Измечтана всею хытростию. Убийство Андрея Боголюбского

  

Вся библиотека >>>

Содержание книги >>>

 


убийство Андрея БоголюбскогоСказания о белых камнях

 

Сергей Михайлович Голицын


 

«…Измечтана всею хытростию…»

 

 

«…И церковь преславну святыя Богородица Рождества посреди города камену создав Боголюбом и удиви ю паче всех церкви и подобная тое святая святых, ю же Соломон Кесарь премудрый создал. Тако и сии князь благоверный Андреи. И створи церковь сию в память собе и украси ю иконами многоценными, златом и каменьем драгым и жемчюгом великым безьценьным... И вси бо, видивше ю, не могут сказати изрядныя красоты ея... От верха и до долу, и по стенам, и по столпам ковано золотом, и двери же и ободверье златом же ковано... и всею добродетелью церковьною исполнена, изьмечтана всею хытростью...»

Подобно послу солнечной Грузии, и Кузьмище Киянин сравнил того белокаменного сокола, что «створи» князь Андрей, «в память собе», с храмом Соломона.

«Изьмечтана всею хытростью». Любой нынешний поэт, кто пишет на русском языке, позавидует древнему творцу такого волшебного сочетания слов! Изьмечтать, удивить, украсить — эти три глагола некогда таили в себе почти один и тот же смысл. Таково было прежнее, ныне утраченное богатство старого русского языка. Слово «удивить» теперь приобрело иное толкование, слово «изьмечтать» вовсе исчезло, и лишь один глагол «украсить» сохранил до нашего времени свое прежнее значение... Трагична была дальнейшая судьба «белокаменного сокола». После убийства Андрея запустел Боголюбов. Князья, его преемники, остерегались жить в том обагренном кровью месте. Сколько-то лет оно оставалось безлюдным, потом там был основан монастырь. За время многих смут, нашествий и набегов гибли творения древних зодчих; рухнули ворота с церковью наверху, рухнул дворец Андрея, заросли травой, ушли в землю белокаменные плиты мостовой. Монахи не поддерживали былое великолепие, а перестраивали и приспосабливали здания под свои повседневные хозяйственные нужды, случалось, разбирали камни до самой щебеночной подстилки.

Один век сменялся другим. От ветхости разрушились белокаменные стены, опоясывавшие монастырь. Слой мусора, грязи, пыли, помета нарастал все выше и выше.   Как-то   бурным   весенним   разливом   Клязьминские воды промыли новое русло, и река навсегда ушла от Боголюбовского холма, оставив зеленое озеро — старицу, заросшую ряской.

Умирали монахи, их хоронили вокруг старого собора. Там, где некогда гарцевали на конях вельможи Андрея, где шествовали послы, где в своем белокаменном дворце проживал повелитель земель Владимирских и Суздальских, там устроили кладбище.

Когда копали могилы, попадались белые камни, случалось, с узорочьем, их выламывали, выбрасывали вон, вставляли тыльной стороной вперед в новые постройки. Так уничтожались последние следы разрушенных зданий.

Наступил XVII век. Богобоязненный и лукавый царь Алексей Михайлович видел в церковных властях могущественного союзника. Он не жалел денег на благолепие храмов и монастырей, одаривал их многими деревнями с крепостными крестьянами. По всем городам и монастырям строились новые церкви из кирпича. Обстраивался и Боголюбов монастырь.

Древний собор ветшал. Пообломались каменные псы водометов на крыше. В пазухах между полукружием закомар летом застаивалась вода, зимой забивался снег. И тогда крышу перекрыли на четыре ската, заложив кирпичом пазухи и запрятав закомары под железными листами.

Облез и позеленел золоченый купол, выветрились белокаменные узоры на барабане, заново была поставлена другая золотая глава — большая выпуклая луковица с новым крестом наверху.

Упал стоявший на площади столп с четырехликой капителью. Над огромным камнем соорудили часовню, и  богомольцы пошли  поклоняться  четырем ликам дев.

Прежний киворий с каменной чашей, наполненной «святой» водой, совсем обветшал, сломали над ним балдахин с белокаменными колоннами и построили на том же месте новый киворий на четырех тяжелых столбах, вычурный и роскошный.

Были разобраны прежние белокаменные стены, окружавшие обиталище Андрея; лишь кое-где «ушли в землю» нижние ряды камней и остались дожидаться пытливых археологов.

Православная церковь «канонизировала» Андрея — объявила его святым, погибшим мученической смертью от руки злодеев. И монастырь начал богатеть.  Многие купцы и дворяне щедро одаривали его деньгами, золотыми и серебряными окладами на иконы и на книги, драгоценной утварью.

В те годы был изобретен дешевый способ производства стекла. И пошла по всей Руси сплошная и варварская переделка каменных храмов.

Узкие щелевидные окна пропускали мало света, и в храмах царил таинственный полумрак. Начали растесывать и расширять такие окна, выламывали боковые камни. И стали храмы светлые внутри, но жестоко израненные снаружи.

В наше время, когда заботливая рука реставратора прикасается к памятнику старины, к каменному или кирпичному, то прежде всего она ищет, где были те узкие окна, как шли закомары под крышей, где было пущено узорочье. Тщательно изучив следы старой кладки, реставратор заделывает широкие окна, вновь выводит полукружия закомар и восстанавливает памятник в его первозданной красе.

В Боголюбове случилось ужасное, непоправимое.

Летописец монастыря иеромонах Аристарх весьма красочно описал, что произошло, когда приступили к растеске окон старого храма.

Начали каменщики долбить белокаменное тело. И не выдержали стены, треснули в нескольких местах. «Свод порушился и помалу нача расседатися и великия являться скважины (трещины)»...

