ИСТОРИЯ ЭКОНОМИКИ. УТОПИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ

Экономические взгляды Уильяма Томпсона. Учение о стоимости и капитале Томпсона

Наиболее последовательно и систематизирование интересы рабочего класса защищал Уильям Томпсон (1785—1833). Он происходил из высших кругов английского общества (лендлордов), получил хорошее для своего времени образование. Уже в зрелом возрасте У. Томпсон познакомился с идеями Р. Оуэна и стал их горячим приверженцем. Фундаментальные знания и выдающийся талант сразу же выдвинули его как ведущего теоретика оуэновского движения, а свое значительное состояние Томпсон использовал для пропаганды и организации кооперативных колоний.
      Система взглядов У. Томпсона основывалась на трех теоретических источниках: философии утилитаризма И. Бентама, политической экономии Д. Рикардо и утопическом социализме Р. Оуэна.
   

   Методология Томпсона основана на критически переработанной концепции утилитаризма. Если И. Бентам выдвинул в качестве цели общества максимизацию пользы (счастья) наибольшего числа людей, считая при этом, что интересы отдельных лиц есть единственно реальные интересы, то У. Томпсон отверг принцип эгоизма.
      Поставив задачей поиск организации общества, которая обеспечила бы реализацию указанного принципа, Томпсон выступает как представитель нормативной политической экономии. В системе нормативной науки решающее значение имеет исходный принцип, исходная категория. У. Томпсон берет за основу трудовую теорию стоимости в ее наиболее последовательной, рикардианской трактовке. Система категорий строится У. Томпсоном исходя из этого принципа на базе строго дедуктивного метода. Обращение к конкретным примерам имеет лишь характер иллюстрации.
    

  Учение о стоимости Томпсона показывает, что он в целом остался на позициях классической буржуазной экономической науки. Как и ее представители, Томпсон отождествляет товарный обмен с обменом деятельностью вне всякой специфической общественной формы. Близким к смитовскому является его понимание естественного обмена, как свободного и эквивалентного, а не естественного, затрудненного монополиями, вмешательством извне и т. п. Правда, Томпсон в отличие от Смита понимает под эквивалентностью обеспечение рабочему полного продукта его труда. Обмен между трудом и капиталом, таким образом, зачисляется в разряд неэквивалентного обмена, а порождающая его монополия на капитал критикуется наряду с феодальными привилегиями.

  Но, оставаясь на старых методологических позициях, Томпсон сумел развить трудовую теорию стоимости по ряду отдельных направлений. Во-первых, уже А. Смит говорил о различии между простым и сложным трудом. Однако классики сравнивали конкретный простой труд с конкретным сложным трудом. Томпсон же впервые в политической экономии свел все виды сложного труда к общественно необходимому простому труду 8[Thompson W. An Inquiry into the Principles of Distribution of Uralth. L., 1824. P. 16].
    

  Во-вторых, Томпсон подчеркивал, что в основе стоимости лежит не просто рабочее время, а общественно необходимое рабочее время, т. е. «труд, затрачиваемый в среднем на предмет желания» при средней умелости производителя. В противном случае, по словам Томпсона, победила бы тенденция к росту стоимости товаров, производителям стало бы выгодно работать хуже, производительность труда стала бы прогрессивно понижаться 9[Ibid. P. 56, 13—15]. Таким образом, он уловил тот важнейший момент закона трудовой стоимости, которого не приняли в расчет другие социалисты-рикардианцы — сторонники преобразования сферы обмена путем введения «трудовых денег», а именно — общественный характер труда товаропроизводителей.
      Буржуазные и реформистские теоретики уже с конца прошлого века утверждают, что теории стоимости К. Маркса и У. Томпсона идентичны. В силу этого Томпсона представляют в качестве чуть ли не основателя научного социализма. Хотя и кажется, что Томпсону оставалось сделать буквально один шаг, чтобы сформулировать положение о двойственном характере труда, создающего стоимость, но он не мог сделать этого шага, оставаясь в рамках внеисторического понимания стоимости.
   

   Учение о капитале Томпсона — центральный пункт его воззрений, где он «раскрывает тайну» несправедливого обмена между рабочим и капиталистом. Оставаясь в рамках натурально-вещественного определения капитала как накопленного труда, овеществленного в средствах производства, автор тем не менее четко указывает на специфическое свойство этого труда — служить источником получения прибыли.
    

