ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Проблема законодательного регулирования отдельных разновидностей, направлений и аспектов оперативно-розыскной деятельности

Приступая к рассмотрению проблемы об отдельных особенностях анализируемого законодательства, целесообразно уточнить понимание таких категорий как разновидности, направления и аспекты оперативно‑розыскной деятельности. В качестве разновидностей оперативно-розыскной деятельности, понимая эту деятельность как сыск, вероятно, следует считать те видоизменения данного вида деятельности, которые осуществляются специальными органами государства и отличаются характерным кругом задач. К их числу можно отнести ОРД органов внутренних дел, налоговой полиции, внешнюю разведку, контрразведывательную деятельность.

В свою очередь направлением оперативно-розыскной деятельности является та ее модификация, имеющая определенную цель, это, например, оперативно‑розыскная деятельность по борьбе с организованной преступностью, обеспечение безопасности органов уголовно-исполнительной системы.

Что касается аспектов оперативно-розыскной деятельности, то к их числу, по мнению авторов, относятся определенные оперативно‑розыскные мероприятия, в том числе осуществляемые такой специфичной категорией субъектов как штатные негласные сотрудники (офицеры особого назначения).

Законодательная регламентация отдельных разновидностей ОРД. Прежде всего, необходимо отметить, что законодатель четко разграничил ОРД правоохранительных органов, контрразведывательную деятельность и внешнюю разведку. Эта его позиция нашла свое отражение вначале в Законе РФ. О внешней разведке, а затем была подтверждена в Федеральном законе «О внешней разведке».

Относительно ОРД правоохранительных органов и контрразведывательной деятельности, то здесь проблема гораздо сложнее. Как отмечалось ранее, в литературе по проблемам права существует классификация законодательных актов, регулирующих сферу борьбы с преступностью, на три группы. К первой относят уголовное, уголовно‑процессуальное и исправительно‑трудовое (уголовно-исполнительное) законодательство. Ее специфика в том, что законодательство, включенное в эту группу, целиком и полностью относится к сфере борьбы с преступностью. Во вторую группу включают те законы, которые наряду с другими вопросами регулируют и борьбу с преступностью (законодательство о судоустройстве, прокуратуре, правоохранительных органах, в частности, о милиции и др.). Третью группу составляют законодательные акты, имеющие косвенное отношение к преступности и ее проблемам.

Оценивая с точки зрения этой классификации различные законодательные акты, входящие в состав оперативно‑розыскного законодательства, можно среди них выделить, во‑первых, те, логика построения и содержание которых соответствует принадлежности к определенной классификационной группе. Во‑вторых, те, которые имеют парадоксальное построение и содержание с точки зрения той цели, ради которой они создавались.

Как уже упоминалось Федеральный закон об ОРД является многосубъектным. Поэтому действовать он может только при том условии, что в наличии есть и закон, определяющий нормативно‑правовой статус соответствующего органа, осуществляющего ОРД. Поскольку такой закон предназначен для того, чтобы определить компетенцию того или иного правоохранительного органа или спецслужбы, то включаемые в него нормы, статьи, главы, разделы оперативно‑розыскного характера должны обеспечить разрешение именно этой задачи. Такой подход должен быть правилом ввиду того, что существует полноценный оперативно‑розыскной закон, придающий юридическую форму различным институтам этого вида деятельности.

Это положение не может быть правилом, если указанный закон отсутствует. В этом случае закон, например, о милиции (полиции) должен определять и задачи, и компетенцию, и оперативно‑розыскные процедуры и другие аспекты оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой милицией (полицией).

Следует отметить, что вышеуказанное правило соблюдается в таких законодательных актах РФ, которые определяют компетенцию и другие вопросы деятельности милиции и органов уголовно‑исполнительной системы. Необходимо сразу же отметить, что следование этому правилу не требует вообще отказа в этих законодательных актах от упоминания об ОРД. Наоборот, в законе о милиции должна быть глава, посвященная криминальной милиции, так как ст. 8 этого законодательного акта не содержит ответа на основные вопросы, касающиеся обязанностей и прав всех оперативных подразделений милиции по разрешению возложенных на них задач, а также специфики деятельности отдельных отраслевых оперативных служб милиции. Поэтому выше предлагался вариант восполнения этого пробела в указанном законодательном акте.

