СУД И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС ФЕОДАЛЬНОЙ АНГЛИИ

Развитие судебной системы Англии в 13-14 веках

Суд казначейства, Суд Королевской скамьи и Суд общих тяжб. Вестминстерский Статут

Разъездные судьи (судьи, ревизоры и ассизные судьи)

На XIII и XIV вв. приходится также дальнейшее укрепление и развитие королевских судов как в центре, так и на местах.

Центральные судебные учреждения постепенно сложились следующим образом. Из королевской курии выделились три высших суда под наименованием: Суд казначейства, Суд Королевской скамьи и Суд общих тяжб (Court of Exchequer, Court of Kings Bench, Court of Common Pleas).

Выделение этих двух последних судов связано с тем, что короли при своих разъездах часто возили с собой судей по уголовным делам — curia capitalis, которая и получила наименование Суда Королевской скамьи, так как предполагалось, что король сам председательствует в нем. Во время разъездов короля великий юстициарий с другим составом судей оставался в Вестминстере. Этот состав и превратился позднее в суд общих тяжб (Common Pleas) J.

Суд Королевской скамьи сложился еще при Генрихе III в коллегиальное учреждение с постоянным составом членов. В состав его входили 4—5 высших судей (юстициариев). Со времени Эдуарда I председатель назывался великим юстициа- рием по уголовным делам (Capitalis justiciarius ad placita coram Rege tenenda). К функциям Суда королевской скамьи относились: уголовные дела (placita согапае) со включением и более мелких проступков. Однако эти последние могли рассматриваться и местными судами. Далее, судьи королевской скамьи считались по своей должности высшими коронерами (хранителями мира), и как таковым им принадлежала высшая полицейская власть по поддержанию мира и расследованию преступлений. Суд королевской скамьи являлся и высшим судом по отношению ко всем другим судам, кроме суда казначейства J.

Постепенно вышло из употребления право короля лично председательствовать в суде королевской скамьи. С Генриха VI короли более не участвуют лично в судебных заседаниях.

В конце царствования Ричарда II установилось правило о постоянном пребывании Суда Королевской скамьи в Вестминстере.

Суд общих тяжб с третьей четверти XIII в. стал постоянно действующим судом по гражданским делам.

Суд казначейства выделился как судебное учреждение по финансовым делам. Оба эти суда получили более точную обрисовку после Великой Хартии.

Это развитие и укрепление королевских судов, шедшее параллельно с развитием законодательства, создало сильную централизованную судебную систему и подорвало сеньориальную юстицию  .

Институт разъездных (путешествующих) судей прошел несколько этапов. Сперва это были личные представители короля, избиравшиеся им из среды его приближенных или других знатных лиц. Затем все чаще в качестве разъездных судей посылаются члены высших королевских (вестминстерских) судов (королевской скамьи, общих тяжб или ^азначейства).

Рядом законов XIII—XIV вв. было установлено общее правило, согласно которому каждый судья, принадлежащий к составу центральных судов, может заседать в качестве разъездного судьи при разбирательстве любого дела независимо of того, в каком суде оно разбирается.

Следует также иметь в виду, что полномочия (а в связи с этим и наименования) этих разъездных судей были различны. Основным видом поручения разъездным судьям при Генрихе III и его ближайших преемниках были полномочия ревизионно-фи- нансового характера. Судьи должны были проверять всю деятельность местных органов власти, начиная с шерифов. Поэтому они и называются «судьи-ревизоры» (justices in eyres). Но параллельно с судьями-ревизорами действуют, начиная с Генриха II, разъездные судьи, которым поручалось проведение асси- зов — расследований по земельным спорам. В дальнейшем функции ассизных судей все расширяются, им передаются поручения, входившие в компетенцию судей-ревизоров. Но только в конце XIV в. судьи-ревизоры окончательно заменяются судьями ассиз- ными.

С середины XV в: было установлено, что каждый судья, выезжающий для проведения ассизов, должен рассматриваться как представитель полного состава того суда, которому подсудно дело.

