 |
БИОГРАФИИ РУССКИХ УЧЁНЫХ
|
|
|
Григорий Антонович Захарьин |
|
|
|
Смотрите также:
Биогеронтология – старение и долголетие
Биология продолжительности жизни
Палеопатология – болезни древних людей
|
1829-1898
Григорий Антонович Захарьин занимает видное место в истории русской медицины как один из крупнейших клиницистов второй половины XIX в., значительно развивший и обогативший то направление клинической медицины, в основе которого лежали труды М. Я. Мудрова. Григорий Антонович Захарьин родился 8 февраля 1829 г. в Саратовской губернии в небогатой помещичьей семье. О его детских годах не сохранилось почти никаких сведений. Известно лишь, что отец его, отставной ротмистр, участвовал во взятии Парижа в 1813 г., воспитывал сына в духе любви к России, а мать, имевшая музыкальное образование, прививала сыну любовь к музыке, литературе и искусству.
Среднее образование Г. А. Захарьин получил в Саратовской гимназии. В 1847 г. он поступил на медицинский факультет Московского университета, после окончания которого в 1852 г. был оставлен ординатором факультетской терапевтической клиники Московского университета. Эту клинику возглавлял тогда видный терапевт А. И. Овер.
В 1854 г. Г. А. Захарьин защитил докторскую диссертацию «Учение о послеродовых заболеваниях» и в следующем году был направлен на три года за границу для подготовки к профессорской деятельности. Он работал в лучших клиниках Берлина и Парижа, где интересовался не только внутренними болезнями, но и женскими, кожно-::енерически- ми, детскими и ушными болезнями, близко познакомился с постановкой работы в клиниках и лабораториях Вирхова, Гоппе-Зейлера, Траубе, Клода Бернара и др.
По возвращении на родину осенью 1859 г. Г. А. Захарьин начал преподавательскую деятельность на медицинском факультете Московского университета и в 1862 г., вскоре после смерти своего учителя А. И. Овера, был избран директором факультетской терапевтической клиники. С этого момента начинается его исключительно плодотворная деятельность как клинициста, педагога и научного деятеля.
С первых же дней своей деятельности Г. А. Захарьин уделил большое внимание улучшению медицинского образования. Он добился выделения из кафедры внутренних болезней и организации самостоятельных клиник детских, женских, нервных болезней. Он впервые основал в 1866 г. детскую клинику, а позже гинекологическую.
Г. А. Захарьин, как и С. П. Боткин, придавал большое значение поликлиническим занятиям со студентами. Он считал эту форму подготовки практических врачей весьма важной. «В клиниках и больницах,— говорил он,— наблюдаются обыкновенно более тяжелые болезни, в ам- булянтных клиниках могут встречаться все остальные болезненные формы, т. е. и более легкие, с которыми неохотно ложатся в больницу, и тяжелые, но в начале течения. При этом амбулянтные клиники дают возможность наблюдать течение и лечение болезней не в больничной обстановке, а в разнообразных бытовых условиях.» Высказывания Г. А. Захарьина о важнейшем значении поликлинических занятий в системе медицинского образования полностью сохраняют свою актуальность. В своих лекциях он уделял огромное внимание анамнезу болезни с учетом индивидуальных особенностей больного и стремился развить у студентов глубокое понимание причин заболевания, его развития и предупреждения. Он прививал своим слушателям клиническое мышление, которое дает врачу возможность разобраться в таких заболеваниях, с которыми ему ранее не приходилось встречаться.
Г. А. Захарьин был выдающимся лектором и педагогом и пользовался огромной и заслуженной славой. Профессиональный революционер С. И. Мицкевич, слушавший лекции Г. А. Захарьина в 1890 г., писал: «Г. А. Захарьин — высокоталантливый клиницист, читал он блестяще, его разборы больных, его лекции запоминались на всю жизнь». А. П. Чехов в своих письмах к Суворину неоднократно вспоминал блестящие лекции Г. А. Захарьина и те восторженные чувства, которые они пробуждали.
А. П. Чехов считал, что печатные труды Г. А. Захарьина значительно бледнее, лишены той сочности и красочности, которые были присущи в такой высокой степени его лекциям.
