Соболь. Соболиный мех. Шкурки соболя

  

Вся электронная библиотека >>>

 Соболь >>>

 

 

Соболь


Раздел: Учебники


 

К ИСТОРИИ СОБОЛИНОГО ПРОМЫСЛА

 

 

Охота на соболя как специальный вид промысла началась с появлением опроса на собольи шкурки.

Арсеньев описывая соболиный промысел в Уссурийском крае, отмечает, что до появления русских специальной охотой на соболя туземцы не занимались и убивали только тех зверей, которые случайно попадали в их ловушки. Из меха соболей шили головные уборы, наушники, рукавицы. Местами коренное население носило собольи шубы и использовало соболий мех на «подошвы лыж».

Крашенинников, описывая камчатских соболей, указывает: «В прежние времена бывало там соболей невероятное множество: один промышленник мог изловить их без дальнего труда до семидесят и осьмидесят в год, и то не для улотребления кож их, ибо оные считались хуже собачьих, но более для мяса, которое употребляли в пищу, и сказывают, что камчадалы при покорении своем за ясак соболиный не токмо не спорили, но, напротив того, весьма казакам смеялись, что они променивали ножик на 8, а топор на 18 соболей».

Широкий спрос на собольи меха появился давно. Арабский путешественник IV века Ибн-Батута констатирует, что волжские булгары исстари выменивали дорогие меха в Сибири.

Около половины VII века могущественные в то время хакассы завязали сношения с Китаем и имели ясачных, плативших им дань соболями и белками. Нет сомнения в том, что существовавшее в низовьях Амура могущественное и для того времени достаточно культурное государство Бохай (VII—X века) не только обменивалось посольствами с Китаем, но и вело с ним торговлю, в которой меха, и в первую очередь собольи, играли не последнюю роль.

Марко Поло упоминает соболей в числе сокровищ хана Кублай, завоевавшего Манчжурию и Корею.

Хорошо известно, что некоторые греческие колонии на Черном море вели обширную торговлю мехами, которые северные купцы привозили из глубины страны.

Русское государство с самого начала своих торговых сношений с Византией и Западной Европой обменивало меха на другие товары. При внешней торговле мехами уплачивалась дань монголам, снабжались посольства, одаривались иностранные гости и даже субсидировались войны. Внутри государства меха имели значение де- 6 нежных знаков, которыми оплачивалась торговая пошлина, выдавалось жалованье должностным лицам, раздавалась милостыня и т. д.

В XII—XIV веках остяки под татарским нажимом вынуждены были отойти до устья Иртыша и, покорившись, стали платить им дань собольими и оленьими шкурами.

В те времена, когда алтайцы входили в состав Джунгарии (XV век) и земли, занимаемые ими, составляли собственность Джунгарского государства, они платили налог Джунгарскому хану, от которого на Алтай приезжали специальные сборщики налога «торга». Позднее алтайцам пришлось платить ясак и Джунгарскому хану, и русским. Налог выплачивался в основном соболями. Из журнальной записи рудоприемщика Шелагина в 1745 г. следует, что «... двоеданцы ясачные татары, кочующие по реке Майма, платили ясак русским «по одному соболю с человека» и «алман» Цзюн- гарскому Кактайше но 5 соболей с человека».

Заинтересованность Русского государства в пушнине побудила предприимчивых русских промышленников в погоне за «мягкой рухлядью» продвигаться на восток. Собираясь группами, они без карт и знания местности отправлялись в поиски новых «землиц», «Промышленные и охочие» люди зачастую присоединялись к специальным отрядам «служилых» людей, которых направляли представители государственной власти со специальным заданием — разведать и описать до тех пор неизвестные места. Эти отряды сами занимались добычей пушного зверя и вели меновую торговлю с местным населением. Новгородцы уже в начале XI века вели торговлю с туземными племенами за Уралом. Арабский ученый Абу-Исхака аль Фарси в «Книге климатов» (половина X века) пишет, что и арты (русское племя) «... вывозят черных соболей и свинец». Эта торговля не всегда была основана на добровольных соглашениях, часто она носила характер сбора дани.

Вслед за промышленными людьми и первыми землепроходцами пришла русская власть и формально закрепила за Русским государством право на пользование Сибирью как русской землей. На освоение Сибири от Урала до берегов Тихого океана потребовалось около 800 лет, если начать исчисление с первых походов новгородцев в начале XI века до формального закрепления Амура в 1858 г. Фактически же русским потребовалось значительно меньше времени, чтобы дойти до берегов Тихого океана и Камчатки.

