Северный страж Руси. Очерки истории средневекового Новгорода

В.Ф. Андреев

Понятие «Великий Новгород» связано прежде всего   с   той своеобразной    формой,    которую имело Новгородское государство,— с республикой. Своеобразие   политического устройства Новгорода, имевшего серьезные отличия от государственного устройства других русских земель, издавна привлекало к нему внимание и профессиональных историков, и писателей, и общественных деятелей. Передовые русские люди прошлого столетия в вечевых порядках новгородского средневековья видели политический идеал народоправства, к которому следовало стремиться в условиях самодержавной России. М. 10. Лермонтов писал:

Есть бедный град, там видели народы

Все то, к чему теперь наш дух летит.

Огромная работа, проведенная исследователями, позволила во многом выяснить историю Новгородской республики. Но было бы заблуждением думать, что псе проблемы решены и современные историки четко представляют себе, как родилась, жила и погибла республика. Напротив, при все более глубоком изучении истории Новгорода возникают новые проблемы. То, что ранее казалось очевидным, теперь подвергается сомнению. И наоборот: многое из того, что ученые когда-то только предполагали, теперь получило твердую опору в исторических источниках.

До недавнего времени историки были единодушны во мнении, что образование Новгородской республики следует связывать с событиями 1136 года. Видный советский историк, академик Борис Дмитриевич Греков еще в 1929 году в статье с весьма характерным названием «Революция в Новгороде Великом в XII веке» поставил вопрос: «Когда Новгород сделался республикой?» Рассмотрев первые века новгородской истории, ученый пришел к выводу, что до XII столетия по своему политическому устройству Новгород практически мало чем отличался от других городов Киевской Руси. В XIII веке в нем были налицо республиканские порядки.

Б; Д. Греков рассмотрел две жалованные грамоты князей новгородским монастырям. В текстах обеих грамот, как и в других древнерусских актах, нет дат их написания, поэтому они датированы по различным косвенным признакам, прежде всего по летописным известиям о князьях, от имени которых составлены. Первая, написанная на пергамене грамота великого киевского князя Мстислава Владимировича и его сына Всеволода Мстиславича Юрьеву монастырю,— древнейший дошедший до нас русский акт — обычно датируется ИЗО годом. Вторая — грамота князя Изяслава Мстиславича Пантелеймонову монастырю — сохранилась в поздней копии, исследователи относили ее к 1148 году. Первая грамота начинается весьма торжественно: «Се яз (это я — В. А.) Мстислав Володимир сын, держа Русску землю, в свое княжение повелел есмь сыну своему Всеволоду отдати Буице святому Георгию...» Начало другой значительно скромнее: «Се яз князь великий Изяслав Мстиславич, по благословению епископа Нифонта, испрошав есми у Новгорода святому Пантелеймону землю село Витосла-виц...»

Сравнивая обе грамоты, Б. Д. Греков пришел к выводу, что в ИЗО году князья в Новгороде еще были полновластны и свободно распоряжались землей. В 1148 году они уже были вынуждены просить разрешения на земельные пожалования монастырю «у Новагорода», то есть у веча.

Оставалось выяснить, когда именно между ИЗО и 1148 годами произошел переворот, лишивший князей всей полноты власти и превративший их в лиц, подчиненных городскому вечу. Таким переворотом, «революцией», Б. Д. Греков считал новгородское восстание, начавшееся 28 мая 1136 года. Во время восстания новгородцы арестовали князя Всеволода Мстиславича с женой, детьми и тещей и содержали их под стражей семь недель на епископском дворе в детинце, а потом изгнали из города.

В результате переворота 1136 года победили республиканские порядки. Вече превратилось в верховный государственный орган, появились выборные посадники, а лишенных государственной власти князей стали приглашать в Новгород лишь на роль наемного военачальника. Им было запрещено владеть землей на территории новгородских волостей. Они даже не имели права селиться в городе и обязаны были жить на Городище.

Так в Новгороде утвердился республиканский строй, который практически в неизменном виде просуществовал почти три с половиной столетия, вплоть до присоединения Новгорода к Москве.

Предложенная Б. Д. Грековым концепция происхождения Новгородской республики уже в 1930-х годах стала общепринятой и вошла в школьные и вузовские учебники, в многотомные академические издания по истории нашей страны.