В этот период высшие суды пополняются, главным образом, учеными юристами из состава адвокатов. Они получают рыцарские звания для того, чтобы в суде мог быть осуществлен принцип «суда равных» при разборе дел феодалов.

Судьи получали крупное жалование, выдаваемое из личных доходов короля, так как считалось, что они являются «личными слугами короля». Король осуществлял произвольную дисциплинарную и карательную власть над судьями. В царствования Эдуарда III и Ричарда II произошли расправы с не угодными им судьями, послужившие прецедентами для дальнейших взаимоотношений между королевской властью и судьями высших судов.

Остановимся подробно на деятельности королевских разъездных судей.

Даваемые им королевские поручения охватывали в XIII и XIV вв. все области управления. Все эти поручения так или иначе были связаны со взиманием доходов в пользу короля. Первая группа поручений — дела с присяжными (pleas of assizes and juris) охватывала в- начале этой эпохи земельные спор ы.

Вторую группу коронных дел (pleas of the crown) составляли все местные дела, в которых корона была заинтересована (например, о выморочных имуществах, о ростовщичестве, о находках и пр.). Третья группа —решение дел о преступниках (gaol deliveri — очищение тюрем). По этим делам к королю поступали конфискованное имущество виновных, орудия преступления, штрафы, взимавшиеся с должностных лиц, с целых общин, с присяжных.

Из работы судьи Вестминстерского королевского суда Г. Брэктона «О законах и обычаях Англии», написанной в третьей четверти XIII в., можно почерпнуть подробные сведения об объеме полномочий и порядке деятельности судей-ревизоров во время их объездов при Генрихе III

За 40 дней до каждого такого объезда шерифу графства посылался королевский указ с требованием созвать в определенное время и в определенном месте людей всякого звания и положения.

Прежде всего вызывались все знатные жители графства — архиепископ, епископы, бароны, рыцари, а затем и свободные держатели земель. Далее, от каждого селения вызывались староста с четырьмя «благонадежными» крестьянами и 12 граждан от каждого города. Каждая сотня выставляла по 12 присяжных. Затем должны были собраться все должностные лица графства, до самых мелких, и даже те, которые окончили свою службу, но не сдавали еще отчета судье-ревизору. Число всех лиц, вызываемых в помощь судьям и для сдачи отчетов, доходило до тысячи человек.

Судьи-ревизоры начинали свою деятельность с принятия мер, обеспечивающих надлежащее проведение ревизии, путем издания специальных прокламаций. Среди этих мер было и запрещение продажи съестных припасов на ярмарках и рынках, вне места заседания -суда, причем помощники судей проверяли качество продуктов, привозимых в город, где заседал суд. Далее, горожанам предписывалось обеспечивать жильем всех прибывших на ревизию и запрещалось сдавать помещения за деньги; приостанавливалась деятельность всех местных судов, и приезжие судьи принимали на себя выполнение их функций. Это делалось для обеспечения присутствия на ревизии всех присяжных и всех должностных лиц. Наконец, предписывалось всем лицам, осужденным при прошлых ревизиях за ложные доносы и «происки во вред правосудию», удалиться на 12 миль от города, где происходило заседание судей.

Заседание суда открывалось прочтением в «полном собрании графства» королевской грамоты. Старший судья произносил речь о цели приезда и намеченных к разрешению делах.

Брэктон следующим образом описывает открытие сессии и вступительную речь старшего судьи.

