ЦЕРКОВЬ И КРЕПОСТНОЕ ПРАВО

Богатства монастырей. Владение деревнями, погостами, лесами

По словам иностранцев—Ддама Клименса и Горсея (полов. XVI в.) церкви принадлежало в то время не менее трети всех русских земель, а по свидетельству Колинса—даже две трети. Если даже последнее мнение было и преувеличением, во всяком случае размер церковного землевладения в России в то время не являлся меньшим по сравнению с западно-европейским, а может быть и большим. В некоторых областях церковное землевладение решительно преобладало над другими видами земельной собственности. Напр., в псковских „засадах" во владении церкви земли было больше. -:ем у помещиков. В 13 станах Московского уезда к концу XVI в. из всей обрабатываемой э;-.мли до 60% принадлежало монастырям.

Некоторые обители пользовались особой благосклонностью царей, князей и знати. Напр., Троице-Сергиевская лавра являлась издавна любимым пристанищем высших классов. Огромные пространства земель, разбросанные в 39 уездах, многочисленные села и деревни, населенные крестьянами, богатые угодия—мельницы, соляные и рыбные промыслы—все это принадлежало лавре> к которой, кроме того, было приписано 40 монастырей.

Иностранные писатели того времени, посетившие Россию, оставили нам любопытные описания богатства и роскоши этой обители. По словам Флетчера доход лавры с своих земель достигал 100.000 р. в год (т. е. до 6 милл. р.). Павел Диакон уверяет, что лаврские доходы были не менее ,/з всех царских доходов, а все имения и сокровища, взятые вместе, могли даже равнятся последним; не только в России, но и в целом свете, по словам этого иностранца, нельзя было найти подобного ему монастыря.

Мейерберг передает ходячий слух, будто в лавре под землей зарыта была невероятная сумма серебряных рублей (до 40.000.000 московских руб.), подаренная богачами—благотворителями.

Один неизвестный англичанин, побывавший в России ок. 1558 г., описывает следующим образом внешний вид лавры: „Я был в"Здном из монастырей, называемом Троицким; он обнесен каменной оградой, очень прочный, на подобие замка, на стенах очень много бронзовых орудий. Сами монахи мне рассказывали, что до 700 братьев принадлежит этой обители. Кругом на 40 миль монастырю принадлежит большая часть земель, городов и деревень. Мне показывали церковь,, в которой столько образов, сколько только можно повесить на стенах, даже потолок весь разрисован образами. Главный образ богородицы—с золотой ризой, украшенной обильно рубинами, сапфирами и другими камнями. Посреди церкви стояло до 13 восковых свечей, в 2 аршина длины и около сажени в толщину; тут же стоит котел с воском, около 100 ф. воску, в котором постоянно горит светильня, как бы лампада, не погасимая ни днем, ни ночью". ').

Благодаря своим огромным богатствам лавра неоднократно выручала правительство из затруднительного положения. Во время войны с Польшей эта обитель была в состоянии набрать в своих вотчинах целый полк солдат, вооружить его и снабдить продовольствием (23.000 четв. хлеба), кроме того, была оказана денежная помощь правительству в сумме 100.000 р. (т. е. 1 Уг милл. р.). Во время войны со Швецией лавра выделила в пользу казны 229.000 р. (т. е. до 2М милл. р.) и отписала 4.412 крестьян. 2).

Огромные земельные владения к XVI в. накопил также другой богатейший монастырь того времени—Кирилло-Белоозерский, за которым числилось в 60-х г. г. XVI в. 23 села и 892 деревни с количеством земли до 20.000 дес. пашни.

О Вааламском монастыре современники сообщают, что при патриархе Никоне этот монастырь приобрел до 60 деревень с крестьянами, множество дач, 80 соляных озер и 180 рыбных ловель. Ежегодный доход этой обители достигал 10.000 руб. сер. (т. е. до 150.000 р.3/

Еще более крупным землевладельцем являлся Солотчинский монастырь, который в 1678 г. имел в своем распоряжении 12.369 дес. пашни, 35.000 дес. леса и, кроме того, множество угодий рыбных иг бобровых. Крестьян и слуг числилось 4066 д. м. п. 4)

Особенно много земельных владений принадлежало монастырям" на севере и северо-востоке России, где в XVII в. насчитывалось до 80 монастырей. Из этого количества только в 11 монастырях Вологодского уезда находилось 10.440.375 дес. пахатной земли и леса—156—500 дес. 5).

В центре северных монастырей стояла богатейшая Соловецкая обитель, владевшая огромными земельными пространствами, которые раскинулись по всему северу. Экономическая база под этот монастырь была подведена еще в половине XV в., когда игумен Иона получил от Великого Новогорода соловецкие и анзерские острова- с „ловищами, тонями, пожнями и озерами". С тех пор различными путями этот монастырь все более и более накоплял земельные владения и в XVI — XVII в.в. превратился в экономический центр всеп> севера.