Аналогичное суждение можно высказать и по поводу Закона РФ «О федеральных органах налоговой полиции», где есть раздел, посвященный системе этих правоохранительных органов, однако их полномочия в сфере ОРД во всеобъемлющем варианте не представлены. Поэтому актуальной является проблема законодательного закрепления компетенции оперативных подразделений тех правоохранительных органов, которые призваны вести борьбу с преступностью.

Парадоксальной с точки зрения законодательного регулирования ОРД является ситуация, когда закон, призванный определять нормативно‑правовой статус органа уголовной юстиции, включает в себя статью (раздел), который представляет собой как бы «закон в законе». Характерными примерами в этом плане являются Федеральный закон об органах ФСБ в РФ и Таможенный кодекс РФ.

В упоминавшемся ранее законе СССР «Об органах государственной безопасности в СССР», а затем в законе РФ «О Федеральной службе безопасности» соблюдалось правило, согласно которому оперативно‑розыскные нормы, включаемые в их содержание, должны были прояснить компетенцию этой спецслужбы. Однако уже в Федеральном законе РФ «О Федеральной службе безопасности» есть статья 9, которая содержит комплекс конкретных норм, регламентирующих такой вид сыска как контрразведывательная работа.

Эта статья, прежде всего, содержит определение сущности контрразведывательной деятельности. Она определяется как деятельность органов федеральной службы безопасности в пределах своих полномочий по выявлению, предупреждению, пресечению разведывательной и иной деятельности специальных служб и организаций иностранных государств, а также отдельных лиц, направленной на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации.

Если сопоставить это положение со ст. 1 Федерального закона об ОРД, то можно увидеть, что здесь речь идет о деятельности специального государственного органа — ФСБ. В свою очередь на него возлагается комплекс дополнительных, по сравнению со ст. 2 Федерального закона об ОРД задач, не связанных непосредственно с борьбой с противоправными деяниями.

Вполне закономерно, что их характер потребовал уточнения на законодательном уровне, вопроса о допустимости осуществления в ходе контрразведывательной деятельности оперативно‑розыскных мероприятий, ограничивающих конституционные права и свободы граждан. Поэтому в ст. 9 Федерального закона РФ «О Федеральной службе безопасности» указано, что:

‑осуществление контрразведывательной деятельности, затрагивающей тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений граждан, допускается только на основании судебного решения в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации;

— осуществление контрразведывательной деятельности, затрагивающей неприкосновенность жилища граждан, допускается только в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения.

Наряду с этим, законодатель в анализируемой статье оговорил условия подготовки этих мероприятий и — контроля за законностью их осуществления.

Особо внимания заслуживают и положения рассматриваемой статьи, которые устанавливают основания для осуществления органами ФСБ контрразведывательной деятельности

а) наличие данные о признаках разведывательной и иной деятельности специальных служб и организаций иностранных государств, а также отдельных лиц, направленной на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации;

б) необходимость обеспечения защиты сведений, составляющих государственную тайну;

в) необходимость изучения (проверки) лиц, оказывающих или оказывавших содействие органам федеральной службы безопасности на конфиденциальной основе;

г) необходимость обеспечения собственной безопасности.

Это вполне закономерно, так как специфичные задачи контрразведывательной деятельности обуславливают и свойственные только для нее основания ее осуществления.

В ст. 9 Федерального закона РФ «О Федеральной службе безопасности» есть положения указывающие на особенности мероприятий, используемых этим государственным органом для разрешения возложенных на него задач. По этому поводу законодатель указал, что:

- в процессе контрразведывательной деятельности органы федеральной службы безопасности могут использовать гласные и негласные методы и средства, особый характер которых определяется условиями этой деятельности;

- порядок использования негласных методов и средств при осуществлении контрразведывательной деятельности определяется нормативными актами Федеральной службы безопасности Российской Федерации;

- сведения об организации, о тактике, методах и средствах осуществления контрразведывательной деятельности составляют государственную тайну.

