|
«Знак вопроса» 2/92 Жизнь, смерть, бессмертие?...
БАЛАНДИН Рудольф Константинович Биологическая вечность жизни
«Два синтеза Космоса»
Так определил В.И.Вернадский противостояние двух мировоззрений. С одной стороны, Вселенная предполагается величайшей механической системой, с другой — величайшим организмом. В первом случае дело обстоит так, как подразумевает большинство научных теорий. А во втором...
«Было ли когда-нибудь и где-нибудь начало жизни и живого, — спрашивал Вернадский, — или жизнь и живое такие же вечные основы Космоса, какими являются материя и энергия? Характерна ли жизнь и живое только для одной Земли или это есть общее проявление Космоса?..
Каждый из нас знает, как много для всех нас важного ценного и дорогого связано с правильным и точным ответом, разрешением этих вопросов... Ибо нет"вопросов более важных для нас, чем вопросы о загадке жизни, той вечной загадке, которая тысячелетиями стоит перед человечеством...
Мы знаем — и это знаем научно, — что космос без материи, без энергии не может существовать. Но достаточно ли материи и энергии — без проявления жизни — для построения Космоса, той Вселенной, которая доступна человеческому разуму?..»
На этот вопрос он предпочел ответить отрицательно, ссылаясь именно на научные сведения, а не на личные симпатии, философские или религиозные убеждения:
«...Можно говорить об извечности жизни и проявлений ее организмов, как можно говорить об извечности материального субстрата небесных тел, их тепловых, электрических, магнитных свойств и их проявлений.
С этой точки зрения столь же далеким от научных исканий будет являться вопрос о начале жизни, как и вопрос о начале материи, теплоты, электричества, магнетизма, движения».
По мнению Вернадского, представления о мире, основанные на данных физики, химии, математики, механики, чрезвычайно упрощают реальность, предлагая схемы, далекие от действительности. Вселенная при этом превращается либо в хаос, в котором случайно возникают области упорядоченности, либо в грандиознейшую машину, управляемую мировым Разумом или божествами.
Для натуралиста Вселенная воплощена прежде всего в земной области жизни — биосфере (добавим: и в человеке-микрокосме). А здесь царит жизнь. «Эти представления о природе, — продолжает Вернадский, — не менее научны, чем создания космогонии или теоретической физики и химии, и ближе для многих; хотя они так же неполны, как и геометрические схемы упрощенной мысли физиков, но они менее проникнуты призрачными созданиями человеческого ума».
Добавим, что авторитет механики, физики, химии непомерно вырос в значительной мере за счет успешного использования соответствующих знаний для военных целей, для создания оружия массового уничтожения. Государства затрачивали на развитие этих наук гигантские средства. Большинством людей замысловатые формулы и непонятные научные концепции воспринимались как абракадабра, скрывающая потаенную мудрость. (Говорят, во время оваций публики, приветствовавшей Чаплина и Эйнштейна, великий артист шепнул великому физику: «Вас они приветствуют, потому что не понимают ваших работ, а меня — потому что все меня понимают».)
В нашем веке так называемые точные науки стали претендовать на абсолютное первенство. По ним сверяют мировоззренческие проблемы, а выведенные формулы всемирного тяготения, теории относительности, квантовой механики и т.д. принято считать основополагающими. Однако все эти науки построены на предположении, что ни жизнь, ни разум никакими особыми качествами не обладают, не принимая существенного участия в жизни Вселенной... Не в жизни даже, а в каком-то машиноподобном состоянии. Ясно, что мир, построенный по такой схеме, остается неживым и совершенно неуютным для живого мыслящего человека.
Конечно, любая конкретная наука, да и все науки вообще имеют вполне определенные ограничения. Главное, насколько умело и мудро каждый ученый сознает и учитывает их.
«Есть всегда ученые, — писал Вернадский, — которые ярко чувствуют и охватывают эту живую, реальную Природу нашей планеты, всю проникнутую вечным биением жизни, и для которых это понимание единой Природы является руководящей нитью всей их научной работы».
Почему же исследователи утрачивают это чувство живой Природы? Главная причина, пожалуй, в том, что окружающая человека среда радикально меняется. Создана искусственная «вторая» техногенная природа — техносфера. Современный человек в быту, труде, на отдыхе остается как бы крохотной деталью гигантской механической системы. Вот и весь мир начинает представляться человеку природным подобием техносферы — миром механических систем, оттесняющих жизнь на задворки бытия.
Одно замечание Вернадского хотелось бы выделить и внимательно осмыслить: «В науке нет до сих пор ясного сознания, что явления жизни и явления мертвой природы, взятые с геологической, т.е. планетной, точки зрения, являются проявлением одного процесса».
Логически тут не все верно. Сначала резко разделены явления жизни и мертвой природы, а затем указано, что они едины. Но какое возможно органичное единство живого и мертвого? И чем тогда отличается геологическая точка зрения от биологической? Если биологи разработали понятие организма, а представители точных, технических — механизма, то какой возможен симбиоз: то ли органический механизм, то ли механический организм? Невразумительно получается. Или возможен какой-то третий синтез Космоса, объемлющий первые два? И каким образом связан он с геологией?
Оглавление: Живое из мертвого или мертвое из живого? Закон сохранения духовной энергии? |