|
славянские мифы
Мария Васильевна Семёнова |
Обида Ручья
|
Мимо дома кузнеца Кия бежал говорливый ручей. Он тек из болота, с ягодных мхов, нес темную торфяную воду, за что и прозван был Черным. Таких ручьев и речушек много на свете, столько же, сколько болот, а пожалуй и больше. Ручей падал в реку, а река - в широкое море: там, при устьи, построили город, стали ходить заморские корабли, повелся прибыльный торг. Отец Кия нередко ездил туда, продавал сделанное мастером-сыном и всегда возвращался довольный. Под старость он многие заботы переложил на плечи выросших сыновей и даже начал похаживать к ручью, посиживать с удочкой, прикрыв от горячего Солнца седую голову шапкой, сплетенной из еловых тоненьких корешков. Самому Кию некогда было надолго бросать наковальню, но и от его кузни вела тропинка к ручью. Приходил набрать в деревянные ведерки воды, ополоснуть копоть с лица, отмыть сажу и пот. И никогда не забывал поблагодарить добрый ручей, низко поклониться ему. Весной, когда ручей выплескивался из берегов, Кий дарил ему свежего масла полакомиться, а осенью, когда Земля, принеся плоды, отдыхала, умытая дождями - жертвовал гуся. И никогда не упоминал вблизи воды зайца, чего, как известно, не любит ни один Водяной, ибо прыткий заяц подобен Огню. И вот однажды отец Кия сидел на зеленом травяном берегу, вполглаза приглядывал за удочкой и размышлял, куда бы это могла подеваться вся рыбы в ручье. И наконец припомнил запруду, недавно построенную в низовьях. Единственный проход оставили в той запруде, и там бывало не видно воды за рыбой, спешившей на нерест. А уж тут как тут поджидали ее сети, верши, остроги... - Не оскудеет небось! - ответили удивленному старику беспечные Люди, выстроившие запруду. - Вон сколько рыбы в реке! Теперь отец Кия досадливо косился на пустую плетенку, приготовленную для улова: - Видать, оскудела! А если самую реку кто-нибудь перегородит?.. И только сказал - отколь ни возьмись подошел к нему малый мальчонка: - Здрав будь, дедушка. И замолк, словно бы хотел о чем попросить. - И ты гой еси, внучек, - честь честью ответил старик. А про себя посетовал, что не вынул ни рыбки, порадовать мальца. Потом пригляделся... рубашонка-то на нем буро-черная, как есть в торфяной воде вымоченная, а с левой-то стороны водица кап да кап наземь! Пригляделся еще - в волосах зеленые водоросли впутались, на плечо стрекозка присела, а между пальцев босых ног - перепоночки!.. Оробел отец Кия, понял, не простой мальчонка пожаловал, и кто здесь кому за внучка сойдет - это как посмотреть. Еще дед старика у ручья свадьбу играл, и дедов дед... А мальчонка уж за руку тянет: - Пойдем, покажу, где рыба стоит. И точно - привел к заводи, к белым звездам кувшинок в черной воде, сам рядом сел, ноги в воду спустил, а траву кругом словно кто тотчас из ведерка облил. Закинул удочку старец и мигом натаскал полную плетенку рыбы - запыхался с крючка отцеплять. - Как же отдарить тебя? - спросил он мальчонку. Тот глянул голубыми глазами: - А вот как, дедушка. Поедешь в город на торг, увидишь там матерого мужа в синих портах и синей рубахе, в синей шапке высокой. Да ты его сразу узнаешь, то дядька мой. Ты так передай ему, дедушка: Черный, мол, Ручей славному Морскому Хозяину челом бьет, низко кланяется и просит сказать, запрудили его запрудой, сил нет!.. Закол от берега до берега учинили!.. Рыбу начисто вывели, и не то что кишок назад в воду не кинут - вся на берегу протухает, от жадности ловят, что и не съесть!.. Шмыгнул носом и показал порванное плечо: - Я там щукой плавал, у запруды-то, рыбу спасти хотел, так они острогой меня! Передай, дедушка, Морскому Хозяину, как, мол, прикажет, так оно и будет!.. С тем прыгнул в заводь, и встречь поднялся огромный усатый сом - вскочил на него верхом и вмиг умчался мальчонка. А отец Кия поехал на торг и все выполнил, как обещал. - Острогой, значит? - свел брови дородный, одетый в синее человек. - Что ж, снеси, дед, Черному Ручью поклон от Морского Хозяина да скажи, пускай слезы-то вытрет. Не было доселе никакой запруды да и не будет! Ушел, и за ним протянулась цепочка мокрых следов. Знай погонял старик запряженную в тележку кобылу. Вернулся домой и немедля вышел на берег: - Поклон тебе от Морского Хозяина, кормилец Черный Ручей! Велит не горевать: не было, мол, прежде запруды да и не будет! В этот раз не показался ему мальчонка. Лишь выметнулась из воды большущая щука, плеснула громко хвостом. А ночью расходилось великое море, ринулось на берег, вздыбилось косматыми волнами! Далеко вокруг разнесся тяжелый грохот прибоя - проснулся отец Кия и рассудил было: гроза! Потом вышел во двор, увидел ясные звезды, начал смекать. Пошла зыбь по реке до самых верховьев, где припадал к ней Черный Ручей. Выбежали хозяева запруды, напуганные небывалым ревом воды... и только успели увидеть, как поднялись гневные волны и живо снесли закол, разметали жерди, вывернули неподъемные бревна. Затихли и отступили, сердито ворча. Сказывают, у тех Людей хватило умишка: уразумели правый гнев Морского Хозяина, повинились перед Черным Ручьем и не калечили его больше, не жадничали, довольны были тем, что сети да удочки приносили. И рыбьи внутренности всегда возвращали воде, чтобы не скудела река. Говорят еще - многим все же пошла наука не впрок, повадились пакостить от Моря вдали да бахвалиться: здесь, мол, никакому Хозяину, хоть и дядке всех Водяных, нас не достать. Оно, может, и так, но на второй, на третий ли год изумляются загребущие пришлецы: а рыба-то где? Куда вся подевалась? Где же им знать, что их Водяной нажаловался-таки Морскому Хозяину, и тот не пустил рыбу наверх, отправил в другую реку на нерест. Вот и сидят голодные Люди, плюют в реку со злости и сочиняют всякие небылицы: в кости, мол, Водяной проиграл рыбу соседу... и ведь ни за что не сознаются - сами, мол, во всем виноваты! |