И, наконец, в пользу того, что законодатель не отождествляет ОРД правоохранительных органов и контрразведывательную деятельность, служит ст. 10 Федерального закона РФ «О Федеральной службе безопасности». В ней указано, что органы ФСБ в РФ в соответствии с Федеральным Законом РФ об ОРД вправе осуществлять деятельность в сфере борьбы с преступностью. Поэтому нельзя поддержать точку зрения тех юристов, которые отождествляют контрразведывательную деятельность и ОРД в сфере борьбы с преступностью, а высказаться в пользу автономного Федерального закона «О контрразведывательной работе».

Вместе с тем вряд ли оправдано включение в Федеральный закон РФ «О Федеральной службе безопасности» в положений, которые касаются ОРД по борьбе с преступностью. В этом случае смысл принятия многосубъектного Федерального закона об ОРД утрачивается. Так ранее отмечалось, что в Федеральном законе РФ «О Федеральной службе безопасности» в есть статья 10, посвященная оперативной работе ФСБ по борьбе с преступностью. Если эту статью по аналогии со ст. 9 указанного законодательного акта насытить оперативно‑розыскными нормами, то Федеральный закон об ОРД автоматически прекратит регламентировать ОРД ФСБ в сфере борьбы с преступлениями, которые касаются компетенции этого ведомства.

Проблематичным является и появление раздела, посвященного ОРД, в Таможенном кодекс РФ. Ведь назначение этого кодекса совсем не в том, чтобы регламентировать оперативно-розыскной деятельности. В свою очередь это создает прецедент включения аналогичных разделов в КоАП РФ, в уголовно - исполнительный кодекс РФ.

Все вышесказанное свидетельствует о том, что законодатель в ряде случаев допускает субъективный подход к регламентации отдельных разновидностей ОРД, принимая законодательные акты, функциональное назначение которых не предполагает регламентацию сыска, однако предусматривающих подобного рода нормы. Вместо этого, согласно правилам, установленным тем же законодателем, в этих случаях должны вноситься соответствующие поправки в Федеральный закон об ОРД либо приниматься автономные федеральные законы по данному вопросу, например, Федеральный закон о контрразведывательной работе, если законодатель не считает ОРД и контрразведывательную деятельность равнозначными видами сыска.

Законодательная регламентация отдельных направлений ОРД. Анализируя процесс законодательного регулирования ОРД в РФ и странах СНГ, можно увидеть, что здесь проявляется тенденция и к обособлению такого направления оперативно‑розыскной деятельности как ОРД по борьбе с организованной преступностью. Так, на Украине принят закон «Об организационно‑правовых основах борьбы с организованной преступностью».

В свою очередь, в Российской Федерации Государственной Думой Федерального Собрания РФ был принят, однако Президентом РФ не подписан Федеральный закон «О борьбе с организованной преступностью». Последний предусматривал вначале целую систему различных по правовой природе правовых норм, в том числе посвященных оперативно‑розыскным процедурам.

Так, один из первых вариантов указанного законопроекта включал IV раздел: «Оперативно‑розыскные меры борьбы с организованной преступностью» К их числу относились: оперативное внедрение; контролируемые поставки; оперативный эксперимент; создание и использование легендированных предприятий, учреждений, организаций.

Однако тот вариант, законопроекта, который рассматривался Государственной Думой Федерального Собрания с изменениями после согласительной комиссии 10 ноября 1995 года, в разделе IV предусматривал уже одно специальное оперативно‑розыскное мероприятие — создание и использование юридических лиц.