  Томпсон твердо стоит на позициях отрицания стоимостной производительности капитала как такового: «Сырой материал, здания, машины, заработная плата ничего не могут добавить к своей собственной стоимости. Добавочная стоимость получается только от труда» 10[Ibid. P. 166]. Этот вывод, содержащийся в неявной форме уже у Рикардо, Томпсон кладет в основу исследования капиталистической эксплуатации. Прежде всего он пытается определить реальную долю капитала в общественном продукте, масштаб его участия в производстве. Томпсон приходит к выводу, что доля накапливаемого, капитализируемого продукта весьма незначительна по сравнению с совокупным продуктом общества (у Томпсона получается 3/40) 11[Ibid. P. 440—441] Собственники капитала поэтому претендуют на долю дохода, совершенно непропорциональную действительным потребностям воспроизводства самого капитала. Томпсон пытался опровергнуть буржуазных теоретиков, не выходя за рамки натурально-вещественного рассмотрения капитала, но последовательного опровержения у него не получается, вопрос сводится к определению количественных пропорций живого труда и капитала. Сама по себе постановка вопроса Томпсоном характерна для теоретика начала XIX в. Спустя 50—70 лет утверждение о количественном преобладании живого труда над овеществленным уже не имело фактической основы.
    

  Несравненно более плодотворным оказался анализ Томпсоном реальных отношений капиталистического производства и распределения. Новизна его подхода состояла в том, что он обратил внимание не только на накопление капитала, но и на взятый в целом процесс распределения годового продукта нации 12[Ibidem]. Накопление капитала, или «действительное накопление», как называет его Томпсон, представляет лишь одну сторону этого процесса. Однако это «действительное накопление» играет совершенно не соответствующую его количественной доле роль в самом процессе распределения: осуществляясь за счет прибыли, т. е. вычета из труда рабочего, оно в следующем цикле воспроизводства заставляет «добровольно» идти на такие условия допуска к орудиям труда, которые сводятся к безвозмездной уступке значительной части продукта его труда. «Единственный товар, который рабочий может предложить... есть опять-таки известная часть его труда» 13[Thompson W. Untersuchung iiber die Verteilung des Reichtums. Bd I. Berlin, 1903. S. 286].
      У. Томпсон, насколько это было возможно в рамках внеисторического понимания предмета политической экономии, приблизился к выяснению механизма воспроизводства отношения труда и капитала. Здесь он продвинулся значительно дальше своих учителей А. Смита и Д. Рикардо.
  

    Чем же измеряется доля продукта, отнимаемая у рабочих собственниками капитала? «Два масштаба,— говорит Томпсон,— представляются нам возможными для определения ценности этого вычета: масштаб рабочего и масштаб капиталиста»14[Ibid. S. 287]. Масштаб рабочего, представляющий естественную, отвечающую потребностям самого производства пропорцию, предполагает, что «вычет может покрывать лишь стоимость потребленных материалов и амортизацию основного капитала» плюс небольшое, равное заработной плате наиболее искусных рабочих вознаграждение капиталиста как организатора трудового процесса... «Масштаб капиталиста, напротив, охватил бы весь прирост ценности, который создается данным количеством труда в силу пользования машинами и прочим капиталом. Вся эта прибавочная стоимость (выделено нами.— Авт.) должна была бы перейти к капиталисту». «Масштаб рабочего» и «масштаб капиталиста» в теории Томпсона не просто психологические категории, выражающие «исходные запросы» представителей этих классов. Это нормы естественного и неестественного состояния общества. Томпсон на конкретных примерах показывает, что за исключением тех случаев, когда обострившаяся нехватка рабочей силы усиливает взаимную конкуренцию капиталистов, последние «насильственно устранили небольшой остаток конкуренции между ними и бедными... и установили, что они сами будут решать вопрос об оплате их конкурентов» 15[Ibid. S. 431—432].
   

   Томпсон смело вовлекает в анализ «внеэкономические» факторы, в первую очередь законодательное ограничение заработной платы. Это не ослабляет, а усиливает его теоретические позиции по сравнению с классиками буржуазной политической экономии. А. Смит тоже обращал внимание на неравноправное положение продавцов труда в конкурентной борьбе. Но то, что Смит рассматривал как досадную аномалию, мешающую выявлению преимуществ буржуазного общества, Томпсон определяет как коренную, сущностную черту капиталистической системы, которая не может быть ликвидирована в ее рамках.
   

