У нас на Руси отпустить гостя без обеда почиталось тогда неучтивостью и прегрешением

  

Вся библиотека >>>

Содержание книги >>>

   


Культура застолья 19 века

Пушкинская пора


Лаврентьева Е.В.

 

 

У нас на Руси отпустить гостя без обеда почиталось тогда неучтивостью и прегрешением

 

Все иностранные путешественники отмечают необычайное гостеприимство русских дворян.

«В то время гостеприимство было отличительной чертой русских нравов, — читаем в «Записках» француза Ипполита Оже. — Можно было приехать в дом к обеду и сесть за него без приглашения. Хозяева предоставляли полную свободу гостям и в свою очередь тоже не стеснялись, распоряжаясь временем и не обращая внимания на посетителей: одно неизбежно вытекало из другого.

Рассказывали, что в некоторых домах, между прочим, у графа Строганова, являться в гостиную не было обязательно. Какой-то человек, которого никто не знал по имени, ни какой он был нации, тридцать лет сряду аккуратно являлся всякий день к обеду. Неизбежный гость приходил всегда в том же самом чисто вычищенном фраке, садился на то же самое место и, наконец, сделался как будто домашнею вещью. Один раз место его оказалось не занято, и тогда лишь граф заметил, что прежде тут кто-то сидел.

«О! — сказал граф», — должно быть, бедняга помер.

«Действительно, он умер дорогой, идя по обыкновению обедать к графу».

По словам французской актрисы Фюзиль, жившей в России с 1806 по 1812 годы, «в русских домах существует обычай, что раз вы приняты, то бываете без приглашений, и вами были бы недовольны, если бы вы делали это недостаточно часто: это один из старинных обычаев гостеприимства».

«Известно, что в старые годы, в конце прошлого столетия, гостеприимство наших бар доходило до баснословных пределов, — пишет П.А. Вяземский. — Ежедневный открытый стол на 30, на 50 человек было дело обыкновенное. Садились за этот стол, кто хотел: не только родные и близкие знакомые, но и малознакомые, а иногда и вовсе незнакомые

хозяину».

Обычай принимать всех желающих «отобедать» сохра-

Стр. 11

нился и в начале XIX века. По словам Э.И. Стогова, в доме сенатора Бакунина «всякий день накрывалось 30 приборов. Приходил обедать, кто хотел, только дворецкий наблюдал, чтобы каждый был прилично одет, да еще новый гость не имел права начинать говорить с хозяевами, а только отвечать. Мне помнится, что лица большею частью были новые. <...> После обеда и кофе незнакомые кланялись и уходили».

На 30 человек в будние дни был обед и у графа А.И. Остермана-Толстого. «С ударом трех часов подъезд запирался, — вспоминает Д.И. Завалишин, — и уже не принимали никого, кто бы ни приехал. В воскресенье стол был на 60 человек, с музыкой и певчими, которые были свои; обедали не только в полной форме, но и шляпы должны были держать на коленях».

К числу причуд хозяина «относилось еще и то, что у него в обеденной зале находились живые орлы и выдрессированные медведи, стоявшие во время стола с алебардами. Рассердившись однажды на чиновничество и дворянство одной губернии, он одел медведей в мундиры той губернии».

Не столь многолюдны были «родственные» и «дружеские» обеды.

«К обеду ежедневно приезжали друзья и приятели отца, — рассказывает сын сенатора А.А. Арсеньева, — из которых каждый имел свой jour fixe[i]. Меньше 15—16 человек, насколько я помню, у нас никогда не садилось за стол, и обед продолжался до 6-ти часов».

Суеверные хозяева строго следили, чтобы за столом не оказалось 13 человек. Вера в приметы и суеверия была распространена в среде как помещичьего, так и столичного дворянства.

«Батюшка мой, — пишет в «Воспоминаниях о былом» Е.А. Сабанеева, — был очень брезглив, имел много причуд и предрассудков <...> тринадцати человек у нас за столом никогда не садилось».

В эту примету верил и близкий друг А.С. Пушкина барон А.А. Дельвиг. По словам его двоюродного брата, «<...> Дельвиг был постоянно суеверен. Не говоря о 13-ти персонах за столом, о подаче соли, о встрече с священником на улице и тому подобных общеизвестных суевериях».

Не менее дурным предзнаменованием считалось не праздновать своих именин или дня рождения.

Приятель Пушкина по «Арзамасу», знаток театра, автор популярных «Записок современника» С.П. Жихарев писал: «Заходил к Гнедичу пригласить его завтра на скромнуй трапезу: угощу чем бог послал. <...> Отпраздную тезоименитство

Стр. 12

свое по преданию семейному: иначе было бы дурное предзнаменование для меня на целый год».

«Итак, мне 38 лет, — сообщает в июле 1830 года своей жене П.А. Вяземский. — <...> Я никому не сказывал, что я родился. А хорошо бы с кем-нибудь омыться крещением шампанского, право, не из пьянства, а из суеверия, сей набожности неверующих: так! Но все-таки она есть и надобно ее уважить».

Побывавший в конце XVIII века в России француз Сегюр не без удивления отмечает: «Было введено обычаем праздновать дни рождения и именин всякого знакомого лица, и не явиться с поздравлением в такой день было бы невежливо. В эти дни никого не приглашали, но принимали всех, и все знакомые съезжались. Можно себе представить, чего стоило русским барам соблюдение этого обычая; им беспрестанно приходилось устраивать пиры».

Отец легендарных почт-директоров Я.И. Булгаков жалуется в письме к сыну: «Вот уже целая неделя, что я не обедаю дома, ужинаю в гостях, присутствую на балах, ибо не могу, и возвращаюсь домой после полуночи. <...> Причиною сему Катерины: их столько много, что нет фамилии без Катерины».

Чиновный люд, «под страхом административных взысканий», спешил в день именин поздравить начальство. В «Записках» А.К. Кузьмина содержится любопытный рассказ о том, как отмечал свои именины в 30-е годы прошлого столетия губернатор Красноярска: «К почетному имениннику должно было являться три раза в день. В первый раз — в 9 часов утра с поздравлением, и тут хозяин приглашает вас обедать или на пирог: пирог — тот же обед, только без горячего, с правом садиться или не садиться за стол. В два часа пополудни вы приезжаете на пирог или к обеду и, поевши, отправляетесь домой спать, а в 8 часов вечера гости собираются в третий раз: играть в карты и танцевать до бела света. Дамы приезжают только на бал, а к обедам не приглашаются».

Званые обеды отличались от ежедневных не только количеством гостей, но и «множеством церемоний». Попытаемся поэтапно воспроизвести весь ход званого обеда.

 

<<< Содержание книги       Следующая страница >>> 

 



[i] Определенный день (фр.).