Степной Крым. Сиваш и Перекоп. Перекопский ров. Дороги в Крымскую область через Перекопский перешеек, Ченгарский мост и арабатскую стрелку

 

КОНДАРАКИ. ОПИСАНИЕ КРЫМА. 1873

 

 

Северная часть Крыма. Степной Крым. Сиваш и Перекоп. Перекопский ров

 

В Таврический полуостров въезжают со стороны России тремя путями: чрез Перекопский перешеек, чрез Ченгарский мост и арабатскую стрелку. Первый путь направляется к Евпатории и Симферополю, второй считается ближайшим к Карасубазару, а последний к  Феодосии, Керчи и вообще восточной оконечности Крыма. Имея в виду как можно подробнее познакомить читателя с топографиею Таврическаго полуострова и со всем что более или менее интересно я в настоящем отделе представлю мельчайшия подробности, относящияся до пространства, пересеченнаго этими тремя дорогами, начиная от Перекопа до Евпатории и Арабатки.

 

Перекопский тракт с глубочайшей древности считался единственным путем сообщения с Тавридою материкомъ. Таковым он служит и в настоящее время. Трактат этот всегда будет важен как ближайший к соляным озерам, отпускающим миллионы пудов соли. В древности, когда на Тавриду безпрестанно нападали разныя кочующия племена, он представлял более значительную важность в стратегическом отношении, как удобный для пересечения его рвом или каналом, могущим воспрепятствовать варварским скопищам свободно проникать внутрь страны.

 

Канал этот и был сооруженъ. Он существует до настоящаго времени и естественно возбудит в путешественнике желание осмотреть его от начала до конца, а при дальнейшем интересе заглянуть в археологический отдел настоящаго труда, где представляются все историческия сведения о немъ.

 

Перекопским рвом начинается классическая почва Тавриды. В виду этого историческаго, не однажды обагреннаго человеческою кровью памятника, существует небольшой уездный городок, названный Русскими, после присоединения Крыма, Перекопомъ. Городок этот, ни в каком случае не задержит путешественника, ни наружным видом, ни историческими памятниками, ни коммерческою деятельностию, ни окрестностями.

 

В нем только обращают на себя внимание чумаки, своим безобразным видом и костюмом, суетившиеся на базарных площадях и у вереницы фур, нагруженных солью; в нем останавливают впервое внимание потомки тех буйных татар, которыя налегали на наше громадное отечество с отвагою коршуна, и долго, долго жили на наш счет, на наши средства; в нем впервые воскресают в памяти те отважныя походы, усилия и битвы русских войнов, которыя в конце концов разрушили враждебное гнездо и вырвали у этих коршунов их опасныя когти.

 

В Перекопе можно иметь хотя и нероскошную, но довольно сносную для путешественника обстановку. Туземцы большинством склонны к беседам и хранят в памяти легенды и предания, относящиеся к их стране. О минувшем этого города нами сказано будет в отделе исторической судьбы всех Крымских городовъ.

 

 

Выехав из Перекопа путешественник чрез полъ-часа приеезжает в местечко, названное Армянским базаром, который большинством начинен лавками и харчевнями и ведет значительную торговлю с жителями окрестных деревень, массою чернорабочих на соляных озерах, чумаками и вообще солепромышленниками. Городок этот ничтожен по величине и ничего не представляет интереснаго, за исключением разве церкви, которая, судя по некоторым историческим сведениям принадлежит к числу древних греческих построекъ.

 

За Армянским взорам путника открываются великолепныя и богатейшие соляныя озера, которым позавидовали бы самыя благодатныя страны мира. Озера эти, занимая громадныя котловины в соседстве Сиваша, представляют зеркальныя площади, незыблющей воды, в которой отражается голубое небо и дрожат жаркие лучи солнца. Любо на них смотреть в то время, когда они окрашиваются бледно-розовым цветом или когда прибрежная орбита их превратится в бело-снежную пелену окристализующейся соли, над которою кишат и трудятся люди, сравнительно уподобляющиеся муравьямъ.

 

Дальше ростягивается безпредельная для глаз зеленая равнина, где не виднеется ни единаго естественнаго холмика, где есть место разгуляться ветрам, птицам и стадам животныхъ. Здесь отрадно быть тогда, когда разноцветныя нивы хлебов волнуются, под освежительное дуновение ветерков, когда кругом раскидываются разновидные ковры цветов, когда полынь и бурьян принимают форму древесных кустов и когда разсыпается по всему этому пространству, как это было до последней эмиграции татар, тысячи: волов, верблюдов, овец и стройных лошадей, составляющих гордость и богатство обитателей этой малонаселенной в наше время степи.

