История и археология

В. А. Буров

Современные представления о сотенном делении Новгородской земли в XIII в. основаны на известной интерполяции в тексте «Устава князя Ярослава о мостех», перечисляющей участников строительства Великого моста через Волхов: «1-я Давыжа ста, 2 (—) Слепчева ста, 3-я Бьвыкова ста, 4-я Олексина ста, 5-я Ратиборова ста, 6 Кондратова ста, 7 Романова ста, 8 Сидорова ста, 9 Гаврилова ста, 10 Княжа ста, 11 Княжа, 12 Ржевьскаа, 13 Бежичкаа, 14 Вочьскаа, 15 Обонискаа, 16 Лускаа, 17 Лопьскаа, 18 Поволховьскаа трои риле, 19 Яжолбичьскаа двои риле»1.

Принято считать, что «Устав о мостех» называет исключительно сотни. Первые десять из них (1 —10) признаны сотнями самого Новгорода, городскими; остальные девять (11 — 19) называют по-разному: провинциальными, волостными, сельскими, областными (В. И. Сергеевич, Т. П. Ефименко, Б. А. Рыбаков, М. Н. Тихомиров, А. Н. Насонов, Ю. В. Бромлей, А. В. Куза, В. Л. Янин и др.)2. Между тем последние девять участников мостовой повинности в документе никак не названы. Встречающееся в ряде поздних списков разночтение «11 Княжа ста» отсутствует в самом исправном, помещенном в приложении к Новгородской Первой летописи по Комиссионной рукописи3 — «11 Княжа». Поэтому распространение термина «ста» на девять «сельских» территориальных единиц нельзя считать верным. Мы имеем дело с явной ошибкой переписчика, допустившего характерный двойной повтор слов, что встречается постоянно в документах.

Из историков, пожалуй, лишь один С. С. Гадзяцкий высказал сомнение, что «Устав» перечисляет областные сотни. «Вотская организация», заметил исследователь, в источнике прямо сотней не названа. Она могла относиться к территории, расположенной по Вотской дороге4.

Для ответа на вопрос о том, что подразумевает «Устав о мостех» под цифрами 11 —19, необходимо разобраться со структурой списка участников строительства Великого моста. Первые десять из них названы сотнями. По-видимому, историки правы, относя их непосредственно к Новгороду. Это тысяча Новгорода.

Остальных единиц — девять. Б. А. Рыбаков, исхозя из десятичного принципа деления, предложил восстановить якобы пропущенную десятую единицу — Помостье. Он заметил, что в таком случае десять сотен Новгородской земли образуют тысячу. Сами сотни соответствуют полупятинам5.

В. Л. Янин, соглашаясь с Б. А. Рыбаковым, приходит к выводу о неисправности списков «Устава» уже на стадии Археографического вида, об утере названия Помостья. В связи с этим историк предлагает восстановить оригинал в следующем виде: «18 По(мостьская, 19) Волховьская». «Объединение двух сотен в одну, — замечает В. Л. Янин, — должно было повлечь и перемену нумерации последних сотен — Волховской и Яжелбицкой»6.

Указанные рекомендации текста вызывают сомнения, особенно перенумерация. Важно признать и начальную исправность текста и объяснить наличие в «Уставе» именно девяти, а не десяти областных единиц. При таком подходе возможна совершенно иная трактовка. Мы имеем дело с одной городской единицей — тысячей Новгорода, сотни 1—10 которой полностью указаны, и девятью (!) областными единицами — тоже тысячами, но Новгородской земли. Десять тысяч образуют «тьму».

Подтверждение сделанному выводу мы находим в том, что, по данным писцовых книг конца XV в., сотенные округа фиксируются не на уровне небольших погостов-волостей, входящих в состав полупятин. Например, волости Морева и Ве-лила включали десятки — составные элементы сотенного деления. Морева состояла из 12 десятков (Погостский, Семеновский, Туковский, Селецкий, Бродцкий, Жабенский, Усть-моревский, Крековский, Толочинский, Одоевский, Чепятии-ский, Вельский). В Велиле насчитывалось ( ) 8 десятков (Погостский, Порецкий, Добрецкий, Иломский, За-мошский, Ляховицкий, Голодушский, Ополецкий)7. В XVI в. сотские упоминаются в погостах-волостях, например, в ближайшем к волости Велиле Жабенском погосте8.

