ФЕРСМАН. РАССКАЗЫ О САМОЦВЕТАХ

Зеленый камень в России. Изумруды. Хризолит, оливин. Малахит, месторождение демантоида

Славу русских камней составляют зеленые камни. Нет другой страны в мире, где были бы столь разнообразны и прекрасны камни зеленых тонов. Ими по праву гордится наша Родина.

Ярко-красочный изумруд , сравнимый лишь с камнями Колумбии; прекрасный искристый камень из группы граната — яркий золотисто-зеленый демантоид  («хризолит») Урала. С ним соревнуется желто-зеленый гранат — гроссуляр  реки Вилюя, по цвету напоминающий ягоды крыжовника. Целая гамма тонов связывает слабо зеленоватые или синеватые бериллы  с густо-зелеными темными аквамаринами Ильменских копей, и как ни редки эти камни, но по красоте они почти не имеют себе равных.

Близки к ним по тону синевато-зеленые эвклазы  россыпей Южного Урала, остроумно названные там «хрупиками» за резко выраженную спайность. Таинственно прекрасен изменчивый александрит , в котором, по словам Лескова, «утро зеленое, а вечер красный».

Наряду с прозрачными камнями надо отметить темно-зеленые и светло-дымчатые нефриты  угрюмых долин Саянских хребтов. Разнообразны зеленые сорта яшм — то светло-серые или стальные с зеленоватым отливом, то ярко-зеленые, то темные синевато-зеленые исключительной красоты. Красивыми зелеными порфирами  дарит нас Алтай, и среди них особенно выделяется великолепный зеленый античный порфир.

Как непревзойденная роскошь вспоминается нам и малахит  наших медных рудников, с грандиозностью запасов которого не могло сравниться ни одно месторождение мира: то бирюзово-зеленый камень нежных тонов, то темно-зеленый с атласным отливом. Достаточно сказать, что найденное в 1835 г. «гнездо» малахита содержало более 250 т  камня, которым можно было выложить около 6000 м 2 стен или панелей.

Я не говорю уже о моховиках, гелиотропе  и плазме  забайкальских степей и берегов Крыма; ярком, кричаще зеленом диоптазе  — аширите казахских степей; об уральском амазонском  камне, где зеленый тон переходит в нежно-голубой; о редком хризопразе  Урала, о змеевике  разных оттенков, об офиокальците  с мягким рисунком слоистого мрамора; о сине-зеленой бирюзе Кызылкумов и о многих других зеленых камнях нашей Родины.

Опишем здесь только самые знаменитые из них.

Трудно найти другой самоцвет, который в древности ценился бы больше, чем изумруд — «камень сияния» греков.

Первые изумрудные копи в аравийской пустыне были открыты, по-видимому, еще во II тысячелетии до н. э.

Добыча не прекращалась ни в римское, ни в арабское владычество. Отсюда изумруд шел во все страны Запада и Востока; неведомыми нам путями проникал он в разные эпохи в Персию, в Византию и в Рим. Очень высоко ценился изумруд в Индии.

Новая эра в истории изумруда началась с открытием Америки. Здесь завоеватели-испанцы неожиданно столкнулись с культом поклонения зеленому камню. Завладев громадными количествами этого самоцвета из разграбленных могил и храмов, испанцы только в 1555 г. нашли само месторождение изумрудов в Колумбии.

Сочный зеленый цвет изумруда глубоко ценился как выражение жизни, молодости и чистоты. Ему приписывали обладание таинственной силой исцелять недуги и даровать счастье.

Яркое отражение нашел изумруд в народной поэзии и эпосе. Поэтами всех стран мира воспет этот камень. Цвет изумруда, по словам индийских сказаний, «подражает цвету шеи молодого попугая, молодой травки, водяной тины, железа и рисункам пера из хвоста павлина».

«Он зелен, чист и нежен, как трава весенняя, и когда смотришь на него долго, то светлеет сердце», — говорит об изумруде в одном из своих произведений А. И. Куприн.

«Смарагд», — называли его в древности русские. «Смарагды блеск свой распространяют далеко и как бы окрашивают около себя воздух, — писал в своих красочных пересказах старинных авторов академик В. М. Севергин, — и в сравнении с ними никакая вещь зеленее не зеленеет… Они не переменяются ни на солнце, ни в тени, ни при светильниках, и, судя по толщине их, имеют беспрепятственную прозрачность, что нам также в воде нравится».