«Прежде всего пусть будет прочитан указ, дающий судьям власть и право совершать объезд, чтобы все знали об этой власти; затем судьи излагают цель своего прибытия, и старейший из них объясняет народу пользу, проистекающую от этого, и выгоды соблюдения мира. Далее, излагаются те вопросы, по которым присяжные должны представлять виновных. На первом месте стоят нарушения мира короля и правосудия убийцами, грабителями и ворами, совершающими свои злодеяния днем и ночью, не только против людей путешествующих, но и против мирно спящих в своих кроватях. Король приказывает своим верноподданным, чтобы в силу принятой ими присяги на верность, если они хотят охранить свое имущество, они дали действительный и внимательный совет королю, оказали ему помощь в охранении его мира и правосудия и уничтожили указанных злодеев. Когда это изложено, судьи должны удалиться в уединенное место и призвать к себе 4, 6 или более знатных жителей графства, называемых busones, от которых зависят голоса других посоветоваться с ними и объяснить им, как предписывает король, чтобы рыцари и лица старше пятнадцати лет поклялись, что они не будут укрывать лиц, лишенных прав, убийц, грабителей* и воров, и не будут сговариваться с укрывателями их, и если они знают что-либо такое, то пусть объявят шерифу и бальифам и дадут возможность арестовать их. И если они услышат клич (hue and cry) относительно таких лиц, то они немедленно со своими домочадцами и людьми своей земли должны преследовать подозреваемых»  .

После вступительной речи все должностные лица, начиная с шерифа, приводились судьей к присяге в том, что ими будут даны правдивые отчеты о служебной деятельности. От всех чиновников отбираются списки их дел.

Вслед за этим судья выслушивал владельцев земель, считавших, что они обладают правом самостоятельного суда (судебный иммунитет) liberty franchise.

Лорды, претендующие на это право, обязаны были сделать заявление в первый день, иначе за ними не признавалось это право, и они обязаны были отчитываться перед ревизорами- судьями.

На следующий день происходило образование присяжных от каждой сотни. Для этого начальник каждой сотни baillif назначал четырех выборщиков от сотни, а эти последние называли, в свою очередь, еще 12. Из этого списка в 16 присяжных судьи вычеркивали четырех. Оставшаяся «полная дюжина» присяжных представляла свою сотню. Они присягали в том, что верно выполнят все порученное судом и сохранят в тайне все сообщенное судьями. После этого присяжным прочитывался и передавался в копии список вопросов, на -которые они должны были дать ответы. Присяжные каждой сотни совещались между собой.

Централизаторская деятельность разъездных судей-ревизоров должна была в некоторой мере обуздывать своеволие и злоупотребления шерифов. Их корысть, притеснения тяжущихся, произвол в назначении наказаний не вызывают сомнений.

Но можно ли думать, что суд представителей короля — баронов казначейства и судей-ревизоров, охранявших «королевский мир», являлся в XIII—XIV вв. органом, действовавшим в строгих рамках законности?

Обычное в старой юридической литературе описание благодетельного воздействия королевского суда на общество, конечно, является преувеличенным и односторонним. Новые исследования архивных материалов, относящихся к объездам округов Англии судьями-ревизорами, вскрыли ранее затушевываемую сторону их деятельности.

«Их приезд, — пишут Поллак и Мэтланд, — был ужасен, как чума. После их посещения округ оставался разоренным вследствие штрафов и взысканий. В одном случае жители, чтобы избежать их, спасались в лесах»

Эти. судейские поборы начались сейчас же после издания Кларендонской ассизы 1166 года, учреждавшей регулярные объезды страны судьями.

Не удивительно поэтому, что население каждого судебного округа постоянно обращалось к королям с петициями об освобождении от судей-ревизоров, о предоставлении местным органам права собирать штрафы и субсидии в пользу короля.

Но сначала удалось добиться только того, чтобы ревизии происходили не чаще одного раза в семь лет.

В царствование Эдуарда I (1272—1307 гг.) был издан ряд законов, направленных на упорядочение отправления правосудия

При всей разрозненности, а иногда и противоречивости постановлений статутов Эдуарда I, относящихся к преследованию уголовных преступлений, в них постоянно выражаются две мысли: правосудие должно осуществляться королевскими судами — центральными (Вестминстерскими) и выездными сессиями, в преследовании и разбирательстве уголовных дел должно принимать участие само население.

В ряде этих постановлений отразились перемены, которые произошли в связи с изменением классовой борьбы в середине XIII в. Эта борьба прервала наметившееся стремление центральной власти бюрократизировать все управление и превратить собрания местных людей в розыскной орган, целиком подчиненный правительству в лице выезжавших на места представителей короны. Теперь король неоднократно подтверждает судебные права местных людей, их активное участие в решении вопросов гражданско-правового и уголовно-правового порядка.