О богатстве этого монастыря можно судить по тому, что он имел возможность из своих средств послать царю Алексею подмогу нa содержание войсковых частей 41.414 руб. - т.е. до 700.000 р.

Тяготение монастырей к северу и, в частности, к Поморью объясняется рыбными, соляными и меховыми промыслами, которыми изобиловал этот край.

Крупное землевладение концетрировалось не только в руках монастырей, но и патриарха, митрополитов, епископов и соборных храмов.

Такие богачи, как патриархи и митрополиты, владели огромным количеством сел и деревень почти во всех частях России. По словам Котошихина, во владении патриарха в половине XVII в. было более 7000 крестьянских дворов. Павел Диакон уверяет, что патриарх Никон собирал в год дохода до 7.300.000 руб. (т. е. до 120 мил. p.)

Имения архиереев и митрополитов были также весьма крупных размеров, особенно на Севере. Так, за новгородским митрополитом числилось по первой переписи 15.767 д.; из этого количества только в заонежских погостах находилось 180 селений с 927 дворами, что •составляло 38% общего количества всех церковных земель этого края. В ведении Новгородского владыки находилось до 400 монастырей. Владения ростовского митрополита были разбросаны по 14 волостям Устюжского уезда. Вятскому архиерею принадлежало 238 деревень и один большой стан. Во владении всех архиереев в пол. XVII в. •было не менее 28.000 крестьянских дворов. Д ходы митрополитов, архиепископов и епископов простирались, по ловам Флетчера, от 500 до 2500 руб. (т. е. от 30.000—150.000 р. в од. а новгородский владыка получал в год 10.000—20.000 руб. (т. е. 60.000—1.200.000 р.).

Даже соборные храмы в XVI—XVIt в.в. являлись крупными землевладельцами. Так Холомогорскому Спасо-Курцевскому собору принадлежало в Двинском уезде 17 деревень. Устюжский Успенский собор владел в различных станах уезда 14J деревнями. За Сольвычегод- ским собором числилось 7 деревень. Во владении Тверского собора было село с деревнями и пустошь и т. д.

От соборных храмов не отставали и приходские. Крестовоздви- женской церкви на Устюжине в нач. XVII в. принадлежала деревня Обухова и пустошь Ивановская. Приходская церковь на .Чердыне владела деревней Нырбанской и т. п.

Таким образом, в XVI—XVII в.в. церковь выступает перед нами, как крупнейший землевладелец, в руках которого было сосредоточено не менее V  общего количества землевладения.

Обширное хозяйство, основанное на эксплоатации крестьянского труда, и огромные денежные капиталы послужили тем базисом, на котором стали развиваться торгово-капиталистические отношения церкви со второй половины XVI века. Избыток сельскохозяйственных - - продуктов, который получался благодаря выжиманию прибавочного труда из зависимого сельского населения, и наличность свободных .денежных сумм позволили церкви выступать в роли представителя торгового капитала.

Меновой торговлей, как известно, церковь еще в феодальную эпоху занималась. Недаром монастыри являлись центром местных рынков; ярмарки, большей частью, располагались около монастырских стен. Находясь в местах, удобных для торговли, монастыри захватывали в свои руки торговые пути основывая но ним складочные амбары, лавки, дворы, подворья и пр.

Монастырские рынки особенно становятся многочисленными в XVI—XVII в.в. Обычно правительство позволяло монастырям собирать в свою пользу таможенные пошлины при купле-продаже товаров-.- Этот сбор составлял одну из важнейших доходных денежных статей. Так, в 1620—21 г.г. на Кирилло-Белоозерской ярмарке таких пошлин было собрано 46 р. 8 ден. (т. е. до 600 р.)

Кириллова обитель в начале XVII в. вела настолько обширные торговые операции, что обзавелась целой флотилией коммерческих судов. Многочисленность флота видна из того, что потребовалось ввести „судовые книги", в которые записывались все расходы, связанные с передвижением судов по рекам—Вологде, Сухоне, Тотме, Двине и др. Монастырский товарооборот по этим рекам был настолько обширным, что собственных судов не хватало и приходилось нанимать так наз. .дощаники".

По словам Флетчера „монахи в России (1588 г.) самые оборотливые купцы во всем государстве и торгуют всякого рода товарами"_ Они пускают в оборот все то, что может принести торговую прибыль. Эксплоатируя крестьянский труд, говорит Ростиславов, духовные отцы имели возможность приобретать все предметы торговли даром, заставляя своих крестьян обрабатывать земли, ловить рыбу, молоть- хлеб и т. п., находя в них покорных, безответных людей.

Духовенство не только высшее, но и низшее часто выступало в роли посредников, скупщиков и перекупщиков. Так, в Пошехонском . уезде в половине XVI в. жил поп, который имел обыкновение из дальних стран скот приводить и отводить от одних людей к другим"-

В словах другого попа Сильвестра, делавшего наставления своему сыну, звучат уже чисто буржуазные нотки, когда он поучает: „без волокиты платеж, да еще хлеб да соль сверх; ино дружба в век; ино всегда мимо меня не продаст". Между прочим этот поп занимался тем, что готовил молодых людей к коммерческой деятельности и многие из них „рукодельничали всякими промыслами, а многие торговали в лавках; многие гостьбу делали в различных странах всякими торговлями".