В последнее время изложенная концепция коренным образом пересмотрена В. Л. Яниным. Изучая новгородские печати конца XI — начала XII века и летописные известия, он пришел к выводу, что выборное посадничество возникло не в результате восстания 1136 года, а раньше, в конце XI века, в период новгородского княжения Мстислава Владимировича. Неверным оказалось и утверждение, что до 1136 года князья жили на Ярославовом дворе в Новгороде, а позднее были выселены на Городище. Во-первых, из летописи известно, что уже в 1103 году князья построили на Городище церковь Благовещения (второй по древности после Софии каменный храм Новгорода). Во-вторых, мы знаем, что в 1137 году новгородский князь Святослав, собравшийся жениться, получил от епископа Нифонта отказ на венчание в Софийском соборе.

Незадачливый князь был вынужден венчаться в Никольском соборе на Ярославском дворе при помощи «своих попов». Последний факт достаточно ясно говорит о том, что и после 1136 года Ярославов двор вместе с Никольским собором принадлежал князьям.

Что же касается рассмотренных Б. Д. Грековым двух княжеских грамот, то разницу в их формулярах В. Л. Янин объяснил иначе. Прежде всего ему удалось показать, что грамота Изяслава Мстиславича написана в 1134 году, то есть до восстания. Написаны же они по-разному из-за того, что князь Всеволод был в то время новгородским князем и мог жаловать земли из государственного фонда, не испрашивая разрешения веча. Его брат Изяслав новгородским князем не был и обращался за санкцией к вечу и епископу.

Наконец, обращение к сфрагистическому материалу позволило установить факт, значение которого трудно переоценить. Как мы уже знаем, официальные документы в Древней Руси скреплялись свинцовыми печатями. Совершенно очевидно, что тот, кто скреплял документы своей буллой, обладал и административной, и судебной властью. Так вот, если взять период в сто лет после восстания 1136 года, то окажется, что от того времени до нас дошли 370 печатей княжеского круга, 14 епископских и всего лишь десяток печатей республиканской администрации. Такая статистика подтверждает, что в руках князей в течение XII — первой половины XIII века продолжала оставаться исполнительная власть, которую, как видно из других источников, они осуществляли под контролем веча и совместно с выборными посадниками.

Итак, восстание 1136 года не было тем рубежом, до которого Новгород был княжеским владением, а после него — республикой. Тем не менее значение его достаточно велико: практически после восстания окончательно восторжествовал принцип «вольности в князьях».

Как же случилось, что в отличие от других русских земель в Новгороде победили республиканские порядки? Какие причины привели к образованию Новгородской республики? Их несколько. Прежде всего отметим экономическое и политическое усиление русских княжеств в XI—XII веках, в том числе и Новгородской земли. Особенно заметным было усиление в XII веке Владимиро-Суздальского княжества на северо-востоке и Галицко-Волынского — на западе Руси.

Власть киевских князей постепенно слабела. Немаловажной причиной ослабления южных княжеств, и прежде всего Киева, была непрекращающаяся борьба с кочевниками южных степей — половцами, требовавшая много сил и средств. Владимиро-Суздальские земли, Новгород и русские княжества, расположенные на западе Руси, половецкие набеги не затрагивали.

В 1097 году съезд русских князей в городе Любече принял решение «каждому да держать отчину свою».

Последним сильным киевским князем, при котором еще сохранялось единство Русской земли, был сын Владимира Мономаха Мстислав, правивший в 1126—1132 годах. После него киевский великокняжеский престол стал своеобразным призом в междоусобной борьбе наиболее могущественных русских князей. Несмотря на решения княжеских съездов, на Руси начались междоусобицы, во время которых князья старались расширить свои владения, захватить для себя и своих близких родственников лучшие княжеские столы.

Случилось так, что в то время, когда в других русских землях постепенно обосновывались определенные княжеские династии, Новгород собственной династией не обзавелся, хотя новгородцы стремились именно к этому. В 1102 году великий князь Святополк Изяславич задумал вывести из Новгорода княжившего там Мстислава Владимировича и посадить своего сына. Новгородцы направили в Киев послов, которые заявили великому князю, десять лет княжившему в свое время в Новгороде: «Не хочем Святополка, ни сына его! Если, княже, две главы имеет сын твой, то пошли его; а сего нам дал Всеволод (предыдущий великий князь.— В. А.); а вскормили есмы собе князь; а ты еси ушел от нас». Из этого можно понять, во-первых, что Новгород чувствовал себя достаточно сильным, чтобы дерзко разговаривать с великим князем, прямо намекая на возможное убийство его сына, если тот осмелится прибыть в Новгород, во-вторых, новгородцы стремились «вскормить» себе князя, рассчитывая сделать Мстислава основателем династии новгородских князей.

