ТАКТИЧЕСКАЯ КОМБИНАЦИЯ. Термины следственная хитрость и психологические ловушки. Границы дозволенного воздействия на подозреваемых и обвиняемых

Вся электронная библиотека      Поиск по сайту

 

КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ ТАКТИКА. ТАКТИЧЕСКАЯ КОМБИНАЦИЯ

 

 

Следственная хитрость и психологические ловушки. Границы дозволенного воздействия на подозреваемых и обвиняемых

 

Смотрите также:

Криминалистика
криминалистика
Справочник криминалиста

Судебная медицина
судмед
Курс судебной медицины

Оперативно розыскная деятельность
орд
Основы ОРД

Криминология
криминология
Курс криминологии

Право охранительные органы
органы мвд
Органы и судебная система

На протяжении всей истории развития криминалистической тактики перед учеными и практиками возникал и по-разному ими разрешался вопрос о границах дозволенного воздействия на подозреваемых и обвиняемых, потерпевших и свидетелей. Этот вопрос приобретал особенную остроту, когда речь заходила о тактике допроса - следственного действия, при производстве которого исстари применялись различные приемы изобличения во лжи, психического воздействия на допрашиваемого, постановки хитроумных, каверзных вопросов, рассчитанных на то, чтобы преодолеть сопротивление допрашиваемого, не желающего говорить правду. Недаром допрос называли искусством, приравнивали его к искусству шахматной игры - "столько ума, углубленного внимания, способностей к логическим комбинациям, умения проникнуть в психику своего собеседника и выдержки оно требует". И. Н. Якимов прямо писал, что поскольку допрос является искусством, ему трудно обучить другого, так как тут многое зависит от личных способностей допрашивающего.

 

Отечественные криминалисты всегда отрицали возможность использования следователем неправомерных форм насилия, какими бы высокими целями они ни оправдывались. Это касалось не только допроса, но и других следственных действий и всего расследования в целом. Нравственные принципы уголовного судопроизводства не позволяли даже поставить под сомнение недопустимость любых тактических приемов, основанных на насилии, их применение всегда расценивалось как грубейшее нарушение законности, граничащее с преступлением, а иногда и признаваемое преступным и наказуемым.

 

Но все ли, что внешне может быть принято или кем-то расценено как обман, в действительности является обманом? Всякое ли воздействие на обвиняемого или свидетеля, в силу которого он вынужден поступать именно так, а не иначе, является насилием? Всякое ли сокрытие от заинтересованных в исходе дела лиц тех или иных данных является лицемерием, недопустимым для следователя? По мере развития криминалистической тактики, расширения арсенала тактических приемов, все более активного использования в следственной практике данных психологии, рефлексивных игр, наконец, по мере накопления чисто эмпирических сведений об искусно и тонко проведенных следственных действиях эти и подобные им вопросы все чаще возникали и в криминалистической науке и в практике борьбы с преступностью.

 

Сейчас трудно сказать, кто первым употребил в нашей литературе термины "следственная хитрость" и "психологические ловушки", но уже в 1964 г. во время дискуссии по некоторым проблемам криминалистической тактики И. Д. Перлов возражал против термина "следственная хитрость" и говорил, что допрос нужно вести "умно, а не хитро", что недопустимы дезориентация обвиняемого, сокрытие неосведомленности следователя. Возражая ему, В. Г. Танасевич привел пример правомерной хитрости следователя, а Г. И. Кочаров заявил, что существует целый ряд следственных приемов, применяемых на практике, включающих в себя элементы хитрости, которые можно и нужно взять следователю на вооружение.

 

 

Г. М. Миньковский справедливо указал, что дело заключается не столько в терминах, в частности, в допуске термина "следственная хитрость" или отказе от него, а в том, чтобы по существу ответить на вопрос, можно ли применять приемы, связанные с использованием психологии обвиняемого. Участники дискуссии выразили пожелание продолжить разработку всех этих спорных проблем.