Русские власти облагали данью местное население, которое выплачивало ее пушниной. Эта дань называлась «ясаком». Назначался ясак для каждого рода или племени в отдельности, «смотря по людям и по промыслам». Размер ясака вначале определялся местными «служилыми людьми» и во многих местах должен был выплачиваться соболями. С этих пор соболиный промысел прочно вошел в хозяйственную деятельность коренного населения Сибири.

Некоторое представление о размерах ясака дает нам грамота '601 г., по которой в Верхотурском уезде определялось брать с женатого 10 соболей, а с холостого 5 соболей. В Инбатском зимовье «...князцы платят по 5 соболей, а рядовые и родники по 5 же соболей; ясак с подростков брать, когда им исполнится 5 лет».

Лишь с оскудением соболиных .промыслов разрешалось заменять соболя «прочей мягкой рухлядью», для чего существовали нормы замены. Так, в конце XVII века в Мангазее за соболя принимали шкурки: «...лисиц и росомах по 1 зверю, песцов белых по 16 штук, голубых песцов 2 штуки, выдры 1 штука, белки 100 штук».

В 1858 т., по сообщению В. Вербицкого, с черновых татар (ку- мандинцы, тубалары) соболь взимался уже не с каждого охотника, а «сверх того по 10 соболей с каждой волости». У калмыков (алтайцев) вместо соболей с каждой волости должны были внести в казначейство 10 чернобурых лисиц «...Если же лов лисицы будет неудачен, они заменяются белками, за каждую по 80 штук».

Исчисление ясака в соболиных единицах сохранилось до самого последнего времени его существования.

Тяжесть выплаты ясака усугублялась тем, что «служилые люди» старались собирать его с прибылью. Удаленность от Москвы и связанное с этим отсутствие должного контроля порождали большое количество злоупотреблений служилых людей. Всякого рода «дополнительные» поборы в пользу воеводы, сборщика, духовенства и др. сопутствовали сбору ясака. Многочисленные указы, направляемые из Москвы с целью пресечь эти злоупотребления, и твердо устанавливаемые нормы обложения ясаком не давали положительных результатов. Помимо перспектив на легкое обогащение развитию злоупотреблений много способствовало нерегулярное обеспечение служилых людей «государевым жалованьем», которое зачастую задерживалось в течение нескольких лет.

Взяточничеством и незаконными поборами занимались и рядовые сборщики ясака, и воеводы, и даже сибирские губернаторы. Из Москвы иногда посылали особых уполномоченных, и тогда расправа с «ворами» была жестока. Даже такие высокопоставленные чиновники как сибирский губернатор Гагарин, иркутский воевода Ракитин и вице-губернатор Жолобов за взяточничество, насилие и грабежи были казнены в первой половине XVIII века.

Чтобы обеспечить сбор ясака, строились укрепленные «острожки», которые являлись местом концентрации собранной пушнины. В каждом острожке был старший приказчик из служилых людей, он имел под своим началом отряд казаков. Помимо служилых людей и казаков около этих острожков концентрировались «охочие» люди, которые сами занимались промыслом. Насколько велик был наплыв таких «охочих» людей, можно судить по приводимым Фишером ведомостям в «Сибирской истории»: «... на Нижнюю Тунгуску отправилось казаков 28, а промышленников 189; на Подкаменную Тунгуску казаков 44, а промышленников 312».

Коренное население попадало под тройной гнет узаконенного ясака, незаконных поборов сборщиков и произвола промышленников. Промышленники из охочих людей в погоне за наживой часто занимали старые промысловые «ухожья» коренного населения, нарушали прежние обычаи и тем самым притесняли их. Чтобы рассчитаться с ясаком и удовлетворить незаконные требования служилых 8 людей, местные охотники вынуждены были усилить промысел соболя. Появление большого количества пришлых промышленников, зачастую вытеснявших местных охотников из их постоянных охотничьих угодий, вынуждало последних заходить для добычи соболей в более глухие, отдаленные участки.

Русские принесли с собой новую культуру, которая в первую очередь отразилась на технике добычи ссболей. Вместо единственной добычи при помощи лука широкое применение получили такие ловушки как кулемка, пасть, кроме того, отлов соболей сетями (обмет и рукавчик), а в дальнейшем и капкан. Применение новых орудий промысла значительно облегчало, а следовательно, и повышало добычу соболей.

Усиленный промысел не мог не сказаться на запасах соболя. Не успели еще русские дойти до Байкала и Лены, как в Москву пошли челобитные об оскудении промысла на Урале и Оби, где приходилось при сборе ясака заменять соболя «прочей мягкой рухлядью».

