Аю-Даг - Медведь Гора в Крыму

Описание побережья Таврики - Перипл Понта Эвксинского. Криуметопон — Бараний Лоб

Где был «Бараний Лоб»

После присоединения Крыма к России русский образованный барин, материально обеспеченный и независимый владелец земли и крепостных крестьян, стал обладателем не ложных, а настоящих руин. Неважно каких — древнегреческих, римских, византийских…

Редко кто из помещиков сомневался, что именно на этой, партенитской или ламбатской, теперь его собственной земле происходило то, о чем сообщают античные авторы. На этом, а не ином берегу, прилег и уснул бежавший от мачехи юный сын царя Афаманта, удрученный гибелью Геллы — сестры и спутницы в бегстве.

А на том (теперь тоже помещичьем) лугу пасся золоторунный баран, разбудивший беспечного разиню Фрикса и спасший его от жестокости каких-то «варваров» (тавров, конечно!).

Завораживающей музыкой звучали названия южнобережных урочищ и деревень. Партениты — не иначе, как от Девы (Партенос!). Ламбат — это ли не «Гавань Лампады», упомянутая у Скимна Хиосского? Не сюда ли доставлена была Ифигения, похищенная в Авлиде, чтобы нести кровавую службу при храме жестокой богини?.. Вот и Криуметопон, ныне Аю-Даг, — легендарный Бараний Лоб древнегреческих и римских географов. Здесь на лесистой (и тоже помещичьей) горе — обомшелые камни каких-то развалин. Уж не место ли почитания Девы? Вспоминались строки Овидия: «Еще и ныне стоит храм, опирающийся на огромные колонны, к нему ведут сорок ступеней… Там стоит подножие, лишенное статуи богини, алтарь, который был сделан из белого камня, изменил цвет и ныне красен, будучи окрашен пролитой кровью…»

Велик, непреодолим был соблазн заявить, что здесь, а не в ином месте, обрела Ифигения брата своего Ореста, едва не заколотого ею же на алтаре Девы, увидела неразлучного с ним Пилада. Ну конечно же, именно отсюда бежала она вместе с ними, прихватив священный ксоан — деревянное изображение Девы-Артемиды…

Аю-Даг, как уже сказано, всегда был одним из претендентов на отождествление с Криуметопоном. Кто же «кроме»?

Мыс Меганом со следами каких-то древних строений и «каменными ящиками» — несомненным таврским могильником; скала у Кастрополя, носящая имя Ифигении, и тоже с развалинами (не разобравшись в их средневековом происхождении, имя скале дал, следуя классической моде, владевший ею помещик); мыс Айя — на нем, на скале Кокия, есть руины крепости, тоже, как оказалось, средневековой; мыс Феолент (по-гречески «божий») — у Георгиевского монастыря, близ современного Севастополя. Кстати, на Феоленте — голом утесе — нет древних построек, но тем не менее привязывалось и к нему античное название Партенион — от Девы, почитавшейся рядом, в Херсонесе…

Как же обстоят дела с локализацией Криуметопона на современном уровне изученности письменных источников?

Имеется ряд упоминаний о нем древних авторов. Первое из них встречаем мы в «Описании моря, прилегающего к населенной Европе, Азии и Ливии», которое приписывалось автору IV в. до н. э. Скилаку Кариандскому, но принадлежит не ему, а другому — анонимному писателю, известному в исторической литературе как Псевдо-Скилак (вторая половина IV в. до н. э.). Его сообщение о Криуметопоне сводится к следующему: «За скифской (землей) народ тавры заселяет мыс материка, а мыс этот выдается в море. В Таврической земле живут эллины (у которых) следующее: торговый город Херсонес, мыс Таврической земли Бараний Лоб. Затем опять живут скифы, в земле которых следующие эллинские города: Феодосия, Китей и Нимфей, Пантикапей, Мирмекий. От Истры до Бараньего Лба три дня и три ночи… От Бараньего Лба до Пантикапея день и ночь пути».

Из приведенного отрывка можно заключить лишь одно — что Псевдо-Скилак рассматривал мыс Криуметопон как место, освоенное греками и являющееся мысом по отношению к «мысу материка» — «таврической земле», т. е. полуострову в целом, на котором жили тавры.

После Псевдо-Скилака Бараний Лоб упоминали еще одиннадцать античных авторов, в том числе Скимн Хиосский (III—II вв. до н. э.), Страбон (64 г. до н. э. — 24 г. н. э.), Помпоний Мела (около 44 г. н. э.). Плиний Старший (23—79 гг. н. э.). Известия их широко использовались всеми авторами прошлого и нынешнего столетий. Однако все это — неясные и зачастую взаимоисключающие свидетельства.

Кроме того — подчеркнем еще раз — ни у кого из древних писателей нет указаний о том, что на Криуметопоне находился храм Девы. Упоминание же в связи с Бараньим Лбом каких-то «варваров», в которых при желании можно увидеть и тавров, имеется у Псевдо-Плутарха (I в. н. э).

В своем мифографическом объяснении названия этого мыса он привязывал к последнему эпизод мифа о Фриксе, где рассказывается, как златорунный овен (баран) разбудил уснувшего юношу.Известия древних географов большей частью скудны и сбивчивы. Трудно решить, кто из них самолично побывал в Таврике, а кто описывал ее лишь на основании чужих рассказов или компилируя и переиначивая не дошедшие до нас письменные свидетельства других путешественников.