Обратившись к зарубежному опыту регулирования подобного рода вопросов в сфере борьбы с организованной преступностью, можно увидеть, что подобного рода опыт есть в США. На этот счет существуют Инструкции Генерального атторнея США. Однако эти документы детально регламентируют процедуру подготовки соответствующих мероприятий и определяют, в частности, не только пределы допустимости противоправных действий со стороны офицеров ФБР во время секретных операций, но и порядок предоставления им дискреционных полномочий и другие аспекты разведывательного и иных расследований, проводимых ФБР.

Например, если ст. 9 проекта Федерального Закона «О борьбе с организованной преступностью» лишь определяет легитимность такого оперативно‑розыскного мероприятия как создание и использование юридических лиц и предусматривает его задачи, то Инструкции Генерального атторнея США от января 1981 года устанавливают: определение сущности и задач секретных операций; категории секретных операций; перечень обстоятельств усложняющих или затрудняющих секретную операцию, а также порядок действий должностных лиц ФБР в этих случаях; порядок подготовки и санкционирования различных категорий секретных операций; содержание представления на проведение секретной операции; вопросы, подлежащие рассмотрению комитетом по контролю над секретными операциями и Директором ФБР при утверждении предлагаемых операций; виды секретных операций подлежащих окончательному утверждению Директором ФБР в пределах его компетенции; пределы допустимости противозаконных действий в ходе выполнения секретной операции и порядок предоставления секретным агентам ФБР и осведомителям соответствующих полномочий; регламентацию оперативных мероприятий по «созданию возможностей для противозаконных действий» в отношении объектов ОРД; порядок инструктажа секретных сотрудников.

Вполне закономерно, что именно такой подход к регламентации ОРД по борьбе с организованной преступностью оказывает влияние на ее эффективность. Это объясняется тем, что соблюдение всех правовых предписаний относительно соответствующих мероприятий обуславливает законность их результатов. В противном случае простое перечисление оперативно‑розыскных мероприятий и декларирование возможности их использования в сфере борьбы с организованной преступностью делает в такой форме автономную регламентацию анализируемого направления ОРД бессмысленным.

Существует и другой подход к регулированию вопросов борьбы с организованной преступностью. Так, если сопоставить упомянутый выше закон Украины и Федеральный закон России, посвященный борьбе с организованной преступностью, то можно увидеть два различных подхода к регламентации вопросов борьбы с организованной преступностью. Так, закон Украины посвящен структурно‑функциональному обеспечению деятельности специальных государственных органов по борьбе с организованной преступностью. Выбор этого варианта предопределил структуру и содержание упомянутого выше закона Украины. Он, в частности, определяет виды и компетенцию специальных государственных органов по борьбе с организованной преступностью, категории и полномочия специальных подразделений по борьбе с организованной преступностью, порядок их взаимодействия с другими государственными органами и др. Что касается оперативно‑розыскных мер, то здесь этому вопросу посвящены только три статьи: использование негласных сотрудников; использование участников организованных преступных группировок в борьбе с организованной преступностью; использование специальных технических средств в борьбе с организованной преступностью.

В отличие от анализируемого закона Украины Федеральный закон России «О борьбе с организованной преступностью» построен в форме законодательного акта, которым предполагается внести поправки в уголовное, уголовно‑исполнительное и уголовно‑процессуальное законодательство, а также в законодательный акт, регламентирующий ОРД.

Такой подход был бы оправданным, если бы соответствующее законодательство России было бы стабильным и не находилось бы в стадии реформирования. Подтверждает этот вывод прецедент с упомянутым выше разделом «Специальные оперативно‑розыскные меры», который имелся в одном из вариантов проекта рассматриваемого Федерального закона. Ситуация сложилась таким образом, что одновременно с последним был подготовлен и проект Федерального закона об ОРД. Учитывая то, что существует единый каталог оперативно‑розыскных мероприятий без деления на общие и специальные, то законодатель видоизменил соответствующую статью закона РФ об ОРД 1992 года. Он включил в нее практически все оперативно‑розыскные мероприятия, проходившие под наименованием «специальные» в проекте Федерального закона «О борьбе с организованной преступностью». Что же касается оперативно-розыскного мероприятия, связанного с созданием юридических лиц, то он предоставил право органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, создавать их в статье, посвященной их правам.