Об оскудении соболиных промыслов свидетельствует следующая выписка из документа от 1649 г., приводимая Г. В. Вернадским в работе «Государевы служилые и промышленные люди в Восточной Сибири XVII века» (журнал Министерства народного просвещения, новая серия, часть VI, апрель 1915 г.): «А по расспросу де торговых и промышленных людей Иевка Елисеева и Незговорка Григорьева, что де они на тех реках промышливали, и иные их братья промышленные люди в прошлых годах, как они в Якутах были до приезд прежних воевод на ужину (долю) такими кулемами в зиму сорока по три и по четыре и по пяти и по шести и по полусема сорока на человека, а ныне де на те реки промышленные люди ходить перестали, потому что соболя опромышляли, а которые при них на те реки ходили, и они всего на ужину добывали по пятнадцать и по двадцать, потому что соболь весь в Якутском уезде на ближних реках, в которые в ясачные зимовья на годовую служилые люди посылаются, торговые и промышленные люди своими промыслы кулем- ками опромышляли».

Правительство, обеспокоенное уменьшением поступления ясака, несколько раз пробовало урегулировать порядок взимания его и прекратить злоупотребления сибирских властей и промышленных людей. Неоднократно пыталось ввести порядок в пользование охотничьими угодьями и оградить «ясачных людей» от вторжения к ним пришлых «промышленных» и «охочих» людей. Примером такой заботы об охране интересов людей, «промышляющих ясаком», может служить «Наказ о должности Якутских воевод» за 1646 г., опубликованный в сборнике «Акты исторические», собранные и изданные Археографической комиссией (т. V, 1676—1700 гг. Санкт-Петербург, 1842 г.). В этом наказе говорится: «Учинить заказ крепкой: по которым рекам, по Лене, по Олекме, по Алдану, по Витиму, по Учару, по Тонтоте, по Мае, по Ядоме и по иным сторонним рекам, где живут ясачные иноземцы и промышляют ясаком, и по тем рекам торговым и промышленным людям ходить не велеть, а промышленным людям ходить на промысле в те места, чтоб ясачным людям от промыслу их тесноты и ясачному сбору недобору не было».

Но все эти меры, предпринятые из далекой Москвы, не принесли ни облегчения местным охотникам, не сократили хищнического

уничтожения соболя.

Введенная правительством в конце XVII века почти полная MOJ- нополизация торговли мехами оставила много отдушин для частной торговли. Купцам было запрещено продавать меха достоинством выше -20 руб. за пару и 300 руб. за сотню по московской цене. Частным торговцам в Сибири запрещалось торговать с другими государствами. Лучшие меха отбирались в государеву казну, но стоимость их выдавалась купцам деньгами. Частные торговцы находили пути в обход существовавшим законам. Процветали подкуп воевод, скупка у них лучших мехов и т. д. В конце XVIII века даже торговля с Китаем перешла в руки купцов.

Покупка пушнины от охотников производилась не за деньги, а путем товарообмена. Такая форма торговли была особенно выгодна скупщикам, так как они, пользуясь незнанием охотниками истинных цен ни на товары, ни на пушнину, назначали произвольные цены. Недоплачивая стоимость шкурок и устанавливая небывало высокие цены на свои товары, купец получал двойную прибыль. Если к этому прибавить обман и спаивание местных охотников как обычное явление при покупке у них пушнины, то эта «торговля» была для скупщиков особенно выгодна. Нам известен случай, рассказанный эвенком Иваном Ивановичем Селезневым из Тунгокоченского района Читинской области, когда охотники, собравшиеся на «болжор» (заранее назначенное место для обмена пушнины) в устье одной из речек, были обмануты своим «другом» торговцем. Население трех юрт дожидалось приезда «друга» несколько дней. Когда он, наконец, появился, то в первую очередь угостил всех водкой. Слабые к алкоголю эвенки охмелели и заснули. Проснувшись на следующий день, они уже не застали своего «друга», не нашли своей пушнины, а взамен нее им был оставлен пуд муки. С тех пор эта речка носит название «Пуд».

Характерен случай, имевший место на Камчатке: один из скупщиков обменял охотнику плохонькие часы на лисицу, после этого в течение 3 лет он брал с этого же охотника по лисице, несмотря на то что часы испортились в первые же дни пребывания у нового хозяина.

