Кто участвовал в Куликовской битве на Куликовом поле. НОВГОРОД И КУЛИКОВСКАЯ БИТВА

 

Вся Библиотека >>>

Русская культура >>>

Новгородика

Новгород и Новгородская земля

 

 

 

загадка событий 1216 года


История и археология Новгорода

Новгородский государственный объединенный музей-заповедник

Выпуск 21/2007 

 

 

 

РАЗДЕЛ II. ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И АРХЕОЛОГИИ НОВГОРОДА И НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛИ

 

 

НОВГОРОД И КУЛИКОВСКАЯ БИТВА

 

  

С.Н. Азбелев

Многие историки склонны были подвергать сомнению и даже отрицать факт присутствия новгородцев в составе войска Дмитрия Донского. Поводом для сомнений являлось отсутствие сведений об этом в старших летописях Новгорода и Москвы. Правда, крупнейший исследователь летописей академик А.А. Шахматов еще в начале прошлого века категорично заявлял, что «самый скептический ум не решится признать выдуманными некоторые факты» войны 1380 г., несмотря на молчание уже введенных тогда в науку летописных текстов. Среди сведений о таких именно фактах А. А. Шахматов называл упоминание «о прибытии новгородцев в числе 7000 человек»2. Впрочем, это почти не повлияло на последующие работы по русской истории, где сомнения продолжали повторяться3.

Тридцать пять лет назад мною были изучены довольно подробно средневековые отображения устных повествований о новгородской помощи Москве в 1380 году и обнаруженные в основном тогда же короткие письменные известия, подтверждавшие факт участия новгородцев в сражении на Куликовом поле. Но статью об этом удалось тогда напечатать только в фольклористическом ежегоднике, историками читаемом довольно редко4. Тем не менее, в год 600-летия Куликовской битвы появились позитивные отсылки к этой работе в некоторых трудах московских и ленинградских историков, согласившихся со мной в том, что новгородский контингент был в составе войск Дмитрия Донского5.

Однако, в год 625-летия Куликовской битвы, т.е. спустя четверть века после публикации упомянутых трудов, появилась статья Г.Е. Дубровина, который, видимо, не будучи с ними знаком, захотел оспорить факт присутствия новгородцев в сражении на Куликовом поле6. Это настоятельно побуждает привести и прокомментировать важнейшие исторические свидетельства, которые подтверждают участие новгородского контингента в Куликовой битве.

Сохранившиеся новгородские письменные источники, где об этом сообщено, — тексты сравнительно поздние: самый ранний из них дошел в списке XVI столетия, хотя оригинал этой рукописи относился к третьей четверти XV века. Но есть почти современный Куликовской битве и весьма авторитетный московский памятник, хорошо известный в науке, правда - используемый чаще литературоведами, чем историками. Это так называемая «Задонщина», датируемая 80-ми годами XIV века. Здесь дана образная картина сбора русских войск: «На Москве кони ръжут, звенит слава руская по всей земли Рускои, трубы трубят на Коломне, в бубны бьют в Серпохове, стоят стязи у Дону у великого на брези, звонят колоколы вечныа в Великом Новегороде. Стоят люди новгородцы у святой Софеи, а рькучи: «Уже нам, братие, на пособье великому князю Дмитрию Ивановичу не поспеть». И как слово изго-варивая, уже бо яко орлы слетешася, и выехали посадникы из Великого Новагорода 70000 к великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Владимиру Ондреевичю на пособье к славному граду Москве» 7. В конце «Задонщины» еще раз сказано о новгородских участниках Куликовской битвы - при исчислении погибших в ней князей и бояр. После московских бояр и белозерских князей на третьем месте названы новгородцы, далее последовательно фигурируют убитые на Куликовом поле бояре еще двенадцати областей Русской земли 8.

Почти современны Куликовской битве и источники вещественные. В 1381-1382 гг. новгородцы возвели два каменных храма: Дмитрия Солунского на Славкове улице и Рождества Христова на Поле. Старшие летописи Новгорода, как обычно, сообщали об этом очень скупо. Однако уже из самого факта построения именно в Новгороде церкви в честь небесного покровителя Дмитрия Донского на другой год после Куликовской битвы очевидна тесная связь одного события с другим. Полвека назад в хранилище рукописей Новгородского музея мне даже посчастливилось обнаружить краткую летопись самого храма Дмитрия Солунского. В ней говорится, что он возведен "по обещанию великаго князя Димитрия Донского", данному этим князем во время Куликовской битвы 9. Тогда же мной была введена в науку Новгородская Погодинская летопись, существующая, как оказалось, во многих рукописях. Первоначальная редакция этой летописи, сообщая о построении церкви Дмитрия Солунского, уточняла, что она была заложена «по завету о победе на Мамая»10. В краткой редакции той же летописи сказано, что эта церковь - «обещанная, чтобы Бог пособил победита Мамая безбожнаго князю Димитрию» и.

