СУД И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ В 18 и 19 веках.

Привилегия непринуждения к самообвинению

Изменение положения обвиняемого в процессе

Как было указано выше, одним из конституционных начал, которые должны были обеспечить гражданскую свободу в США, была так называемая «привилегия непринуждения к самообвинению». Она состояла в том, что обвиняемый не подвергался допросу и, следовательно, не обязан был давать показания, изобличающие его самого. Эта привилегия в ранней теории американского уголовного процесса толковалась очень широко. Она распространялась и на свидетелей: они не были обязаны отвечать на вопросы, которые клонятся к их изобличению.

Происхождение этой привилегии следующим образом объяснено в одном из решений Верховного суда Соединенных Штатов: «Правило nemo tenetur se ipsum accusare возникло из протеста против тех инквизиционных и явно несправедливых приемов допроса обвиняемых, которые с давних пор были в употреблении в континентальной системе и которые до низвержения Стюартов с британского трона в 1688 году и возведения добавочных барьеров для ограждения народа от произвольного осуществления власти не были чужды и Англии.

В то время как признания обвиняемого, сделанные по собственной воле и свободе, всегда занимали высокое место в шкале обвинительных доказательств, если обвиняемому предлагалось объяснить его видимую связь с преступлением, подлежащим исследованию, легкость, с которой предлагаемые ему вопросы могут приобрести инквизиционный характер, соблазн оказать на свидетеля недозволенное давление, угрожающе смотреть на него, если он проявляет робость или недостаток готовности идти навстречу, загнать его в угол и ловить его на пагубных для него противоречиях, — все это, так болезненно дававшее себя знать в некоторых ранних политических процессах, сделало эту систему настолько одиозной, что дало повод просить о ее совершенной отмене.

Изменение в этом направлении в английском уголовном процессе, по-видимому, опирается не на какой-либо статут или судебное решение, а на молчаливое согласие судов уступить общественному мнению. Однако, как бы это изменение ни было осуществлено, оно укоренилось как в английской, так и в американской судебной практике. Несправедливости прежней системы так глубоко запечатлелись в умах американских колонистов, что штаты единодушно сделали отрицание права допроса обвиняемого составной частью их основных законов. В результате правило, которое в Англии было только началом доказательственного права, в нашей стране приобрело непоколебимость конституционного постановления»

Старые теоретики, писавшие об американском процессе, обычно подчеркивали, что «привилегия непринуждения к самообвинению» твердо укоренилась в судебной практике. Так, Миттер- майер указывает, что в Америке «собственные признания употребляются реже других улик, потому что на предварительном следствии их никогда не требуют». При этом он ссылается на очень интересное правило Уголовно-процессуального кодекса штата Нью-Йорк (ст. 449). Согласно этому правилу признание обвиняемого, сделанное перед судом или частными лицами, не может иметь силы доказательства, если оно дано под влиянием страха, порожденного угрозами, и что признание без других доказательств ни в каком случае не может считаться удостоверением действительности совершенного преступления

Теоретики подчеркивали также, что американская судебная практика, в противоположность английской, отрицательно относилась к допущению показаний так называемых approvers, то есть соучастников преступления, которые получают обещание помилования и вызываются свидетелями со стороны обвинения для подтверждения виновности другого или других обвиняемых  .

Это положение подкрепляется ссылками , на кодекс штата Виргинии, который не допускает approvers к даче свидетельских показаний, и на кодекс штата Нью-Йорк, который требует, чтобы свидетельство соучастника подтверждалось другими доказательствами.

Однако приведенные нами выше данные о процессах лиц, обвинявшихся в принадлежности к террористическому союзу «Молли Магвайрс», показывают, что в некоторых штатах, например, в Пенсильвании, прокуроры и суды охотно прибегали к помощи approvers, чтобы добиться обвинительного вердикта присяжных при отсутствии каких бы то ни было доказательств виновности подсудимых.

Очевидно, «привилегия непринуждения к самообвинению» часто на практике стесняла органы преследования и суд, и это относилось не к одной Пенсильвании. И уже в 1878 году было изобретено средство, позволявшее в ряде случаев обходить эту конституционную! привилегию. Это средство было введено в процесс под видом улучшения положения обвиняемого. Если до этого времени подсудимый, не признавший себя виновным, не мог в ходе судебного следствия давать показаний, являясь стороной, то с 1878 года этот запрет потерял категорическое значение.

Обвиняемый лично или через своего защитника может просить суд о разрешении быть допрошенным в качестве свидетеля защиты.

Таким образом, в процесс вводилась фикция: обвиняемый иа некоторое время превращался из стороны в свидетеля. Из этой фикции выводились все юридические последствия. Обвиняемый, как и все свидетели, приносил присягу. На время допроса он переводился со скамьи подсудимых в «свидетельский ящик» (box). После допроса своим защитником подсудимый-свидетель подвергался перекрестному Допросу со стороны обвинителя, В случае установления ложности данных им показаний подсудимый подлежал привлечению к ответственности за лжеприсягу.

Этот закон сам по себе достаточно лицемерен: как бы забывая о естественном стремлении обвиняемого к оправданию, он превращает его на несколько минут в свидетеля, обязанного показывать «одну только правду, всю правду, ничего, кроме правды», а затем возвращает его в положение подсудимого, которому угрожает наказание. Таким образом, как неоднократно указывалось в литературе, этот закон толкает обвиняемого на дачу ложного показания.

Но закон таит для обвиняемого и другую опасность, которую очень отчетливо и скоро показала судебная практика. В принципе дача подсудимым свидетельского показания вполне добровольна. Однако судья может, как это постоянно и наблюдается в судебной практике, намекать подсудимому на желательность дачи им свидетельского показания. Иногда такой намек превращается в прямое приглашение к даче показания. Отказ подсудимого от превращения в свидетеля обычно истолковывается и обвинителем (если он получает реплику) и судьей (когда он произносит 'напутствие присяжным) в неблагоприятном для подсудимого смысле. Они дают понять присяжным, что уклоняющийся от дачи показания подсудимый, очевидно, боится перекрестного допроса, из чего легко может быть сделан вывод о его виновности.

Если же подсудимый соглашается на дачу показаний, то обвинитель старается в ходе перекрестного допроса либо добиться от него подтверждения невыгодных для него фактов, либо запутать в противоречиях, а затем истолковать поведение подсудимого, пробелы, ошибки и противоречия в его показаниях как доказательство его виновности.

Таким образом, надо признать, что закон 1878 года поставил под сомнение конституционную «привилегию непринуждения к самообвинению» и явно ухудшил процессуальное положение обвиняемого.

Судебная и следственная практика пошли по пути умаления прав обвиняемого. В последнюю четверть XIX в. в процессуальной литературе все чаше появлялись указания и на резкое пристрастие судей, и на незаконные приемы в стадии предварительной проверки доказательств для получения от обвиняемого сознания, которое затем использовалось как доказательство в ходе судебного разбирательства.

О широком применении незаконных приемов получения сознания обвиняемого в стадии предварительного следствия можно судить по тому, что в начале нынешнего столетия в ряде штатов были приняты специальные законы, запрещающие вымогательство признания насильственными средствами. Такие законы были изданы в Луизиане в 1908 году, в Колорадо и Вашингтоне — в 1909 году, в Индиане и Монтане — в 1911 году, в Неваде и Кентукки — в 1912 году.