 

Я не знаю почему эта равнина всегда возбуждала во мне, какое-то грустное настроение: тосковалъ-ли я о том, что ей никогда не приходилось принадлежать цивилизованному классу людей, что ее вечно попирали номады с своими стадами или бороздили плугами (по словам Плиния) те 30 ски Фских орд, которыя с наслаждением пили кровь людей из их же черепов и тщеславились прикрываясь кожею такого-же, как и они человека... Но вот начинают вдали показываться какия-то дрожащия на небосклоне темныя пятна, походящия на сады — это или миражи или просто убогия татарския деревушки. И как в них может жить человекъ? Неужели его не безпокоят вечно раскаленные лучи солнца, не тяготит однообразие жизни, не изнуряет горько солоноватый вкус воды? Напротив он здесь блаженствует и не за что не променялъ-бы свою чистенько-убранную мазанку, на роскошный сераль мурзы, воздвигнутый в тени величественных садов, орошаемых холодными струями горных ручьевъ.

 

На случай еслиб путешественнику захотелось заехать в одну из этих деревень с целью взглянуть на быт степнаго татарина, он сначала может быть подобно нам пожалелъ-бы о его печальном быте, но, проживши под его кровлею несколько дней остался-бы при убеждении, что человек этот избрал себе местность, согласную с своею натурой и окружил себя всем тем, что только может доставить ему удовольствие. Степной татарин не боится жаркаго солнца, лучи котораго не мешают ему даже спать в степи; для него все равно какого-бы вкуса не была вода, потому что он пьет ея, не иначе как распуская с окисленно-соленым молоком и считает язму свою, очаровательнее всяких других прохладительно-питательных напитковъ.

 

В низенькой хатке его такая мебель, которая постоянно располагает к дремоте и отдохновению тела, ему не нужны проточныя воды, потому что ни отец, ни прадеды его никогда не занимались огородами, но он не прочь лакомиться арбузами и дынями, которыя отлично ростут в его степи, если Аллах пошлет дождя; для него всего важнее корова, овцы, лошади и верблюды. Это его неизменныя друзья, его кормилицы и снабдители одежды и домашней утвари. Его ни что неиспугает так, как скотская эпидемия, даже на самые неурожаи хлебов он смотрит равнодушно потому что в крайности поедет на лошадях своих в отдаленныя местности и, проработавши там месяц или другой, привезет семейству своему столько зерна, сколько необходимо на прокормление его в течении года.

 

В степи этой путешественник ничего не встретит такого на чемъ-бы остановился с размышлением, за исключением изредка попадающихся искусственных курганов Бог весть каким народом и над кем воздвигнутыхъ. Его разве займут на Тарканкутском прибрежьи стаи разнообразных перелетных птиц, полевыя травы, пресмыкающияся гады, тарантулы и массы насекомыхъ; ему покажется странным, что здесь жители не в силах добывать себе воды из колодцев руками, а употребляют для этой надобности лошадь, которая проложила себе тропинку, издали свидетельствующую о страшной глубине колодца, в котором обитают дикие голуби, не находившие в степи другаго приюта.

 

На Ченгарском пространстве он также не встретит ничего любопытнаго, разве заинтересуется бытом остатков тех ногайцев, которыя некогда густо населяли его или задастся желанием узнать почему этот уголок Крыма назван Ченгаромъ. Но чтобы достигнуть этого необходимо знание татарскаго языка, которым говорит население, утратившее на половину свое монгольское наречие. Ченгар по нашему мнению происходит от двух соединенных татарских словъ: Челюн и арт, т.е. задняя часть степи, каковою она и является по местоположению своему для жителей южной половины Крыма.

 

Жизнь Ченгарцев в этой степи чрезвычайно однообразна в особенности в то время года, когда прекращаются полевыя работы. Приятно смотреть на них только по вечерам, когда дворы их переполняются стадами домашних животных, над которыми возится вся семья. Затем, когда при свете луны, все поселение вывалит на двор и развалившись на войлоках, предается еде и различнаго рода забавамъ. При этом вы услышите их песни, музыку, сказки, загадки, словом все к чему они имеют призвание, чем обладают и для чего рождены. Татарских поселений в наше время не особенно много в Перекопском и Евпаторийском уездах, но до последней эмиграции этого народа из Крыма они были довольно густые, но очень редко попадались многолюдныя, а еще реже с хорошими избами, обыкновенно складываемыми из землянаго кирпича с земляною кровлею. В землянках этих редко можно было встретить окна со стеклами и больше двух перегородок, но непременно очаг для варенья кушанья и печения лакомаго малая с просяной муки под раскаленным казаномъ.

