ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА НОВОГО ВРЕМЕНИ

Декларация прав человека и гражданина 1789. Лафайет, Сиейес, Мирабо, Мунье, Дюпор. Выводы Монтескье

Конституционная монархия

Революция, начавшись в Париже, вскоре охватила всю страну. Восставшие изгоняли королевских чиновников, крестьяне отказывались выполнять феодальные повинности. Во многих провинциальных городах были упразднены старые органы местного управления. Войска в своем подавляющем большинстве вышли из повиновения королевским генералам. Солдаты отказывались стрелять в народ.

Верхи третьего сословия (крупная буржуазия), занимавшие доминирующее положение в Учредительном собрании (т. е. в столице), использовали народное движение для захвата политической власти и на местах. Были созданы новые органы местного самоуправления — муниципалитеты, в которых наиболее состоятельные лица из третьего сословия играли руководящую роль.

Одновременно буржуазия приступила к созданию своих вооруженных сил. Был объявлен набор в Национальную гвардию — территориальное ополчение, в которое старались не допускать неимущих. Каждый национальный гвардеец должен был за свой счет приобрести дорогостоящее вооружение и снаряжение — условие, которое закрывало доступ в национальную гвардию всем неимущим гражданам. Крупная буржуазия финансировала приобретение пушек, обучение и т. д. Она добилась выдвижения на командные посты в национальной гвардии своих людей. Начальником национальной гвардии стал маркиз Лафайет — участник войны за независимость США, сторонник умеренных реформ, пользовавшийся тогда большой популярностью в стране.

В итоге государство оказалось в руках политической группировки объективно представлявших интересы богатых буржуа и примкнувшим к ним либеральных дворян. Ее руководители — маркиз Лафайет, аббат Сиейес, уче- ный-астроном Байи, Дюпор, Барнав, А. Ламет и особенно граф Мирабо — блестящий оратор, но беспринципный политик — не стремились к полной ликвидации старого строя. Не решительная борьба с дворянством, а попытки прийти к соглашению с ним на базе взаимных уступок лежали в основе их политической деятельности. Их идеалом являлась конституционная монархия и потому они называли себя конституционалистами.

В Учредительном собрании была торжественно провозглашена «отмена феодализма» Однако после опубликования этого закона (август 1789 г.) стало ясно, что главные требования крестьян не были удовлетворены. Речь шла об отмене относительно второстепенных, так называемых личных феодальных прав (серваж, право «мертвой руки», исключительное право охоты и т. д.). С безвозмездным отказом от них тем более легко соглашались, что они фактически уже были потеряны — крестьяне не выполняли их с первых дней революции. Все остальное: право на землю и реальные платежи и повинности, вытекавшие из держания крестьянином участка земли, принадлежащей сеньору, сохранялось.

В это же время Учредительным собранием 26 августа 1789 г. был принят важнейший документ революции — Декларация прав человека и гражданина.

Составленная как программа революции, она, по замыслу ее творцов, должна была содействовать успокоению народа, сохранению «братского единства».

Вместе с тем ее содержание в немалой степени определялось своеобразием конкретно-исторического момента, переживаемого страной. То было время, когда еще не произошло размежевания политических сил в революционном лагере, заинтересованность в победе революции предопределяла общую направленность их антифеодальной борьбы. Среди части революционеров и их идеологов были еще сильны иллюзии о возможности немедленного торжества идеалов «свободы, равенства и братства». Но немало было и тех, кто хотел видеть в Декларации сумму абстрактных принципов, к которым должно стремиться общество, но не обязательных к немедленному претворению в жизнь. «Задачи Декларации, — говорил в своем выступлении в Учредительном собрании один из его ведущих депутатов Дюпор, — заключаются в том, чтобы выразить истины для всех времен и народов. Что в том, если она и будет противоречить отчасти той конституции, которая будет принята нами?» Показательно, что это заявление не вызвало возражения со стороны правящего большинства, уже во время принятия Декларации, допускавшего возможность отступления на деле от ее наиболее прогрессивных положений.

История показала, что творцам Декларации, среди которых важная роль принадлежала Лафайету, Сиейесу, Мирабо, Мунье, Дюпору не удалось «примирить» народные массы с новым правительством. Но это не умаляет значимости проделанной ими работы.

Четкость формулировок Декларации, строгая, логически обоснованная взаимосвязь всех ее положений свидетельствуют о высоком уровне теоретической подготовки авторов документа. Им удалось в предельно концентрированной форме изложить главные выводы прогрессивной политической мысли Франции XVIII в. относительно принципов ее будущего общественно-политического строя. Во многом это явилось следствием гигантской работы, проделанной французскими философами и политическими мыслителями задолго до революции. Авторы Декларации основывались в первую очередь на трудах энциклопедистов — Вальтера, Дидро, Гельвеция, на работах Монтескье, Руссо, Мабли. На их творчество оказали заметное влияние произведения английских ученых — Локка, Мильтона, Блекстона. В качестве конкретного образца они имели перед собой американскую Декларацию независимости 1776 г., Виргинскую декларацию прав 1776 г., а таюке документы отечественной государственно-правовой истории: декларации французских Генеральных штатов, ремонстрации Парижского парламента и некоторые другие.

