СУД и УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС РАННЕФЕОДАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА

Суды феодальной Франции 11-12 веков

Вассалы, сюзерены. Церковные феодалы – епископы и аббаты

Для Франции второй половины 11 и особенно 12  веков вв. является характерным раздробление земли. Территория старых областей— графств — распалась на массу независимых и полузависимых земель. Во главе их стоят титулованные и нетитулованные светские и духовные сеньоры. Они подчинены (иной раз номинально) одни другим, образуя сложную иерархию владельцев феодальных земель.

Население Франции описываемой эпохи делилось на следующие группы: дворяне, разночинцы (собственно, все свободные не входящие в дворянство) и так называемые сервы (включая в эту группу и полусвободных).

Отдельные группы «благородных» фактически, конечно, резко отличались друг от друга. Какой-нибудь безземельный или малоземельный дворянин лишь номинально мог считаться ровней могущественным сеньорам, таким, например, как Монмо- ранси или Куси. Но всех их объединял ряд привилегий, большая часть которых удержалась до 1789 года и отличала их от прочего населения — мещан, вилланов.

Феодальная зависимость, по крайней мере до начала XIV в., связывала вассала только с его непосредственным сюзереном. Сюзерен этого последнего, то есть вышестоящий феодал, не стоял в непосредственной связи с «людьми» своего вассала и не мог вмешиваться в дела его феода (фьефа), не нарушая основного принципа феодализма — личного подчинения: vassalus vassali mei поп est vassalus meus. Отсюда связанный в отношении своего сеньора феодальной присягой — оммажем — дворянин не чувствовал себя связанным никакими обязательствами в отношении всех других феодалов.

Церковники составляли особую группу и пользовались различными привилегиями. Среди них была привилегия суда: церковники не подлежали светскому суду — сеньориальному или королевскому, и по всем делам — уголовным и гражданским — их мог судить только церковный суд.

Свободные люди, называвшиеся до конца XIII в. rustici, vil- lani (от villa), hommes coustumiers, franc hommes de poeste, юридически не были связаны сеньориальной властью и имели право делать все, что им было угодно, «за исключением скверных дел и злодейств, запрещенных в христианском мире». Фактически же «свободные» в большой мере зависели от сеньоров, так как либо «держали» их земли, либо жили на них, занимаясь ремеслом. Только входя в ассоциации торговцев, промышленников или церковников, они чувствовали себя свободнее от феодальных пут. Всего же более расширялась их свобода, если они входили в члены городских коммун (communaute municipali); как правило, положение свободных сельских людей (vilains) было неизмеримо хуже положения свободных горожан. С образованием коммун эти последние получают имя bourgeois.

Что касается сервов (в текстах они называются servi, homines de corpore, homines capitales, capite censi, mainmortables), то с момента исчезновения рабства эта категория людей стоит на низшей ступени социальной лестницы.

Официальная феодально-христианская доктрина не допускала состояния рабства в отношении христиан.

Но не будучи юридически рабами, сервы XII в. во многих местах недалеко ушли от рабского состояния Серваж распадался по своему содержанию на множество разновидностей, соответственно местным правовым обычаям — кутюмам.

Оставляя в стороне различие оттенков, можно установить две большие группы: первая группа — это сервы, не могущие произвольно покинуть земли, на которой они «сидели» (так называемые serfs de corps). Этот личный серваж в XII в. был наиболее распространенным.

Вторая форма, представляющая дальнейшее смягчение рабства, может быть названа серважем реальным. Эти сервы (serfs d'h'ritage) были связаны лишь отношением к полученной ими в наследство «рабской земле» (propter rem). Отказавшись от такого наследства, серв делался свободным.

Среди других ограничений, которым подвергались сервы, были и относящиеся к суду по гражданским и уголовным делам.

Феодальные сеньоры, особенно крупные, были настоящими суверенами в своих владениях. Для внешнего обозначения суверенности им служили: в военной области —- башня укрепленного замка, в области административной и судебной — виселицы и позорные столбы, в области законодательной и финансовой — печать и монета с изображением сеньора.

Сеньориальная юстиция является необходимым моментом феодальных отношений, обусловленных экономическим строем.