По мере развития денежных отношений стремление к торговым прибылям, коммерческие аппетиты становятся в центре всей хозяйственной деятельности церкви. Монастыри превращаются в торгово- промышленные предприятия—товарищества.

Иногда коммерческие союзы заключались между различными церковными организациями. Напр., Варзуга была объектом эксплоа- тации товарищества состоявшего из нескольких монастырей во главе с патриархом.

Предметом торговли церковных вотчин, особенно на Севере, служили меха, хлеб и соль. Поморские монастыри были главными поставщиками соли на внутренний рынок: В каких размерах велась соляная торговля, видно из следующих примеров. Сийский монастырь ежегодно пускал по Двине два дощаника с солью, вместимостью в 8000 пуд. каждый. Богородский, Свияжский и др. монастыри продавали в среднем по 20.000 пуд. В вотчинах Кирилло-Белоозерского монастыря ежегодно добывалось до 40.000 пуд. соли, которая продавалась „на Двине и во Твери, и в Торжку и на Угличе, и на Кимре, и в Дмитрове, и в Ростове, и на Кинешме, и на Вологде, и на Бело- озере с пригороды и по иным местам „где соль живет поценнее" _ В период с 1590 до 1612 г. этот монастырь выручил „соляных денег" —73.956 руб. 22 алт. и 1 ден (т. е. до 900.000 руб.).

Еще больше добывал Соловецкий монастырь, в эксплоатации которого был весь так наз. Корельский берег по западной строне Онежской губы, значительная часть Муромского побережья в Корель- ском уезде. В пределах Устюжского уезда этот монастырь имел две пристани с бОДьшюй флотилией „дощаников", и ..карбасов", на которых монастырь сплавлял соль по Двине. Соловецкая соль продавалась на всех более или менее значительных рынках XVII в. Производительность соляных варниц этого монастыря достигала до 130.000 п. в год; причем самое производство соли было организовано на чисто капиталистических началах с применением наемной рабочей силы. В соловках на промыслах было до 1000 „работных людей".

Рыбопромышленные операции монастырей, особенно поморские*. также достигали больших размеров.

Одним из средств денежного накопления являлось также винокурение и кабацкое дело. Духовные отцы в огромных размерах торговали пивом, водкой и вином. Правда правительство не совсем доброжелательно относилось к этой стороне коммерческой деятельности церкви, так как стремилось монополизировать кабацкое дело в своих руках и разрешало духовным отцам винокурение только „про домовой обиход''. Однако последние не стеснялись прибегать к тайной продаже водки. Так, у Киево-Софийского монастыря было 7 тайных кабаков, у Киево-михайловского—3, у Выдубицкого—2 и т. д.

Наконец, в заключение необходимо отметить, что духовенство не представляло из себя однородной массы в экономическом отношении.

Уже в начальный период истории русской церкви из общем массы монахов выделился слой богачей, владевших большими личными средствами и населенными имениями.

Один из авторов Киево-Печерского патерика писал о монахе Лрефе: „много богатства имел он в кельи своей и никогда ни одной цаты, ни даже хлеба не подал убогому.

В Никоновской летописи под 1123 годом упоминается город Си- нелица, принадлежащий Киевскому митрополиту Никите.

В личном владении Ростовского епископа Кирилла (1229 г.) было много богатства в виде „сел, кун (т. е. денег) и разных товаров".

В более позднее время размеры личного накопления все более и более увеличиваются. Это видно из следующих примеров. Инок Двраам подарил в половине XV века несколько деревень Ки- ряллову монастырю. Старец Иов (XV в.) отказал своему монастырю села Сарское. Монах (из князей) Вассиан (XVI в.) завещал монастырю принадлежавший ему двор с угодьями. Монах Сергий (XVI в.) отказал Бизюкору монастырю несколько деревень и пустошей, находившихся в его личном владении и т. п.

Эти примеры иллюстрируют, главном образом, личные богатства бояр и князей, постригавшихся в монахи и приносивших с собой в монастырь личные владения, которыми они распоряжались по своему усмотрению.

Однако личное накопление шло и другим путем—через экономическое расслоение самой братии, из среды который выделялся высший слой, занимавший командные должности в монастыре или а епархии.

Таким образом, различными путями и средствами церковь к XVII в. превратилась в богатейшего землевладельца—капиталиста. По мнению Карповича, денежные капиталы, движимые и земельные богатства церковных владельцев в общей сложности превышали все те богатства, которые принадлежали высшему светскому классу. ') В этом мнении нет преувелечения, если мы примем Во внимание ту выдающуюся роль, которую играла русская церковь в системе порабощения, гнета и эксплоатации масс в эпоху феодализма и торгового капитализма.