Каждый скупщик и торговец обычно вел торговлю в определенном населенном пункте. У него же охотники, отправляясь на промысел, брали необходимые продукты, порох и другие припасы, причем, как правило, в долг. Торговец имел книгу, куда записывал стоимость выданного аванса. Охотник не получал никакой справки или копии произведенной записи. Рассчитывались за выданные товары пушниной после промысла. Пользуясь доверчивостью и неграмотностью своего должника, скупщик держал его в постоянном долгу. Тем самым он как бы закреплял этого охотника за собой. При выдаче аванса торговец не рисковал ничем, так как даже долг умершего переходил к сыну, а у некоторых народностей, если у охотника не было родственников, то за долг отвечал весь род.

Стараясь избавиться от постоянно гнетущего долга, охотник вынужден был усиливать промысел на более ценных зверьков, увеличивая число ловушек, усовершенствуя их и .удлиняя сроки промысла. Количество зверьков в угодьях уменьшилось и шансы попадания их в ловушки тоже. Охотнику приходилось обставлять ловушками все большую территорию, увеличивая их количество. В. К. Арсень- ев, описывая соболиный промысел в Уссурийском крае, указывает, что 1 охотник настораживал до 2000 ловушек. Совершенно очевидно, что ему не удавалось своевременно осмотреть все настороженные самоловы. Это приводило к бесполезной гибели многих зверьков, которые оказывались попорченными птицами или мышами или съеденными другими хищниками. Усугублялось истребление соболя и тем, что из-за беспечности некоторых охотников ловушки оставлялись настороженными на лето.

С дальнейшим уменьшением количества соболей все большее распространение получила добыча с обметом и рукавчиком. Охотнику достаточно было найти след зверька, чтобы упорным преследованием добыть этого соболя.

Особенно широкое применение в текущем столетии получили капканы, которые почти полностью вытеснили существовавшие ранее самострелы и черканы. Все эти виды ловушек (капкан, самострел и черкан) имели огромные преимущества перед стационарными самоловами. Опыт охотника и знание повадок зверька позволяли ему настораживать эти ловушки почти с полной уверенностью в поимке соболя. Капканы позволяли промышлять соболя в каменистых россыпях или густых зарослях кустарников, где ни обметом, ни с собакой добывать его не удавалось.

В погоне за наибольшей добычей пушнины охотники перестали соблюдать рациональные сроки промысла. Чтобы захватить соболиные участки, многие охотники стали выходить на промысел все раньше и раньше, стремясь опередить один другого. В результате они стали добывать неполноволосых соболей, получивших в пушной торговле наименование «недособоль».

Задержка охотников в тайге до поздней весны приводила к еще худшим результатам. Ловили зверьков Не только с потертым, выгоревшим, начинающим падать волосом, но и самок в последней стадии беременности. В пушной торговле появились летние шкурки соболя, получившие название «калтан».

Высокие цены на собольи шкурки и неразборчивость скупщиков пушнины привели к резкому ухудшению меховых качеств поступающих в продажу соболей. Для предотвращения этого некоторые сельские общества на Лене постановили не выходить на весенний промысел.

Вначале развития соболиного промысла местные охотники стремились сохранить основные запасы производителей, особенно в период беременности самок и вывода молодняка. Это подтверждается сказками об охотнике, убившем из-за жадности слишком много зверьков и наказанным «духами». Такие сказки до сих пор можно услышать у манегров, тофов и гольдов на Амуре, у эвенков на Под- каменной Тунгуске; есть они и у юкагиров, ламутов и других охотничьих племен.

Для сохранения соболей на Шантарских островах охотники Тугуро-Чуминского района (эвенки, нивухи и якуты) обычно промышляли на островах через три года на четвертый. Даже в период крайней нужды, когда кабальная зависимость от скупщиков заставляла охотников усиленно добывать соболей, старики требовали от охотников, уезжающих на остров, оставлять в каждой реке пару соболей

У некоторых племен были свои «священные» места, где добыча всякого зверя была запрещена и они служили как бы заповедниками. Нарушение неприкосновенности «священных» мест строго каралось.

Ю. В. Аверин, описывая наземных позвоночных восточной Камчатки, указывает: «Кроноки издавна славились обилием соболя. Примерно в половине прошлого столетия они были выделены местным населением в своего рода заказник. Охота в нем преследовалась самими же охотниками». Как известно, Кроноки долгое время были государственным заповедником.

В. Н. Скалон в работе «Речные бобры Северной Азии», опубликованной в 1951 г., указывает, что колонии бобров и соболей, послужившие базой для организации Кондо-Сосвинского государственного заповедника, сохранились в результате охраны их местным населением.

На территории Баргузинского заповедника соболь сохранился в результате того, что угодья эти с давних времен были официально закреплены за эвенками Подлеморско-Шемагирского рода.