Что касается храма Рождества, то существовал его синодик, переписанный с древнего в XVIII в. и цитировавшийся архимандритом Ма-карием в его двухтомном труде о новгородских древностях. Этот синодик прямо называл князя Дмитрия Донского одним из четырнадцати перечисленных поименно строителей церкви, заложенной в 1381 г. и оконченной в 1382 г.12 Возведение храма «по обещанию», по «завету», даваемому в критических обстоятельствах, - довольно обычное явление в средневековой Руси. Но, естественно, что Дмитрий Донской не был бы причастен к построению этих церквей, если бы Новгород, в нарушение договора с ним, не принял участия в войне 1380 года. Если обещание самого великого князя и можно расценивать как позднейший домысел летописца церкви Дмитрия Солунского, то, все равно, построить в Новгороде «обещанную» церковь в связи с этой войной могли только участвовавшие в ней новгородцы.

Девяносто пять лет назад опубликован древнейший новгородский синодик, принадлежавший церкви Бориса и Глеба на Торговой стороне. Основная часть синодика была переписана с более древнего оригинала в середине XVI в. В этой части содержится поминовение «на Дону избиеных братии нашей при велицем князи Дмитреи Ивановичи». Несомненно, что речь идет именно о павших в 1380 г. новгородцах, так как все остальные поминания этого раздела синодика явно относятся только к жителям Новгорода и новгородской земли, погибшим в разных военных столкновениях более чем за двести лет: с 1240 по 1456 г.13

Существенно, что последним по хронологии является поминовение новгородцев, погибших в 1456 г. под Руссой от войск Василия Темного, когда потерпевший поражение новгородский отряд составлял всего 5000 воинов и, но нет поминания павших в 1471 г. в Шелон-ской битве от войск Ивана III, когда было разгромлено сорокатысячное новгородское ополчение, потерявшее только убитыми 12000 человек 15. Это свидетельствует, что оригинал интересующей нас части синодика был написан, во всяком случае, ранее 1471 г. Следовательно, она была завершена в то время, когда после войны 1380 г. прошло от 76 до 90 лет, т.е. еще при живых сыновьях и внуках участников этой войны. Таким образом, упоминание синодика о новгородцах, убитых на Дону при великом князе Дмитрии Ивановиче, заслуживает полного доверия 16. Это прямое свидетельство вполне надежного источника не оставляет сомнений, что участие новгородцев в Куликовской битве - исторический факт.

Молчание же об этом факте новгородских и московских летописцев XIV-XVI вв. имело достаточно веские причины. Они вполне объясняются тогдашней исторической обстановкой и некоторыми малоизвестными конкретными обстоятельствами войны 1380 года.

Хорошо известно, что отношения между Москвой и Новгородом в XIV и XV столетиях по большей части были натянутыми, а нередко -и враждебными, вплоть до открытых военных столкновений. Но был период продолжительностью около десяти лет, когда отношения эти стали настолько дружественными, что превратились в военный союз, оформленный даже особым договором. Этот период относится к правлению Дмитрия Донского. Оборонительный союзный договор между ним и Новгородской республикой, заключенный в середине 70-х гг. XIV в. (т.е. примерно за 5 лет до Куликовской битвы), предусматривал взаимные обязательства против потенциальных общих противников, точно названных в тексте. Татары, непосредственно никогда не угрожавшие Новгороду, в договоре не упомянуты. Но зато на первом месте названы были литовские князья, не раз воевавшие до того и против Новгорода, и против Москвы. Договор обязывал новгородцев в случае войны Литвы против московского великого князя Дмитрия Ивановича оказать ему помощь своими войсками17.

Все русские летописи, где содержится сколько-нибудь подробное описание войны 1380 г., сообщают, что литовский великий князь Ягайло вступил в союзные отношения с Мамаем и что литовское войско отправилось на соединение с татарским, как только Мамай вступил в пределы русских земель. Следовательно, Новгород должен был оказать военную помощь Москве не только из общерусского патриотизма, а и во исполнение своих договорных обязательств. Весной 1380 г., т. е. всего за несколько месяцев до начала военных действий, взаимные обещания были, очевидно, подтверждены прибывшим в Москву новгородским посольством, беспрецедентным по авторитетности его участников. Новгородская летопись сообщает, что во время этих переговоров великий князь торжественно подтвердил свои прежние обязательства по отношению к Новгороду. Вряд ли можно сомневаться, что аналогичные заверения были даны и со стороны Новгородской республики. От ее имени переговоры вел тогдашний глава ее - архиепископ Алексей, два посадника и три боярина от городских концов (таким образом, очевидно, каждый из пяти концов Новгорода прислал своего отдельного полномочного представителя)18.

Согласно летописям, великий князь узнал о выступлении Ягайла на помощь татарам довольно поздно — в августе 1380 г., т.е. всего за месяц до сражения на Куликовом поле, когда войска Мамая были уже у русских границ19. Ещё через несколько дней эта весть могла достичь Новгорода. Собрать ополчение в разгар полевых работ, вооружить его и совершить пеший переход на расстояние около тысячи километров было невозможно за короткий срок, оставшийся до ожидаемого соединения армий Мамая и Ягайла.