Декларация была сформулирована в духе общенационального манифеста, торжественно провозглашающего права свободных людей, свергнувших господство абсолютизма: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах» (ст. 1). Декларировались принципы демократического государственно-правового строя, среди которых особое место принадлежало «естественным и неотъемлемым правам человека», «народному суверенитету» и «разделению властей». В Декларации устанавливалась взаимосвязь этих принципов: основополагающими объявлялись права человека, их обеспечение возлагалось на демократически организованное государство («государственный союз»), основанное на принципах народного суверенитета и разделения властей. Такое построение следовало идеи школы естественного права, которая главную цель государства видела в защите «неотъемлемых» прав человека.

Веяние естественно-правовых теорий дало о себе знать и в проведенном Декларацией (хотя и не всегда последовательно) различий между правами человека, которые ему присущи от природы как «естественные и неотъемлемые», и правами гражданина, получающего их от государства в силу своей принадлежности к нему. К последним обычно относили права, определяющие степень предусмотренного законом участия гражданина в легальной политической жизни своей страны, в деятельности государства.

В качестве «естественных и неотъемлемых» прав провозглашались: свобода, собственность, безопасность, сопротивление угнетению (ст. 2). Свобода определялась как возможность делать все, что не причиняет вреда другому. Осуществление свободы, как и других естественных прав человека, встречает «лишь те границы», которые обеспечивают прочим членам общества пользование теми же самыми правами. Границы эти могут быть определены только законом (ст. 4).

Было названо несколько видов свобод: индивидуальная свобода (ст. ст. 7—8), свобода печати (ст. 11), вероисповедания (ст. 10). Отсутствовала свобода собраний и союзов, что объяснялось не только враждебностью законодателей к массовым выступлениям и организациям рядовых граждан, но и отрицательным отношением ко всякого рода союзам, доминировавшим в естественно-правовых теориях. По мнению Руссо, союзы ограничивают личную свободу, искажают оформление общей воли народа. Опасались также возможного возрождения цехового строя и связанной с ним регламентации, что сковывало в прошлом развитие ремесла и торговли.

Декларация подчеркивала значение права на собственность: помимо ст. 2, относившей ее к «естественным» правам человека, ей была целиком посвящена ст. 17, объявлявшая право на собственность «неприкосновенным и священным». Игнорировалось принципиальное различие между отдельными видами собственности и тем самым создавалась видимость равной защиты имущественных интересов всех: буржуа и рабочего, крупного землевладельца и батрака. Идея, наиболее четко сформулированная Руссо о суверенитете, полностью и безраздельно принадлежащем народу, нашла свое воплощение в ст. 3. Она служила обоснованием идеи народного представительства. Декларировалось право всех граждан лично или через своих представителей участвовать в образовании «закона» (ст. 6), который объявлялся выражением общей воли.

Выводы Монтескье, видевшего обеспечение свободы и безопасности граждан в создании организационно не зависимых друг от друга и взаимоурав- новешивающих государственных властей (законодательной, исполнительной, судебной) получили в ст. 16 категорическое заключение: «Общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции».

Провозглашались и другие не менее важные принципы.

Декларировалась неприкосновенность личности. «Никто не может подвергнуться обвинению, задержанию или заключению иначе как в случаях, предусмотренных законом... Тот, кто испросит, издаст произвольный приказ, приведет его в исполнение, или прикажет его выполнить подлежит наказанию...» (ст. 7).

Провозглашается принцип «нет преступления без указания о том в законе» (ст. ст. 7, 8) и презумпция (предположение) невиновности: обвиняемые, в том числе и задержанные, считаются невиновными, пока их виновность не будет доказана в установленном законом порядке (ст. 9).

Стремление положить конец фискально-административному произволу монархии сыграло не последнюю роль в провозглашении права всех граждан устанавливать самим или через своих представителей размеры государственного обложения, порядок и продолжительность их взимания (ст. 14). Должностные лица обязывались давать отчет обществу по вверенной им части управления (ст. 15).

Декларация произвела огромное впечатление на современников как во Франции, так и за ее пределами. Она у многих изменила миропонимание эпохи, стимулировала их борьбу с абсолютистским строем за становление демократии.

Вместе с тем положения Декларации, звучавшие как утверждение справедливости, даруемой всем, были достаточно абстрактны. Это давало возможность придать им определенное конкретно-историческое толкование.

Во время революции провозглашение прав человека и гражданина в Декларации 1789 г. было воспринято крестьянами и многими рабочими как обещание уничтожить феодальный гнет, разделить дворянские земли, предоставить им право собственности на них. (Немало рабочих еще не порвали связи с деревней, мечтали стать самостоятельными хозяевами). Ожидалось уменьшение безработицы, понижение цен на продукты питания, наделение рядовых граждан правами, провозглашенными в Декларации. Однако действительность разбила эти иллюзии.