Поскольку в парламенте заседают представители общин, они постоянно обращаются к королям с петициями о замене взимания судьями-ревизорами налогов в пользу казны непосредственными субсидиями, ассигнуемыми парламентом

Но разъезды судей-ревизоров прекратились только к концу XIV в.

Одним из статутов этого времени вводится контроль разъездных судей над деятельностью шерифов по наложению штрафов.

Статья 3 Первого Вестминстерского Статута регулировала вопрос о наложении штрафов на деревни за побег вора или другого уголовного преступника. Статут предписывал, чтобы такое взыскание налагалось только после того, как этот побег будет установлен разъездными судьями.

Статья 6 того же Статута вводила одновременно два важных постановления. Первое касалось наказания штрафом. Было установлено, что никакая городская община и никакой человек не должны подвергаться штрафу без достаточного основания и что штраф должен соразмеряться с тяжестью преступления. При этом Статут перечислял отдельные группы населения, включая даже вилланов, «...чтобы каждому свободному человеку было сохранено его свободное держание (son countenement) — купцу его товары, виллану его упряжка».

Второе правило являлось чисто процессуальным, подтверждая одно из положений Великой Хартии Вольностей: «...и они должны штрафоваться только по решению их равных (lour piers)».

Конечно, это постановление нельзя толковать в том смысле, что в третьей четверти XIII в. в Англии существовали «суды равных» для каждого сословия. Однако оно показывает, что способ решения уголовных дел с участием присяжных имел широкое распространение.

Статья 29 Второго Вестминстерского Статута направлена к дальнейшей централизации суда. Она вводит общее правило о том, что все дела о правонарушениях должны разбираться только в Суде Королевской скамьи и разъездными судьями.

Исключение делалось только в отношении особо тяжких преступлений с целью сокращения срока содержания в тюрьме обвиняемого.

«Отныне приказ о слушании и решении дел по частным обвинениям (appelle) перед специально назначенными судьями не будет выдаваться, за исключением особых случаев и по определенному основанию, когда король прикажет».

Статья 30 того же Статута вводила порядок разбирательства тяжб, известный под наименованием «nisi prius».

Этот порядок состоял в том, что, по общему правилу, тяжбы, возбужденные перед судом королевской скамьи и судом общих тяжб, могли разбираться ассизными (разъездными) судьями. Вестминстерские суды разбирали эти тяжбы только в случаях, если не состоялось разбирательство на месте. Порядок этот, имевший, главным образом, в виду гражданские тяжбы, распространялся и на уголовные дела.

Этой статьей было установлено, что в каждом графстве три раза в год будут происходить ассизы с присяжными, проводимые специально назначаемыми двумя судьями, с присоединенными к ним одним-двумя достойнейшими рыцарями каждого графства. Из уголовных дел этим ассизным судам были подсудны дела по обвинению присяжных в даче ложных показаний в пользу одной из сторон (de attincte).

Но все перечисленные судебные реформы ни в чем не изменили положения людей, находившихся в крепостной зависимости. Королевская курия не принимала никаких жалоб крепостных, направленных против их господ. Вилланы по-прежнему были подсудны суду землевладельца. И вся практика разъездных судей и шерифов была направлена к поддержанию власти феодалов над вилланами, к охране их права на эксплуатацию крепостного труда.

В XIV в. происходило дальнейшее развитие суда присяжных в качестве суда по уголовным делам. Регулярные объезды ассизными судьями отдельных графств были приспособлены прежде всего для решения вопроса о правильности содержания в тюрьмах лиц, заключенных по подозрению в совершении преступления. В королевские грамоты этих судей стало включаться поручение об «очищении тюрем» (gaol delivery) Это означало, что ассизным судьям предоставлялось право освобождать обвиняемых под поручительство.

