Неповиновение солдат во время подавления крестьянских движений. Оценка крестьянской реформы Чернышевским

 

ОТМЕНА КРЕПОСТНОГО ПРАВА

 

 

Неповиновение солдат во время подавления крестьянских движений. Оценка крестьянской реформы Чернышевским

 

Привлечение для этой цели полевых войск получило Такое широкое распространение, что даже военный министр Д. А. Милютин в своем докладе царю в начале 1862 г-, касаясь вопроса о сокращении армии, писал, что «значительные сокращения могут оказаться возможными... лишь только крестьяне ознакомятся со всеми благами даруемой им свободы» 1.

 

Однако сами войска, посылавшиеся на подавление крестьянских волнений, вызывали большую тревогу правительственных кругов.

 

«Появление воинских команд в деревнях,— писал шефу жандармов командир отдельного корпуса внутренней стражи генерал фон дер Лауниц,— сначала всегда производит более или менее сильное впечатление на обывателей, но впоследствии, при продолжительном пребывании одной и той же команды в деревне, крестьяне сближаются с нижними чинами, угощают их, приглашают к содействию при своих работах и приучаются видеть в них расположенных к ним друзей...»2.

 

Лауниц рекомендовал не задерживать те или иные команды в одной деревне свыше 10 дней, а также размещать солдат изолированно от крестьян.

 

О ненадежности войск записывает в своем дневнике и Валуев. «Мы опираемся на войско,— отмечал он,—• а войско уже рассуждает и находит, что на него опираться не следует»3.

 

Если открытого неповиновения солдат во время подавления крестьянских движений и не наблюдалось вследствие силы действия дисциплины в строю, то вне строя солдаты не только обнаруживали свое сочувствие крестьянам, но иногда и возглавляли их борьбу.

 

Несмотря на размах крестьянского движения и его активность, оно по-прежнему продолжало оставаться стихийным и неорганизованным, царистским по своему характеру, не имевшим никакой политической программы. Крестьяне отказываются признать подлинность «Положений 19 февраля», полагая, что помещики и чиновники «подменили» дарованную царем «настоящую волю».

 

 

Невзирая на тяжелый урок, полученный ими в результате кровавой расправы и массовых порок, крестьяне все же не утратили наивной веры в «доброго царя». На смену легенде о подложности манифеста и «Положений 19 февраля» приходит другая — вера в то, что придет «настоящая воля», которая будет объявлена царем через два года. Надо, мол, ждать этого срока, не подписывая никаких сделок по существующим «Положениям». Эта новая легенда, во-первых, характеризовала силу наивно-монархических иллюзий крестьянства и, во-вторых, обрекала движение в известной степени на пассивные формы борьбы. В соответствии с этим с середины 1861 г. наступает второй период крестьянского движения, характеризовавшийся значительно меньшим размахом, а также менее активными формами борьбы: отказом крестьян от выполнения повинностей помещикам и главным образом борьбой против составления уставных грамот, т. е. отказом крестьян подписывать их.

 

Революционные демократы, отражавшие интересы крестьянских масс, встретили «Положения» резко отрицательно. Н. Г. Чернышевский, по-видимому, еще до опубликования их пишет прокламацию «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон», основная мысль которой заключалась в призыве крестьянских масс к восстанию против самодержавия. Подробно анализируя условия отмены крепостного права и вскрывая их грабительский характер, Чернышевский старается убедить крестьян, что главным виновником является сам царь. «Ждали вы, что даст вам царь волю,— вот вам и вышла от царя воля»1. Стремясь разрушить веру крестьян в царя, он показывает в прокламации единство интересов помещиков и царя. «Сам-то он кто такой,— говорит Чернышевский,— коли не тот же помещик?.. Значит, что он, что они — все одно. А сами знаете, собака собаку не ест. Ну, царь и держит барскую сторону»2.

 

Призывая крестьян готовиться к восстанию, Чернышевский вместе с тем пытается предостеречь их от разрозненных, неорганизованных выступлений. «Так вот оно какое дело: надо мужикам всем промеж себя согласье иметь, чтобы заодно быть, когда пэра будет. А покуда пора не пришла, надо силу беречь, себя напрасно в беду не вводить... Пословица говорит, что один в поле не воин. Что толку-то, ежели в одном селе булгу поднять, когда в других селах готовности еще нет? Это значит только дело портить да себя губить. А когда все готовы будут, значит, везде поддержка подготовлена, ну, тогда дело начинай»1.

 

Таким образом, в этой прокламации Чернышевский ставит своей задачей: во- первых, разоблачить грабительский характер реформы, во-вторых, показать, что виновником ограбления крестьянства является царь, и, в-третьих, призвать крестьян к единовременному восстанию, предостерегая от единичных, неорганизованных выступлений.

 

Обращаясь в прокламации к солдатам, Чернышевский просил их передать поклон «...офицерам добрым, потому что есть и такие офицеры, и немало таких офицеров»2. И далее советовал, «...чтобы солдаты таких офицеров высматривали, которые надежны, что за народ стоять будут, и таких офицеров пусть солдаты слушаются, как волю добыть»3.

 

Материалы так называемой заграничной коллекции Герцена — Огарева, переданной чехословацким правительством в дар Академии наук Союза ССР, свидетельствуют о широком распространении среди офицеров революционных настроений. В записной книжке Огарева, содержащей вторую часть его «Исповеди», а также ряд стихотворений и записей, имеется обширный список офицеров различных частей войск, являвшихся членами революционной военной организации. Список этот содержит фамилии 61 офицера и 3 военных врачей4.