На десятки делились станы Холмского погоста той же Деревской пятины.   Но их писание неполное. Известно пять десятков Лазаревского стана (Замошский, Лукннский, Хловитцкий, Заечков, Стержинский), три десятка Кунского стана (Зуевский, Голибинский, Прилуцкий)9. Десятки могли образовать лишь сотню.

Термины «стан» и «ста» в XV в. были взаинмозаменяемыми. В списке московского противня договора 1471 г. Новгорода с великим князем Иваном Васильевичем о мире писец вместо слова «ста» указал понятное ему «стан»: «А кто иметь посулъ давати или кто и почнетъ имати по концемъ, и по рядомъ, и по станомъ (выделено мною. — В. Б.) и по улицамъ...»10. В Новгородской Судной грамоте схожий текст ст. 42 звучит иначе: «А от конца или от улицы, и от ста и от ряду»11. Совершенно очевидно, что в конце XV в. московские писцы при составлении описи Холмского погоста вместо термина «ста» применили термин «стан». Они вводили терминологию московского делопроизводства. Точно также новгородский термин «село» был заменен на «деревню»12. Важно отметить, что в станах были должности сотских. Три стана Белозерского края, согласно Уставной грамоте 1488 г., имели своих сотских13.

Участники строительства моста через Волхов, обозначенные под цифрами 11—19 в «Уставе о мостех», тысячами не названы. Это показатель того, что к 1265—1267 гг. (этим временем В. Л. Янин уверенно датирует саму вставку)14 термин «тысяча» на областные территориальные единицы не распространялся. Из актовых документов и сфрагистического материала также следует, что в XII—XV вв. тысяча связывалась лишь с самим Новгородом: с конца XII столетия существовала должность новгородского тысяцкого15.

Наиболее древний известный термин, эквивалентный провинциальной тысяче, датируется XIII в. — «ряд». Он зафиксирован в приписке к «Уставу князя Святослава Ольговича»: «Обопезьскыи ряд», «Бежичьскыи ряд»16. Надо полагать, провинциальные сотни в XII—XV вв. были объединены в «ряды». Данная система запечатлена в универсальной формуле Новгородской Судной грамоты: «А от конца или от улици, и от ста, и от ряду».

Для Новгорода и Новгородской земли «ряд» — это суд, судебный округ для торгово-ремесленного населения — «купцов», объединенных в сотни («кто купець, тотъ въ сто»). По если в самом Новгороде ряд как судебный округ приходился на сравнительно небольшую часть территории Торга,17 то для Новгородской земли территория ряда изменялась десятками тысяч квадратных километров. Сотни Новгородской земли зачастую совпадали с погостами или группой погостов. Они объединяли сельское торгово-ремесленное население. Вот почему при погостах были сотские. Таким образом, сотенно-рядное (тысячное) деление Новгородской земли XII—XV вв. имело отношение к торговцам и ремесленникам.

Провинциальные тысячи в грамотах XIII—XV вв. называются также волостями (волость «Бежиче»). Совершенно очевидно, что территориально Бежецкий ряд и Бежецкая волость совпадали. Волость была территориально-административным делением для смердов. Волости делились на погосты, к которым тянули земледельцы («а кто смердъ, а тот потягнеть въ свои погостъ»). При погосте был староста — представитель крестьянской общины. Судя по писцовым книгам, погосты делились на более мелкие единицы. Ими могли быть перевары, концы, десятки. В последнем случае погост назывался станом.

Сотский и староста — представители разных сословных судов. Общеволостной суд тысяцкий не возглавлял. По данным новгородских берестяных грамот XIV—XV вв. в волостях существовала судебная коллегия (сместный суд) в составе посадника и сотских. Именно такой суд запечатлела грамота 154, посвященная разбору дела на торгу далекого погоста. Она происходит с усадьбы посадника из Русы Василия Никитича. Сотским, а не тысяцкому адресована береста 279 «от всехъ па-шезерцевъ» из Обонежья18. Должность тысяцкого в XIII — XV вв. на уровне ряда-волости отсутствовала. Главой волости и местного торгового суда являлся представитель боярства — посадник.