Григорий Антонович Захарьин воспитал целую плеяду блестящих, талантливых учеников и последователей, многие из которых позже возглавили кафедры терапевтических и смежных дисциплин. Среди его учеников были известные ученые, в числе которых немало людей с мировым именем — Н. Ф. Филатов, В. Ф. Снегирев, А. Я. Кожевников, А. А. Остроумов и др.
Захарьинский метод опроса
Главная заслуга Г. А. Захарьина перед медициной в том, что он довел до небывалой степени индивидуализацию исследования и лечения больного. Он создал оригинальный метод опроса больного, значительно усовершенствовал схему истории болезни. Французский клиницист Юшар, наблюдавший работу Г. А. Захарьина, писал впоследствии, что он поднял расспрос больного «до высоты искусства».
Г. А. Захарьин считал, что в основе болезни, которая проявляется в жалобах больного, выражающих функциональные отклонения в процессах жизнедеятельности организма, лежат материальные изменения. Распознавание этих материальных изменений не всегда доступно, в особенности в начале заболевания. Мало того, нередки случаи чисто функциональных страданий, без каких-либо видимых материальных изменении в органах и тканях. Из этого вытекает, что наиболее точное изучение тех или иных функциональных нарушений в жизнедеятельности организма возможно на основе хорошо продуманного опроса больного о всех его переживаниях и жалобах как в момент опроса, так и на прошлых этапах его жизни. С помощью опроса устанавливаются также условия быта и труда больного. Захарьинский метод исследования состоит в тщательном изучении условий и образа жизни больного, его наследственности; он выявляет причины, вызвавшие болезненное состояние. Наряду с этим Г. А. Захарьин уделял место и объективным, а также лабораторным методам исследования (он создал при клинике лабораторию, пользовался услугами бактериологии, разработал оригинальный метод исследования элементов крови), но решительно возражал против сведения обследования больного лишь к техническим методам и сложным физико-химическим способам исследования, в результате чего больной с его переживаниями и жалобами отодвигался на задний план. Врачи, прибегающие к этим методам, иногда, не считаясь с состоянием нервной системы своих больных, по мнению Г. А. Захарьина, руководствуются не гуманными соображениями, а необходимостью отдать дань модным, но не всегда правильным теориям.
Захарьинский метод опроса не является чем-то случайным, а непосредственным следствием системы его взглядов — его физиологического направления. На протяжении ряда десятков лет этот метод все больше и больше обогащался русскими врачами, в соответствии с дальнейшим развитием функционального направления.
Г. А. Захарьин был крупнейшим клиницистом и пользовался заслуженной славой непревзойденного диагноста и целителя. К нему стекались больные со всех концов России. Г. А. Захарьин был лечащим врачом Льва Николаевича Толстого и его родных. Л. Н. Толстой очень дорожил его мнением и часто бывал у Г. А. Захарьина. «Он [Лев Николаевич] в Москве,— пишет Софья Андреевна от 27/11— 1877 года.— Поехал держать корректуры к февральской книге и видеть Захарьина, чтобы посоветоваться о головных болях, о приливах к мозгу.» Короткое письмо, написанное Г. А. Захарьину Л. Н. Толстым в апреле 1887 г., также является весьма показательным для характеристики их личных отношений. «Дорогой Григорий Антонович,— писал Толстой.— Пишу Вам в первую свободную минуту, только с тем, чтобы сказать Вам, что я очень часто думаю о Вас и что последнее мое свидание с Вами оставило во мне очень сильное и хорошее впечатление и усилило мою дружбу к Вам. Прошу Вас верить и любить меня также, как я Вас. Ваш Л. Толстой.»
Столь же высоко ценил Г. А. Захарьина как талантливого врача и диагноста и другой современник Захарьина — А. П. Чехов. В письме на имя Тихонова в 1892 г. он писал: «Предпочитаю из писателей Толстого, из врачей — Захарьина».