Пришедшая к власти буржуазия заботилась о своих интересах. Она дала Декларации свое, по существу обязательное для всей страны, толкование. Законодатели, отстаивавшие в Учредительном собрании право на свободу, в силу ряда причин исторического порядка не могли полностью осознать глубинные мотивы своей позиции. Борьба за свободу, как, впрочем, и за другие права, воспринимались ими в свете идей Просвещения. Но вместе с тем право на свободу мыслилось ими прежде всего как максимально возможная независимость в сфере производства, которое государство должно было, по возможности не вмешиваясь в него, охранять.

События, почти совпавшие по времени с принятием Декларации, показали, что новые правящие круги встали на путь не только фактического, но и нормативного нарушения принципов Декларации. Спустя четыре месяца после ее опубликования Учредительное собрание в декабре 1789 г. приняло декрет о введении имущественных и других цензов для избирателей. Согласно декрету все граждане разделялись на так называемых «активных» и «пассивных». Только активные граждане получали избирательные права. Пассивные отстранялись от участия в выборах. Чтобы числиться активным гражданином следовало: «...1) быть французом, 2) достигнуть 25-летнего возраста, 3) прожить фактически в данном кантоне не менее одного года, 4) платить прямой налог в размере трехдневной заработной платы, 5) не быть в положении прислуги, т. е. не быть слугой на жаловании».

Еще более высокий имущественный ценз устанавливался для тех активных граждан, кто мог быть избран. Они должны были обладать земельной собственностью и платить налог стоимостью в одну серебряную марку (весьма значительная по тем временам сумма — марка серебра = 50 ливрам).

Декрет о «марке серебра» вызвал недовольство даже среди состоятельных граждан. В 1791 г. Учредительное собрание решило несколько понизить имущественный ценз, ограничив его доходом с собственности или узуфрукта в размере равным местной средней оплате наемного труда за 200 дней в городах с населением свыше 6000 человек. Равноценным признавался наем жилых строений, дававший доход, равный соответственно 150 и 100 дней труда или аренда поместья, оцененного в сумму, равную местной зарплате за 400 дней.

В итоге главное осталось неизменным: в основе деления граждан лежала собственность.

Законодательная деятельность Учредительного собрания. Были приняты декреты об отмене сословного деления, упразднения цехового строя, внутренних таможен и других средневековых институтов, препятствовавших развитию промышленности и торговли.

Прогрессивной мерой была и ликвидация старого территориального деления страны и введение нового единообразного административно-территориального деления на департаменты, дистрикты, кантоны, коммуны. В Учредительном собрании неоднократно обсуждались и уточнялись новые административно-территориальные границы, структура и компетенция местных органов управления и многое другое с этим связанное. В итоге страна была разделена на 83 приблизительно равных департамента, каждый из которых представлял собой область, связанную единством экономической жизни.

Были приняты декреты о передаче церковных имуществ в распоряжение нации. Церковные земли были объявлены национальным имуществом и пущены в продажу. Высокие цены на эти земли делали практически невозможным приобретение их основной частью крестьянства. Их начали скупать сельская и городская буржуазия. Таким путем стремились не только подорвать могущество феодальной церкви, но и погасить внутренний дореволюционный государственный долг. В этом особенно была заинтересована крупная буржуазия, долгое время финансировавшая монархию. Устанавливался контроль государства над духовенством, во многом вызванный сопротивлением высшей церковной иерархии новому строю. Вводилось так называемое гражданское устройство церкви. Административное подчинение французской католической церкви Ватикану упразднялось. Священники должны были выбираться прихожанами и приносить присягу верности государству. Церковь лишилась права на «десятину». Присягнувшие священники получали жалованье от государства. Из ведения церкви изымалось право регистрации актов гражданского состояния.

Но по другим важнейшим вопросам революции Учредительное собрание занимало консервативную позицию. В области аграрных отношений оно по- прежнему пыталось сохранить основы сеньориальной собственности на землю. Известным новшеством было лишь стремление «освободить» крестьянские повинности, связанные с пользованием господской землей, от феодальной правовой формы и перевести их на язык римского частного права, т. е. в какой-то мере «обуржуазить». Все сохранившиеся имущественные обязанности крестьян, объявлялись приравненными к «обыкновенной ренте и поземельным повинностям».

В 1791 г. по настоянию предпринимателей Учредительное собрание принимает декрет «относительно собраний рабочих и ремесленников одного и того же состояния и одной и той же профессии», который стал известен как закон Jle Шапелъе (по имени депутата, принимавшего активное участие в его составлении и представившего его проект Собранию). Под демагогическим предлогом защиты конституционных свобод граждан рабочим запрещалось объединение в союзы и проведение стачек. Коллективные решения рабочих относительно зарплаты и условий труда объявлялись «...противоречащими конституции, противными свободе и декларации прав человека...» и потому недействительными. Закон угрожал всем «...зачинщикам, вожакам, подстрекателям» принятия подобных решений штрафом на весьма значительную по тем временам сумму — 500 ливров. Если же решения «...будут содержать угрозы против предпринимателей» и рабочих, «которые согласились бы довольствоваться более низкой заработной платой», штраф увеличивался вдвое и дополнялся трехмесячным тюремным заключением. Формально законом запрещались все корпорации, но на практике власти не препятствовали объединениям предпринимателей.