В ситуации, отраженной летописями, была осуществима только ограниченная поддержка, которую мог оказать московскому князю Новгород. Это - отправка сравнительно небольшого конного войска из числа тех сил, какие содержались Новгородом постоянно на случай непредвиденной военной опасности. Очевидно, что правители Новгородской республики, ожидая войну с Литвой, границы которой находились вблизи Новгорода, и, имея к тому же постоянную угрозу со стороны Тевтонского ордена, не желали оставить сам Новгород без надежной защиты. Значительная часть его наличных военных сил была сохранена в пределах Новгородской земли.

Летописная повесть о Куликовской битве, ориентированная на Москву и вошедшая в сохранившиеся памятники летописания XV-XVI вв., главное внимание уделила, естественно, самому Дмитрию Донскому и его подручным князьям. Эта повесть крайне суммарно говорит о сборе войск из русских земель под знамена великого князя московского: «и собрав вой своих 100 тысящь и сто, опроче князей русьскых и воевод местных <... > Бяше всее силы и всех ратей числом с полтораста тысящь или с двесте тысящь»20. Здесь не упомянуто ни одного княжества и ни одной области, хотя из текста явствует, что в помощь Москве другие области Руси прислали крупные по тому времени силы - от сорока, до девяноста тысяч воинов. Неудивительно, что эта Летописная повесть, возникшая уже в период враждебных отношений между Москвой и Новгородом, об участии его в войне не сообщает: составление этой повести, как свидетельствует ее содержание, относится к 1386 г.21, а как раз в этом году Дмитрий Донской совершал поход на Новгород.

Представляют интерес ее известия о литовском войске. Здесь говорится, что «князь Ягайло литовский прииде со всею силою литовскою, Мамаю пособляти и поганым татарам на помощь, а христианам на пакость. Но от тех Бог избавил: не поспеша на срок за малым, за едино днище или менши». Узнав об исходе Куликовской битвы, «Ягайло со всею силою литовскою побеже назад со многою скоростию, никим же гоним; не видеша бо тогда князя великого, ни рати его, ни оружия его, токмо имени его бояхуся и трепетаху» п.

Оба приведенных летописных пассажа, несомненно, тенденциозны. Прокомментируем сначала первый отрывок. Ягайло не мог прибыть «со всею силою литовскою», так как в Литве происходила в то время острая борьба за власть между Ягайлом и другими членами княжеского рода23. В помощь Мамаю могло быть направлено лишь сравнительно небольшое литовское войско. Присоединение его к огромной армии татар представляло бы меньшую опасность для Руси, чем неожиданный удар литовцев в тыл или во фланг. Литовская граница проходила примерно в двухстах километрах на запад от Куликова поля, поэтому угроза такого удара должна была быть очевидной для русских с самого начала. Поскольку Новгород, согласно договору, обязывался оказать военную помощь именно против Литвы, естественнее всего было использовать как раз новгородское войско в качестве заслона от ожидавшегося удара со стороны Ягайла. Поскольку до подхода русских к Куликову полю отряды Ягайла не соединились с войском Мамая, предстояло обезопасить себя на случай их внезапного флангового удара в день самого боя. Поэтому вполне вероятно расположение новгородцев на правом фланге в день Куликовской битвы. Однако сражаться им пришлось не против литовского войска: оно, как известно, предпочло дождаться исхода боя.

Невразумителен и второй летописный отрывок. Когда литовцы узнали результат сражения на Куликовом поле, у них не могло быть  причин «бежать со многою скоростью». Скорее - напротив. Куликовская победа досталась дорогой ценой. Согласно летописям, из двухсоттысячного русского войска в живых осталось сорок или пятьдесят тысяч. В то время не литовцам можно было ожидать нападения со стороны остатков русской армии, а возвращавшимся с поля боя русским -нападения литовских сил, не участвовавших в битве. Летописная по- весть сообщает коротко лишь о возвращении войск Дмитрия Донского в Москву. Новгородцы же должны были, очевидно, двигаться в Новгород не через Москву, которая находилась в стороне от направления их пути, а вдоль литовской границы, проходившей в то время недалеко от Тулы, через Калугу, вблизи Ржева и севернее Торопца. Сведений о возвращении новгородского отряда в русских источниках нет.

Немалую ценность представляют в данной связи показания немецких хроник, почему-то почти не привлекавшиеся историками войны 1380 г. Эти данные помогают объяснить странное лишь на первый взгляд молчание старших новгородских летописей об участии в войне новгородцев.

Две современные событиям хроники - Детмара и Иоганна фон Позильге - сравнительно подробно сообщают под 1380 г. о «великой битве» между русскими и татарами: «Там сражалось народу с обеих сторон четыреста тысяч. Русские выиграли битву. Когда они отправились домой с большой добычей, то столкнулись с литовцами, которые были позваны на помощь татарами, и <литовцы> отняли у русских их добычу и убили их много на поле» (цитировано по Детмару) и. Сходно сообщает о Куликовской битве и писавший сто лет спустя немецкий историк Альберт Кранц, ошибочно отнесший, однако, событие к 1381 г. Здесь же он указывает, что в этом году в Любеке собрался съезд представителей всех городов Ганзы25.