Древний порядок пользования охотничьими угодьями был принят и пришлым — русским — населением. До сих пор в некоторых промысловых районах (преимущественно северных) охотники имеют свои угодья, которые все еще переходят .по наследству от отца к сыну.

По мере уменьшения количества соболей права на исключительное пользование соболиными угодьями теряли значение. За соболем приходилось уходить все дальше и дальше в глубь тайги. Отдельные охотники уходили на соболевку за сотни километров от места своего жительства. Так, охотники-соболятники из Минусинского района Красноярского края (верховья Енисея), в 1910—1920 гг., нагрузив на нарты все необходимое, переваливая гольцы, доходили до верховьев рек Уды, Оки, Зимы, проделывая на лыжах до 500 км, пока не достигали соболиных угодий. Некоторые минусинцы уезжали соболевать на Дальний Восток и даже на Камчатку. Чунские охотники из Шиткинского района Иркутской области отправлялись соболевать в Белогорье, т. е. на хребты Восточных Саян, за 300— 400 км. Соболятники с реки Киренги, чтобы добраться до гольцов, заезжали на лодках в верховья порожистых горных речек, затем перетаскивали свое снаряжение на себе, а возвращались с промысла только весной, когда реки освобождались от льда.

Трудности, связанные с добычей соболя, вынуждали охотников объединяться в артели по несколько человек. Такой артельный промысел существовал давно. С. П. Крашенинников в главе «Ови- тимском соболином промысле» описывает организацию артели, фор- 12 ма которой сохранилась без изменения с давних времен (1733— 1737 гг.) почти до настоящего времени. В артелях легче было тащить тяжело груженные нарты, сменяясь по очереди при протаптывании лыжни. Меньше времени уходило на оборудование лагеря. Преобладавший в те времена способ добычи соболя, обметом требовал участия не менее 2 человек и пр.

В организовавшейся артели выбирали старшего из числа наиболее опытных охотников. Он был ответственным руководителем артели и его распоряжения были обязательны. Результаты добычи делились поровну между всеми участниками охоты. Но там, где господствовал в деревне кулак, даже в артелях эксплуатировались охотники. Зачастую более богатые кулаки или скупщики пушнины вербовали себе так называемых «половинщиков». Такого половинщика снабжал хозяин всем необходимым для промысла, за что он должен был отдать половину своей добычи. При дальних заходах в тайгу некоторые охотники, чтобы обеспечить себя продовольствием на весь сезон промысла, вынуждены были, авансируясь у купца, нанимать «оттащиков», помогавших ему тащить груз. В результате львиная доля добычи попадала в руки того же купца.

Лишь в районах, где сохранился ловушечный способ добычи соболей, промысел проводился в одиночку. На Дальнем Востоке одиночки объединялись в группы, чтобы обезопасить себя от банд, нападающих на охотников и их добычу.

Если в один и тот же район уходило несколько артелей, то отдельные участки распределялись между ними либо добровольным соглашением, или жеребьевкой. Обычай сохранял право пользования угодьями за тем, кто первый их захватывал. Поэтому, если артель ожидала появления вблизи другой артели, она старалась, расставляя ловушки, захватить как можно больше территории.

В некоторых районах, например в Баргузинском, где соболиные угодья считались собственностью эвенков, существовал порядок аренды отдельных речек. В этих случаях скупщики или местные кулаки арендовали участки для себя, а затем на кабальных условиях нанимали охотников.

Царское правительство почти не занималось регулированием промысла соболя.

Количество соболей уменьшалось с катастрофической быстротой.

На сокращение численности соболей повлияли и лесные пожары, которые охватывали почти все таежные районы Сибири. Разработка площадей под хлебопашество велась подсочным способом. Выжигая свой участок, хлебороб пускал палы и не был в силах их приостановить. Зачастую горели массивы лучших охотничьих угодий. Немало лесных пожаров возникало и от небрежного обращения с огнем.

Особенно большие пожары свирепствовали в Сибири во второй половине XVIII и в XIX веке.

В 1915 г. было особенно засушливое лето и огонь широко распространился по лесам всей Сибири; в этом году свыше б млн. км 2 было покрыто густым дымом. Дым мешал судоходству на Лене, Ангаре, Енисее; на многих участках железной дороги было нарушено регулярное движение поездов. Огонь охватывал многие участки, в которых соболь еще сохранился. Гибли не только молодые соболята, но и взрослые зверьки.

Только после того как советская власть организовала действенную охрану лесов и для борьбы с огнем была использована авиация, количество лесных пожаров резко сократилось.