При локализации провинциальных единиц 11—19 «Устава о мостех» исследователи исходят в основном из деления Новгородской земли на пятины и полупятины XV—XVI вв. (Б. А. Рыбаков)19. Однако пятинное деление признано относящимся к московскому времени. Для восстановления первоначальной тысячной структуры Новгородской земли необходимо сопоставить данные «Устава о мостех» с географической номенклатурой Договорной грамоты 1471 г. короля польского и великого князя литовского Казимира с Великим Новгородом (табл. 1) и привлечь данные археологии.

Тысяча Новгорода. Как организация торгово-ремесленного населения и судебный округ XII—XV вв. она непосредственно связана с самим Новгородом и в первую очередь с Торгом. Однако средневековый город не мыслился без округи, с которой он составлял единое целое. Сотенно-тысячная организация должна была охватывать и округу. Состав округи Новгорода указан в «Уставе о мостех»: Тигоцкий, Коломенский, Пидебский погосты («тигожане», «пидьбляне», «коломляне»), Поозерье в бассейне р. Веряжи («вережане»), поселение на горе Нередице («нередичане»). «Купцы перечисленных местностей, очевидно, относились к «10 княжей ста» Новгорода и наряду с жителями Ильиной, Михайловой, Витковой, улиц, загородцами и прусами, также входившими в городскую княжую сотню20, принимали в середине XIII в. активное участие в мостовой повинности.

Новгородская округа-волость как административно-территориальная единица, таким образом, охватывала значительное пространство от устья р. Тигоды на севере, на левом берегу р. Волхова, до устья р. Веряжи на юге в Поозерье на западном берегу оз. Ильмень. Ее общая протяженность с севера на юг составляла около 150 км при ширине 20—40 км (площадь около 4 тыс. кв. км).

Именно для данной территории В. Я. Конецкий отмечает скопление соток («малосопочная» зона ранней «городовой волости»)21. Данное наблюдение чрезвычайно важно, поскольку археология позволяет говорить о глубокой древности территориальных границ Новгородской округи-волости, а, следовательно, и о восхождении к концу 1 тыс. н. э. самой системы тысячного деления Новгородской земли.

«12 Ржевьскаа» тысяча. А. Н. Насонов соотнес данную единицу со Ржевой Пустой, указав на роспись «дани Ржов-ской»22, с чем согласились А. В. Куза и В. Л. Янин. Приведем еще одно свидетельство. В Духовной 1504 г. Иван III завещает сыну «княжение Новгородское», в том числе и «Ржеву Пустую с волостьми, и с погосты, и со всеми пошлинами»23. В грамоте Казимира упомянут город Ржова или волость Ржова.

Е. Н. Носов отмечает, что Ржевская волость охватывала в основном Бежаницкую возвышенность, па которой в конце 1 тыс. н. э. население хоронило умерших в длинных курганах иных типов24. Это особый компактный регион.

«13 Бежичкаа» тысяча. Не вызывает сомнений, что ее центром был город Бежецк. Б. Л. Рыбаков сопоставил данную территориальную единицу с Бежецким рядом, известным по грамоте 1137 г. Святослава Ольговича. Бежецкая волость фигурирует и в договоре  1471 г. в списке новгородских волостей, с которых князю шел только дар. Иными словами, Бежецкая волость как податная единица к концу XV в. была выведена из сферы сбора дани князем. Не было в ней и суда князя. С бежецким податным округом Е. Н. Носов связывает территорию, на который в конце 1 тыс. н. э. в бассейне р. Мо-логи находилась группа сопок25. Правда, сопки находились и на территории будущих волостей Городец и Мелеча, с которых в XIII—XV вв. князю шел дар. Надо полагать, что тысячный округ в конце 1 тыс. н. э. заключал и данные две территории. «14 Вочьскаа» тысяча. Она должна соотноситься с землей прибалтийско-финского племени водь, впоследствии сильно русифицированного. Грамота 1471 г. прямо указывает на «Вод-цкую землю». Водская земля приходилась в основном на Ижорское плато, где были плодородные земли. С севера она омывалась водами Финского залива.