Столь восторженные отзывы о Г. А. Захарьине были вызваны тем, что он довел искусство лечения до исключительного совершенства. Для оказания своевременной медицинской помощи он прибегал ко всевозможным, доступным для больного, средствам. Сюда входили физические методы лечения, гигиена, диетическое питание, климатическое лечение и лишь напоследок лекарственное лечение, если речь шла не об острых заболеваниях. Г. А. Захарьину принадлежит наиболее полное и всестороннее обоснование той несомненной теперь для советских врачей истины, что лечению подлежит не болезнь, а больной со всеми присущими ему индивидуальными особенностями. Г. А. Захарьин искал исцеление больного главным образом в изменении окружающей среды. «Действительный, а не кажущийся только врачебный совет есть лишь тот,— учил Захарьин,— который основывается на полном осведомлении об образе жизни, а также о настоящем и прошлом состоянии больного и который включает в себе не только план лечения, но и ознакомление больного с причинами, поддерживающими его болезнь и коренящимися в его образе жизни, на разъяснение больному, что лечение лишь облегчает выход к здоровью, а прочное установление и сохранение последнего невозможны без избежания названных причин, словом, совет заключается в разъяснении больному его индивидуальной гигиены.»
Г. А. Захарьин был одним из крупнейших гигиенистов-терапевтов, придерживавшихся передовых взглядов. В первые годы своей деятельности Захарьину пришлось вести упорную борьбу против антисанитарии. Трудно было чем-либо облегчить негигиенические условия жизни ремесленников, кустарей, рабочих, ютившихся в лачугах и доведенных до физического истощения кабальными условиями их работы. Отсутствие канализации, водопровода, теснота и грязь дополняли мрачную картину антисанитарного состояния их быта. Антисанитария царствовала и в быту московских купцов и чиновников, «толстосумов» и вельмож, которых Г. А. Захарьин «разносил» за это. Современники Г. А. Захарьина, так описывают тогдашний купеческий быт: «Еще свежи в памяти антресоли, парадные комнаты и вонючие спальни, тесные детские постели у стен и т. д. Кто не помнит повального обжорства и пьянства, кто не знавал, какие грубые и дикие нравы царили в нашем обществе? Воздух считали за ничто. Чем теплее и духовитее, тем пользительнее, и обыкновенно эта духовитость начиналась с парадного крыльца и заходила до спален, как мест, невидимых и посторонними не посещаемых». Г. А. Захарьин с исключительным упорством и настойчивостью объяснял хозяину такой квартиры значение воздуха, света, гигиенического образа жизни. Если он встречал на своем пути упорных и упрямых приверженцев старого «духовитого» быта, то разгневанный Захарьин отказывался от дальнейшего лечения больного. Люди повиновались ему, отказывались от своих дурных привычек, перестраивали свой быт и на недоуменные вопросы окружающих таинственно сообщали: «Это Захарьин запретил».
В неразрывной связи с этим находятся его взгляды об использовании в целях оздоровления населения природных факторов. До Г. А. Захарьина этот раздел медицины не был разработан как у нас, так и в западноевропейских странах. В крупнейших университетских центрах Западной Европы лечение минеральными водами проводилось лишь в редких случаях и шаблонно и лишь только в летние месяцы. Г. А. Захарьин установил научно-обоснованные показания и противопоказания к применению минеральных вод. Он горячо популяризировал русские курорты, целебные возможности деревенского воздуха, куда он направлял больных с туберкулезом легких, неврастенией, переутомлением.
Г. А. Захарьин дал научное обоснование ряда проблем, имеющих важнейшее значение для практической медицины. Так, например, трудно переоценить его роль в научном обосновании кровопускания и кровоиз- влечения. В первой половине XIX в. увлечение кровопусканием было повсеместным явлением. Во Францию с 1829 г. было ввезено около тридцати трех миллионов пиявок. Особо этот метод пропагандировался известным врачом Бруссе — современником Наполеона I. Многие метод Бруссе насмешливо называли — «вампиризмом». Один из историков медицины писал, что «Наполеон опустошил Францию, а Бруссе ее обескровил». Россия следовала в этом отношении за западноевропейскими странами. Н. И. Пирогов вспоминает, что в военном госпитале «...на каждом шагу раздавалось приказание — венесекция, десять пиявок». После столь большого увлечения кровопусканием наступило резкое охлаждение и даже паническое отступление от этого метода. Г. А. Захарьин не поддался этим настроениям. Трезво оценивая лечебное значение кровопусканий, он сумел с исключительной тщательностью разработать перечень тех заболеваний, при которых оно показано. Вместе с тем он же перечислил все противопоказания к кровопусканиям. Его взгляды, высказанные на этот счет, даже спустя более семидесяти лет, сохранили свою свежесть и являются ценным подспорьем для современных врачей.
