Рассеяние фауны и флоры, сложные пути миграции организмов как доказательство дрейфа материков

IV. Комментарии к гл. 6 (Палеонтологические и биологические аргументы, с. 102—122).

Поскольку биологические, в том числе и палеонтологические, аргументы дают менее строгие доказательства дрейфа материков, чем, например, палеомагнетизм, естественно, что в той литературе, которая была опубликована с 1930 г., т. е. после кончины А. Вегенера, раздавались голоса как за, так и против его теории. Возражения были сформулированы в статьях Э. Хеннига, Э. Куммерова и В. Бермана, опубликованных в уже упомянутом сборнике материалов симпозиума 1939 г., Эмерсона и Дж. Симпсона — в сборнике работ симпозиума, опубликованном в 1952 г. (The problem of land connections across the South Atlantic with special respect to the Mesozoic. — Bui. Amer. Museum Natur. History, New York, 1952, vol. 99, Article 3, p. 258). Оспаривалась слишком поздняя (после эоцена) датировка отделения Южной Америки от Африки. Фактически Вегенер отказался от нее, приняв уже в 1929 г. за время разделения этих континентов нижнемеловую эпоху, как это признано и в настоящее время.

Указывалось на вероятность рассеяния фауны и флоры, на более сложные пути миграции организмов и другие факторы, якобы достаточные для того, чтобы объяснить наблюдаемое сходство организмов на разных материках (А х е 1 г о d D. J. Fossil floras suggest stable, not drifting, continents. — J. Geophys. Research, 1963, vol. 68, N 10, p. 3257—3263; Oppenheim V. Critique of hypothesis of continental drift. — Bui. Amer. Assoc. Petrol. Geol., 1967, vol. 51, N 7, p. 1354—1360. Максимова С. В. Гипотеза перемещения материков и зоогеография. — Природа, 1958, № 5, с. 21—30). Однако эти возражения вызвали контркритику (Doumani G. A. Critique of hypothesis of continental drift by V. Oppenheim. — Bui. Amer. Assoc. Petrol. Geol., 1968, vol. 52, N 2, p. 354—357), и было опубликовано немало работ, подтверждающих теорию дрейфа (С h а 1 о n е г W. G. Continental drift. — New Biology, 1959, N 29, p. 7—30; Melvill R. Continental drift, Mesozoic continents and the migration of the angiosperms. — Nature, 1966, vol. 211, N 5045, p. 116—120; Сох С. B. Migrating Marsupials and drifting continents.— Nature 1970, vol. 226, N 5247, p. 767—770; F о о d e n J. Breakup of Pangaea and isolation of relict mammals in Australia, South America and Madagascar. — Science, 1972, vol. 175, p. 894—898; AubrevilleA. Distribution des coniferes dans la Pangee permienne. — C. R. Acad. Sci., Paris. Ser. D., 1973, vol. 276, N 13, p. 1973—1976; Organisms and Continents through Time/ Ed. N. F. Hughes. Special Papers in Palaeontol., 1973, N 12, 334 p.). Последняя из указанных работ представляет собой сборник трудов симпозиума, состоящий из 23 статей, в которых данные палеонтологии и палеофлористики рассматриваются на современном научном уровне с позиций мобилизма.

В СССР палеоботаники Криштофович (Криштофович А. Н. Бо- танико-географическая зональность верхнего палеозоя. — Изв. АН СССР. Сер. геол., 1937, № 3, с. 383—401), Вахрамеев (Вахрамеев В. А.

1)        Дрейф материков в свете палеоботанических данных. — В кн.: Проблемы теоретической и региональной тектоники. М., 1971, с. 254—261;

2)        Мезозойские флоры южного полушария и их соотношение с флорами северных континентов. — Палеонтол. журн., 1972, № 3, с. 146—161), С. В. Мейен поддерживали идеи мобилизма и пользовались реконструкциями Вегенера и Дю Тойта. Известный ботаник Е. В. Вульф (1885— 1941) в своем обзоре флор, опубликованном посмертно (Вульф Е. В. Историческая география растений: История флор земного шара. М.; JL, 1944. 546 е.), чрезвычайно высоко оценивал значение теории Вегенера. Отмечая, что «растительность во всех местонахождениях каменного угля,1 от Шпицбергена и Гренландии до Южной Америки и Южной Африки, в течение нижнего каменноугольного периода поразительно однообразна», он считал, что возникающие в этом случае «затруднения легко разрешаются, если допустить, согласно теории Вегенера, существование в каменноугольном периоде единой суши, являвшейся совокупностью всех —' позже разошедшихся — современных материков» (с. 12). Общие черты между тропическими флорами Африки и Америки, писал он, «не оставляют никакого сомнения в наличии материковой связи между Африкой и Америкой в меловом и начале третичного дериода. Исходные типы родов были тогда распространены на этом, в то время еще связанном, материке» (с. 89).

Менее категоричными были заключения советских палеонтологов, изучавших, в частности, распространение позвоночных (Шишкин М. А. Древние наземные позвоночные и проблема Гондваны. — Природа, 1974, № 9, с. 60—67). Отмечалось, что в пользу целостности и обособленности материка Гондваны в конце палеозоя и в начале триаса говорит присутствие специфических общих родов раннепермских и раннетриасовых пресмыкающихся и очень сходный облик среднетриасовых тетраподных фаун в Южной Африке и Южной Америке, распространение практически единой раннетриасовой фауны в Южной Африке и Антарктиде, существование некоторых южно-африканских семейств амфибий в нижнем триасе Австралии. «Доводами в пользу единства Лавразии можно считать большое сходство карбоновой и раннепермской фаун Северной Америки и Европы и — с известными оговорками — присутствие некоторых характерных групп водных амфибий и рептилий на этих же материках в позднем триасе» (Шишкин, 1974, с. 67).

Таким образом, в целом степень аргументированности теории дрейфа материков по биологическим данным оставалась примерно на том же уровне, какой был охарактеризован А. Вегенером в гл. 6 его книги в 1929 г. Многие решения можно найти лишь ориентировочно, по «большинству голосов» специалистов, как это делал Вегенер.

К содержанию книги: О теории дрейфа континентов