«15 Обониская» тысяча. Традиционна ее привязка к Юго-Восточному Приладожью, к бассейнам рек Свирь, Паша, Сясь, Оять, Олонка (Б. А. Рыбаков, А. Н. Насонов, А. В. Куза). В Договоре 1471 г. Обонежье не упомянуто, что закономерно: в 1460 г. обонежский суд был откуплен Якимом Гурее-вым у наместника великого князя Василия Темного. Как показал В. Л. Янин, суд в Обонежье перешел в полную княжескую собственность между 1137 г. и серединой XIII в.26.

Исследователи относят курганы Юго-Восточного Приладожья к приладожской веси, чуди или колбягам (Л. А. Голу-бева, В. А. Назаренко, Д. А. Мачинский).

«16 Лускаа» тысяча. Б. А. Рыбаков размещает ее по левобережью р. Луги в Залесской половине Шелонской пятины. Насонов сопоставляет эту территориальную единицу с волостью Луга, с чем не соглашается Н. И. Платонова, отмечающая, что границы волости малы по сравнению с десятой частью Новгородской земли27. Мы полагаем, что ядро данной единицы очерчивают сопки, располагающиеся в верховье р. Луги и переходящие по притокам и волоковым путям к низовью р. Шелони. Под Лужской тысячей надо понимать значительную территорию к западу от оз. Ильмень, связанную с бассейнами рек Луги и Шелони.

Отсутствие упоминания Луги в Договоре 1471 г. свидетельствует о том, что в конце XV в. здесь не было допуска княжеской администрации.

«17 Лопьская» тысяча. В Договоре 1471 г. упомянута Лопца. Б. А. Рыбаков указывает на Лопский погост и р. Малую Лопцу в Южном Приладожье и размещает «Лопскую ста»

Южнее р. Невы и Ладожского озера. С этим соглашаются А. Н. Насонов и А. В. Куза. Здесь же локализует Лопскую волость и А. Н. Кирпичников28. Нас смущают крайне малые размеры 17-й единицы Новгородской земли, хотя локализация Лопци грамоты Казимира следует признать правильной. Выход из противоречия может быть лишь один: Лопца — часть Лопской.тысячи.

Лопь как часть Карельской земли указана в завещании 1504 г. Ивана III. Своему сыну он дает «Карельскую землю всю, Карельский город с волостьми, и погосты, и со всеми пошлинами, со всемь с тем, что х Корельской земле потягло, и с Лопью с лешею, и съ дикою Лопью». Территория корелы размещалась  к  западу  от  Ладожского  озера.  Южнее  корелы проживало племя ижора, выделившееся из корел. Исторический под Лопской тысячей следует понимать большую территорию к северу,    западу и югу от Ладожского озера, населенную в начале — середине II тыс. н. э. племенами корелы, ижоры, лопью, а в конце I тыс. н. э. составлявшую историко-культурное  единство:   здесь  была  распространена  керамика группы Сарса-Томицы, оставленная носителями охотничьё-ры-боловной культуры. В XIII—XV вв. название «лопская» являлось уже не этническим, а географическим.

«18 Поволховская» тысяча. Б. А. Рыбаков указал на то, что центром данной единицы был город Ладога, а территория охватывала все течение Волхова. А. Н. Насонов размещал 18-ю единицу «Устава о мостех» по обеим бергам Волхова. Наша поправка: Поволховская тысяча на левобережье доходила  до  р.  Тигоды,  где  начиналась  граница  Новгородской округи. Ядро данной тысячи отчетливо прослеживается в конце I тыс. н. э. В низовье Волхова известна обособленная группа сопок.

Ладога как один из городских центров Новгородского государства упомянута в Договоре 1471 г.

«19 Яжолвичьскаа» тысяча. Эта единица определена Б. А. Рыбаковым: Морозовская половина Деревской пятины. Ее центр — с. Яжелбицы на древней сухопутной дороге из Твери в Новгород. По данной дороге размещает 19-ю единицу Новгородской земли А. Н. Насонов.

