ИСТОРИЯ ЭКОНОМИКИ. РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ДЕМОКРАТЫ

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ ЕВРОПЕЙСКИХ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕМОКРАТОВ. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПЛАТФОРМА РЕВОЛЮЦИОННОЙ ДЕМОКРАТИИ. Луи Блан

Франция.
     
      Во Франции накануне революционных событий 1848—1849 гг. господствовала финансовая аристократия — эта наиболее паразитическая часть класса буржуазии. В борьбу с нею включились различные социальные силы. Вокруг газеты «Реформа» объединилась группа радикально настроенной интеллигенции, выражавшей интересы мелкой буржуазии и отчасти рабочего класса. Политическим лидером партии был историк и экономист Луи Блан (1811 — 1882).
    

  Главное экономическое сочинение Л. Блана «Организация труда» (1839) изобиловало примерами ужасающей нищеты рабочего класса, чем и объяснялась необычайная популярность этого произведения среди трудящихся масс Парижа накануне революции. Однако сам автор адресовал его скорее состоятельным классам. «Вам, богачи, предназначается эта книга, потому что в ней говорится о бедных. Ибо их социальное зло является и вашим» 1[Блан Л. Организация труда. Л., 1926. С. 9],— писал Л. Блан.
     

 Сама критика капитализма Луи Бланом, несмотря на ряд метких обличений, носила весьма поверхностный характер. Автор пытался убедить читателей в том, что от буржуазного строя страдают все без исключения классы, в том числе и эксплуататорские. По его мнению, во Франции того периода «решительно никто» не был якобы заинтересован в поддержке социального порядка, поскольку «несчастья, порождаемые несовершенной цивилизацией, распространяются в различном виде на все общество», жизнь богача «полна горечи», «бессилие в пресыщении — это и есть бедность богачей» и т. д. 2[См. там же. С. 26].
  

    Луи Блан полагал, что конкуренция из-за рабочих мест обязательно ведет к голоду и социальной деградации. Но это якобы противоречит и интересам привилегированных слоев общества, поскольку «труд, находясь под властью принципа конкуренции, готовит дряхлое, изувеченное, развращенное, испорченное поколение», в результате чего общество лишается здоровых и умелых работников. В свою очередь принцип безжалостной конкуренции довлеет и над самой буржуазией, грозит ей банкротством, военным столкновением с более сильной Англией, наконец, войной «неимущих против имущих» и «призраком революции» 3[См. там же. С. 24]. Всем духом своего сочинения Л. Блан пытается убедить господствующие классы подчиниться необходимости экономических и социальных реформ, и прежде всего замены принципа конкурентной борьбы спасительным принципом ассоциации на базе всеобщей организации труда.
   

   Государство, по мнению Л. Блана, должно объявить заем и полученные средства употребить для организации общественных мастерских, управляемых самими рабочими. При поддержке государства, этого «банкира бедняков», трудовые ассоциации постепенно вытеснят частные предприятия, а затем, объединившись в отраслевые союзы, поведут успешную борьбу с промышленными кризисами. Доходы ассоциаций должны делиться на несколько частей: для уравнительной оплаты труда, содержания нетрудоспособных лиц, поддержки отраслей, страдающих от кризиса, создания новых рабочих мест. К участию в ассоциациях предполагалось привлечь и капиталистов, которые могли бы получать проценты на капитал. Предпринимательский доход, однако, подлежал уничтожению. Следовательно, пользоваться прибылью с мастерских их бывшие владельцы могли «лишь в качестве работников» 4[См. там же. С. 71—73].
      Проект Луи Блана не предусматривал, таким образом, создания руководящего экономического органа в общенациональном масштабе. Межотраслевой перелив средств предполагалось осуществлять на добровольных началах, в виде антикризисной поддержки слабых отраслей. Фактически выдвигались утопические планы «преодоления конкуренции» и анархии производства при сохранении экономической обособленности отраслевых объединений и союзов.
    

  Луи Блан явно недооценивал глубину противоречий капитализма, в сущности не считал их антагонистическими и потому выдвинул нарочито облегченную программу их преодоления. По его мнению, новая «организация труда» была бы выгодна как рабочим, так и предпринимателям. Первым она предоставила бы постоянную занятость и материальный достаток, а вторых избавила бы от угрозы разорения и страха за будущее. Луи Блан особо подчеркивал, что проектируемое им преобразование общества будет проведено «без грубости, без потрясений», с единственной целью «постепенного и мирного завоевания частных мастерских и замены их общественными». Его программа основывалась на типичных для мелкобуржуазного реформиста иллюзиях о возможности устранить частнокапиталистическую собственность путем «миролюбивой сделки» 5[См. там же. С. 73—74], т. е. на базе классового сотрудничества буржуазии и пролетариата.
   