На последнее обстоятельство обратил внимание уже Н.М. Карамзин, заметивший, что «оно может изъяснить, каким образом сведали в Германии о Донской битве: купцы ганзейские, в 1381 году имевшие съезд в Любеке, могли привезти туда вести из Новагорода с ними союзного» 26. Действительно, Детмар писал свою хронику как раз в Любеке, а Позильге - в Ризенбурге27, расположенном вблизи Данцига и Эльбинга, представители которых были на ганзейском съезде в Любеке в июне 1381 г. Это был особенно крупный съезд, и как раз на нем обсуждался целый ряд вопросов, непосредственно относившихся к Новгороду28.

Несомненно, что и хроника Позильге, и хроника Детмара, и «Ван-далия» Кранца в данном известии имеют один общий немецкий источник. Это доказывается их общей и весьма характерной географической неточностью: они сообщают, что победа русских над татарами в 1380 г. произошла «у Синей Воды» («bi Blowasser», «bie dem Bloen Wassir»), причем даже латинский текст Кранца дает название по-немецки («Flawasser»). Место Куликовской битвы, по-видимому, отождествлено с местом сражения, происшедшего на Украине между литовцами и татарами в 1363 г.29 Характер ошибки подтверждает догадку Н.М. Карамзина. По всей видимости, перед нами неверно понятое и отсюда - неверно переведенное русское словосочетание «у Синего Дона»30. Именно немецкий купец, которому русские рассказали о великой битве с татарами у Синего Дона, мог перевести это потом своим соотечественникам как «bie dem Bloen Wassir» - возможно под влиянием услышанного им раньше известия о другом бое с татарами у Синей воды. Следовательно, информатор, от которого эти сведения попали к хронистам, пользовался именно русским устным рассказом. Значит, сам рассказ этот, скорее всего, исходил (непосредственно или опосредованно) именно от новгородских участников войны, так как Ганза имела свои конторы на Руси только в двух пунктах - Новгороде и соседнем с ним Пскове.

Очевидно, что новгородский устный рассказ, к которому восходят сведения немецких хронистов, сообщал не о судьбе главных сил Дмитрия Донского. Московские летописи, весьма раздраженно отзывающиеся о союзниках Мамая, не умолчали бы о нападении литовцев на войско, возвращавшееся в Москву. Эти летописи сообщают о враждебных действиях князя Олега Рязанского в отношении тех, «кто поехал с Доновского побоища домовь, к Москве, сквозе его отчину Рязанскую землю», хотя это были не боевые столкновения военных отрядов, а всего лишь случаи задержания отдельных лиц, затем отпущенных после отнятия добычи («велел имати и грабити, и нагых пуща-ти»)31.

Остается признать единственно приемлемым самое естественное объяснение. Немецкие хроники сообщали о нападении литовского войска на новгородский отряд, возвращавшийся со своей частью военной добычи в Новгород вдоль литовского рубежа. Весьма возможно, что справедливо и дополнительное указание Кранца, который пишет, что в этом нападении участвовали также татары: часть бежавших с Куликова поля татар могла присоединиться к литовским отрядам.

О том, что такое нападение действительно произошло, позволяет судить и совершенно независимый от новгородской устной традиции источник. Сохранилась запись Епифания Премудрого, бывшего в то время монахом Троице-Сергиева монастыря, на богослужебной рукописи, датированная 20 сентября 1380 г. (т.е. через 12 дней после Куликовской битвы): «весть приде, яко литва грядут с агаряны» (т.е. с татарами) 32. Эта весть, заставшая войско Дмитрия Донского на подходе к Коломне, вероятно, и побудила его приостановить здесь с 21 сентября на четыре дня свое обратное движение к Москве33. Однако столкновение с новгородцами, надо думать, достаточно исчерпало военный потенциал литовцев, а отнятая добыча побуждала вернуться, не подвергая себя риску сражения с более крупными русскими силами. Остатки же новгородского отряда, очевидно, и принесли в Новгород вести, которые попали отсюда к немецким хронистам через участников ганзейского съезда 1381 г.

Легко понять, почему старшие летописи Новгорода не поместили специальных записей о роли новгородцев в войне 1380 г. Эта война окончилась победоносно для всех участвовавших в ней на стороне Москвы русских войск - за исключением новгородского. Так как оно было сравнительно небольшим, эпизод сочли недостаточно существенным для закрепления в летописи34. Тем более, что в 1382 г. произошел разгром Москвы Тохтамышем, а затем ухудшились ее отношения с Новгородом, что привело к войне между ними уже в 1386 г.

Нет причин подвергать сомнению достоверность фактической основы устного сказания, сформировавшегося из рассказов новгородских участников Куликовской битвы. Версии его, бытовавшие в фольклоре несколько столетий, отображались в разных редакциях и разных списках Повести о Мамаевом побоище начиная с XV века35. Наиболее подробная версия оказалась в составе Распространенной редакции этой Повести36.