   Конечно, концепция Томпсона отражала положение вещей, характерное для раннего капитализма, когда рабочий класс еще не мог организованно бороться за свои права и даже юридически находился в бесправном положении. По мере усиления классовой борьбы наиболее одиозные законодательные ограничения были ликвидированы. Однако, отталкиваясь от таких фактов, Томпсон указывал на связь экономического и политического господства буржуазии, на необходимость смены политической власти для смены экономического порядка.
      У. Томпсон не останавливается на установлении факта эксплуатации. Он попытался показать последствия несправедливого, неестественного строя капиталистической собственности. Снижение заработной платы до минимума приводит к тому, что рабочий теряет интерес к труду. В результате снижается производительность труда и качество продуктов. Томпсон даже сформулировал закон прогрессирующего убывания производительности труда по мере падения заработной платы: «Чем ниже заработная плата, тем менее пригоден, даже по сравнению с заработной платой, труд» 16[Ibid. S. 434].
   

   Какова же мера вознаграждения труда, которая обеспечивает его наивысшую производительность и как следствие наибольшее счастье для людей? Томпсон считает наиболее эффективной систему, предложенную Р. Оуэном, в которой класс неработающих собственников отсутствует вообще и работник (разумеется, в составе коллектива) получает в качестве вознаграждения полный продукт своего труда. Современники промышленного переворота в Англии Р. Оуэн и У. Томпсон видели тенденцию к дегуманизации труда промышленного рабочего. Единственным стимулом мулом к труду в таких условиях они считали справедливое его вознаграждение.
  

    Как уже отмечалось, строй, основанный на кооперативной собственности, рассматривался Томпсоном в качестве идеала. Но достигнуть его «одним махом», за счет обращения всех в коммунистическую веру Томпсон не надеялся. Он скептически относился к иллюзиям своего учителя Оуэна о сотрудничестве классов и считал, что лишь сами рабочие смогут организовать коммунистические общины.
   

   Поскольку объединенный в кооперативе труд, по мнению Томпсона, обладает большей производительностью, чем труд на капиталистических предприятиях, то первые же кооперативные союзы экономически победят капиталистические предприятия, вытеснив их с рынка. Единственной опасностью, считал автор, является политическая власть, государство, пока они остаются в руках имущих классов. Условием построения нового общества поэтому выступает не экспроприация капиталистической собственности, а захват политической власти. Причем такой захват Томпсон представлял как мирный, происходящий в рамках реформы избирательной системы. Борьбу за переход политической власти в руки трудящихся Томпсон связывал с достижением всеобщего избирательного права. Он был, следовательно, прямым предшественником чартистов.
   

   При условии политической победы пролетариата Томпсон рассчитывал на мирную экономическую победу, которая, однако, потребовала бы достаточно длительного времени. С этой мыслью Томпсона связана выдвинутая им теория переходного периода от капитализма к кооперативному строю 17[Thompson W. An Inquiry... P. 56—57]. В период, когда кооперативная собственность будет сосуществовать с капиталистической, считал Томпсон, можно облегчить победу социализма, создав условия, при которых капиталисты были бы заинтересованы продолжать свою хозяйственную деятельность. Владелец капитала должен вознаграждаться заработной платой квалифицированного работника, т. е. в соответствии с «масштабом рабочего». Такая мера, по мнению Томпсона, предотвратила бы растрату производительных сил общества, неизбежную при уходе не выдержавших конкуренции кооперированного труда капиталистов из сферы производства. Томпсон рассматривал капиталиста как полезного для общества организатора производства.
   

   У. Томпсон указывал, что достижение оуэновской модели кооперативного строя предполагает, что каждый производитель осознает общий интерес как свой собственный. Это потребует таких сдвигов в общественном сознании, которые возможны лишь в отдаленном будущем. До этого неизбежно противоречие между приматом индивидуального интереса у производителя и общей собственностью на капитал. Томпсон предлагал разрешить это противоречие следующим образом: при сохранении общей собственности допускается фактическое индивидуальное присвоение орудий и средств труда, а в тех случаях, когда это невозможно, отношения между коллективом и работником строятся по принципу «масштаба рабочего». При этом соблюдаются три «естественных закона распределения»: строгая добровольность, отсутствие принуждения как к определенному виду труда, так и к определенной его продолжительности; обеспечение работнику полного (за предусмотренными вычетами на восстановление капитала) продукта труда; свободный и добровольный обмен продуктами 18[Ibid. P. 6].
    

  Нельзя не отметить, что социалистическим проектам Томпсона присуще внутреннее противоречие: попытка сочетания общественной собственности с частным по существу присвоением. В реальности либо последнее подорвало бы общую собственность, либо общество, чтобы воспрепятствовать такой тенденции, пошло бы на ограничение частного присвоения.