«Змури», — называли этот камень грузины, веря, что в нем, как в зеркале, отражаются все тайны настоящего и будущего. Римский ученый Плиний писал, что этот камень природы превыше всех благ земных, что его краса прекраснее благоухания весеннего цветка и что не должно быть дозволено прикоснуться к девственным чертам резцу художника. Тот же Плиний описывал изумруды редкой красоты из скифской страны: «Смарагдов есть 12 сортов. Знатнейшие из них скифские, названные так по тому народу, у коего находятся».

Однако в России отдельные указания на этот камень встречаются впервые только в XVI в., а наши знаменитые месторождения изумрудов были открыты значительно позднее — в 1831 г. — на Среднем Урале по речке Токовой. С тех пор эти прииски наряду с колумбийскими снабжают всю Европу этим драгоценным камнем.

В первые же годы добычи попадались изумруды совершенно исключительных качеств и красоты. Лучшие кристаллы отсылались к царскому двору, а отдельные штуфы изумруда вы можете и сейчас увидеть в музее Горного института в Ленинграде и в минералогическом собрании Академии наук СССР в Москве.

Среди уральских самоцветов есть и необыкновенно красивый золотисто-зеленый камень, который в нашей ограночной промышленности известен под именем «хризолита». В переводе с греческого это слово означает «златокамень».

Этот неправильный термин настолько укоренился у уральских кустарей и ювелиров, что сейчас совершенно невозможно искоренить эту ошибку обозначения. Однако хризолитом с незапамятных времен был назван камень совершенно другого состава — оливин с острова Зебергет на Красном море.

Хризолит — оливин — камень исторический. Он был известен, по-видимому, еще и греко-римскому миру. Позднее крестоносцы приносили его в Европу из своих походов. Он достаточно знаменит, но, сказать по правде, особенной красотой не отличается; он мало прозрачен и окрашен в некрасивый грязноватый цвет. Недаром на его счет существует старинная французская поговорка, говорящая, что если у вас есть два оливина, то один из них — лишний.

О нашем уральском хризолите этого никак нельзя сказать, так как встречаются камни редкой красоты, способные выдержать сравнение с лучшими из лучших самоцветов. И если название «хризолит» придано ему с формальной точки зрения и неправильно, то подходит оно к нему не только не меньше, но гораздо больше, чем к подлинному хризолиту — оливину. По золотистому блеску наш камень является более «настоящим» хризолитом — златокамнем.

Как минерал наш «хризолит» представляет собой одну из разновидностей того замечательного семейства гранатов, из которого вышел целый ряд прекрасных самоцветов. К этому семейству относятся кроме «хризолита» кроваво-красный пироп, фиолетово-красный альмандин, красно-коричневый, «гиацинтовый» гессонит, желто-красный спессартин, изумрудно-зеленый уваровит.

«Хризолит» — камень, замечательный во многих отношениях. По силе светорассеяния, т. е. по тому свойству, которое определяет сияющую «игру» камня, он стоит выше всех самоцветов, выше алмаза. Этим объясняется его настоящее, научное название — демантоид, измененное диамантоид, т. е. алмазоподобный. При основной золотисто-зеленой окраске камня эта способность радужного светорассеяния сообщает нашему «хризолиту»-демантоиду необыкновенно яркую живую игру, напоминающую редчайшие зеленые бриллианты.

У демантоида есть один недостаток, помешавший ему занять место среди наиболее драгоценных самоцветов. Он не очень тверд. Это самый красивый, но и самый мягкий член гранатового семейства.

Несмотря на это, красота уральского «хризолита» создала ему заслуженную и прочную славу не только на родине, но и далеко за ее пределами.

Изыскания ученых археологов говорят, что этот камень был известен человеку уже давно, еще в глубокой древности. При раскопках Хамадана — древней Экбатаны (в Иране) вместе с золотом и другим металлом, очень похожим на платину, были обнаружены кристаллы золотисто-зеленого камня, при исследовании оказавшегося демантоидом. Мы знаем, что уральское золото проникало к скифам, а через них дальше на юг и на восток.

Может быть, и прекрасный уральский «хризолит» вместе с золотом и платиной доставлялся в страны древней культуры из дремучего Урала? Может быть, указания древних литературных памятников Ирана, Индии, Греции и Рима на изумруд из скифской страны на самом деле говорят об его золотисто-зеленом сопернике — уральском «хризолите»?

