Оскудение дворянства. Эволюция помещичьего хозяйства по капиталистическому пути. Общины и круговая порука

 

ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА

 

 

Оскудение дворянства. Эволюция помещичьего хозяйства по капиталистическому пути. Общины и круговая порука

 

Дальнейший ход реализации «Положений 19 февраля» в 70-е и 80-е годы

 

19 февраля 1870 г. наступил новый этап реализации реформы. По истечении девятилетнего срока со дня издания «Положений 19 февраля» крестьянам было предоставлено право отказа от наделов. Правительство выражало большие опасения, что это может вызвать массовые крестьянские волнения. Однако этого не произошло. Крестьянство, ограбленное реформой, было поставлено в такие экономические условия, которые не давали ему возможности осуществить это право, по крайней мере в большинстве губерний. В первые годы после наступления девятилетнего срока отказы от земли не получили большого распространения, а волнения крестьян не приобрели массовых размеров.

 

«Наступление с 19 февраля 1870 г. нового периода крестьянского дела, — писал министр внутренних дел во «всеподданнейшем докладе» 26 июня 1870 г.,— по настоящее время не вызвало нигде важных беспорядков... Возникавшие недоразумения ограничились отдельными селениями и прекращались весьма легко, без принятия каких-либо исключительных мер. Всех случаев беспорядков с 19 февраля по сие время было по 17 губерниям 21... По отзывам губернаторов, случаев общего стремления крестьян к отказам от надела доселе не замечается, но в некоторых местностях проявлялись отдельные движения» 1.

 

Таким образом, за период 70-х годов, точнее за 11 лет, было переведено на выкуп 1937 978 ревизских душ. Переход крестьян на выкуп явился одним из существенных условий для развития капитализма в деревне. Это находило свое выражение в первую очередь в разложении крестьянства. Уже в начале, 70-х годов об этом содержатся краткие указания в материалах так называемой валуевской комиссии. Так, о положении крестьян нечерноземных губерний в материалах говорилось, что «в этих местностях, по некоторым заявлениям, разбогатело небольшое число крестьян

 

Переход к новой, капиталистической системе хозяйства оказался для основной массы дворянства невозможным. Для этого не хватало ни умения, ни средств. Ведению хозяйства «по старинке» способствовало сохранение крепостнических пережитков. Однако, несмотря на это, значительная часть имений мелко- и среднепоместных дворян приходила в упадок, а владельцы их постепенно разорялись. Происходил процесс «оскудения дворянства», получивший широкое освещение в русской классической литературе.

 

 

Эта картина блестяще описана писателем С. Терпигоревым-Атавой в его произведении «Оскудение. Очерки помещичьего разорения», представляющем собой картинки помещичьего быта в Кирсановском уезде Тамбовской губернии. Весьма любопытно описание им взаимоотношений купца и помещика до и после реформы.

 

«Тогдашний представитель города купец,— рассказывает Терпигорев,— так же мало походил на теперешнего купца, как теперешний ощипанный помещик походит на прежнего помещика. Товар свой... мы к купцу в город для запродажи не возили тогда, как теперь. «Купец» сам к нам приезжал. Дальше кабинета Ермила Антонов, которому говорили, разумеется, «ты», и не проникал никогда. Там он сторговывал пшеницу или что другое, там «напузыривали» его чаем, там он отдавал деньги и оттуда уходил спать к приказчику: скуки ради его оставляли ночевать, чтобы было с кем поболтать завтра утром на конюшне» 1.

 

После отмены крепостного права отношения резко изменились. «Всего нам в это время,— говорит Терпигорев,— до зарезу нужны были деньги. А деньги были у «купца». Надо, стало быть, за ними обратиться к «нему» ...Сначала, сгоряча, эту податливость его и ту охоту, с которой «он» давал нам деньги, мы приняли было за дань его уважения и благодарности к нам..., но эти идиллические взгляды на «кулака» продержались очень недолго. Подугольников дал раз, два, три, подождал, и порядочно-таки подождал, да вдруг и приехал сам.

 

Дальнейшая эволюция была весьма несложной. Подугольниковы вырубали липовые аллеи и вишневые сады, разбирали ампирные дома на кирпич и на месте усадьбы открывали кабаки.

 

Однако было бы неверным представлять себе, что все дворянство подверглось такой участи. Наиболее устойчивыми в экономическом отношении оказались крупнопоместные владельцы, сумевшие в большинстве случаев перестроить свое хозяйство, увеличив значительно его доходность.

 

В 1873 г. помещик Воронежской губернии князь Шаховской, характеризуя свое хозяйство, указывал, что в результате широкого применения сельскохозяйственных машин он вместо 700 десятин запахивает в настоящее время 12 000 десятин2.