Немало хороших соболиных угодий за последнее столетие уничтожил кедровый шелкопряд. Начало больших повреждений кедровых насаждений шелкопрядом относится к 1885 г. В течение нескольких лет громадные площади кедровников были превращены в «сухарники». Труднопроходимые, изобиловавшие всяким зверем леса после нашествия гусениц шелкопряда представляют унылую картину. Сухие стволы иногда в несколько обхватов толщиной раскинули сухие сучья, а под ними на земле редкими куртинами растет трава. Масса валежника преграждает дорогу путнику. Звери и птицы покинули эти места. Только дятлы стучат, добывая из-под коры личинок короедов.

Лесные пожары и кедровый шелкопряд за последние 100 лет сократили площадь кедровников почти на 20%. Это также не могло не отразиться на запасах соболя.

С приходом советской власти вся торговля пушниной перешла в руки государства. Одним из первых важных мероприятий было введение сроков соболиного промысла.

Одно регулирование промысла сроками не могло восстановить поголовье соболей. Поэтому советское правительство организовало ряд государственных заповедников, и с 1935 г. были полностью прекращены добыча и заготовки собольих шкурок на всей территории Советского Союза сроком на 5 лет. Одновременно в широких масштабах начали проводить мероприятия по расселению соболей в первую очередь в места, -где они были выбиты окончательно. Поголовье стало быстро восстанавливаться, и в 1940 г. представилась возможность вновь открыть соболиный промысел. Предварительно на большой территории было проведено обследование запасов соболя и выявлены результаты запуска. Учитывая данные обследования, промысел был разрешен только в тех районах, где запасы соболя стали достаточными.

Количество соболей, предусмотренное общим государственным планом добычи, распределялось областными или краевыми исполнительными комитетами депутатов трудящихся по районам в зависимости от состояния запасов зверька. При этом районы распределялись между заготовительными организациями с таким расчетом, чтобы (по возможности) в одном районе заготовку соболей производила одна система.

Охота на соболя разрешается с 1 ноября по 1 февраля, когда шкурка его имеет лучшие качества.

Местное Управление по делам охотничьего хозяйства с целью регулирования отстрела выписывает на каждый район разрешения (лицензии) на добычу каждого зверька (в соответствии с распределением плана по районам и организациям). Эти разрешения выдают охотникам, которые возвращают их при сдаче собольих шкурок. Заготовительная организация, отправляя шкурки на пушную базу, 14 прикладывает к ним разрешения, а корешок, в котором указаны места и время добычи, направляет в Управление по делам охотничьего хозяйства. Пушная база не имеет права принимать шкурки без приложенных к ним разрешений. Организация, принявшая такую шкурку, а также и охотник, добывший соболя без лицензии, несут соответствующую ответственность. Эта система регулирования промысла существует и в настоящее время.

Проведенные мероприятия почти повсеместно дали положительные результаты. Количество соболей начало быстро возрастать. В результате их расселения границы распространения стали расширяться, и некоторые из очагов превратились в громадные по площади сплошные массивы, заселенные соболями. Так, например, были восстановлены запасы наиболее ценной расы витимских соболей. К 1935 г. эти соболя обитали лишь в самых труднодоступных участках Северобайкальского нагорья и были распространены несколькими небольшими разрозненными участками общей площадью около 21 тыс. км2. Плотность поголовья в очагах была незначительной. К 1945 г. эти отдельные очаги не только слились и образовали один крупный очаг, но границы его слились с соседним Баргузин- ским очагом, который в 1935 г. включал и территорию Баргузин- ского государственного заповедника и имел площадь 20 тыс. км2. В 1950 г. общая площадь этих двух очагов, образовавших один сплошной массив тайги, заселенной соболем, достигла свыше 280 тыс. км2.

Возросшее количество зверьков позволило во много раз увеличить их добычу. Так, если в Киренском районе Иркутской области в период 1932—1935 гг. ежегодно заготовлялось от 30 до 50 шкурок соболей, то в 1949 г. в этом же районе было заготовлено 2093 шкурки без какого-либо ущерба для воспроизводства и дальнейшего роста заготовок.

Несмотря на ряд нарушений и недостатков лицензионной системы, она имела и имеет в настоящее время решающее значение в восстановлении и сохранении запасов соболя. Во многих районах, где соболя еще недостаточно размножились, или там, где их недавно выпустили, эта система дает возможность продлить срок запуска, а в местах промысла улучшить использование запасов.