Г. А. Захарьин был крупнейшим научным деятелем. Он опубликовал более сорока работ, многие из которых и по сей день не потеряли своего теоретического и практического интереса. Его классические «Клинические лекции», вскоре после их выхода были переведены на иностранные языки, и поныне читаются с большим интересом. Большое значение имели для медицины его труды о лечении каломелем ряда заболеваний печени, о сифилисе сердца и легких, сифилитическом поражении аортальных клапанов сердца. Г. А. Захарьин вписал немало блестящих страниц в учение о туберкулезе легких. Созданная им классификация туберкулеза легких, а также методы лечения, в частности, лечение туберкулезных больных в районе их постоянного пребывания или в условиях деревни, были глубоко продуманы, обоснованы и превосходили существовавшие в то время взгляды.
Справедливо придавая большое значение для здоровья человека условиям окружающей среды, Г. А. Захарьин оздоровление населения связывал с улучшением условий жизни. Он неустанно и страстно боролся против вредных условий жизни столь тлетворно действующих на физическое состояние человека. Будучи клиницистом и пользуясь медикаментозным лечением, он учил, что медицинская помощь может стать подлинно действенной лишь тогда, когда получат широкое развитие профилактические и гигиенические мероприятия.
В своей торжественной речи «Здоровье и воспитание в городе и за городом», произнесенной на годичном собрании в Московском университете в 1873 г., он говорил: «Мы считаем гигиену не только необходимой частью школьного медицинского образования, но и одним из важнейших, если не важнейшим предметом деятельности всякого практического врача. Чем зрелее практический врач, тем более он понимает могущество гигиены и относительную слабость лечения — терапии. Кто не знает, что самые губительные и распространенные болезни, против которых пока бессильна терапия, предотвращаются гигиеной. Самые успехи терапии возможны лишь при условии соблюдения гигиены. Победоносно спорить с недугами масс может лишь гигиена».
Русские медики первой половины XIX в. М. Я. Мудров, Е. О. Мухин, И. Е. Дядьковский, И. В. Буяльский и особенно Н. И. Пирогов сильно подняли авторитет русского врача. Однако пренебрежительное отношение к русским врачам со стороны правящих классов не было преодолено. В. Ф. Снегирев в 1897 г. с горькой обидой вспоминал: «Кто не знает, что 30 лет тому назад достаточно было иметь иностранную фамилию, чтобы пользоваться преимуществом; были целые учреждения, куда с русским именем попасть было мудрено, а попав, быть на второстепенном счету». Г. А. Захарьин своим успешным лечением, независимым и достойным поведением в любой обстановке и в любой среде приучал всех уважать и ценить труд русского врача.
Г. А. Захарьин воспитывал студентов в духе любви к родине, гуманности и честности. Он пожертвовал большую сумму на постройку деревенских школ в Саратовской и Пензенской губерниях; почти все свое состояние он оставил на благотворительные и культурные нужды России.
Во время Сербско-турецкой войны (1876 г.) Г. А. Захарьин за свой счет организовал и соорудил медицинский отряд по оказанию помощи сербскому народу. Он пожертвовал 45 ООО франков для устройства водопровода в городе Даниловграде. Официальный орган Черногории по поводу смерти Г. А. Захарьина писал: «Весть, пришедшая из Цетинья, о кончине великого благодетеля проф. Захарьина, сильно опечалила граждан города».