Совсем иное дело — сообщения периплов, своего рода лоций, составлявшихся по поручению римских и византийских императоров. Их писали люди, изучившие местность

Первым документом, дающим относительно достоверное описание побережья Таврики, был «Перипл Понта Эвксинского» Арриана Флавия, написанный в 134 г. н. э. Важность этого источника так велика, что мы, не боясь быть навязчивыми, приводим отрывок из него дословно:

«От Пантикапея до местечка Казека, лежащего при море, 420 стадиев; отсюда 280 стадиев до опустевшего города Феодосии; и это был древний эллинский город, ионический, колония милетцев. Отсюда 200 стадиев до покинутого порта скифо-тавров, а отсюда до Лампады в Таврической земле 600 стадиев. От Лампады до порта Символа, также таврического, 520 стадиев. Отсюда 180 стадиев до Херсонеса Таврической земли…».

Арриан не говорит о Криуметопоне, однако его сведения дополняются другим Периллом, написанным около V в. н. э. анонимным автором, известным как Псевдо-Арриан. Он несомненно пользовался текстом Арриана Флавия, но прибавил к нему указание расстояний в римских милях и некоторые другие подробности. Псевдо-Арриан сообщает следующее: «…от Лампады до высокой горы Бараньего Лба, мыса Таврической земли, 220 стадиев, 29⅓ мили… От Бараньего Лба до таврической же гавани Символа, называемой также гаванью Символов, — 300 стадиев, 40 миль; здесь спокойная гавань. От гавани Символа до города Херсонеса в Таврической земле, колонизованного понтийскими гераклеотами, 180 стадиев, 24 мили; здесь пристань и хорошие гавани».

В обоих периплах расстояние между пунктами указано в стадиях. Это дает возможность с большой уверенностью локализовать Криуметопон, произведя отсчет расстояний от известных нам античных городов Херсонеса и Феодосии и учитывая при этом кривизну побережья. Однако при переводе греческого стадия в современную метрическую систему мер сталкиваемся с серьезным препятствием — разным размером стадия у различных античных авторов. Повторяем: метрическое содержание стадия у древних колебалось от 145 до 250 м.

Не опрометчиво ли производить какие бы то ни было расчеты, руководствуясь настолько неточной единицей измерения? На помощь приходит сравнительный анализ стадиев у различных античных авторов. Его можно произвести, исходя из расстояний между географическими пунктами, известными в настоящее время, со стопроцентной точностью (например, расстояние между Родосом и Александрией). Проделав это, наш современник Л.В. Фирсов пришел к выводу, что большинство античных географов — за редким исключением — пользовалось стадием, равным около 160 м.

Переведя стадии Арриана Флавия и Псевдо-Арриана в метры, несложно получить расстояния от Бараньего Лба (цели наших расчетов) до известных нам пунктов: до Лампады (Ламбат — между горой Кастель и мысом Плака) — 35,2 км, до бухты Символов (Балаклавская бухта) — 48 км.

Таким образом, оба перипла, вместе взятые (а это источники, которые можно считать наиболее достоверными), по-видимому, указывают на мыс Ай-Тодор, где была римская крепость Харакс, построенная — предположительно — на месте укрепленного поселения тавров. Географическое положение этого мыса, высота его обрывов, кажущихся очень внушительными с небольшого корабля, — все это довольно похоже на сжатые описания Бараньего Лба у древних. Косвенно такую локализацию подтверждают и географические расчеты Птолемея, поставившего Бараний Лоб и Харакс в одной долготе (точностью его вычислений восхищался И.М. Муравьев-Апостол).

Исходя из фирсовского определения стадия, Криумегопон, можно, по-видимому, локализовать всего менее на Аю-Даге, хотя именно к тому склоняется сам Фирсов вслед за своими предшественниками — Бларамбергом, Дюбуа де Монпере и другими. Однако он берет за основу не указания периплов, а менее достоверные данные античных географов. И потом — почему непременно Аю-Даг, а не мыс Плака (средневековая Пелака)? Он тоже рядом с Ламбатом — Лампадой древних писателей. Правда, разведка со вскрытием грунта пока не дала на мысе Плака, как и на Аю-Даге, ничего древнее раннего средневековья. Ни тут, ни там никаких следов тавров не обнаружено, и это, конечно, существенно, хотя не надо забывать — пока. Раскопки, вероятно, прояснили бы многое: ведь в том же районе найдены (мы о них говорили) неизвестные раньше таврские поселения.

Итак, тавры. Не очень богаты наши познания об этом народе. Из письменных источников знаем мы, что жили они, эти загадочные «варвары», с греками и римлянами рядом; говоря о богине их Деве, нельзя обойти их самих. Кто они, отчего так часто говорят и так неодобрительно отзываются о них как о разбойниках и пиратах древние авторы? Верно ли, что греки восприняли от тавров поклонение их богине и отождествляли ее со своей Артемидой? Что за божество — Дева? Что известно о таврах и Деве науке нашего времени?

За ответом на эти вопросы мы обратились к специалисту, занимающемуся исторической разработкой свидетельств древних авторов.