Для локализации данной тысячи важны два обстоятельства. Первое — сухопутная дорога имела предшественницу в виде дороги по р. Мете, второе — Морозовская половина и в XVI в. вплотную подходила к р. Мете. Бассейн Меты, таким образом, всегда был связан с территорией Яжелвицкой тысячи. Но в бассейне этой реки в конце I тыс. н. э. и отмечено скопление сопок. Бассейн р. Меты — известное в письменных источниках Помостье. Именно поэтому мы и связываем с Помостьем Яжелвицкую тысячу, находя ей соответствие в археологическом материале.

Отсутствие упоминания Яжелбиц и Помостья в грамоте 1471 г. указывает на то, что в конце XV в. в этот важный район Новгородской земли отсутствовал допуск княжеской администрации.

«П Княжа» тысяча. Ее необходимо локализовать в южной части Деревской пятины, как это делает В. Л. Янин, обративший внимание на расположение здесь волостей Буец, Ля-ховичей, переданных князьями Юрьеву и Аркажу монастырям. Здесь же размещается и массив волостей, перечисленных в Договоре 1471 г., платящих Казимиру «черную куну»: Морева, Холмский погост, Лопастицы, Стерж, Жабны, Березовец, Молвятицы. Историк высказывает предположение, что данные волости следует считать княжеским доменом. Первоначально это была Смоленская земля30.

Список княжеской тысячи должен быть расширен за счет Демона, Цны и Полонова, упоминаемых в известном договоре. Все они примыкают к массиву перечисленных выше волостей. Центром княжеской тысячи могла быть только Руса, где еще в XV в. оставалось княжеское хозяйство («а держати ти десять варниць в Русе»)31. Близ Русы в погосте Взвад у князей в XIII—XV вв. было свое землевладение32. Руса также упомянута в Договоре 1471 г.   Данные археологии свидетельствуют, что в районе волости Ляховичи находилось скопление сопок. С Жабной и другими волостями связана в конце I тыс. н. э. культура псковско-новгородских длинных курганов. В отличие от Е. Н. Носова полагаю, что это исконно Новгородская земля. Археологических материалов для причисления этой обширной территории к Смоленской земле просто не существует.

Сопоставление списка тысяч «Устава о мостех» с географической номенклатурой Договорной грамоты 1471 г. Казимира с Новгородом убедительно показывает, что «тьма» (деление на тысячи) существовала в Новгородском государстве и в XV в. Данные археологии в свою очередь позволяют делать вывод о восхождении тысячного деления к концу I тыс. н. э., к эпохе культуры сопок (VIII—X вв.).

В то же время Договор 1471 г. со всей очевидностью свидетельствует, что «тьма» составляла лишь часть территории Новгородского государства. Вне «тьмы» были три крупных городских центра: Великие Луки, Торжок, Волок Ламский. Их объединяет наличие сместного суда из представителя Новгорода и князя, а также расположение этих городов на важнейших водных и сухопутных путях.

Из Договора 1471 г. явствует, что в состав Новгородского государства входил и Псков, где в это время были «суд и печать и земли Великого Новгорода... по старине». Традиционное представление о том, что Псков уже с XIV в. был самостоятельной республикой, представляется неверным. Псков был «младшим братом» Новгорода, что на юридическом языке того времени означало его вассальную зависимость от сюзерена — Новгорода. Псковские князья находились «под рукой» новгородских князей. Псков и Новгород демонстрируют особый тип вассальных отношений в Восточной Европе, когда в роли вассала и сюзерена выступали города-общины с призванными князьями.

Грамота 1471 г., как и прочие докончания Новгорода с князьями, называет, помимо основной территории, «волости новгородские»: Городец Палец, Шипин, Мелеча, Егна, Заволочье, Тир, Пермь, Печера, Югра, Вологда. Это — периферийные владения Новгорода, его колонии вне основной территории государства. На колонии распространялся особый статус. Новгородцы обязывали князя не вмешиваться в их управление, «а дарь с тех волостин имати». Победой новгородцев можно расценивать включение в данный список волости Бежецы.

