|
Далее следуют две
Гравийные бухты — с прекрасными просторными пляжами из довольно крупной, но
чистой гальки. В этой гальке грузно сидят съехавшие сверху, со склонов, глыбы
конгломерата и шары подушечной лавы, дающие небольшую, но в жару такую нужную
тень. Наверху впереди уже просматривается Чертов палец, а ближе — Чертов
коготь, тоже торчащий над обрывом Магнитного хребта. Далее тропинка
взбегает на плосковерхий мысок с уютной зеленой рощицей, сгрудившейся справа,
под мрачными скальными отвесами. Здесь также имеется источник, и вся эта
площадка зовется Ливадия («луговая» по-гречески). Так же называют и крохотную
бухточку, приютившуюся под этим зеленым мысом.
Над Ливадией проходит граница между хребтами Кок-Кая и
Магнитным, разделенными в нижней части ущельем, кем-то из туристов названным
Змеиным (другое название — Родниковое). Тропа поднимается по левому его
борту, затем переходит направо. Выбравшись из ущелья, экскурсанты попадают на
тропу, идущую примерно посередине вдоль южного склона Магнитного хребта до
самого Гяур-Баха. С тропы этой открываются чудесные виды, она удобна, обычно
на ней дует приятный ветерок, но мы все же отложим ее «на потом» и будем
следовать по своему морскому маршруту.
Впереди поднимается из воды вертикальный камень,
напоминающий палицу богатыря: основание его, подточенное водой, значительно
тоньше, чем верхняя часть. Пройдет какое-то время, и «палица», не выдержав
натиска прибоя, обрушится в море, как рухнула туда скала Орел, прежде поднимавшаяся
где-то в этих местах (она была воспроизведена на одной из дореволюционных
открыток). А дальше в море выступает скалистый Тупой мыс, до которого от
Ливадии приходится идти уже без тропы, — перепрыгивая с камня на камень, по
скальным обломкам и гравию.
Здесь даже те, кто до сих пор воздерживался от соблазна
влезть в воду, вынуждены будут искупаться: обходить мыс приходится по воде.
Правда, существует так называемая «Трусливая тропинка», лепящаяся по карнизу
над Тупым мысом, но она ненадежна, и подвергать себя риску не следует.
Подводная же тропа идет на глубине в среднем около полуметра, но фотоаппарат
и продукты следует все- таки поместить в полиэтиленовый мешочек: камни
скользкие, и нет никакой гарантии, что, сделав неверный шаг, вы не окунетесь
до пояса или глубже. Кеды лучше оставить на ногах, тем более, что вскоре все
равно приходится выбираться на скалу и дальше огибать мыс по ее выступам. Но
вот кончаются последние метры этого пути, и мы ступаем на галечный пляж средней
Сердоликовой бухты.
Возможно, здесь стоит добавить еще несколько слов к уже
сказанному об этом полудрагоценном камне. Сердолик, или карнеол, —
разновидность халцедона, окрашенная в оранжевый, желто-красный или красный
цвет (буро-красный сердолик называют сардером). Известен этот камень с очень
давних времен: в Индии он использовался как украшение за три тысячи лет до
нашей эры. Под именем «одем» сердолик упоминается в Библии; о нем писали грек
Феофраст (371—286 гг. до н. э.) и римлянин Плиний (23—79 гг. н. э.) В средние
века наряду с драгоценными камнями сердолик служил предметом торговли Востока
с Западом, причем был наиболее обыденным и дешевым камнем. Из него делали,
главным образом, печати, а также бусы, вставки для перстней; из крупных его
кусков вытачивали чаши, кубки, подсвечники. Особенно ценился сердолик в
Византии и средневековом Иране; копи же его, по упоминанию средневекового
ученого-энциклопедиста аль-Бируни, находились в Йемене и Индии.
В настоящее время сердолик также идет на украшения, но ему
найдено и более серьезное применение: устойчивость сердолика против истирания
используется в точном приборостроении. Из красноватого камня делают опорные
призмы точных аналитических весов, подпятники для компасных стрелок и осей
различных счетчиков. В народной медицине бусы из сердолика, наряду с
янтарными, считаются средством против болезней щитовидной железы. Наконец,
сердолик, причем именно карадагский, — источник вдохновения для поэтов и
прозаиков (существует даже роман «Камень сердолик»).