   К. Маркс убедительно доказал теоретическую несостоятельность и утопизм подобных воззрений. Содержание мелкобуржуазного социализма, ведущим представителем которого во Франции как раз и был Луи Блан, он объяснял самими условиями жизни мелкого буржуа 6[См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 7. С. 90—91].
      И все-таки, несмотря на явную склонность к реформизму, Л. Блан отдавал себе отчет в том, что помочь трудящимся в «организации труда» способно не всякое, а лишь «демократическое» государство. Так, накануне революции 1848 г. от имени партии «Реформа» он опубликовал политическую программу, где наряду с утопическими мечтаниями об основанной на «братской любви» ассоциации выдвигалось прогрессивное требование «верховенства народа», или демократической республики со всеобщим избирательным правом. В условиях кризиса Июльской монархии подобная программа оказывала на трудящиеся массы определенное революционизирующее воздействие.
    

  Однако после победы буржуазно-демократической революции (февраль 1848 г.) реформизм и соглашательство Луи Блана привели его к явной измене делу пролетариата. Войдя в состав временного правительства как «представитель рабочего класса», он возглавил так называемую Люксембургскую комиссию, созданную для улаживания конфликтов между предпринимателями и рабочими. За время своего функционирования (с марта по май 1848 г.) комиссия успела сформировать несколько производственных ассоциаций, распущенных вскоре правительством. Буржуазное большинство в правительстве и парламенте игнорировало также предложенный проект социальных реформ по устройству общественных мастерских и земледельческих колоний, по организации льготного государственного кредита, общественных складов в торговле, по национализации Французского банка, железных дорог, каналов, рудников и т. д.
      Люксембургская комиссия, хотя «она с высоты европейской трибуны раскрыла тайну революции XIX века: освобождение пролетариата», оказалась тем не менее бессильным придатком при правительстве буржуазии. По меткому выражению К. Маркса, она представляла собой «социалистическую синагогу», «первосвященники которой, Луи Блан и Альбер, имели своей задачей открыть обетованную землю, возвестить новое евангелие и дать работу парижскому пролетариату». Но поскольку они фактически не располагали никаким бюджетом, никакой реальной исполнительной властью, постольку вынуждены были, как отмечал не без иронии К. Маркс, заниматься «изысканием философского камня», тогда как в ратуше, где заседало временное правительство, «чеканили имевшую хождение монету» 7[См. там же. С. 18, 15—16]. Начав, таким образом, свою карьеру в качестве «экономиста монтаньяров», лидера «радикальной демократической партии», Л. Блан завершил ее как родоначальник оппортунизма и реформизма (луиблановщины). Оценивая политическую линию Луи Блана в 1848 г., В. И. Ленин писал, что подобные ему министры-социалисты на деле «оказываются пустым украшением или ширмой буржуазного правительства, громоотводом народного возмущения от этого правительства, орудием обмана масс этим правительством» 8[Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 203].
   

   Луи Блан не принял участия в июньском восстании парижского пролетариата. Тем не менее озлобленная буржуазия добилась высылки его из Франции. В этот момент многие из его последователей сплотились вокруг политической группировки новых монтаньяров, или «Горы». Сформировавшись осенью 1848 г., эта группа выдавала себя за наследницу идей якобинцев 1793 г., выдвигала Ледрю-Роллена на пост президента во время выборов. Последний аттестовал себя как социалиста. Им предпринимались попытки убедить избирателей в том, что новые монтаньяры поддерживают требование рабочих о гарантиях «права на труд» и программу государственной помощи рабочим ассоциациям, мелкому производству. В апреле 1849 г. была выработана даже компромиссная программа «Новой Горы». Однако в этом документе совершенно отсутствовали пролетарские требования, подлинно социалистические идеи. Право на труд толковалось в смысле «права на кредит», т. е. создания для каждого работника возможности ведения самостоятельного «дела», выдвигалась идея поощрения мелкой собственности. Несомненно значительным можно считать требование о национализации некоторых категорий предприятий (железные дороги, шахты, рудники, банки) 9[См.: Революции 1848—1849 гг. Т. I. M., 1952. С. 205—209, 709—716; Т. II. С. 10—23].
 

