвых или непрактических постановлений. Пользы от него не может быть и нравственной, ибо никого не в силах удержать ни от игры, ни от сделки по игре; доказать происхождение долга от игры крайне затруднительно, и потому закон приносит только вред, указывая недобросовестным должникам способ уклоняться от взыскания и тянуть дело. Притом не всякая игра признается незаконною и безнравственною: сам закон допускает дозволенные игры, следовательно, не имеет повода отвергать и ценность, из такой игры образовавшуюся" <*>.

--------------------------------

<*> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 338.

Тем не менее при подготовке проекта Гражданского уложения возобладала тенденция к ужесточению правового регулирования долговых обязательств, возникших из игры. В проект ГУ была включена норма, согласно которой из игры и пари не возникает обязательств, пользующихся судебной защитой. Долг, происшедший по игре или пари, хотя бы облеченный в форму долгового акта, не подлежит ни взысканию, ни зачету (ст. 2539). В соответствии с другой нормой добровольно уплаченный проигрыш по игре или пари может быть требуем обратно в том лишь случае, если выигравшая сторона действовала недобросовестно (ст. 2542).

Как видно из материалов Редакционной комиссии, последняя провела глубокий сравнительно-правовой анализ этого вопроса и пришла к следующим выводам. Для того чтобы требование, возникающее из договора (в данном случае речь идет о договоре из игры), пользовалось защитой закона, необходимо, чтобы договор удовлетворял существенные потребности не только тех лиц, которые вступают в соглашение между собой, а тем более не одного из них в ущерб другому, но и потребности общества или государства; "необходимо, чтобы договор делал возможным достижение общеполезных целей, а не вызывался желанием удовлетворить личной прихоти, капризу. Вот почему покровительством закона обыкновенно пользуются лишь те договоры, которые отвечают требованиям народного благосостояния" <*>.

--------------------------------

<*> Гражданское уложение. Проект. С. 1165.

Далее Комиссия отмечает, что "в практической жизни нередко высказывается мнение, будто правило о ничтожности возникающих из игры требований оказывает деморализирующее влияние, поощряя игроков не платить своих проигрышей". "Против этого следует заметить, - указывается в ее материалах, - что долги по игре, принадлежащие к числу так называемых долгов чести, охраняются общественным мнением, обычаем, наконец, теми дисциплинарными мерами, которые практикуются в общественных собраниях против неисправных плательщиков... Игра на деньги может иметь лишь развращающее влияние, которое значительно возросло бы, если бы суд принял под свою защиту возникающие из таких игр требования, хотя бы игры эти велись добросовестно и не были запрещены правительством. Но не следует забывать, что при игре на деньги происходят сплошь и рядом весьма неблаговидные проделки, шулерство, вовлечение в азарт... Возникшие при таких условиях обязательства, хотя облеченные в форму долговых актов, не могут и не должны пользоваться защитой закона, так как это было бы противно добрым нравам и деморализовало бы общество". Поэтому Комиссия не сочла возможным "обременять суды разбирательством споров по удовлетворению требований" <*>, возникающих из игр.

--------------------------------

<*> Гражданское уложение. Проект. С. 1166.