Месторождения этого камня до сих пор еще недостаточно изучены. Как по своим свойствам, так и по происхождению он занимает особое место в обширной группе гранатов. Открыт он был в 1874 г. сысертскими крестьянами в золотоносных россыпях на реке Бобровке на Среднем Урале. Вскоре недалеко от россыпей было найдено и коренное месторождение.

Оказалось, что демантоид встречается здесь в трещинах среди серо-зеленого змеевика в виде крупных (до 6 см ) желваков, окутанных пленками асбеста. Но он встречается и в форме правильных кристаллов в темной изверженной крупнозернистой породе — пироксените.

Известно и другое месторождение демантоида — в платиновых россыпях Нижне-Тагильского района, в русле реки, которая, по курьезному совпадению, также называется Бобровкой. Коренное месторождение «хризолита» здесь еще не открыто; по-видимому, его следует искать в змеевиках, среди которых в глубоком и крутом логе протекает эта речка.

Несомненно, что со временем на Урале в названных районах будут еще открыты новые месторождения золотисто-зеленого «хризолита».

Среди зеленых самоцветов есть еще один камень, который по праву должен считаться русским, так как только в нашей стране были открыты те громадные месторождения, которые прославили его на весь мир. Это малахит , камень яркой, сочной, жизнерадостной и вместе с тем шелковисто-нежной зелени. Окраска русского малахита очень богата оттенками от светло-зеленого, почти голубого, до темного, густо-зеленого тона с характерным черноватым отливом (так называемый «плисовый» малахит).

Светлый сорт, «бирюзовый», у гранильщиков ценится раз в пять дороже темного, «плисового», так как чем светлее малахит, тем красивее он после полировки. В изделиях помимо цвета играет роль и красота рисунка, т. е. сочетание темных и светлых тонов. Весьма часто, особенно в светлом малахите, имеются черные включения марганцевых окислов или медных соединений кобальта, дающие красивый, своеобразный рисунок.

Малахит бывает различным по своему строению; прежде всего следует различать два сорта: ленточный, струистый разных тонов, преимущественно светлых, и особенно красивый радиально-лучистый, шелковистый сорт темно-изумрудного тона; к сожалению, его полировка очень трудна и не всегда удается выявить эффект шелковистых переливов цвета.

Малахит как нарядный декоративный камень был известен и в древности. Греки украшали им лучшие здания. Малахитом, например, обложены колонны здания храма Дианы в Эфесе. Позднее эти колонны были перенесены в Константинополь для украшения храма св. Софии.

Но нигде и никогда добыча и применение малахита не достигали таких размеров, как в нашей стране.

Сам по себе как минерал малахит не является редкостью. По составу он представляет собой водную углекислую соль меди. Он образуется в результате переработки первичных минералов меди поверхностными водами, содержащими углекислоту. Там, где близ поверхности есть хотя бы небольшие количества меди, обязательно найдется и малахит. Его яркие пятна, примазки, налеты служат для разведчиков признаком присутствия меди. Встречаются породы, залегающие на огромных пространствах и сплошь пропитанные землистым малахитом, так называемой медной зеленью.

В конце XVIII в. на уральских медных рудниках стали попадаться крупные скопления сплошного густо-зеленого малахита. Первым прославился малахит Гумешевского рудника; замечательные образцы этого камня хранятся во многих наших музеях. В музее Горного института в Ленинграде находится великолепный монолит гумешевского малахита, весящий более 1,5 т .

Яркая красота уральского камня произвела большое впечатление. Малахит быстро стал «модным» камнем, сравнявшись в цене с дорогими самоцветами. Наряду с лучшими драгоценными камнями он употреблялся на мелкие изделия — бусы, серьги, броши, вставки для колец. В большом ходу были также малахитовые табакерки.

В начале XIX в. (1810–1814) были открыты Меднорудянские залежи малахита, подобных которым человечество до сих пор еще не знало. Богатства этого месторождения были обнаружены не сразу. В первые годы добыча малахита из новооткрытого Меднорудянского месторождения была невелика. Лишь в 20-х годах XIX в. разработки рудника достигли основных залежей малахита. Из чудесного рудника, слава о котором быстро разнеслась по всему свету, извлекались уже не куски и кусочки нарядного камня, годные для брошей и табакерок, а громадные глыбы превосходного сплошного малахита. Вес самой большой глыбы малахита, найденной в недрах этого рудника, был настолько велик, что вытащить такую громадину из глубины можно было только по частям. Крупнейший кусок, извлеченный на поверхность, весил около 2 т .