Соответствующее постановление издается в 1299 году и подтверждается в 1328 году. Историки английского права указывают, что в эту эпоху совершалось множество преступлений и тюрьмы были всегда полны. Поэтому функция «очищения тюрем» сделалась постоянной для ассизных судей. Далее, к этому поручению стало присоединяться поручение о принятии от обвинительного жюри присяжных обвинительных актов и вынесении по ним приговоров

В 1346 году ассизным судьям были переданы полномочия судей-ревизоров по расследованию злоупотреблений шерифов, бейлифов и присяжных.

Так постепенно в руках разъездных ассизных судей сосредоточились все основные функции суда по уголовным делам. И хотя они и доныне называются своим старинным именем ассизных судей, то есть судей, рассматривающих земельные споры, это поручение (Comission of assizes) составляет лишь небольшую часть их полномочий. Далеко не сразу стало незыблемым правило о том, что разъездными судьями с полномочиями на решение дел о тяжких уголовных преступлениях могут быть только члены высшего королевского суда, и в частности, члены Суда Королевской скамьи. В течение всего XIII и первой четверти XIV вв. нередко «специальные поручения» давались не вестминстерским судьям, а лицам, приближенным к королю и не имеющим специальных знаний. Бывали случаи, когда такие поручения давались по просьбе какого-нибудь влиятельного в графстве лица для разбирательства отдельного дела, и пристрастность решений таких «специальных судей» вызывала постоянные жалобы населения.

Иногда «специальные поручения» давались для разбора дел определенной категории. Наиболее известными по продолжительности своего действия из таких поручений были так называемые trail baston. Этот термин «trail baston» означает «палку с хвостом». Этим именем обозначалась в XIII в. категория лиц, творивших различные бесчинства, разбои, нападения на мирных граждан, и в частности, избиения палками граждан, выступавших обвинителями или свидетелями в суде. Ряд грамот Эдуарда I и его преемников поручал крупнейшим магнатам, посылаемым в «помощь судьям королевской скамьи» ведать всеми делами «для облегчения народа и для быстрого отправления правосудия» 2.

Полномочия этих чрезвычайных судей часто не ограничивались юрисдикцией по делам о преступлениях, совершенных trail baston.

Очень часто они получали право судить любые насильственные действия, начиная с драк и кончая убийствами. Такими полномочиями были, например, снабжены justices trail baston, посланные в 1306 году в ряд графств

В первое время население приветствовало быструю расправу с преступниками. Однако, по-видимому, специальные судьи не очень церемонились с правилами судопроизводства и отличались крайней жестокостью. Поэтому палата общин неоднократно, особенно в царствование Эдуарда III, обращалась с петициями о прекращении comissions of trail baston. Окончательно они прекратились в конце XIV в.

Ассизные судьи, вытеснившие к концу XIV в. и судей-ревизоров, и судей из придворных короля, и других случайных людей, были, по общему правилу, специалистами-юристами, знатоками как гражданского, так и уголовного права. Именно их деятельности было обязано своей выработкой основное содержание «общего права» Англии (Common law), в частности в области материального уголовного права и в области судопроизводства. Это «судьями творимое право» (juges made law), применяемое вестминстерскими судьями во всей стране, сыграло большую роль в деле централизации всей правовой системы, в ликвидации местных правовых особенностей. Общее право, право судебных прецедентов, охватывало все отрасли государственного строительства и до новейшего времени по своему объему и значению стояло на первом месте по сравнению с правом статутным.

Отсюда делается понятной обычная у английских государ- ствоведов характеристика «судейского правосудия» (justices justice).

Так, Дайси прямо утверждает, что «законами называются правила с тех пор, как они нашли свое осуществление через посредство судов»  .

На связь общего права с обычным правом указывает Ф. Поллок: «Есть полное основание думать, с исторической точки зрения, что в критический период, когда создавались основы английского права, от Генриха II до Эдуарда I, королевские судьи имели немалую власть определять то, какие обычаи должны получить преобладание и быть признанными за «обычай страны», и в этой области они осуществляли свободное усмотрение.-.. Но судьи в то же время, без сомнения, хорошо отражали действительные желания и стремления всего общества. Ходячее определение Common law как обычаев страны не должно поэтому быть отвергаемо как неисторическое. Мы должны только вспомнить, что королевские судьи уже в ранний период могли считать себя знающими лучше, чем какие-либо люди отдельной местности или города, в чем состоит обычай королевства. Местные розыски могли только дать сведения о местных обычаях; что же касается общих обычаев, то лишь королевские судьи были для того пригодны, так как они были знакомы, благодаря своим объездам и постоянному участию в делах короля, с различными частями Англии. Королевский суд собирал обычаи со всей страны. Но, попав с самого своего рождения в руки профессиональных судей и адвокатов, проводивших в жизнь идею централизации, Common law быстро стало специальной отраслью юриспруденции, получившей научную форму»