Результаты восстановления поголовья соболя показали, что этот зверек легко приспосабливается к самым различным условиям обитания. Во многих местах он заселил такие типы угодий, в которых раньше не встречался. Старые гари, участки лесотундры, светлые лиственничные леса во многих районах заняты теперь соболем. Даже на участках лесоразработок с использованием современной техники соболь продолжает жить, легко приспосабливаясь к шуму электрических пил, тракторов, запаху бензина и дыма от костров лесорубов. В тех местах, где он не подвергается преследованию, соболь легко уживается в непосредственной близости от человеческого жилья и оегулярно посещает помойки, питаясь отбросами, или ловит мышей по складским помещениям.

Такая уживчивость соболя открывает широкие перспективы для дальнейшего увеличения запасов этого ценного зверька.

Разница в качестве меха соболей, обитающих в разных географических зонах, и большие индивидуальные различия в окраске еще в самом начале торговли шкурками соболей определили их различную стоимость. В период появления крупных торговых фирм, занимавшихся продажей соболей большими партиями на ярмарках, были выработаны определенные цены на шкурки соболей различных районов.

Так, фирма А. И. Громовой в своей докладной на имя Амурской экспедиции в 1910 г. пишет: «По сортам соболь распределяется в следующем порядке, начиная с высших, с показанием относительной ценности: витимские — высочайшие по ценности, но к настоящему времени выбитые; баргузинские — 100%; кумарские — 90%; зейские — 90 %; джалиндинские — 80 %; буреинские — 80 %; гилюй- ские — 80 %; учурские — 80 %; камчатские — 60 %; саянские — 40 %; тункинские — 30 %; амурские — 20 % ».

Отдельные шкурки высших сортов оценивались в 1000 руб. Соотношение цен бралось как ориентировочное, и то лишь при продаже на ярмарке. Обычно же скупка собольих шкурок производилась иначе: мелкий скупщик платил охотнику далеко неполную цену и сам получал от крупной торговой фирмы столько, сколько сумеет выторговать.

При советской власти в ноябре 1919 г. Главмехом были определены предельные закупочные цены на пушнину, в том числе на шкурки соболей. Установление этих расценок носило уже характер некоторой стандартизации цен с учетом мест добычи.

С 1925 г. введен первый стандарт на пушнину, который был дополнен и уточнен в 1926 г. Этим стандартом запрещались приемка и продажа невыходной пушнины, в частности соболя весеннего и летнего боя (калтан), а также детенышей. Шкурки соболей были разделены на 18 кряжей в зависимости от района добычи. По степени развития мехового покрова они делились на три сорта: первый — полноволосый, второй — менее полноволосый и третий — полуволосы й. По цвету были выделены всего четыре категории: головка (самые темные), подголовка, в о- ротовые и меховые (самые светлые). Дефекты делились на три категории: малый, большой и брак.

Расценка производилась по соглашению. В стандарте были указаны общие правила экспорта.

Несовершенство этого стандарта потребовало его изменения. В 1930 г. были введены временные правила приемки зимних видов пушнины, утвержденные Наркомторгом СССР. В 1931 г. был утвержден новый стандарт, в котором шкурки соболей делились уже не на 18, а всего на 13 кряжей. При этом для определения кряжа помимо места добычи давалась характеристика волосяного покрова и способов правки шкурок. При этом была сделана попытка описать цвет меха соболей различных кряжей. Помимо этого, в каждом кряже выделялись по цвету 8 групп: головка высокая, головка нормальная, подголовка высокая, подголовка нормальная, воротовой темный, воротовой светлый, меховой темный, меховой светлый. Шка- 16 ла сортности осталась та же, а дефекты были распределены на четыре категории: малый, средний, большой и брак.

Отсутствие на рынке соболей из целого ряда районов и общее сокращение заготовок собольих шкурок потребовали нового пересмотра стандарта. В 1933 г. количество кряжей было сокращено до 8, цветовые группы уменьшены до 7 (не стали выделять группу меховых светлых). Описание цвета меха в характеристике кряжей было упразднено.

Этот стандарт на соболя в основном сохранился до настоящего времени. В нем предусмотрено деление соболей на 8 кряжей: Камчатский, Баргузинский, Якутский, Амурский, Минусинский, Алтайский, Енисейский и Тобольский. В основу кряжевания помимо районов добычи положена общая характеристика волосяного покрова (по пышности, мягкости и высоте), способа правки и размера шкурки. Цветовых групп в каждом кряже сохранено 7. Количество сортов сокращено до 2 — зимний и раннезимний. Шкала дефектов сохранилась прежняя.