Когда Мстислав по приказанию своего отца Владимира Мономаха в 1117 году все-таки покинул Новгород, новгородцы предприняли еще одну попытку иметь у себя постоянного князя. Они заставили сына Мстислава Всеволода поклясться, что он «хочет у них умереть», то есть княжить в Новгороде до смерти. Всеволод Мстиславич вопреки своему обязательству, как и многие другие князья, стремился на юг, поближе к великокняжескому престолу, рассчитывая в будущем его занять. В 1132 году он попытался захватить переяславский престол, но безуспешно. Нарушение Всеволодом клятвы было одной из главных причин его изгнания из Новгорода в 1136 году.

В результате окончательного распада древнерусского государства Новгород, в прежние времена тесно связанный с Киевом и принимавший от него в качестве посадников старших сыновей великого князя, получавших впоследствии великокняжеский престол, оказался без собственных князей.

В середине и второй половине   XII   века   великие князья по традиции еще иногда вмешивались в дела новгородцев, посылая туда князьями угодных им лиц. Однако великокняжеская власть в те времена уже не была столь могущественной. Киев не мог, как раньше, не спрашивая мнения новгородцев, посылать им своих ставленников.

В XII—XIII веках на Руси одновременно правили несколько сильных князей. Новгородцы поэтому заключали союз с одним из них, принимая к себе родственника то смоленского, то черниговского, то владимиро-суздальского князя. Недовольные тем или иным князем, горожане изгоняли его, как нередко говорится в летописи, «указывали ему путь». Такое положение было осуществлением на деле принципа «вольности в князьях».

Смена князей на новгородском престоле происходила довольно часто. За два столетия, с 1095 по 1304 год, князья менялись 58 раз, некоторые задерживались в Новгороде лишь несколько месяцев.

Неустойчивость отношений Новгорода с княжескими союзами вела к постепенному усилению роли посадников. Уже с конца XI века в связи с ослаблением великокняжеской власти новгородцы стали избирать из своей среды посадников, которые вместе с князем участвовали в управлении городом. Со временем функции посадников расширились. Наряду с контролем за действиями князей они получили самостоятельные сферы управления. К концу XIII века посадники становятся главными магистратами республики, сосредоточившими в своих руках всю полноту исполнительной власти.

Исследователи уже давно обратили внимание на то, что в XII—XIII веках смена князей на новгородском престоле сопровождалась сменой новгородских выборных посадников. Найдено и объяснение этому явлению:  в период феодальной раздробленности и частой смены князей в Новгороде развернулась острая политическая борьба.

Историкам удалось выяснить, что в городе существовали боярские политические группировки, связанные с определенными княжескими династиями. Если во внутриполитической борьбе побеждала прочерниговская группировка, то вече приглашало на княжеский престол представителя черниговской ветви княжеского рода, а посадником становился лидер победившей группировки. Положение менялось, если в городе брали верх сторонники суздальских князей.

С позиции современного человека может показаться странным, что новгородцы упорно приглашали князей из других княжеств, вместо того чтобы вовсе обходиться без них. Однако средневековые люди смотрели на это иначе. Известный исследователь истории Древней Руси Игорь Яковлевич Фроянов доказал, что древнерусские князья играли важную роль в социально-политической системе тогдашнего общества, осуществляя многообразные общественные функции. Они являлись предводителями войска, охраняя свою землю от внешних врагов. Князю принадлежали функции главы государства, отвечавшего за внутренний порядок и осуществлявшего дипломатические связи с соседями. Он был верховным судьей для всей земли, не только разбирая тяжбы на своем дворе, но и занимаясь законодательной деятельностью. При этом очень важно иметь в виду, что древнерусские князья были не абсолютными монархами, как их изображали русские дворянские историки, а представителями возглавляемой ими земли. В решении наиболее важных вопросов они должны были считаться с мнением народного собрания, веча, которое собиралось не только в Новгороде, но и в Киеве, Владимире, Полоцке и других городах.

Все перечисленные функции первоначально выполнялись князьями и в Новгороде, а значит, князья были нужны новгородцам.

Следует учитывать и еще одно немаловажное обстоятельство — так называемый традиционализм средневековья. В средние века одной из важнейших категорий общественной жизни' было понятие старины. Это значит, что средневековые люди стремились жить «по старине» — так, как жили их отцы и деды. «Старина» и служила в глазах средневекового человека наиболее существенным обоснованием судебных решений, межгосударственных и торговых отношений. И хотя общественные отношения, разумеется, развивались и в средневековье, порождая новые формы отношений между людьми, новые государственные институты, новые моральные и этические категории, понятие старины прочно коренилось в умах средневековых людей, во многом определяя их образ мышления и поступки.