К сожалению, Г. А. Захарьин допускал и ошибки, свидетельствующие о его непоследовательности. Так, например, в последние годы жизни он недооценивал значение технических и лабораторных методов исследования больных. Некоторые его взгляды находятся в полном противоречии с его творческой деятельностью. Так, например, можно сослаться на его замечания в лекции по поводу кровоизвлечения, где он говорил, что «нет такой теории, против которой нельзя было бы возражать». Правильно подметив несовершенство ряда теорий, оторванных от практики и представляющих собой плод вымысла и спекуляции, Г. А. Захарьин не сумел дать оценки тех научных теорий, которые связанны с практикой и доказывают свою правоту в практической деятельности человека.
Последние годы деятельности Г. А. Захарьина оказались трагическими для него. Он видел, как постепенно падает тонус научно-исследовательской и преподавательской деятельности в возглавляемой им клинике. Его ближайшие помощники не уделяли должного внимания организации студенческих занятий и научно-исследовательской деятельности. Сам Г. А. Захарьин из-за чрезмерной перегрузки лечебной работой вне клиники и болезненного состояния не мог совершить необходимый крутой поворот для надлежащей постановки дела. Студенты стали проявлять законное недовольство клиникой, .которая раньше была предметом их гордости. Эти тяжелые обстоятельства усугублялись еще тем, что имя Г. А. Захарьина начали связывать с ненавистнейшим русскому народу царем Александром III, царствование которого ознаменовалось необузданной реакцией, виселицами и преследованием передовых людей. Г. А. Захарьин был его лечащим врачом, и это не могло не отразиться на отношении к нему студенчества и передовых людей, хотя для этого не было каких-либо серьезных оснований, как лейб-медик Г. А. Захарьин держался по отношению к царю и его окружающим с большим достоинством.
В период, когда реакционные силы в России начали особенно свирепствовать, А. Г. Захарьин, когда-то один из представителей прогрессивной части профессуры, любимец студенчества, занял консервативную позицию. Этим он окончательно оттолкнул от себя передовых людей страны и медицинскую общественность. Эта трагедия оказалась роковой для Г. А. Захарьина. Оказавшись изолированным от лучшей части профессуры и студенчества, он в 1896 г. подал в отставку и ушел из университета. Вскоре, 4 января 1898 г., он умер, покинутый всеми. Правящие круги считали его виновником смерти Александра III и запретили популяризацию его работ; мало того, они организовали разгром его квартиры.
Советский народ, несмотря на ошибки и заблуждения Г. А. Захарьина, помнит его выдающуюся научную и педагогическую деятельность и высоко ценит ее.
Главнейшие труды Г. А. Захарьина: Учение о послеродовых болезнях, М., 1853; Клинические лекции, вып. 1—2, 5-е изд., М., 1895; Клинические лекции и избранные статьи, 2-е изд., М., 1910.
О Г. А. Захарьине: Г у к о с я н А. Г., Г. А. Захарьин (1829—1897), М., 1948; Он же, Корифей отечественной медицины (к 125-летию со дня рождения Г. А. Захарьина), «Клиническая медицина», т. 32, вып. 2, 1954; Речи, посвященные памяти проф. Г. А. Захарьина и произнесенные в заседании Физико-медицин- ского общества 23 марта 1898 г. Д. Н. Зерновым, В. Ф. Снегиревым, Н. Ф. Гагма- ном, М., 1898; Российский Д. М., Г. А. Захарьин (к 50-летию со дня смерти), «Наука и жизнь», № 3, 1948; Соловей М. Г., О ранних гематологических исследованиях Г. А. Захарьина, «Врачебное дело», № 2, 1950; Мясников А. Л., Русские терапевтические школы, М., 1951; Т и ко тин М. А., Г. А. Захарьин и его клинико-теоретические взгляды, «Учен. зап. 1-го Ленинградск. медицинск. ин-та»,№ 2, 1955.
|
|
|
|
К содержанию книги: ЛЮДИ РУССКОЙ НАУКИ: биологи, зоологи, медики, ботаники, биохимики
|
Последние добавления:
Внешняя политика Ивана 4 Грозного Гоголь - Мёртвые души Книги по русской истории Император Пётр Первый