Здесь рассказывается, как на вече было принято решение послать помощь великому князю Дмитрию Ивановичу. Были избраны шесть «воевод крепких и мудрых зело» (перечислены их имена), «и с ними отрядиша избранного войску 40000» (из общего числа 80000). После напутствия архиепископа новгородские воины «вседше на кони и на-полнишася духа ратнаго», подобно парящим орлам «скоро идущы». Цифры в средневековых рукописях, как и в фольклоре, нередко гиперболизировались, однако, за помещенными тут же именами новгородских воевод могут быть отчасти узнаны реально существовавшие именно в то время политические деятели Новгорода. Во всяком случае, имена двух первых воевод идентифицируются довольно просто.

Первый воевода Иван Васильевич — это, очевидно, новгородский боярин Иван Васильевич Машков, который не раз упоминается в новгородских летописях под 1366-1399 гг. Два первых упоминания представляют особый интерес: в 1366 г. он и его отец были неожиданно и без всякой вины схвачены в Москве по приказу великого князя Дмитрия Ивановича - в качестве заложников в связи с походом новгородских ушкуйников; только в следующем году эти лица были отпущены в Новгород37. Назначение именно боярина И. В. Машкова первым воеводой отряда, посылаемого в помощь тому же Дмитрию Ивановичу, имело, вероятно, политический подтекст: Новгород как бы подчеркивал этим, что выполняет взятые обязательства, невзирая на прежние обиды со стороны Москвы.

Второй воевода, названный в сказании Андреем, сыном предыдущего, посадником - это, по-видимому, Андрей Иванович, который действительно был посадником, но не в 1380 г., а позднее - в первой четверти XV в. Новгородские летописи упоминают его четыре раза38. Ему же, как посаднику, адресована берестяная грамота, датируемая 10-20-ми гг. XV в.33 Показателем достоверности сказания может служить то обстоятельство, что в перечислении воевод посадник упомянут на втором месте, а не на первом. В 1380 г. Андрей Иванович был еще молод, и его назначили вторым воеводой. Но впоследствии он был одним из самых известных посадников Новгорода (отец же его вообще не стал посадником). В Новгороде, видимо, хорошо знали, о ком конкретно идет речь в сказании. Естественно, что боярина, избранного затем посадником, стали соответственно этому и называть40.

Не имеем пока никаких данных для идентификации только троих из шести упомянутых сказанием новгородских воевод41. Однако, важно, что их общее число точно соответствует военной практике, обычной именно в то время для Новгорода (и только для него). Фольклорный же протограф текста выдает его характерная фактическая шибка. Архиепископом Новгорода был в то время Алексей, но в сказании упоминается не он, а архиепископ Евфимий. Это имя носили два архиепископа, возглавлявшие новгородскую церковь в 1424— 1458 гг., причем одним из самых популярных деятелей был противник Москвы Евфимий II, тридцать лет бессменно занимавший этот выборный пост, много потрудившийся для возвеличения Новгорода и, очевидно, запомнившийся лучше других.

Сказание повествовало, что новгородцы догнали московское войско уже в Коломне. Перед переправой через Оку им было отведено место по левую руку от великого князя. Когда же началось сражение, новгородцы находились в полку правой руки. Последний раз о них сказано при исчислении погибших князей и бояр: «И говорит Михай-ло Александрович, боярин московьскый «Нет, государь, у нас 40 боя-ринов москосвскых, да 12 князей белозерскых, да 30 посадников наугородскых, да 20 бояринов коломенскых...» (далее перечисляются потери еще от двенадцати областей и княжеств)42. Позднейшая фоль-клоризация здесь выразилась, как видим, не только в цифрах, но и в наименовании всех павших на Куликовом поле новгородских бояр посадниками.

Продолжительное бытование этого сказания в устной традиции поддерживалось, конечно, прежде всего, потомками участников Куликовской битвы. Пафос его состоял в закреплении памяти о знаменательном факте участия Новгородской республики в освободительной войне 1380 г.

Доказывает данный факт совершенно бесспорно, прежде всего, конечно, цитированный выше синодик храма Бориса и Глеба. Об этом говорилось не только в упомянутой моей статье. Почти тогда же была напечатана работа В.Л. Янина, где он в иной связи тоже полностью процитировал соответствующий отдел синодика и расценил приведенные мною слова его как «в высшей степени любопытное свидетельство участия новгородцев в Куликовской битве»43.

 

 

1          См., например: Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 5. При

меч. 65 (по любому изданию); Соловьев  С. Об отношениях Новгорода к великим

князьям. М., 1845. С.121, 191; Иловайский Д. Куликовская победа Дмитрия Ива

новича Донского. М.,1880. С. 58.

2          Шахматов А.А. Отзыв о сочинении С.Шамбинаго: Повести о Мамаевом по

боище // Отчет о двенадцатом присуждении Имп. Академией наук премий митро

полита Макария в 1907 году. СПб., 1910. С. 175 (А.А. Шахматов предполагал, что

сведения эти были в недошедшей московской летописи).