Одним из атрибутов старины был в Новгороде и князь. Однако если в других русских землях в XII—XIII веках мы наблюдаем процесс усиления княжеской власти, в конце концов одолевшей вечевые порядки, то на берегах Волхова происходило обратное. Князья постепенно (но не в результате какого-то одного события вроде восстания 1136 года) утрачивают многие из своих полномочий. При этом Новгород практически никогда не обходился без князя, и его отсутствие новгородцы не считали нормальным явлением. Летописец всегда точно отмечает отсутствие князя. Так, под 1141 годом читаем: «Седеша новгородцы без князя 9 месяц», аналогичная запись имеется и под 1196 годом. Иногда в летописном рассказе особенно отчетливо отмечалась необходимость присутствия князя. Однажды «новгородцы не стерпече безо князя седети», поскольку «жито к ним не идяше ниоткуда»,  то  есть  был недород,  своего  хлеба  не  хватало, а враждебные князья не пропускали обозы с продовольствием в Новгород. Чтобы поправить положение, необходим был свой князь. Известны случаи, когда новгородцы насильно удерживали уже отстраненного от власти князя, пока ему на смену не прибывал другой. Иногда князья, не желавшие по каким-либо причинам далее княжить в Новгороде, бежали под покровом темноты, но новгородцы силой возвращали их назад.

В XII—XIII веках происходил постепенный процесс ограничения княжеской власти. Сначала новгородцы боролись за создание собственной княжеской династии, чтобы лучше контролировать деятельность князей. Когда же они поняли, что этого им сделать не удастся, их лозунгом стала свобода выбора князя.

В XIII веке Новгород начинает заключать с приглашенными князьями особые договоры, в которых князья «целуют крест на всей воле новгородской», то есть клянутся выполнять условия, записанные в договорах.

Условия, содержавшиеся в новгородско-княжеских грамотах, с XIII до середины XV века претерпели сравнительно немного изменений. Князья обязывались «держать» Новгород «по старине, без обиды», не судить без посадника, не назначать без ведома посадника должностных лиц, не выдавать грамот на владение землей и различные привилегии. Князьям запрещалось приобретать земли в новгородских волостях, в пограничных районах Новгородской земли, чтобы сохранить территориальную целостность государства. Князь не имел права вызывать новгородца на суд за пределы Новгородской земли, своей властью прекращать торговые отношения с немцами и закрывать Немецкий двор.

Имелись и многие другие ограничения. Одним из наиболее существенных среди них было   запрещение князьям произвольно, «без вины», смещать выборных республиканских должностных лиц. Новгородцы строго следили за соблюдением этого правила. Так, в 1218 году княживший в Новгороде Святослав Мстиславич прислал на вече своего тысяцкого, который объявил, что князь отнимает должность у одного из наиболее видных политических деятелей Новгорода начала XIII столетия — посадника Твердислава Михалковича. Когда же князя спросили, в чем состоит вина посадника, тот ответил, что отстраняет посадника «без вины». Летописец приводит речь Твердислава, который сказал, обращаясь к участникам веча: «Тому есмь рад, яко вины моея нету, а вы братье в посадницьстве и во князех вольны есте». На вече присутствовало немало политических противников посадника. Однако, увидев в действиях Святослава нарушение договора и попрание важнейшего права самим выбирать посадника, новгородцы единодушно поддержали Твердислава. Князь вынужден был отступить, а вскоре и покинуть Новгород.

Княжеская власть в отдельные периоды усиливалась. Чаще всего это происходило во времена военной опасности. Так было, например, в середине XIII века, когда с запада Новгороду угрожали немецкие рыцари-крестоносцы и шведы, а с юга — татары.

В годы княжения Александра Невского новгородцы были вынуждены мириться со своеволием князя, сильной рукой и осмотрительной политикой защищавшего от врагов Новгородскую землю. Когда Александр Невский покинул Новгород, чтобы занять великокняжеский престол, новгородцы признавали его власть. Таким образом, они вернулись к древней традиции признавать господином Новгорода великого князя, как было во времена Киевской Руси.

Вплоть до падения новгородской самостоятельности в 1478 году новгородским князем считался тот, кто получал от татарских ханов особый документ — ярлык на великое княжение.

Однако условия уже были иными, чем в X—XI веках. Новгородцы добились признания своих вольностей. Поэтому великие князья, как правило, не вмешивались во внутренние дела республики. Они ограничивались сбором причитавшихся им доходов и лишь изредка наезжали в Новгород, присылая выполнять свои функции особых наместников, которые жили в княжеской резиденции на Городище. Некоторые великие князья вообще никогда не бывали в своем новгородском княжении.