     Все это красноречиво свидетельствует о том, что революционный демократизм якобинского толка сильно деформировался в условиях капиталистической Франции. Не приемля назревавшей пролетарской революции, новые монтаньяры теряли перспективу и четкую позицию, беспомощно метались между буржуазией и пролетариатом, искали опору среди мелких буржуа, но она оказывалась неустойчивой. В конце концов они вынуждены были взять на вооружение лозунги буржуазной демократии, которые лишь маскировали диктатуру капитала. Таким образом, звонкая фразеология подменяла подлинно революционное дело. В. И. Ленин в этой связи писал, что «мелкая буржуазия боялась довериться руководству революционного пролетариата, не понимая, что эта боязнь осуждает ее на доверие к буржуазии» 10[Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 344.].
    

  В отличие от лидеров мелкобуржуазной демократии другой видный деятель революции 1848 г. во Франции, Луи Огюст Бланки (1805—1881), был полностью свободен от реформистских иллюзий. «Вечный узник», Бланки всю свою жизнь отдал делу революционного пролетариата.
      Социально-экономические взгляды Бланки можно, видимо, трактовать в качестве переходных. Сформировавшись как революционер в 30—40-е годы XIX в., он отразил в своих взглядах готовность рабочего класса Франции к самостоятельной политической борьбе и вместе, с тем характерную для той эпохи недостаточную классовую зрелость пролетариата. Поэтому Бланки не сумел в теории завершить переход от революционно-демократической к последовательно пролетарской позиции, оставаясь представителем домарксового социализма.
      Сочинения Бланки отличаются страстной, непримиримой критикой капитализма. Основу социальной несправедливости буржуазного общества он усматривал в господстве частной собственности на средства производства, поскольку, по его мнению, «именно захват орудий труда, а не тот или другой политический строй, превращает массы в рабов». Бланки осознавал отличие наемного труда от рабского, но считал, что положение наемного работника часто хуже, чем положение раба, «ибо рабочий не является, подобно рабу, капиталом, который надо беречь; его смерть — не потеря: всегда найдется конкурент для замены его» 11[Бланки Л. О. Избр. произв. М., 1952. С. 107—108].
    

  Социальный радикализм Бланки не допускал какого-либо компромисса с буржуазной собственностью и властью. Он подчеркивал, что «между прибылью и заработной платой существует поединок на смерть». «Вывод об общности интересов, а следовательно, о солидарности между капиталистом и трудящимся» Бланки считал столь же вздорным, что и утверждения, будто «овцу стригут только для ее здоровья» и «она должна благодарить за это» 12[См. там же. С. 111]. Фактически в его произведениях с революционно-демократических позиций обосновывался антагонизм интересов владельцев капитала, с одной стороны, и трудящихся масс — с другой.
      Неудивительно, что во время революции 1848 г. в Париже именно Бланки возглавил борьбу рабочих против «буржуазного конституционализма». Конечная цель борьбы формулировалась им как «уравнительная республика», т. е. полная эмансипация трудящихся, уничтожающая последнюю форму рабства — наемный труд.
 

     Бланки ясно видел, что с победой народных масс в феврале 1848 г. политическое и экономическое господство буржуазии не было сломлено. Несомненной его заслугой стала критика оппортунизма мелкобуржуазных соглашателей типа Луи Блана, Ледрю-Роллена и др. Бланки сумел разгадать также маневр буржуазии по создании Люксембургской комиссии, предпринятый для обмана масс, снижения их революционного энтузиазма.
      Среди руководителей июньского восстания в Париже было немало его сподвижников, которые наиболее последовательно защищали интересы рабочего класса и в этом смысле являлись «пролетарской партией». Однако их политическая борьба не была соединена с глубокой революционной теорией. В трудах Бланки, несмотря на ряд метких замечаний, не получила научного объяснения капиталистическая система эксплуатации. Ее сущность усматривалась, как правило, лишь в неэквивалентном обмене, обмане трудящихся в связи с «получением капиталистами налога» сверх «меры ценности» или взиманием «капиталистической десятины» в результате покупки труда «со скидкой» 13[См. там же. С. 192—277]. Это явно уводило анализ проблемы из сферы производства в сферу обмена и распределения.
   