3          См., например: Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства.

Очерки по истории XII-XV столетий. Пг., 1918. С. 321; Очерки истории СССР.

Период Феодализма IX-XVBB. М.,1953. Т. 2. С. 223; Тихомиров ММ. Куликовская

битва1380 года // Вопросы истории. М., 1955. № 8. С. 18. Единственное известное

мне пока исключение составило высказанное более полувека назад беглое замеча

ние Б.Д. Грекова: «По недавно открытым материалам можно считать, что и какая-

то часть новгородского войска участвовала в Куликовской битве». К сожалению,

автор не сообщал, что это за материалы, где и кем они открыты (см.: Греков БД.,

Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.; Л.,1950. С. 241).

4          См.: Азбелев СМ. Сказание о помощи новгородцев Дмитрию Донскому //

Русский фольклор. Л., 1972. Т. 13. С. 77-102.

3 См., например: Горский АД. Куликовская битва 1380 г.: (Некоторые итоги и задачи ее изучения в исторической науке) // Вестник МГУ. М., 1980. Серия 8: История. № 4. С. 16; Кирпичников А.Н.   Куликовская битва. Л., 1980. С. 40.

6          См.: Дубровин Г.Е. Легенды об участии новгородцев в Куликовской битве и

прусско-плотницкое крыло «Московской партии» Новгорода во второй половине

XV в. // Новгородский исторический сборник. СПб., 2005. Вып. 10 (20). С. 75-95.

7          Памятники Куликовского цикла. СПб., 1998. С. 127. Цитировано по списку

Исторического музея. Аналогичный текст - в списке Ундольского (там же на с.

113) и в Синодальном списке (там же на с. 98).

8          См. там же - в списке Ундольского (с. 119) и в списке Исторического музея

(с. 131).

9          Азбелев СМ. Новгородские местные летописцы // Труды Отдела древнерус

ской литературы Института русской литературы. М.; Л., 1958. Т. 15. С. 367-368.

Здесь опубликован полный текст.

10        Государственный исторический музей. Собр. Черткова, № 331, л, 135.

11        Российская Государственная библиотека. Собр. Общества истории и древно

стей российских, № 129, л. 45 об. Подробнее см. в статье: Азбелев СМ. Младшие

летописи Новгорода о Куликовской битве // Проблемы истории феодальной Рос

сии: Сб. статей к 60-летию В. В .Мавродина. Л., 1971.

12        Макарий, архимандрит. Археологическое описание церковных древностей в

Новгороде и его окрестностях. М., 1860. Ч. 1. С. 558-559. Среди других имен на

первом месте стояло имя Андрей. Это могли быть новгородцы, вернувшиеся с

войны1380 г., в числе их - будущий посадник Андрей Иванович (см. о нем далее).

Архимандрит Макарий сообщал, что синодик был переписан с древнего в XVIII в.

13 Привожу полностью соответствующий отрывок: «Покои Господи избиенных на Неве от немець при велицем князе Александре Ярославичи и княжих воевод, и новгородцькых воевод, и всех избиеных братии нашей; и на ледом избиеных от нимець братии нашей; и на Ракоборе избиеных от немець братии нашей; и у Венца избиеных от немец при князе Андреи; и у Выбора избиеных от немець братии нашей при князе Юрьи; и в Орехове скончавшихся братии нашей; и под Корельс-ким городом избиеных от немець братии нашей; и на Нарове избиеных при князе Александре Ярославлице; и на Мурманех, и на Печере, и в Перме и на Югре избиеных братии нашей; и под Псковом избиеных братии нашей; и в полону скончавшихся братии нашей, и в поганьском языкы; и на Дону избиеных братии нашей при велицем князе Дмитреи Ивановичи; и под Торжком избиеных братии нашей от князя Михаила, и згоревших от огня в Торьжку; и в Новомгороде избиеных братии нашей; и на Русе избиеных боляр новгородцкых и иных братию нашю от князя Василья Васильевича» (см.: Шляпкин И.А. Синодик 1552-1560 г. новгородской Борисоглебской церкви // Сборник Новгородского общества любителей древности. Новгород, 1911. Вып. 5, С.  6-7 (отдельной пагинации).

w См.: Соловьев СМ. История России с древнейших времен. Кн. 2. С. 424-425.

15        См.: Там же. М., 1960. Кн. 3. С. 19.

16        Нет нужды непременно понимать это географическое указание буквально.

Столкновение с литовцами могло произойти не на берегу Дона, а недалеко от места

проходившей на Дону Куликовской битвы. Приблизительно указывает синодик и

место битвы «на Русе», хотя места эти были гораздо лучше известны новгородцу.

17        «Аж будет обида со князьми литовскими < ... > Новугороду всести на конь со

мною, со князем великим и с моим братом со князем Владимиром с одного»; см.:

Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949 (далее сокращенно: ГВНП).

С. 31. №16. Здесь этот договор датирован 1371-1372 гг. - согласно мнению СМ.