 

Вскоре дискуссия была продолжена на страницах "Следственной практики" В. Г. Красуским. Приведя несколько приемов допроса, которые он отнес к разряду "следственных хитростей", и высказав убеждение в правомерности их применения, он заключил статью словами: "Само собой разумеется, что любые тактические приемы, в том числе и те, о которых шла речь, применяются при строгом соблюдении законности". Комментируя по поручению редакции статью В. Г. Красуского, А. Р. Ратинов отметил, что "соответствие требованиям закона есть главное, но не единственное требование, предъявляемое к тактическим приемам. Из указания закона о необходимости всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела вытекает и другое требование, определяющее целевое назначение тактических приемов, - это направленность каждого из них к выяснению истины и в то же время такие его качества, которые обеспечивали бы неспособность тактического приема помешать этому, породив ложь, ошибки и искажения", то есть то, что впоследствии стали называть избирательностью действия тактического приема.

 

Включившийся в дискуссию Б. Г. Розовский категорически высказался против любых оправданий обмана ссылками на его "удачное" использование при допросе. Этот тезис был поддержан и другими участниками дискуссии - В. Н. Бортневым и Ю. И. Лавровым, - которые полностью присоединились к мнению о том, "что следователи могут и должны использовать при производстве следственных действий тактические преимущества, применять определенные "психологические хитрости".

 

Разумеется, у концепции правомерности "следственных хитростей" вскоре нашлись и убежденные противники, на аргументах которых далее мы остановимся подробно. Здесь же отметим, что особенное раздражение вызывали и вызывают у них получившие распространение термины "следственная хитрость", "психологическая ловушка" и т. д., действительно носящие несколько двусмысленный, сомнительный характер и не совсем точные по своему существу.

 

Изучение проблемы "следственных хитростей" привело нас к выводу, что этот термин не вполне соответствует обозначаемому им понятию по следующим основаниям.

 

Описанные в литературе варианты "следственных хитростей" как тактических приемов в большинстве своем не содержат никакой хитрости в общеупотребительном смысле этого слова. Это либо приемы сокрытия значимой для дела информации от заинтересованных лиц, либо приемы создания такой обстановки, которая может быть двояко оценена этими лицами, либо приемы формирования у них выгодных для следствия целей. Нужное воздействие эти приемы оказывают, как правило, не своим содержанием, а временем, местом, последовательностью применения. В сущности, они представляют собой комбинации приемов, объединенные одной целью и рамками одного следственного действия.

 

Дальнейшее исследование показало, что такое же воздействие на проходящих по делу лиц может иметь комбинация уже не отдельных приемов, а следственных действий - в рамках отдельного акта расследования, комбинация, разумеется, более сложная, чем комбинация приемов. Так возникло представление о тактической комбинации, разновидность которой - простая (элементарная) тактическая комбинация - охватывает собой все те способы рефлексивного управления (а это именно способы рефлексивного управления, как читатель убедится далее), которые неточно и неудачно обозначались термином "следственная хитрость".

 

Столь же, если не более, неточен и неудачен термин "психологическая ловушка". Действительно, по логике вещей всякое рефлексивное управление рассчитано на промахи противника, на попадание его в такую ситуацию, из которой невозможен или во всяком случае затруднен беспроигрышный выход. В этом смысле подобная ситуация играет роль ловушки. Но это слово имеет ярко выраженный привкус какого-то обмана, коварства, вероломства, что никак не приемлемо для характеристики вполне правомерных методов разрешения конфликтных ситуаций в процессе расследования, а поэтому не должно быть использовано в данном случае. Это как раз та ситуация, когда обычное словоупотребление, общепринятый смысл слова делают совершенно невозможным его использование в качестве термина для обозначения специального понятия. Кроме того, этот прием (или комбинация приемов), хотя и основывается на данных психологии, является тактическим приемом, тактической, а не психологической комбинацией.

 

Исходя из изложенных соображений, мы в 1974 г. употребили термин "тактическая комбинация" для обозначения тех тактических приемов допроса, которые именовались "психологическими ловушками" или "следственными хитростями", а позже расширили понятие тактической комбинации, включив в него сочетание не только тактических приемов, но и следственных действий.

 

 

К содержанию книги: Белкин: "Курс криминалистики"

 

Смотрите также:

 

Что такое тактический прием, тактическая комбинация  Тактические комбинации и операции  Тактические комбинации