Отцы и дети

 

Вся библиотека >>>

Рассказы Тургенева >>>

 


Отцы и дети

Русская классическая литература

Иван Сергеевич

Тургенев


 

Отцы и дети

 

 

      II

 

 

 

     - Дай же отряхнуться,  папаша, - говорил несколько сиплым от дороги, но

звонким юношеским голосом Аркадий,  весело отвечая на отцовские ласки,  -  я

тебя всего запачкаю.

     - Ничего, ничего, - твердил, умиленно улыбаясь, Николай Петрович и раза

два ударил рукою по  воротнику сыновней шинели и  по собственному пальто.  -

Покажи-ка себя,  покажи-ка,  -  прибавил он,  отодвигаясь, и тотчас же пошел

торопливыми шагами к постоялому двору,  приговаривая:  "Вот сюда,  сюда,  да

лошадей поскорее".

     Николай Петрович казался гораздо встревоженнее своего сына;  он  словно

потерялся немного, словно робел. Аркадий остановил его.

     - Папаша,  -  сказал  он,  -  позволь познакомить тебя  с  моим  добрым

приятелем,  Базаровым, о котором я тебе так часто писал. Он так любезен, что

согласился погостить у нас.

     Николай Петрович быстро обернулся и,  подойдя к человеку высокого роста

в  длинном балахоне с  кистями,  только что вылезшему из  тарантаса,  крепко

стиснул его обнаженную красную руку, которую тот не сразу ему подал.

     - Душевно рад,  - начал он, - и благодарен за доброе намерение посетить

нас; надеюсь... позвольте узнать ваше имя и отчество?

     - Евгений Васильев,  - отвечал Базаров ленивым, но мужественным голосом

и,  отвернув воротник балахона,  показал  Николаю Петровичу все  свое  лицо.

Длинное и худое,  с широким лбом,  кверху плоским,  книзу заостренным носом,

большими зеленоватыми глазами и  висячими бакенбардами песочного цвету,  оно

оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум.

     - Надеюсь, любезнейший Евгений Васильич, что вы не соскучитесь у нас, -

продолжал Николай Петрович.

     Тонкие губы Базарова чуть тронулись;  но он ничего не отвечал и  только

приподнял фуражку. Его темно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали

крупных выпуклостей просторного черепа.

     - Так как же, Аркадий, - заговорил опять Николай Петрович, оборачиваясь

к сыну, - сейчас закладывать лошадей, что ли? Или вы отдохнуть хотите?

     - Дома отдохнем, папаша; вели закладывать.

     - Сейчас,  сейчас,  - подхватил отец. - Эй, Петр, слышишь? Распорядись,

братец, поживее.

     Петр,  который в качестве усовершенствованного слуги не подошел к ручке

барича, а только издали поклонился ему, снова скрылся под воротами.

     - Я  здесь  с  коляской,  но  и  для  твоего тарантаса есть  тройка,  -

хлопотливо говорил Николай Петрович,  между  тем  как  Аркадий пил  воду  из

железного ковшика, принесенного хозяйкой постоялого двора, а Базаров закурил

трубку  и  подошел  к  ямщику,   отпрягавшему  лошадей,   -  только  коляска

двухместная, и вот я не знаю, как твой приятель...

     - Он в  тарантасе поедет,  -  перебил вполголоса Аркадий.  -  Ты с ним,

пожалуйста, не церемонься. Он чудесный малый, такой простой - ты увидишь.

     Кучер Николая Петровича вывел лошадей.

     - Ну, поворачивайся, толстобородый! - обратился Базаров к ямщику.

     - Слышь,  Митюха,  -  подхватил другой тут же стоявший ямщик с  руками,

засунутыми  в   задние  прорехи  тулупа,   -   барин-то  тебя  как  прозвал?

Толстобородый и есть.

     Митюха только шапкой тряхнул и потащил вожжи с потной коренной.

     - Живей,  живей,  ребята, подсобляйте, - воскликнул Николай Петрович, -

на водку будет!

     В  несколько минут лошади были  заложены;  отец  с  сыном поместились в

коляске;  Петр  взобрался на  козлы;  Базаров вскочил в  тарантас,  уткнулся

головой в кожаную подушку - и оба экипажа покатили.

  

<<< Иван Сергеевич Тургенев                  Роман «Отцы и дети»: следующая глава >>>