Однако найти в настоящее время сердолик на Кара-Даге
очень непросто, да и сбор его запрещается действующим здесь заповедным
режимом. Поэтому, не теряя времени зря, направимся в следующую, южную
Сердоликовую бухту. Пробраться туда можно и по суше: поднявшись на перешеек
Плойчатого мыса, попадем в ущелье Гяур-Бах, откуда прежде не слишком сложно
было спуститься в бухту по так называемой «Трубе»: почти отвесному, метров
четырех глубиной, колодцу, в стенку которого можно было упираться при спуске
спиной. Однако с осени 1973 года «Труба» разрушена, и теперь спуск из
Гяур-Баха в Сердоликовую доступен только скалолазам. К счастью, есть еще один
путь — в обход Плойчатого мыса, прямо по воде. Снова кеды осторожно ощупывают
скользкую подводную тропу, затем взбираются на уступы вертикально поставленных
слоев-плоек, давших мысу его название. А уже перед самым пляжем Сердоликовой
вновь приходится «искупаться»: здесь довольно глубоко, выше пояса.
А вот и знаменитая южная Сердоликовая бухта, широкой
полосой уходящая из-под ног. Пляж покрыт крупной галькой, сложенной кое-где в
высокие уступы, однако внимание привлекает сейчас не пляж, а водопад,
низвергающийся с обрыва коренных пород высотой около шести метров. Этот
своеобразный пресный «душ» берет начало почти в центре ущелья Гяур-Бах, и,
если отплыть немного от берега, становится хорошо видно все это ущелье с
мрачной башней Чертова пальца, громоздящейся в его верхней части, справа.
В северном конце бухты, как раз напротив «Трубы», в море
выдвинуты остатки причала, разрушенного волнами. О силе их ударов во время
шторма говорит и ниша, выбитая в самом основании Плойчатого мыса. Такие же
ниши, порой имеющие вид гротов, встречаются и дальше в подножии скального
обрыва, ограничивающего бухту почти на всем ее протяжении. Лишь в южной ее
части на смену коренным породам (кератоспилитам и спилитам) приходят осыпи
остроугольных обломков и глыб, кое-где выходящие к самой воде.
С юго-западной стороны Сердоликовую бухту ограничивает мыс
Слон, над которым поднимается грандиозная Стена Лагорио, уже
упоминавшаяся выше. За мысом прячется небольшая бухта Барахта. Перевалив
узкий перешеек, оказываемся в широком ущелье Коридор, зажатом между Стеной
Лагорио и тяжелым каменным боком Хоба-Тепе. По этому Коридору (лучше всего
руслом водотока) мы и спустимся к пляжу бухты Барахты, гладь которой каменным
клинком вспарывает скала Стрижовая.
Пляж бухты Барахты (ширина его — до пятнадцати
метров) сложен крупной галькой. Во время штормов эта галька снова и снова
«бомбардирует» скалы; в основании мыса Слон ею выдолблена довольно глубокая
ниша. Сверху по Коридору к пляжу спускается грандиозная осыпь обломков
породы, и одна из наиболее крупных глыб, рассеченная трещиной пополам,
выкатилась, опередив остальные, прямо к воде. На осыпи кое-где растут кевовые
деревья; по бортам ущелья зеленеет трава — вообще все это место производит
впечатление укромности и уюта. По-видимому, когда-то тут селились люди: в
верхней части Коридора не раз находили целые россыпи обломков средневековой
расписной керамики. Сейчас постоянные обитатели бухты — белобрюхие стрижи,
иногда целыми колониями гнездящиеся в скалах. Они и «дали» Стрижовой скале ее
название. Впрочем, эта скала, сложенная кератофиром со столбчатой
отдельностью, носит еще одно имя — Парус.
Ну, а откуда взялось это остроумное и очень какое-то
уютное название — бухта Барахта? Ходячая легенда, связывающая его с В.
Маяковским, оснований не имеет: автор «Хорошо» ни в Коктебеле, ни на
Кара-Даге не бывал. К тому же достоверно известно, что название это возникло
еще до революции. Случилось это во время одной из лодочных прогулок вдоль
Кара-Дага группы отдыхающих в Коктебеле. При подходе к безымянной бухточке за
мысом Слон кто-то шутливо предложил назвать ее именем того, кто первым ступит
на берег. Поднялась суматоха; на ближний к берегу борт мгновенно бросились
пассажиры, — и лодка перевернулась. И вот над бухтой, над людьми, со смехом
барахтавшимися на мелководье, впервые прозвучало сохранившееся доныне имя...
Бухта Барахта расположена примерно в середине
береговой линии: половина пути у нас за спиной. Но впереди — наиболее трудная
часть маршрута. Поэтому тем, кто чувствует себя усталым и недостаточно хорошо
плавает, лучше вернуться назад, отложив продолжение экскурсии до другого
раза. Те же, кто по-прежнему стремится вперед, должны дать себе хотя бы
получасовой отдых. А затем, если море по-прежнему спокойно, — в путь!
|