Соловьева, В. С. Борзаковского и А.Е. Преснякова. Позднее Л.В. Черепнии пред

ложил датировать его 1375 г., А.А. Зимин - 1372-1373 гг., а В.Л. Янин - 1376 г.

(см.: Черепнш Л.В. Русские феодальные архивы XIV-XV веков. М.; Л., 1948. Ч. I.

С. 355-356; Зимин А.А.  О хронологии договорных грамот Великого Новгорода с

князьями XIII-XV вв. // Проблемы источниковедения. М., 1956. Т. 5. С. 317-318;

Янин В.Л. Новгородские посадники. М., 2003. С. 286). Для нас эти расхождения

принципиального значения не имеют, поскольку все предлагавшиеся датировки

имеют в виду заключение договора ранее 1380 г.

18        Новгородская первая летопись // Полное собрание русских летописей (да

лее: ПСРЛ). М., 2000. Т.З (далее: Н1Л). С. 376. Краткое известие об этом посоль

стве содержится в Новгородской четвертой и Софийской первой летописях: ПСРЛ.

Пг., 1915. Т. 4. Ч. 1. Вып. 1. С. 311; СПб., 1851. Т. 5. С. 238.

19        «Бысть же месяца августа приидоша орды таковыя вести ко христолюбиво

му великому князю Дмитрию Ивановичю, оже воздвизаются на хрестияны измаил-

тяне. Олгу же отпадъшю сана своего < ... > послав к великому князю Дмитрию

Ивановичю весть лестную, что "Мамай идет со всем царством < ... > и князь литов

ский идеть на тебя же со всею силою своею"» (Новгородская летопись Дубровско

го // ПСРЛ. М., 2004. Т. 43. С. 132). То же известие - в ряде других летописей

(см., например: ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 1. С. 312; СПб., 1853. Т. 6. С. 91). Краткая

редакция Летописной повести относит ошибочно получение великим князем све

дений о союзе Ягайла с Мамаем на еще более позднее время: «И переехав Оку,

 прииде ему пакы другая весть, поведаша ему Мамая за Доном сьбравшася» (Симе-оповская летопись // ПСРЛ. СПб., 1913. Т. 18. С. 129; Рогожский летописец // ПСРЛ. Пг, 1922. Т. 15. Вып. 1. Стб. 139). Ср.: Азбелев С.Н. К вопросу об устном оригинале Летописной повести о Куликовской битве // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2005. № 4 (22). С. 68-69.

20        ПСРЛ. Т. 6. С. 91; ср.: СПб., 1859. Т. 8. С. 35 и др. В позднейших летописях

встречаются и более крупные цифры - до 400 000, которые вряд ли могут быть

признаны правдоподобными.

21        См.: Азбелев  С.Н.  К вопросу об устном оригинале Летописной повести о

Куликовской битве. С. 63-66.

22        ПСРЛ. Т. 6. С. 96.

23        См.: Соловьев СМ. История России с древнейших времен. М., 1960. Кн. 2. С.

278-280.

24        Detmar-Chronik von 1101-1395 mit der Fortsetzung von 1395-1400 // Die

Chroniken der Deutschen Stadte vom 14. bis 16. Jahrhundert. Leipzig, 1884. Bd. 19. S.

568. В сходном тексте это известие есть в более ранней хронике Детмара, доведен

ной только до 1386 г. (Ibid. S. 180). Позднее оно было повторено почти дословно

так называемой хроникой Руфуса (Ibid. Leipzig, 1899. Bd. 26. S. 257).

25        Krantz A. Vandaliae. Hanoviae, 1619. P. 207.

26        Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 5. Примеч. 81.

27        Подробно см.: Lorenz О. Deutschlands Gesehichtsquellen im Mittelalter von der

mitte des Dreizehnten bis zum ende Vierzehnten Jahrhunderts. Berlin, 1870. S. 183-

186. Текст хроники с упомянутым известием о Куликовской битве см.: Scriptores

rerum Prussicarum. Leipzig. Т. 3. P. 114-115. Там же краткое известие об этой битве

Торунского анналиста, не содержащее интересующих нас деталей, кроме указания

места боя - «Blowasser»(p. 114).

28        См.: Die Recesse und andere Acten der Hansetage von 1256-1430. Leipzig, 1872.

Bd. 2. S. 278-288, 1875. Bd. 3. S. 329-330. С 1381 no 1386 г. (до которого доведена

впервые включившая это известие хроника Детмара) состоялось еще много ган

зейских съездов, причем свыше десяти - в Любеке. Но они были менее связаны с

Новгородом.

23 «В 1363 г. войска Ольгерда разбили татарских князьков на Синей воде» (Очерки истории СССР. Период феодализма XIV-XV вв. Т. 2. С. 521). Синяя вода - приток Южного Буга.

