Русская классическая литература

Александр Иванович

Куприн

      9

   Княгиня Вера с неприятным чувством поднялась на террасу и вошла в  дом.

Она еще издали услышала громкий голос брата Николая и увидела его высокую,

сухую фигуру, быстро сновавшую из угла в угол.  Василий  Львович  сидел  у

ломберного стола и, низко наклонив свою  стриженую  большую  светловолосую

голову, чертил мелком по зеленому сукну.

   - Я давно настаивал! - говорил Николай раздраженно и делая правой рукой

такой жест, точно он бросал на землю какую-то невидимую тяжесть. - Я давно

настаивал, чтобы прекратить эти дурацкие письма. Еще Вера за тебя замуж не

выходила, когда я уверял, что ты и Вера тешитесь ими, как ребятишки,  видя

в них только смешное... Вот, кстати, и сама Вера... Мы,  Верочка,  говорим

сейчас с Василием Львовичем об этом твоем сумасшедшем, о твоем Пе Пе Же. Я

нахожу эту переписку дерзкой и пошлой.

   - Переписки вовсе не было, - холодно остановил его Шеин. -  Писал  лишь

он один...

   Вера покраснела при этих словах и села на диван в тень большой латании.

   - Я извиняюсь за выражение, - сказал Николай  Николаевич  и  бросил  на

землю, точно оторвав от груди, невидимый тяжелый предмет.

   - А я не понимаю, почему  ты  называешь  его  моим,  -  вставила  Вера,

обрадованная поддержкой мужа. - Он так же мой, как и твой...

   - Хорошо, еще раз извиняюсь. Словом, я хочу  только  сказать,  что  его

глупостям надо положить конец. Дело, по-моему, переходит  за  те  границы,

где можно смеяться и рисовать забавные рисуночки... Поверьте, если я здесь

о чем хлопочу и о чем волнуюсь, - так это только о  добром  имени  Веры  и

твоем, Василий Львович.

   - Ну, это ты, кажется, уж слишком хватил, Коля, - возразил Шеин.

   - Может быть, может быть... Но вы  легко  рискуете  попасть  в  смешное

положение.

   - Не вижу, каким способом, - сказал князь.

   - Вообрази себе, что этот  идиотский  браслет...  -  Николай  приподнял

красный футляр со стола и тотчас же брезгливо бросил его на место,  -  что

эта чудовищная поповская штучка останется у нас, или мы ее  выбросим,  или

подарим Даше. Тогда, во-первых, Пе Пе Же может хвастаться  своим  знакомым

или товарищам, что княгиня Вера Николаевна Шеина принимает его подарки,  а

во-вторых, первый же случай поощрит его к дальнейшим подвигам.  Завтра  он

присылает кольцо с брильянтами,  послезавтра  жемчужное  колье,  а  там  -

глядишь - сядет на скамью подсудимых за  растрату  или  подлог,  а  князья

Шеины будут вызваны в качестве свидетелей... Милое положение!

   - Нет, нет, браслет надо  непременно  отослать  обратно!  -  воскликнул

Василий Львович.

   - Я тоже так думаю, - согласилась Вера, - и как можно  скорее.  Но  как

это сделать? Ведь мы не знаем ни имени, ни фамилии, ни адреса.

   - О, это-то совсем пустое дело!  -  возразил  пренебрежительно  Николай

Николаевич. - Нам известны инициалы этого Не Не Же... Как его. Вера?

   - Ге Эс Же.

   - Вот и прекрасно. Кроме того, нам  известно,  что  он  где-то  служит.

Этого совершенно достаточно.  Завтра  же  я  беру  городской  указатель  и

отыскиваю чиновника или служащего с такими инициалами. Если  почему-нибудь

я его не найду, то просто-напросто позову полицейского сыскного  агента  и

прикажу отыскать. На случай затруднения у  меня  будет  в  руках  вот  эта

бумажка с его почерком. Одним словом, завтра к двум часам дня я буду знать

в точности адрес и фамилию этого молодчика  и  даже  часы,  в  которые  он

бывает дома. А раз я это узнаю, то мы не только завтра  же  возвратим  ему

его сокровище, а и примем меры, чтобы он уж больше  никогда  не  напоминал

нам о своем существовании.

   - Что ты думаешь сделать? - спросил князь Василий.

   - Что? Поеду к губернатору и попрошу...

   - Нет, только не к губернатору. Ты знаешь, каковы наши отношения... Тут

прямая опасность попасть в смешное положение.

   - Все равно. Поеду к жандармскому полковнику. Он мне приятель по клубу.

Пусть-ка он вызовет этого Ромео и  погрозит  у  него  пальцем  под  носом.

Знаешь, как он это делает? Приставит человеку палец к самому носу и  рукой

совсем не двигает, а только лишь один палец у него качается, и кричит: "Я,

сударь, этого не потерплю-ю-ю!"

   - Фи! Через жандармов! - поморщилась Вера.

   - И правда, Вера, - подхватил князь. -  Лучше  уж  в  это  дело  никого

посторонних не мешать. Пойдут слухи, сплетни... Мы все  достаточно  хорошо

знаем наш город. Все живут точно в стеклянных банках...  Лучше  уж  я  сам

пойду к этому... юноше... хотя бог его знает, может быть,  ему  шестьдесят

лет?.. Вручу ему браслет и прочитаю хорошую строгую нотацию.

   - Тогда и я с тобой, - быстро прервал  его  Николай  Николаевич.  -  Ты

слишком мягок. Предоставь мне с ним поговорить... А теперь, друзья мои,  -

он вынул карманные часы и поглядел на них, -  вы  извините  меня,  если  я

пойду на минутку к себе. Едва на ногах держусь, а мне надо просмотреть два

дела.

   - Мне почему-то стало жалко этого несчастного, -  нерешительно  сказала

Вера.

   - Жалеть его нечего! - резко отозвался Николай, оборачиваясь в  дверях.

- Если бы такую выходку с  браслетом  и  письмами  позволил  себе  человек

нашего круга, то князь Василий послал бы ему вызов. А если бы он этого  не

сделал, то сделал бы я. А в прежнее время я бы просто велел отвести его на

конюшню и наказать розгами. Завтра, Василий Львович,  ты  подожди  меня  в

своей канцелярии, я сообщу тебе по телефону.