 

Как рассказывает в своих «Письмах деревенского хозяина» помещик Московской губернии князь А. П. Мещерский, он в течение 15 пореформенных лет поднял доходность своего хозяйства в 10 раз.

 

Эволюция помещичьего хозяйства по капиталистическому пути была неразрывно связана с процессом разложения крестьянства. «Разорение крестьянства, обезлошадение, потеря инвентаря, пролетаризация земледельца,— писал В. И. Ленин,— заставляют помещиков переходить к работе своим инвентарем»4. Это привело к внедрению в сельское хозяйство машин, а последнее приводило к развитию чисто капиталистических производственных отношений. Этот пример достаточно ярко характеризует взаимодействие производственных отношений и производительных сил и указывает на революционизирующее значение первых.

 

Ограбление крестьян помещиками, отрезавшими у них лучшие земли, непомерно высокие выкупные платежи, а также другие повинности, политическое бесправие крестьянских масс в условиях сохранения самодержавно-дворянского строя — все это обрекало крестьян на нищенское существование, обусловливало деградацию крестьянского хозяйства. Как уже отмечалось, крестьянство по «Положениям 19 февраля» должно было заплатить за землю значительно выше ее действительной стоимости.

 

 

Таким образом, если принять повинности, взимавшиеся с одной десятины земли бывших государственных крестьян за 100%. повинности бывших удельных крестьян будут составлять по указанным 6 губерниям от 108 до 135%, бывших помещичьих крестьян — от 141 до 208%.

 

Необходимо при этом сказать, что те повинности, которые уплачивались как с помещичьих земель, так и с крестьянских, например губернский и уездный земские сборы, взимались с помещичьих в значительно меньшем размере, нежели с крестьянских. В Новгородской губернии земские сборы с помещичьих земель составили от 3 до 12 коп., а с крестьянских — от 13,75 до 21,6 коп2.

 

В целом ряде местностей вся совокупность повинностей, причитавшихся с крестьян, значительно превышала доходность их земель. Так, для Новгородской губернии повинности с одной десятины по отношению к ее доходности составляли: для бывших государственных крестьян— 100%, бывших удельных—161 %, для бывших помещичьих—180% и временнообязанных — 210 %. При неблагоприятных же условиях (при дополнительном платеже помещику в размере 20—25% .капитализированного оброка либо при незначительном наделе) эти платежи составляли от 275 до 565% доходности земли1. Для 6 нечерноземных губерний крестьянские платежи в отношении доходности земли составляли (в %)2:

 

Губернии       Для крестьян бывших государственных   Для крестьян бывших помещичьих (при полном наделе)

Тверская        244      252

Смоленская   166      220

Костромская 146      240

Псковская      130      213

Владимирская           168      276

Вятская          97        200

 

Аналогичное положение наблюдалось и в других нечерноземных губерниях.

 

В Московской губернии повинности также значительно превышали доходность земли, а следовательно, и арендную плату. Так, по 12 уездам Московской губернии размер повинностей с душевого надела составлял 10 руб. 45 коп., а средняя арендная плата аналогичного количества земли 3 руб. 60 коп.3, следствием чего и явился приводимый нами ниже договор крестьян одной из деревень Волоколамского уезда со своим односельчанином: «1874 года, ноября 13. Я, нижеподписавшийся, Московской губернии, Волоколамского уезда, деревни Кур-виной, дал сию расписку своему обществу крестьян деревни Курвиной в том, что я, Григорьев, отдаю в общественное пользование землю — надел на три души, за что я, Григорьев, обязуюсь уплачивать в год 21 рубль... и означенные деньги должен высылать ежегодно к первому апреля, кроме паспортов, на которые я должен высылать особо, также и на посылку оных, в чем и под-писуюсь»4. В условиях круговой поруки общество соглашается отпустить Григорьева, если ему будет компенсирована разница между доходностью земли и суммой лежащих на ней повинностей.

 

Наличие общины и круговой поруки крайне отрицательно сказывалось на процессе экономического развития деревни, тормозя процесс дифференциации крестьянства, в частности рост сельской буржуазии. «При взыскании оброков,— писал в своем отчете за 1864 г. тверской губернатор,— весьма значительные затруднения встречаются в применении на деле круговой поруки. Крестьяне до сего времени не могут достаточно освоиться с мыслью, что при общинном пользовании землею, гдеЛ распределение земли между крестьянами зависит от мира, он должен принимать на себя и ответственность в платеже за эту землю повинностей... Бывают примеры, что зажиточные крестьяне тех обществ, на которых числится недоимка, решаются заблаговременно продавать излишнее имущество во избежание продажи его за недоимку» 1.