 

Анализ реформы дает Чернышевский в своих «Письмах без адреса», написанных им вначале 1862 г. и предназначавшихся для «Современника». Эти письма, обращенные к Александру II и не пропущенные цензурой, достаточно ярко характеризуют отношение к реформе представителей революционной демократии. Говоря об отношении крестьянства к реформе, Чернышевский писал: «Бывшие помещичьи крестьяне, называемые ныне срочно-обязанными, не принимают уставных грамот; предписанное продолжение обязательного труда оказалось невозможным; предписанные добровольные соглашения между землевладельцами и живущими на их землях срочно-обязанными крестьянами оказались невозможными...1».

 

Причину неудачи реформы Чернышевский видит в том, что она проводилась правительством без участия народа, бюрократическим путем, путем сделки между отдельными представителями господствующих классов. Правительство, по мнению Чернышевского, не способно было осуществить реформу, противоречившую его сущности.

 

Оценку крестьянской реформы Чернышевский дает также и в художественном произведении «Пролог», написанном уже в Сибири.

 

Органы демократической печати в противовес правительственной л либеральной вовсе игнорировали реформу. В мартовской книжке «Современника» Елисеев писал: «Вы, читатель, вероятно, ожидаете, что я поведу с вами речь о том, о чем трезвонят, поют, говорят теперь все журналы, журнальцы и газеты, т. е. о дарованной крестьянам свободе. Напрасно, вы ошибаетесь в своих ожиданиях. Мне даже обидно, что вы так обо мне думаете»2.

 

Герцен и Огарев отнеслись к реформе также отрицательно, хотя в первый момент они приняли ее весьма положительно. Это было результатом их полной неосведомленности. Первоначально содержание «Положений» Герцену и Огареву было неизвестно. Так, в 94-м листе «Колокола», вышедшем 15 марта, в заметке «Последние известия» говорилось следующее: «Главные основания Редакционными комиссиями приняты. Переходное время будет продолжаться два года (а не девять и не шесть).

 

Надел остается весь, с правом выкупа... Государь до конца отстаивал крестьян, с величайшей твердостью, против рассвирепевших крепостников» 1.

 

Таким образом, издатели «Колокола» представляли себе, что вся земля, находившаяся в пользовании крестьян, переходит к ним на основе обязательного выкупа. Именно это обстоятельство способствовало, по нашему мнению, возникновению нового приступа либеральных иллюзий, нашедших свое выражение в идеализации царя, защищавшего «с величайшей твердостью» интересы крестьянства.

 

В следующем листе «Колокола» от 1 апреля была опубликована передовая статья «Манифест», принадлежащая перу Герцена. В этой статье, написанной после ознакомления с манифестом, Герцен вновь положительно отзывался об Александре II.

 

В следующем листе «Колокола» была помещена статья Огарева «Начало русского освобождения». «Манифест 19 февраля,— писал он,— положил начало свободы русского народа. Мы не станем разбирать, хорошо или худо он написан; бросать мелкие камешки в слабые места великого дела было бы недостойным»2. Далее в этой статье Огарев разбирал «Общее положение». Анализируя его без ознакомления с «местными положениями», он приходил к ошибочному выводу, что «крестьяне просто полные собственники тех земель, которыми ныне владеют»3.

 

На 10 апреля издатели «Колокола» назначили праздничный вечер в честь начала освобождения крестьян. На этом вечере Герцен должен был произнести заранее заготовленную им речь, которая заканчивалась провозглашением тоста за Александра II. Однако праздник был омрачен получением сообщения о расстреле генералом Хрулевым толпы манифестантов в Варшаве, и предполагаемый тост поднят не был.

 

Однако эти радужные настроения продолжались недолго. Крестьянское движение, получившее весной 1861 г. большое распространение, отрезвило Герцена и Огарева.

 

Получив сообщение об усмирении крестьянских волнений силой оружия в ряде губерний, в том числе Казанской й Пензенской, Герцен в своей статье «Русская кровь льется!» полагает, что единственный путь — это восстание. «Одна надежда — на солдат и на молодых офицеров»1.

 

В ряде последующих номеров «Колокола» Огарев детально разбирает «Положения 19 февраля» в своей статье «Разбор нового крепостного права». Анализируя параграф за параграфом, автор приходит к выводу, что вместо освобождения правительство «...отняло у народа и урезало землю, учредило запутанно-сложную, постоянно спорную барщину, повысило оброки... »2.

 

В своей статье «Ископаемый епископ, допотопное правительство и обманутый народ» Герцен писал: «...о, если б слова мои могли дойти до тебя, труженик и страдалец земли русской!., как я научил бы тебя презирать твоих духовных пастырей, поставленных над тобой петербургским Синодом и немецким царем... Ты ненавидишь помещика, ненавидишь подьячего, боишься их — и совершенно прав; но веришь еще в царя и архиерея... не верь им. Царь с ними, и они его... Он облыжным освобождением сам взялся раскрыть народу глаза и для ускорения послал на все четыре стороны Руси флигель-адъютантов, пули и розги»3.

 

Герцен и Огарев писали, что народу нужны «земля и воля», и с этой целью призывали к созданию революционной организации.

 

Призывы Герцена и Огарева к революционной борьбе с царизмом получили большое распространение среди передовой русской молодежи.

 

Под идейным влиянием Чернышевского, Герцена, Огарева развивается мощное революционно-демократическое движение в России, нашедшее свое выражение в создании в конце 1861 г. революционной организации

 

К содержанию книги: П. Зайончковский: "Отмена крепостного права в России"

 

Смотрите также:

 

Крепостное право  Открепление крестьянина  Крепостное право от бога  монастырское крепостное право   Закон о беглых