Сказанное свидетельствует в пользу того, что для такого законодательного акта необходима соответствующая современным реалиям концепция, которая учла бы специфику современного отечественного законодательства. Речь идет о том, что в него логично вписывается закон, посвященный специализированным подразделениям по борьбе с организованной преступностью и их компетенции, а не комплексный закон, предлагающий поправки в законодательство, находящееся в состоянии реформирования. Это подтверждается и тем, что произошло с уголовно‑правовыми нормами, имевшимися в проекте Федерального закона «О борьбе с организованной преступностью» — часть из них вошла в УК РФ, который был принят в 1996 году. Аналогичная участь, очевидно, и ожидает уголовно‑процессуальные нормы указанного законопроекта.

В пользу подготовки и принятия Федерального закона «Об оперативных подразделениях по борьбе с организованной преступностью» свидетельствует то обстоятельство, что в структуре ФСБ, МВД, налоговой полиции есть оперативные подразделения, полномочия которых должны быть адекватны возложенной на них задаче — борьбе с организованной преступностью. Вариант разрешения этой проблемы представлен в законодательном регулировании ОРД на Украине.

В настоящее время предлагается принять закон "О внутренней разведке" без пояснений в чем же его отличие от Федерального Закона об ОРД. Здесь вполне закономерен вопрос о том, почему одной из стадий оперативно-розыскной деятельности необходимо посвящать автономный закон? Тогда сразу же возникает проблемы с изданием законов, касающихся:

а) предварительной оперативной проверки;

б) оперативной разработки (производства по оперативным делам).

Указанное предложение по своей сути означает концепцию дробления Федерального Закона об ОРД.

Правовая регламентация отдельных аспектов ОРД. Помимо законодательного регулирования разновидностей и направлений ОРД, можно встретить регламентацию отдельных ее аспектов. Как правило, это касается применения методов, ограничивающих конституционные права и свободы граждан. Такие законы есть в США (Всеобщий Закон 1968 года о контроле над преступностью и безопасностью на улицах; Закон 1978 года о наблюдении за деятельность иностранных разведывательных служб в США), в Великобритании (Закон о перехвате сообщений 1985 г.), В Венгрии (Закон Венгерской Республики «О временных правилах разрешения применения специальных средств и методов секретных служб» № 10 от 14 февраля 1990 года) и других странах. Их назначение заключается в том, чтобы, урегулировав процедуру подготовки и осуществления, указанных мероприятий, придать статус доказательств для уголовного судопроизводства фактическим данным, полученным и зафиксированным с помощью специальных технических средств. Подобная форма для их законодательной регламентации необходима в тех странах, где отсутствуют обобщенные законы, регламентирующие ОРД. Что же касается РФ, то здесь при наличии Федерального закона об ОРД вряд ли необходимо готовить и принимать законодательные и иные правовые акты, посвященные негласным сотрудникам, секретным операциям, отдельным видам расследований, применяемым определенными оперативно‑розыскными ведомствами, как, например, в США это имеет место применительно к ФБР^{^[1]}.

В России сторонником автономной регламентации отдельных аспектов оперативно-розыскной деятельности является А.Ю. Шумилов, полагающий, что целесообразен Федеральный закон "Об оперативно-проверочной работе правоохранительных органов и специальных служб в РФ". Здесь, по сути, предлагается придать статус закона ч. 2 ст. 7 Федерального Закона об ОРД, детализировав ее.

Подводя итог сказанному относительно тенденции формирования законодательства, регламентирующего оперативно-розыскной процесс, представляется необходимым отметить, что кодекс, его регулирующий, не должен представлять собой механическое соединение норм, регулирующих различные по своей правовой природе виды сыска, а должен регламентировать только процессуальную деятельность оперативных подразделений правоохранительных органов по борьбе с преступностью. Поэтому наряду с ним оправданы и автономные законы о внешней разведке, контрразведывательной деятельности и частному сыску. Сыскная деятельность не равнозначна уголовному процессу и нельзя дублировать уголовно-процессуальные положения в оперативно-розыскном законе и этим обосновывать идею единого кодекса для всех видов сыска по типу единого УПК для единого уголовного процесса^{^[2]}.