В настоящее время существующий стандарт уже не может удовлетворить заготовительные организации. Количество соболей в ряде районов, где они были истреблены почти окончательно, увеличилось. Качество их меха в процессе акклиматизации и гибридизации значительно отклонилось от признаков, указанных в стандарте. Поэтому необходимо выделить новые кряжи. Так, шкурки соболей, добываемых в Северобайкальском нагорье, отнесенные стандартом к Баргузинскому кряжу, на самом деле по качеству меха значительно выше типичных баргузинских соболей. Зверьки с южной части восточного побережья Байкала также отличаются от баргузинских. Шкурки соболей Саян значительно лучше амурских, хотя и отнесены к Амурскому кряжу. Восточносибирские соболя из бассейнов Ангары, Средней и Нижней Тунгусок по меховым качествам значительно отличаются от красноярских, обитающих близ Енисея. Вновь появились в заготовках прибайкальские соболя с хребта Хамар-Дабан, чикойские соболя. На Дальнем Востоке восстановилось поголовье удских соболей и т. д.

Совершенно непоказательным для определения кряжей стал способ правки собольих шкурок. Во многих районах охотники переняли выгодно подчеркивающую все положительные качества шкурки короткую правку (например в Саянах).

Мероприятия по расселению высокосортных витимских и баргузинских соболей, попавших в совершенно новые условия обитания и частично смешавшихся с местными расами соболей, привели к существенным изменениям мехового покрова зверьков целого ряда районов. Уточнение стандарта и борьба за повышение качества собольих шкурок позволят значительно повысить доходность соболиного промысла и для охотников, и для государства.

С 1931 г. для каждого кряжа была установлена особая цена в зависимости от качества меха. Внутри кряжа цены дифференцировались в зависимости от сорта и цветовых категорий. Был установлен определенный процент скидок на дефекты. Такая система оценки собольих шкурок сохранилась и до настоящего времени.

Современные цены предусматривают оплату первого сорта в 100% по каждому кряжу и цветовой категории отдельно. Для второго сорта стоимость шкурки снижается на 20%. За дефект удерживается определенный процент от стоимости данного сорта, кряжа и цветовой категории отдельно. За малый дефект 10%, за средний— 25%, за большой —50%. Брак разбит на три категории: первая категория оплачивается в 25% стоимости шкурки, вторая — в 15% и третья —• в 7 %.

Каждый кряж имеет свою стоимость. Наиболее высоко оцениваются соболя Якутского кряжа, затем по степени снижения идут: Баргузинский, Камчатский, Амурский, Минусинский и Алтайский, Енисейский и самый дешевый Тобольский кряж. Из цветовых категорий наивысшую стоимость имеет головка высокая, а наименьшую — меховой.

Введение единых государственных цен и стандарта на собольи шкурки сыграло положительную роль в организации промысла и торговли. Приемщик пушнины несет равную ответственность как за переплату, так и за недоплату охотнику стоимости принятых от него шкурок.

 

 

СОДЕРЖАНИЕ:  Соболиные шкурки

 

Смотрите также:

 

Соболиные шкурки

Обыкновенно соболий промысел начинается по первому снегу, как только соболь вылиняет, и продолжается до рождественских и крещенских морозов.

 

Скорняки. Скорняжное дело

цвет, если держать его над дымом; канадский соболь красится и продается за сибирский и т. д. Употребление шкур убитых на охоте зверей в виде одежды, а их мехов...

 

ЗВЕРОВОДЧЕСКАЯ ФЕРМА. Звероводство

Домик (дощатый) для щенения самки вставляется в клетку. Для норок или соболей делается сетчатая бескаркасная клетка лишь с передней рамкой.

 

Меховые шапки

 

шубы из натурального меха

Однако внешний вид и срок носки меховой шапки и шубы, мехового Воротника, без которого
С каракуля, смушки, мерлушки, т. е. меха, имеющего завиток, воду удаляют мягкой тряпкой.

 

замша, кожаная одежда. УХОД ЗА ОДЕЖДОЙ И ЕЕ АКСЕССУАРАМИ

Чтобы натуральный мех на воротниках, шапках, манто не мялся из-за неправильного хранения, его нужно регулярно расчесывать щеткой, а загрязненные места протирать губкой...

 

Шубы из искусственного меха

Жирные пятна с шубы, шапки, воротника из такого меха вы можете удалить кашицеобразной смесью бензина и подсушенной картофельной муки.

 

Последние добавления:

 

Головные уборы из меха   Облицовочные работы — плиточные и мозаичные   Огнеупоры 

 Древесные отходы   Производство древесноволокнистых плит   Материаловедение для столяров, плотников и паркетчиков   Плотничьи работы

 Паркет      Деревянная мебель  Защитное лесоразведение  СВАРКА И РЕЗКА МЕТАЛЛОВ  Сушка и защита древесины  Сушка древесины