С разделом больших феодальных владений (фьефов) отправление сеньориальной юстиции оказалось сперва поделенным между вассалами данного сюзерена, затем вновь разделено между арьер-вассалами и т. д.; в итоге оно было раздроблено до бесконечности.

В зависимости от ступени той общей феодальной лестницы, на которой стояла каждая группа земельных владельцев — сеньоров, различалась и степень принадлежащей каждой группе судебной власти.

В отношении высших групп феодалов действовало записанное во множестве местных кутюмов правило: баронам принадлежит в их землях! вся полнота судебной власти (высшая юстиция).

«Виселица являлась главной частью герба», остроумно замечает Бонмер, указывая, что по количеству виселиц на границах владений или у ворот замка барона можно было судить о его феодальном могуществе и объеме судебной власти

Вассалы данного феодала судились друг с другом и с прочими свободными людьми в суде сеньора. Он состоял из вассалов под председательством сюзерена, который не участвовал в голосовании, а лишь руководил судом (суд равных).

Дела, касающиеся самого сюзерена, разбирались его управителем-судьей (бальи), который созывал лиц, равных по рангу с противной стороной. Таков был порядок для рассмотрения чисто феодальных споров. В этих случаях недовольный решением вассал мог жаловаться в суд того высшего феодала, чьим вассалом был его сюзерен.

Но если сюзерен наносил личную обиду своему вассалу, то возникающее в редких случаях судебное дело велось уже в суде высшего по отношению к этому сюзерену феодала. Впрочем, чаще всего такие споры разрешались путем войн между феодалами, а не судом. Согласно старому принципу каждый человек должен был судиться судом равных. В ряде городов был суд равных для ремесленников и торговцев (впоследствии получивших наименование буржуа). Но в отношении прочих простых людей в практике феодальной Франции конца XII — начала XIII вв. только в отдельных местностях сохранился суд равных.

Общее правило, приводимое в книге Бомануара, говорило уже о ликвидации этого права на суд равных и о том, что простолюдинов судил суд сеньора и его вассалов или, что было еще чаще, его управитель-судья (бальи)

Правами сеньориальной юстиции пользовались не только светские феодалы, но и церковные. Епископы, аббаты монастырей, которым принадлежали феодальные владения, осуществляли в них судебную власть над своими «подданными».

Для суда над своими вассалами такой духовный феодал также созывал «суд равных» из других своих вассалов. Председательствовал в суде специальный уполномоченный церковного феодала, его бальи.

В XI и половине XII вв. в одном ряду с другими судами феодальных владельцев стоял и суд короля.

Формально король Франции считался верховным сюзереном всех феодальных властителей и мог вызывать в суд своей курии великих вассалов короны, таких как герцог Бретанский, Нормандский, и даже короля Англии, который, как владелец ряда французских земель, считался его вассалом. Но фактическое соотношение сил при первых королях Капетингской династии не соответствовало этим их формальным правам. Часто не только могущественные пэры Франции, вроде названных выше, но и отдельные сеньоры центральной части Франции оказывались настолько сильными, что отказывались явиться в суд королевской курии, и принудить их к повиновению можно было только путем военных действий.

В тех случаях, когда вассалы короля Франции являлись в его суд, таковой должен был быть организован, как «суд равных». И только постепенно королям Франции удалось несколько изменить чисто феодальный характер своей судебной курии, превратить ее из «суда пэров» с решающими в нем феодальные споры на основе феодальных обычаев великими вассалами, в судебный орган с участием в нем представителей нового, королевско-бур- жуазного права,—легистов (законников).

Что касается суда короля над проживающими в его доменах людьми непривилегированных сословий, то он был организован так же, как и суд любого барона над подвластными ему людьми, и осуществлялся королевскими управляющими — прево, позже бальи и сенешалями на основе местных кутюмов.

В эту же эпоху возникает еще одна форма суда, просуществовавшая в самых различных местах Франции в течение нескольких столетий и сыгравшая большую роль в политическом развитии будущего «третьего сословия» Франции — буржуазии.

Начиная с последней четверти XI в. в различных городах, дотоле подчиненных феодальной власти епископа или владетельного сеньора, а часто и той и другой вместе, провозглашается коммуна с выборными органами суда и управления.