Это месторождение по своей мощности и богатству, а также по исключительной красоте узоров и чистоте зеленых тонов камня является и до сих пор единственным на всем земном шаре. Не приходится удивляться, что после этого открытия в течение нескольких десятков лет продолжалась своего рода «малахитовая эпоха». Малахит стал излюбленным поделочным камнем. Но теперь кроме бесчисленных мелких предметов, ювелирных украшений, шкатулок, пепельниц, письменных приборов и тому подобного малахит начинает применяться в крупных изделиях и даже для облицовки архитектурных украшений.

Почти вся промышленность по обработке этого камня была сосредоточена в России.

Густота зеленого тона, своеобразность и разнообразие оттенков и рисунков придают изделиям из малахита ту чарующую красоту, которая производит незабываемое впечатление на всех посетителей Эрмитажа (вазы, столы и облицовка стен «Малахитового зала») и Исаакиевского собора-музея (колонны) — этих двух единственных в мире сокровищниц русского цветного камня.

В сокровищнице Франции одно из первых мест занимает стол, торшер и ваза из русского малахита работы русских мастеров-умельцев. Не меньшее внимание привлекали на Парижской выставке 1878 г. огромная малахитовая чаша в 2 × 1,43 м  и ваза высотой в 2,5 м .

Малахитовыми изделиями славился Екатеринбург и его гранильная фабрика.

По характеру своего применения малахит близок к орлецу и лазуриту.

Многолетняя непрерывная добыча малахита сильно истощила мощные месторождения Урала. Но говорить об их полной выработанности, конечно, не приходится. В недрах земли, может быть даже в районе знаменитых уральских месторождений, еще хранятся многие десятки тонн яркого зеленого камня.

И невольно возникает вопрос: почему мы видим в СССР обилие именно зеленого камня? Нет ли тут какой-то общей причины, которая кроется в условиях нашей природы? Почему так много зеленых камней на Урале и в Саянах и гораздо меньше в Средней Азии и полярной Сибири? Почему зеленый камень особенно богато представлен там, где на поверхность земли поднялись самые глубокие слои горных хребтов с их темно-зелеными породами, носителями оливина и змеевика, меди, никеля, железа и хрома?

Невольно напрашивается мысль о зависимости между распределением тех или иных химических элементов — руд определенных металлов — и распределением неживых цветов земной коры — самоцветов

.

Несомненно, что окраска камня определяется глубокими законами геохимии, и не случайно наша страна сделалась страной зеленого камня.

Я заканчивал писать историю зеленого камня весной, на берегу Черного моря.

Часами наблюдал я с балкона за сменой солнечной игры на морском просторе и улавливал здесь все так хорошо знакомые мне оттенки наших зеленых камней: то синевато-стальные тона штиля, то ярко-зеленые кричащие, почти малахитовые оттенки бурных валов, то бархатные, глубокие зеленые тона «перуанского» изумруда, то незабываемые, манящие тона лучшего ильменского аквамарина.

А у берега — через прозрачную, зеленоватую воду вырисовывается все дно, как через чистый берилл, или же цвета мутной плазмы и пестрой яшмы сменяют прозрачную глубину прибрежных вод.

Вокруг — молодая зелень, сочная, свежая, пестрая, оживающая к новой жизни во всевозможных сочетаниях всей гаммы зеленых тонов, то подернутая синевой вечернего тумана, то ярко сверкающая своими зелеными тонами изумруда, бирюзы или густого цвета темного байкальского нефрита.

А когда заходит за море солнце и медленно синеют и сереют яркие краски дня, загораются новые зеленые огни — то серебряные полосы луны на море, подобные переливающемуся хризобериллу Цейлона, то яркие светлячки, своим задумчивым зеленоватым светом дрожащие и мигающие в темноте ночи, напоминая сверкающие зеленые алмазы в лучах солнца.

Зеленый камень и понимание его родились среди красоты южного моря, пышной растительности его берегов, густых зарослей и лесов южных гор.