В литературе не только английской, но и в дореволюционной русской нередко затушевывалась классовая сущность правосудия, творимого разъездными ассизными (вестминстерскими) судьями. Нельзя забывать, что и по составу суда, и по направленности его деятельности он был орудием обеспечения феодальной эксплуатации.

Чтобы правильно понять первоначальное положение так называемых «присяжных», нельзя забывать, что призываемые в суд графства под председательством шерифа или в суд разъездных королевских судей местные люди из каждой сотни несли тяжелое бремя. Они или в силу закона были связаны круговой порукой и отвечали коллективно за каждое нераскрытое тяжкое преступление, или эта ответственность налагалась на них произвольно решением шерифа или разъездного судьи.

Ниже (стр. 343—344) мы приводим отрывок из трактата Брэктона, показывающий, что судья с большим рвением (а часто и с сословным и национальным пристрастием) допрашивал каждого «присяжного». Установление лживости показаний, влекло наложение тяжелого штрафа на виновного.

В принципе считалось, что каждый свободный житель сотни или пользующегося судебным иммунитетом феодального владения обязан был являться в судебное заседание суда графства, сотенного суда или суда, отправляемого бейлифом феодального владельца. От явки в суд графства или в суд разъездных королевских судей не были по закону свободны даже владельцы маноро®. Но на практике и владельцы маноров, и рыцари, и наиболее зажиточные горожане и свободные крестьяне находили способы уклониться от этой тяжелой повинности. Одни испрашивали и получали специальные грамоты, избавлявшие их от нее. Другие просто откунались от нее, давая взятки разъездным судьям и шерифам. Таким образом, вся тяжесть явки в собрания судов шерифа или разъездных судей, созываемые обычно в центре графства, и еще большие тяготы участия в этих судах в качестве местных присяжных людей падали на беднейшие слон населения. И, как показывают документы эпохи, население постоянно жаловалось на непосильное бремя участия в названных судах.

В законодательных актах времен Эдуарда I (1272—1307 гг.) мы находим прямое указание на обычные злоупотребления шерифов в организации судебных собраний, на освобождение зажиточных людей от обязанности присяжных и на включение а их списки больных, неимущих и даже лиц отсутствующих. Второй Вестминстерский Статут, отвечая на многочисленные петиции, освобождает от несения обязанностей явки в суд и участия в нем беднейшие слои населения. "Он устанавливает имущественный ценз (20 шиллингов, в год), необходимый для внесения в соответствующие списки, делая исключение только для тех лиц, которые должны быть признаны подлинными свидетелями в теперешнем смысле слова

Поэтому вряд ли правильно рассматривать постановление этого Статута только как меру, направленную на исключение из суда беднейшей части населения в угоду господствующему классу. Роль, выполнявшаяся «присяжными» в это время, являлась не осуществлением права на суд, а исполнением тяжелой обязанности.

Но с того момента, когда «присяжные» из допрашиваемых с пристрастием свидетелей стали превращаться в судей, изрекавших вердикт в соответствии со своей оценкой прошедших перед ними доказательств, господствующий класс делается прямо заинтересованным в подборе присяжных из «самых почтенных и сведущих в законах» лиц. И тогда закон выдвигает требование о включении в состав присяжных прежде всего рыцарей, а затем, когда их не хватало, других зажиточных лиц. Законом 1348 года (подтвержденным в 1415 году) имущественный ценз для присяжных был удвоен: в присяжные могли быть привлекаемы только лица, имеющие не меньше 40 шиллингов ренты.