Используя вражду между отдельными сеньорами, привлекая на свою сторону то епископа, то светского феодала, покупая за большие деньги королевское подтверждение своих прав, а иногда и военную помошь, города длительно, упорно, в тяжкой и почти всегда кровавой борьбе завоевывали себе право жить «свободными и равными друг другу» людьми.

Слово «коммуна» стало их боевым кличем. Слово «коммуна», естественно, вызывало отвращение, злобу, а иногда и страх у светских баронов и особенно у епископов и всего клира

Ряд церковных летописцев XII в. очень точно отметил то главное, за что боролись с сеньорами горожане. Одним из этих моментов являлся «свой суд», который состоит из своих людей и судит по своему закону. В ряде хартий северных городов прямо установлены наказания за отдельные преступления. При сравнении с произвольными наказаниями, характеризующими суд светских и духовных феодалов, это новшество должно было казаться гражданам коммун, по крайней мере, на первых порах их свободной жизни, чем-то вроде «хартии вольностей».

Наконец, кроме судов сеньориальных и муниципальных, существовали и играли большую роль суды церковные. Это не были упомянутые выше суды епископов и аббатов, имевших в качестве крупных феодалов своих вассалов, свободных арендаторов и сервов, над которыми они и осуществляли сеньориальную юрисдикцию. Суды церковные, или «courte de Chretiente», обнимали своей юрисдикцией, во-первых, определенный круг дел; во-вторых, все дела лиц определенных категорий.

Усилившись с конца XI в. — в пору огромного роста могущества католической церкви, — церковная юстиция в XII в. являлась грозой для всех настоящих и предполагаемых врагов воинствующего католицизма. Проповедуя смирение и отречение от земных благ во имя достижения небесного блаженства, церковь зорко следила за малейшим проявлением вольнодумства или духа критики, не упуская из вида и возможности приобрести земные выгоды и привилегии. Отлучение, интердикты, лишение отпущения грехов в ту пору были весьма реальными средствами, подчас заставлявшими склонять перед церковью головы и «помазанников божиих», не говоря уже о людях помельче. Действуя этими средствами, церковь заставляла светскую власть выполнять ее приговоры или, точнее, выносить подсказанные ею приговоры в тех случаях, когда виновных надлежало казнить или изувечить.

Легисты королей Франции считали совершенно бесспорным, что светская юстиция обязана в этих случаях помогать церкви.

Ранее функция церковного суда выполнялась в каждой епархии самим епископом с помощью нескольких клириков. Но в XII в. уже весьма распространены были специальные его представители — официалы — с функциями постоянного церковного судьи. Представляя власть епископа, официал не обязан был привлекать кого бы то ни было к участию в суде.

По предметной подсудности к ведению церковного суда относились дела о таких преступлениях, как ересь и отступничество, магия и колдовство, позднее прибавились внебрачное сожительство и ростовщичество. Святотатство было подсудно и церковным и светским судам. Подсудность клятвопреступления зависела от его субъекта.

Вообще границы предметной церковной подсудности не были определены сколько-нибудь четко, и очень часто то или иное направление дела зависело от местных условий и соотношения сил. Что касается подсудности персональной, то церковь издавна присвоила себе исключительное право судить всех «церковных людей» — клириков. Сюда относились не только церковнослужители в тесном смысле слова, но и множество групп людей, считавшихся по тем или иным основаниям «светскими клириками», до певчих включительно. Бомануар указывает, что в его время достаточно было преступнику иметь бритую макушку головы (тонзуру), чтобы светские власти обязаны были выдать его церковному суду.

За строжайшее соблюдение этого правила церковь вела неуклонную борьбу, грозя за малейшее отступление отлучениями. Светские судьи могли задержать пойманного на месте преступления церковника, но должны были немедленно передать его в руки церковного суда.

Прелаты охотно выдают разрешение на тонзуру, увеличивая этим круг лиц, подсудных церковному суду. Всякие же мелкие чиновники охотно вступают в ряды клириков, так как это в значительной мере гарантирует им безопасность при возбуждении против них уголовного преследования