30        А.И. Никифоров, анализируя выражение -«Слова о полку Игореве» «позрим

синего Дону» в сопоставлении с записями фольклора, пришел к выводу, что слово

сочетание «синий Дон» устно-фольклорного происхождения - подобно сочетаниям

«синее море», «синяя мгла» (Никифоров А.И. Слово о полку Игореве - былина XII

века. Л., 1940. (Машинопись защищенной в 1941 г. докторской диссертации) //

Рукописный отдел Института русской литературы РАН. Разряд V, колл. 120, папка

1. С. 364).

31        ПСРЛ. Т. 6. С. 97; ср.: ПСРЛ.Т.  8. С. 41; М.; Л., 1949. Т. 25. С. 205 и др.

32        Срезневский И.И. Древние памятники русского письма и языка (X-XIV ве

ков). 2-е изд. СПб., 1882. Стб. 241.

33        Об остановке в Коломне см., например: ПСРЛ. СПб., 1897. Т. 11. С. 67.

34        Новгородские летописи того времени не раз умалчивали и о других военных

мероприятиях новгородцев. Сведения о происходивших в тот же период походах

новгородских ушкуйников известны по преимуществу из неновгородских источ-

ников, хотя эти походы сопровождались даже взятием важных городов и возглавлялись иногда видными новгородскими боярами, один из которых впоследствии был даже посадником. См. исследование о походах ушкуйников XIV-XVBB. В КН.: Вернадский В.Н. Новгород и Новгородская земля в ХУвеке. М.; Л.,1961. С. 36-51.

35        Это обосновано в упомянутой выше моей статье «Сказание о помощи новго

родцев Дмитрию Донскому» на с. 87.

36        См., например:   Повести о Куликовской битве / Изд. подготовили М.Н.

Тихомиров, В.Ф. Ржига, Л.А. Дмитриев, М., 1959. С. 130-134.

37        Н1Л. С. 369; ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, вып. 1. С. 292-294. Еще одно важное  упоми

нание - о постройке И.В. Машковым каменной церкви Алексея у Богородицы в

Торгу - под 1399 г. (см.: ПСРЛ. Т. 4. Ч. I. Вып. 2. С. 383).

38        В1401 г. он был взят в плен москвичами, но вскоре отбит; в 1411 г. он воевода

новгородского войска, ходившего на шведов; в 1415  г., будучи уже посадником,

он вводит в дом св. Софии новоизбранного архиепископа Симеона; в 1421 г. про

тив этого посадника восстают Неревский и Славенский концы (см.: Н1Л. С. 396,

402, 405; ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 390, 411, 414, 431;

М., 1965. Т. 30. С. 166, 179).

39        Арциховский А.В., Борковский В.И. Новгородские грамоты на бересте. (Из

раскопок 1956-1957 гг.). М., 1963. С. 142. № 310.

40        Посадник Андрей Иванович упомянут также в данной грамоте Палеостровс-

кому монастырю (ГВНП. С. 147. № 90), датировавшейся по этой причине 1415-

1421 гг. В.Л. Янин на основании упомянутых здесь же других имен относит этот

документ к 30-м гг. XV в. времени «второго» Андрея Ивановича, бывшего степен

ным посадником, согласно выводам В.Л. Янина, в 1434-1435 гг. (Янин В.Л.  Нов

городские посадники. С. 360-362).

41        С воеводой Юрием Захарьевичем может быть сопоставлен Юрий Захарьин,

упомянутый в документе начала XV в. как один из послухов при покупке Корель-

ского наволока за  2000 белок (ГВНП. С. 185. № 128).

42        Повести о Куликовской битве. С. 153-154.

43        Янин В.Л.  Церковь Бориса и Глеба в Новгородском детинце. (О новгородс

ком источнике «Жития Александра Невского») // Культура Средневековой Руси.

Л., 1974. С. 91. Последнее переиздание этой работы - в книге: Янин В.Л. Средне

вековый Новгород: Очерки археологии и истории. М., 2004. С. 245-253; приве

денное суждение - на с. 252

Где была Куликовская битва

 

«Новгород и Новгородская Земля. История и археология». Материалы научной конференции

НОВГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЪЕДИНЕННЫЙ МУЗЕЙ-ЗАПОВЕДНИК

ЦЕНТР ПО ОРГАНИЗАЦИИ И ОБЕСПЕЧЕНИЮ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

NOVGOROD STATE MUSEUM ARHAEOLOGICAL RESEARCH CENTRE

NOVGOROD AND NOVGOROD REGION HISTORY AND ARHAEOLOGY

НОВГОРОД И НОВГОРОДСКАЯ ЗЕМЛЯ ИСТОРИЯ И АРХЕОЛОГИЯ

 (Materials of the scientifical conference: Novgorod,  2007)

 (Материалы научной конференции) Новгород, 2007

Issue 21

Выпуск 21

Veliky Novgorod 2007

Великий Новгород 2007 

Ответственный редактор - академик В.Л. Янин

Редколлегия: член-корреспондент РАН Е.Н. Носов, доктор исторических наук А.С. Хорошев

Составитель: Е.А. Рыбина

 

Вся Библиотека >>>

Русская культура >>>

Новгородика

История и археология Новгорода