Термин "кодекс" в сфере ОРД может быть, во-первых, условно использован для обозначения правового документа, имеющего соответствующий гриф секретности и во всех деталях регламентирующего ОРД определенного правоохранительного ведомства или спецслужбы. Однако в этом случае он должен быть результатом систематизации: норм обобщенного закона, регламентирующего ОРД; норм закона, определяющего правовой статус соответствующего органа, осуществляющего ОРД и его оперативно-розыскных служб; положений различных ведомственных нормативных актов, регламентирующих организацию и тактику оперативной работы оперативных подразделений конкретного правоохранительного органа или спецслужбы.

Только такой по своему содержанию правовой документ, условно обозначаемый как «ведомственный кодекс об ОРД», может быть рабочим "инструментом" для сотрудников соответствующего государственного органа-субъекта ОРД.

Во-вторых, Что же касается систематизации положений оперативно-розыскного законодательства и подготовки на этой основе открытого кодекса, то цель этой работы должна заключаться в том, чтобы:

- закрепить каталог оперативно-розыскных мероприятий, адекватный задачам ОРД, и прежде всего такой из них, как сбор информации в сфере и инфраструктуре социально-аномальной среды. Одновременно должны быть определены и меры правовой защиты субъектов оперативно-розыскных мероприятий, в том числе с учетом их деятельности в кризисных ситуациях;

- представить объективную, а не умозрительную обрисовку оперативно-розыскного процесса, охватывающего задачи, структуру, основные стадии, модификации;

- определить основания и условия осуществления как отдельных оперативно-розыскных мероприятий, так и оперативно-розыскного процесса в целом с тем, чтобы прояснить правовой статус оперативно-розыскной информации и создать реальные предпосылки, благоприятствующие ее доступу в уголовный процесс и в процесс производства по иным правонарушениям;

- нейтрализовать негативные обстоятельства, снижающие эффективность ОРД, вследствие рассредоточения оперативно-розыскной функции между различными правоохранительными органами и спецслужбами. Это возможно за счет определения конкретного координатора в сфере ОРД и порядка взаимодействия между органами, осуществляющими ОРД, а также между последними и государственными органами, имеющими контрольные полномочия;

- определить полномочия должностных лиц, осуществляющих ОРД, с тем, чтобы обеспечить воплощение в жизнь такого ее принципа как сочетание гласных и негласных начал. Это означает признание того факта, что открытый кодифицированный акт должен быть не сугубо оперативно-розыскным, а оперативно-процессуальным. Речь идет о том, что данный правовой документ должен отражать как оперативно-розыскной процесс, так и в целом процесс деятельности должностных лиц оперативных подразделений, охватывающий действия, предусмотренные иными, чем ОРД, видами правоохранительной деятельности, использование которых необходимо как для сбора оперативно-розыскной информации, ее проверки, так и использования в процессе производства по уголовным делам, делам о таможенных, налоговых, административных правонарушениях, а также по делам о нарушениях правопорядка в пенитенциарных учреждениях.

Такой оперативно-процессуальный кодекс вполне реален, так как он может быть результатом систематизации как норм Федерального закона РФ об ОРД; так и норм, зафиксированных в законодательных актах, определяющих нормативно-правовой статус органов, осуществляющих ОРД в РФ. При этом должны быть учтены и нормы законов, регламентирующих ОРД в странах СНГ; положения, отражающие закономерности ОРД и зафиксированные в открытых правовых актах, посвященных законодательному регулированию оперативной деятельности в странах Балтии, ФРГ, США, Великобритании и в других странах. Кроме того, во внимание должны быть приняты нормы, касающиеся отдельных аспектов дознания по уголовным делам, возбужденным по материалам ОРД, а также производства по факту различных правонарушений.