Итак, в XIII—XV вв. территория Новгородской республики — «Великого Новгорода» — делилась на две части: метрополию и колонии. В состав первой входили 10 тысяч «тьмы», 3 приграничные города-крепости (Луки, Торжок, Волок Ламский) и на правах вассала Псков с землей. Метрополия — это «вся волость новгородская» летописных сообщений. Такая сложная структура отражает этапы становления Новгородского государства и имеет датировки.

«Тьма» составляла ядро государства. Е. Н. Носов верно заметил, что именно культура сопок, оставленная «новгородскими словенами», стала основой формирования Новгородской земли.

Процесс сложения «тьмы» можно представить следующим образом. Во второй половине VIII в. на данной территории возникает первое протогосударственное образование — Ладожская волость, или Ладога.

Ладожская волость как единое целое прослеживается и источниках вплоть до XV в. В XI в. это* знаменитое «ярлстно». В XII-—XIII вв. — это просто «Ладога» «всей волости НОВ городской». С XVI в. Ладожская волость становится корм лением литовских князей. В 1333 г. новгородцы приняли князя Наримонта и «даша ему Ладогу, и Ореховый, и Корельскып и Корельскую землю и половину Копорьи, в отцину, и в дедену и его детем», т. е. земли корелы, ижоры, води и саму Ладогу. Почти тот же список приводится летописью и под 1459 г33. Следы единства Ладожской волости прослеживаются п в Договоре 1471 г.: в Водской земле, Ижоре, Лонце (Карело-Лопской земле) и Ладоге князь имел через год проезжий суд.

Ладога располагалась в зоне скопления сопок. Тем самим она   являлась   частью,   продолжением   территории   новгородских словен, центр которых в IX — начале X в. располагался па    речке Белой в бассейне р. Меты34. Следовательно, земля словен делилась на две части: Ладожскую волость и оспинную территорию в Приильменье. С образованием Ладожской волости и должна была возникнуть «тьма» Новгородской земли. Ее тысячами стали разноэтничные формирования. Это была эпоха военной демократии.

Во второй половине IX в. во время там называемое призвания варягов была образована Новгородская Федерация —' «вся волость новгородская». Она включила земли некий союз изборских кривичей, земли словен новгородских и при балтийско-финских племен. Последние были уже в CftCTail Ладожской волости.

В X—XI вв. «вся волость новгородская» пополнилась ГО родовыми волостями на периферии  (Луки,    Торжок,    Во Ламский). Все они, по наблюдению Е.  П. Носова,  PflClli гались вне зоны сопок. На этом формирование основной территории Новгородского государства завершилось. Скорее всего это произошло в годы правления Ярослава Мудрого.

А. В. Куза предположил существование княжеских уставов XI в. с перечнем территорий, погостов и становищ, где взималась дань и вершился суд («грамоты Ярослава»)35. Прямое указание на такую грамоту я вижу в летописном сообщении 1035 г.: «По сей грамоте дадите дань», — пишет Ярослав новгородцам. Очевидно, в этой грамоте и была при Ярославе зафиксирована податная территория. Поэтому все приращения-колонии XI—XII вв. в нее не вошли. В XIII в- при заключении договоров с князьями новгородцы оговаривали статус колоний, но ничего не говорили об основных территориях. Тем самым докончания с князьями подразумевали особую грамоту, которая постоянно приладывалась к тексту основного документа, и на которой князья целовали крест. Второй грамотой Ярослава была «Правда Русская»36.

Однако при заключении договора с Казимиром новгородцы отошли от принятых норм, и текст «Ярославовой грамоты», естественно, в трансформированном к этому времени виде был. помещен непосредственно в сам документ. Это обстоятельство делает Договор 1471 г. выдающимся историческим документом, наиболее полно отражающим структуру Новгородского государства, его территориальное деление.

1. НПЛ. 1950, с. 507.

2. Сергеевич В. И. Древности русского права. Т. 3. СПб, 1903; Ефименко Т. П. К вопросу о русской «сотне» княжеского периода // ЖМНП. 1910, июнь, с. 312; Рыбаков Б. А. Деление Новгородской земли на сотни в XIII веке // ИЗ. 1938. Т. 3, с. 132—152; Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951; Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. М., 1977, с. 91—122.