 

Вред общины и круговой поруки прекрасно понимал довольно консервативный по своему образу мыслей министр внутренних дел П. А. Валуев. В одном из своих докладов царю «О положении крестьянского дела» он писал: «Недоимки... обращаются в разорение отдельных членов общества на основании начал круговой поруки. Был случай, когда в силу этого начала подверглась описи фабрика стальных изделий. Общее развитие производительных сил и обеспечение трудолюбивой и добропорядочной части сельского населения (т. е. сельской буржуазии,—П. 3.) невозможны при условии подобного гнета»2.

 

В другом своем докладе Валуев прямо указывает на огромное значение перехода от общинного к подворному землевладению «с политической точки зрения», с точки зрения интересов самодержавно-дворянского государства. «Постепенный переход от общинного или душевого надела к участковому или подворному,— писал он в сентябре 1861 г.,— важен не только в хозяйственном отношении, но и в видах охранения общественного порядка. На разряд самостоятельных домохозяев легче действовать, чем на всю массу сельского населения, и в них легче находить опору охранительным мерам правительства» 1.

 

Нередко бывали случаи, когда крестьяне отказывались подписывать уставные грамоты, требуя отмены круговой поруки.

 

В черноземной полосе повинности бывших помещичьих крестьян также превышали доходность земли, хотя и в несколько меньшей степени. Так, в Симбирской губернии отношение повинностей к доходности земли выражалось в следующих цифрах2:

земли помещичьи от 9 до 16% земли бывших государственных крестьян от 54 до 60% земли бывших удельных крестьян от 43 до 70% земли бывших помещичьих крестьян:

а)         при высшем размере надела от 80 до 122%

б)        при низшем размере надела от 169 до 240%

в)         для получивших в дар 1/4 надела от 116 до 179%

 

Аналогичную картину мы наблюдаем и в Харьковской губернии, где это соотношение выражалось в следующем3:

для помещичьих земель от 2 1/2 до 8 1/2

для земель бывших государственных крестьян около 50%

для земель бывших помещичьих крестьян от 74 до 226%

 

В среднем для всей черноземной полосы «...платежи бывших государственных крестьян составляют от 30 до 148% доходности земли, а у бывших помещичьих превосходят ее от 24 до 124% при среднем наделе и до 200% при низшем»4.

 

Все это обусловливало нищенский уровень жизни крестьянства и непрерывно развивающийся процесс обеднения его значительной части. Так, например, в Нижегородской губернии к 1878 г. количество скота по сравнению с 1863 г. уменьшилось: лошадей — на 8,4%, рогатого скота — на 5,6%, овец — на 16,2%, свиней — на 10%, коз — на 5,5%- В Холмском уезде Псковской губернии за 8 лет, с 1861 по 1869 г., количество скота уменьшилось со 104 125 голов до 44 301 головы, т. е. почти на 60%'.

 

Истощение надельных земель достигало таких размеров, что крестьяне нередко забрасывали их, предпочитая арендовать земли у соседних помещиков. Подобные факты имели место, по данным «Особой комиссии, учрежденной при Министерстве финансов для составления предположений об уменьшении выкупных платежей», в Симбирской и Рязанской губерниях2. «Полевые земли, оставаясь без удобрения, истощаются с каждым годом все более и более, чем и объясняются отчасти неурожаи последних пяти лет»3,— указывалось в решении Черниговского губернского по крестьянским делам присутствия. Об этом же сообщало и Смоленское губернское по крестьянским делам присутствие. Это приводило к систематическому недоеданию, а порой к ужасающим голодовкам. «Хлеб служит не как пища, а как средство к поддержанию своего существования и употребляется [крестьянами] лишь в размере, потребном для спасения от голодной смерти»4,— сообщал в Министерство внутренних дел председатель комиссии, обследовавший состояние крестьянского хозяйства в Суражском уезде Черниговской губернии. По данным комиссии, проверявшей в том же 1878 г. Мглинский уезд той же губернии, хлеб, потребляемый крестьянами, состоял порой до двух третей из высушенных сорных трав и конопляных выжимок, причем весной и такого хлеба они не видели по нескольку дней.

 

Следствием всего этого является непрерывней рост недоимок, несмотря на весьма энергичное «выколачивание» их местными властями. Если в 1871 г. недоимки по выкупным платежам, по данным, составленным Департаментом окладных сборов Министерства финансов, составляли 12 862 198 руб., то к 1881 г. они достигали 19 732 710 руб.1.

 

К содержанию книги: П. Зайончковский: "Отмена крепостного права в России"

 

Смотрите также:

 

Крепостное право  Открепление крестьянина  Крепостное право от бога  монастырское крепостное право   Закон о беглых