Исследуя проблему законодательной регламентации ОРД, следует отметить, что издание обобщенного (многосубъектного) закона, посвященного ОРД, означает, что законодатель должен последовательно придерживаться именно этой идеи. Поэтому законы, определяющие нормативно-правовой статус органов, осуществляющих ОРД, должны соответствовать своему назначению, то есть уточнять компетенцию в области ОРД того или иного правоохранительного органа или спецслужбы. В свою очередь вряд ли оправдано появление в таких законах разделов (глав), где излагались бы положения, касающиеся содержания и порядка осуществления ОРД, проведения различных оперативно-розыскных мероприятий, оснований и условий их осуществления и т.п. Такой подход оправдан в тех странах, где отсутствуют единые (обобщенные) законы, регламентирующие ОРД. По этой же причине проблематичным является появление глав, статей, посвященных ОРД, в таможенном, налоговом, уголовно-исполнительном кодексах.

Таким образом, издав единый (обобщенный) закон, посвященный регламентации ОРД, законодатель, вероятно, не должен допускать субъективный подход к регламентации ОРД и принимать законодательные акты, функциональное назначение которых не предполагает регулирование оперативно-розыскной деятельности, однако предусматривающих оперативно-розыскные нормы. Вместо этого согласно правилам, установленным тем же законодателем, необходимо внесение соответствующих поправок в обобщенный закон об ОРД либо издание автономных законов, регламентирующих различные виды сыскной деятельности. Например, если законодатель не считает ОРД и контрразведывательную деятельность равнозначными видами сыска, то оптимально издание Федерального закона о контрразведывательной деятельности, а не детальная регламентация этого направления оперативной работы ФСБ в законе, призванном определять правовой статус этой службы.

Процесс законодательного регулирования ОРД в Российской Федерации и странах СНГ свидетельствует о тенденции к обособлению такого направления оперативно-розыскной деятельности, как ОРД по борьбе с организованной преступностью. Здесь проявились две закономерности в разрешении данной проблемы. Во-первых, моделирование законодательных актов, которые представляют собой как бы комплексную (сложную) поправку к уголовному, уголовно-процессуальному, оперативно-розыскному, уголовно-исполнительному и административному законодательству (проект Федерального закона " О борьбе с организованной преступностью"; рекомендательный законодательный акт " О борьбе с организованной преступностью", принятый Межпарламентской Ассамблеей государств-участников СНГ). Во-вторых, это издание законов, посвященных оптимизации структурно-функционального обеспечения деятельности государственных органов-субъектов ОРД в области борьбы с преступностью, в том числе организованной (Закон Украины " Об организационно-правовых основах борьбы с организованной преступностью"; Указ Президента Республики Казахстан " О государственном следственном комитете Республики Казахстан и его органах").

Вероятно оправданным является второй из вышеприведенных вариантов. Первый же вариант был бы обоснованным, если бы законодательство стран СНГ было стабильным и не находилось в стадии реформирования. Поэтому нельзя признать правильным одновременную подготовку проектов обновленных УК, УПК, КоАП, уголовно-исполнительного кодекса, Федерального закона об ОРД и поправок к ним. Вполне закономерно, что основные законы по мере их издания либо частично вбирают в себя (Федеральный закон об ОРД, УК РФ), либо отвергают положения комплексного законопроекта, которым предполагалось урегулировать различные аспекты борьбы с организованной преступностью.

Законодательная регламентация различных аспектов ОРД, в частности, проведения отдельных оперативно-розыскных мероприятий и т.п., необходима в тех странах, где отсутствуют обобщенные законы, регламентирующие ОРД, Что же касается Российской Федерации, стран СНГ и Балтии, то здесь при наличии указанных законов вряд ли необходимо готовить и принимать законодательные и иные (открытые) правовые акты, посвященные негласным сотрудникам, секретным операциям, отдельным видам оперативных расследований как , например, в США это имеет место применительно к ФБР.

К содержанию учебника: Лекции Ю.Ф. Кваши "Законодательные основы оперативно-розыскной деятельности"