3. НПЛ, с. 507.

4. Гадзяцкий С. С. Вотская и Ижорская земли Новгородского государства // ИЗ. 1940. Т. 7, с. 101, 105.

5 Рыбаков Б . А. Деление Новгородской земли...

6. Янин В. Л. Очерки... С. 109.

7. НПК. СПб., 1862. Т. 2. Стб. 703—784.

8. Обыскная книга Деревской пятины 1572—1573 гг. ЦГАДА. Ф. 137,Устюг, № 117, ч. 1, л. 322.

9. НПК. СПб. 1862. Т. 2. Стб. 826—880.

10. ГВНиП. М.-Л., 1949. С. 50.

11. Законодательство Древней Руси. Т. 1. М., 1984. С. 308.

12. Кочин Г. Е. Два источника о хозяйственном строе и   судьбе одной новгородской  боярской вотчины  // Исследования  по  отечественному источниковедению. М.—Л., 1964, с. 439—444.

13. Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в России. М., 1988, с. 212.

14. Янин В. Л. Очерки... С. 111—116.

15. Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси Т 2. М, 1070 с 07 — 104. Древнерусские княжеские уставы XI—XV

17. Буров В. А. Сотенная структура древнего Новгород! // Новгород

и  Новгородская земля.  История, 1989, с. 56.

18.       Арциховский А. В., Борковский В. И.    НОВГОРОДСКИ!    Р|

бересте. (Из раскопок 1955 г.). М.. 1958, с. 31—33; Они же. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1956—1957 гг.). М., 1963, г  

19.       Рыбаков Б. А. Деление...

20.       Буров В. А. О местоположении княжей сотни в древнем Новгороде// СА. 1987. № I, с. 91—102. и. Конецкий В. Я. К изучению социальных структур славянского населения Приильменья в конце I тыс. и. э. // Новгород и Новгородская миля. История и археология. (Тезисы научной конференции) Новгород, 1992, с. 132.

22.       Насонов А. Н. «Русская земля»... С. 117, 125.

23.       ДДГ. 1960. С. 357.

24.       Носов  Е.  Н. Новгородская земля IX—XI вв.   (Историко-археологические очерки). Автореф. дисс... докт. ист. наук СПб., 1992,   с. 28.

25.       Там же. С. 25.

2в. Янин В. Л. Очерки... С. 89.

27. Платонова Н. И. Погосты и волости северо-западных земель Великого Новгорода (К проблеме формирования административной структуры) // Археологическое исследование Новгородской земли Межвузовский сбор-пик. Л., 1984, с. 187.

м. Кирпичников А .Н. Ладога и Ладожская земля VIII—XIII вв. // Историко-археологическое изучение Древней Руси. Итоги и основные проблемы. Л., 1988, с. 38—79.

29.       Карпелан К-   Финские саамы в железном веке // Финно-угры и славяне.  Доклады  Первого  советско-финляндского  симпозиума  по  вопросам археологии. 15—17 ноября 1976 г. Л., 1979, с. 143—151.

30.       Янин В. Л. Княжеский домен в Новгородской земле // Феодализм в России. Сб. статей и воспоминаний, посвященный памяти акад. Л. В. Черепнина. М.,  1987, с.  119—134;      его же. Новгород и Литва: пограничная ситуация // Восточная Европа в древности и средненековье. Спорные проблемы истории. Чтения памяти чл.-корр. АН СССР В. Т. Пашуто. Москил12—Ц апреля 1993 г. Тезисы докладов. М., 1993. С. 87—89.". ГВНиП, с. 131.

Список сокращений

ГВНиП — Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.—Л., 1949.

ДДГ — Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей

XIV—XVI вв. М.—Л., 1950.

ЖМНИП — Журнал Министерства народного просвещения.

ИЗ — Исторические записки.

НПК — Новгородские писцовые книги.

НПЛ — Новгородская Первая летопись. М.—Л., 1950.

ЦГАДА — Центральный государственный архив древних актов СССР

(ныне РГАДА — Российский государственный архив древних актов).