   Вопрос о накоплении буржуазного богатства также трактовался в духе меновой концепции. Критикуя апологетическую трактовку капитала как суммы «сбереженных, накопленных инструментов, сырья, провизии и т. п.», Бланки противопоставлял ей точку зрения, согласно которой «капитал — это только деньги, которые ростовщичество высасывает через тысячи и тысячи каналов» 14[Там же. С. 190, 186]. В итоге понятие капитала сводилось лишь к одной из форм его бытия. Одна фетишистская трактовка заменялась другой, не менее фетишистской.
      Бланки яростно нападал на концепции буржуазных экономистов, называя последних «придворными» на службе у «императора Экю». Особенно резкой критике подверглась «теория услуг» Ф. Бастиа. Однако собственная трактовка буржуазного богатства как суммы «захваченных капиталов» или даже «уворованных денег» также не давала научного решения вопроса, сближая воззрения Бланки с мелкобуржуазной, сентиментальной критикой капитализма.
      Представления Бланки о буржуазном предпринимательстве как о преимущественно банковской и даже ростовщической деятельности отражали известную слабость промышленного капитализма во Франции. Такие представления препятствовали осознанию ведущей роли рабочего класса в антикапиталистической борьбе, поскольку от ростовщичества страдает не только пролетариат, но в еще большей степени мелкие собственники города и деревни.
 

     Бланки неоднократно заявлял о себе как об идеологе пролетариев, защитнике их интересов. Однако в понятие «пролетариат» он включал все трудящееся население страны, в том числе и мелкую буржуазию. Нечеткое понимание классовой структуры общества не позволило Бланки осознать до конца историческую роль рабочего класса. Акцентируя внимание на технической подготовке восстания, он неверно представлял соотношение между организацией революционеров и массовым рабочим движением, проповедовал политическое сектантство.
      Весьма показательны взгляды Бланки на будущее общество. Враг всякого соглашательства, он решительно отстаивал необходимость революционного перехода к новому строю, полагая, что именно революция должна стать «уничтожением существующего порядка, основанного на неравенстве и эксплуатации, гибелью угнетателей, освобождением народа от ига богатых» 15[Там же. С. 168].
     

С позиции революционного демократизма решался им и вопрос о земельной собственности. Бланки требовал ограничить ее размеры участком, который может обработать сам владелец, выступал за конфискацию земельных владений церкви и аристократов. Вместе с тем он же подчеркивал, что раздел земли еще не дает окончательного решения проблемы, так как «лишь ассоциация, заменяя частную собственность и устанавливая равенство, создаст царство справедливости».
    

  Заслуживает также определенного внимания выступление Бланки против проектов «кооперативного социализма». Он вполне справедливо указывал, что надежды утопистов на возникновение справедливого общества без революции, путем одной лишь организации рабочих кооперативов ни на чем не основаны, являются «химерой», «изменой» народу, отрицанием социализма и его могилой. Несмотря на недооценку Бланки роли кооперативов в борьбе за экономические права трудящихся, его критика кооперативистских иллюзий в целом имела положительное значение.
      В отличие от Сен-Симона и Фурье, у которых, несомненно, и был позаимствован сам принцип ассоциации, Бланки не считал возможным детально описывать все мелочи будущего общественного устройства. Французский революционер правильно отмечал, что «коммунизм — не утопия. Он является итогом нормального развития и не состоит ни в каком родстве с тремя или четырьмя системами, придуманными фантазерами во всех деталях» 16[См. там же. С. 114, 269, 221—222]. Но, отвергая социальные утопии, сам Бланки не сформулировал сколько-нибудь содержательных положений о социализме и коммунизме.
  

    Положительная программа перехода к социалистической экономике в публикациях Бланки была чересчур общей. Наиболее важные вопросы (о рудниках и крупных промышленных компаниях, о кредите, торговле, рабочих ассоциациях и др.) предполагалось решать на собраниях из «компетентных лиц». Определенно говорилось лишь о мерах против дезорганизации и саботажа, чтобы отразить «предательский удар предпринимателей». И лишь в финансовой области выдвигались ясные требования, например по замене всех налогов одним «прямым прогрессивным налогом на наследство и на доход» 17[См. там же. С. 227—229].
    

  Само обоснование Бланки социализма оказывалось далеким от подлинно научного. Недооценка классовой борьбы приводила к тому, что главным средством осуществления социалистических принципов он (противореча своим революционным убеждениям) объявлял «борьбу с невежеством», просвещение. Влияние утопических идей прошлого сказывалось здесь наиболее рельефно.
      Заслуги Бланки как беззаветного революционера и мужественного борца за социальную справедливость огромны. Но теоретическая платформа бланкизма как течения домарксового социализма не имеет ничего общего с научным коммунизмом К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина. «Бланкизм,— писал В. И. Ленин,— ожидает избавления человечества от наемного рабства не путем классовой борьбы пролетариата, а путем заговора небольшого интеллигентного меньшинства» 18[Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 13. С. 76]. И в этом суть.