 

Внутреннее убранство составлял войлок, с несколькими шерстяными тюфяками, обложенными вокруг стен большими подушками. Пред хатами этими обыкновенно строились курятники и сараи безобразнаго вида, еле-еле державшиеся на подставкахъ. Дальше виднелись хлебныя ямы, заменяющия магазины и бугры пепла, ежедневно выносимаго из очагов, в которых вечно тлел скотский кизякъ. По средине-же селения, какъ-бы оно ни было мало, стояла мечеть, покрытая черепицею, где ежедневно неоднократно совершалось богослужение. Внутренность этих мечетей до того была бедна, что трудно предполагать их назначение. Вне деревни в загородах или окопанных местах складывалось в скирды сено и солома, а несколько далыие торчала на куриных ножках ветряная или лошадиная мельница, вокруг которой бродили стаи индюков, замечательно жирных и чрезвычайно легко разводимых в этой местности.

 

Мы сказали почти все, что встречается на этой степи. Прибавим только, что путешественник с наклонностями охотника найдет здесь обширное поле для удовлетворения страсти и в особенности по прибережным пространствам Тарканкутской оконечности, где безпрестанно попадаются кордоны пограничной стражи, могущие в крайности служить приютомъ. Берег этот мне в особенности памятен множеством лебединых и гусиных перьев, оставляемых здесь этими птицами.

 

Для окончательнаго-же очерка и ознакомления любознательных туристов скажем, что на всем этом громадном пространстве почти не существует никаких исторических памятников или развалин обращающих внимание, за исключением малозначительных, на берегу реченки Чатырлыка, у Ахмечетской бухты и на берегу, где некогда существовали татарския деревушки Биюк и Кучукъ-Кастели. Оразвалинах этих, мы поговорим своевременно. Быть может ничтожность этих остатков от первобытных поселений, заставит некоторых из археологов наших, искать в названиях существующих ныне поселений, что нибудь такое, которое могло бы послужить нитию к изсследованиям, но увы ногайско-татарское племя, привыкшее всему давать свои имена, не сохранило для нас ни однаго названия местности, под тем именем, которое существовало до нихъ.

 

Вот некоторыя названия этих селений с переводом, приводимых нами с целью познакомить читателя с их чисто татарским значениемъ:

 

Узунъ-сакал  Длинная борода

Агачь  Дерево

Чагир  Позови

Бой-казак      Рослый казак

Джанъ-сакал Душевная борода

Верды-болат  Дал булат

Копъ-кара                             Много-черная

Туак                           Курица

Кокче-гбз                              Голубоватые глаза

Ай-бар                                   Месяц есть

Япунджа                                Плащ, накидка

Джолъ-болды-конрат          Нашел дорогу конрат

Казахлар                                Казаки

Бузав                          Теленок

 

Чаще же всего попадаются названия: Кипчак, присвоенное их племени, Шейхларъ, Киргиз и личныя имена в роде: Османа, Темира, Булата, Сеитъ-Булата, Мамута и т.п. Приведенныя нами названия деревень взяты с восточной половины Перекопскаго уезда, теперь возьмем для сравнения несколько из числа расположенных на западной половине его:

 

Кизиль-бай                                                   Красный богач

Мурза-бекъ                                                   Сильный дворянин

Демиръ                                                         Железный

Сары-башъ                                                    Желто-головый

Гасан аджи                                       Гасан бывшъ. в мекке

Аджи баши                                                   Голова бывшъ. в мекке

Биюкъ-барашъ                                             Большая овца

Кучукъ-бараш                                              Малая овца

или в роде: Черкеса Аипа, Кипчака и т.п.

 

Мы могли-бы все почти деревни Перекопскаго и Евпаторийскаго уездов представить с переводами их названий, еслиб были убеждены, что в названиях их есть что либо свидетельствующее о первобытных поселенияхъ. Замечательно даже, что татаре этих мест не наследовали никакими преданиями о насыпных курганах, изредка раскинутых по их степям и не верят в то что они предназначались для сбережения останков быть может такихъ-же скотоводов, как и они.

 

 

К содержанию: В.Х. Кондараки «Универсальное описание Крыма»

 

Смотрите также:

 

Крымоведение. История Крыма   Очерки Крыма     Ферсман "Путешествия за камнем"  Куэсты Крыма

 

Гидрогеология Крыма    Крым     С геологическим молотком по Крыму

 

 Последние добавления:

 

Палеонтология позвоночных        Ферсман. Занимательная минералогия   Римское право. Закон 12 таблиц    Рассказы о самоцветах   Путешествия за камнем