А спустя тридцать лет, весной 1722 года, рухнул древний храм. Известь, словно снегом, засыпала монастырский двор, а золоченый крест перелетел через ограду и упал на лугу.

«Разрушившись свод, и некоторая часть стен паде ужасно, и от зельного того падения духа, крест святый в пойму снесе и в землю глубоко по самое подножие водрузи...» — писал Аристарх.

Так погибло от невежественной руки, быть может, самое прекрасное, что создали на Руси безвестные зодчие, исчез навсегда храм «изьмечтаный всею хытростью».

До наших времен от всего боголюбовского белокаменного великолепия дошла только часть соколиного плеча, только переход над аркой от исчезнувшего храма к башне и большая часть левой башни с витою лестницей внутри. По этой лестнице некогда поднимался посол Грузии. И по этой же лестнице летней безлунной ночью крались убийцы Андрея. А потом сам он, израненный, умирающий, сползал, оставляя за собой кровавый след. Внизу, за лестничным столбом, можно, увидеть ту нишу, где он спрятался от убийц.

Уцелевшие старые стены изъедены временем, они серого цвета, похожи на огромный, весь в дырьях каравай хлеба с налетом вековой пыли. Поперек стен башни и перехода идет ряд маленьких, изящных полуколонок аркатурного пояса, выше протянулась нитка поребриков, а еще выше второй аркатурный поясок, видны полукруглые очертания арки, когда-то поддерживающей верх башни.

Сохранились кое-где по стенам башни и перехода щелевидные окна, такие узкие, что едва можно руку просунуть. Пробиты эти окна то выше, то ниже, следуя виткам внутренней лестницы.

И сохранилось на втором этаже башни единственное на Владимирской земле, тройное с узорными колонками-перемычками окно. Не через это ли окно Анбал кинул Кузьмище Киянину льняную дерюгу, чтобы прикрыть тело убитого князя Андрея?

На втором этаже башни заметна заложенная дверь, которая некогда вела во дворец Андрея, а сейчас ведет «в никуда».

Уцелевший переход — это просто небольшая горница со сводчатым потолком; прежняя дверь на галерею погибшего собора переделана в большое с решеткой окно.

Когда провозгласили Андрея святым, монахи спохватились: от старины-то почти ничего не осталось, — пришлось им назвать сохранившуюся горницу той самой ложницей князя, где согласно летописи он был убит. В XVIII веке все стены ее расписали фресками, весьма выразительно изображавшими различные моменты гибели Андрея. На самом деле Андрей был убит не здесь, а в ложнице давно разрушенного дворца.

Когда погиб знаменитый собор, на фундаменте выстроили новую церковь, а над башней поставили колокольню. Однако сразу можно различить, где мастерство седой старины, где позднейшая надстройка.

Не было каменных плит мостовой, да еще с желобами для стока воды. И белокаменные стены никогда    не    опоясывали    Боголюбовский    холм.    И    дворец Андрей построил деревянный. И храм не был столь дивно украшен. «Сказания о чудесах иконы Владимирской Богоматери» вымысел, преувеличения — так утверждали когда-то историки и искусствоведы.

Еще до революции, когда копали в Боголюбове землю, то находили белые, отесанные, иногда резные камни. Монахи безжалостно сбивали с них резьбу и использовали их на новых постройках. А ведь каждое такое белокаменное узорочье могло бы стать лишним доказательством достоверности «Сказаний».

В наше время к таким находкам стали относиться бережно. В Боголюбове был организован музей. В нем размещены по полкам найденные в земле каменная песья голова, петушья голова, обломки отдельных женских голов, обломки камней с растительным узором. Можно увидеть огромную белокаменную капитель от столпа, некогда стоявшего перед дворцом Андрея; на капители четыре девичьих лика, стертых от времени, однако поразительных по мастерству камнесечца, их создавшего.

Ученые пытались по этим случайно уцелевшим крохам судить, как выглядели древние постройки, но безуспешно.

В 1937 году в Боголюбове были организованы раскопки, которыми руководил молодой тогда Николай Николаевич Воронин. Война прервала работы. Затем поиски неизвестного возобновились.

У Воронина было много помощников, в том числе бесплатных. Из Владимира, из других городов приехали студенты на летнюю практику, приехали на каникулы школьники. Они соорудили под Боголюбовским холмом целый городок из палаток и шалашей и каждый день с утра приходили на раскопки.

По квадратам — два метра на два метра, размеченным между кольями, мальчики, осторожно втыкая лопаты, снимали по пять сантиметров один культурный слой за другим, стараясь не повредить то неведомое и драгоценное, что сбереглось от седой старины. Они передавали выкопанный грунт девочкам, а те перебирали его между пальцами. Каждую находку — глиняный черепок, косточку, обломок белого камня — археологи откладывали, снабжали этикетками, заворачивали в бумагу.

О боголюбовских раскопках писали в газетах. Из Москвы, из Ленинграда приезжали ученые-консультанты.

Они восхищались находками, сами залезали в шурфы и раскопы, поощряли Воронина, а подчас горячо спорили с ним и между собой: что означает каждая находка, в какую сторону продолжать работы?

То, что было найдено Ворониным и другими изыскателями, оказалось потрясающе интересным.

Нашли окрашенные с одного бока маленькие кусочки извести — все, что сохранило время от фресок храма, нашли кусочки цветных поливных плиток пола, кованные от руки гвозди с остатками медных листов, наконец, было найдено несколько обломков камней с узорами.

Воронин вел раскопки и внутри и снаружи современной церкви. Он установил, что новые стены точно стоят на старом основании. Удалось добраться до слоя песка с известковым раствором, с зелеными потеками меди. Значит, пол древнего собора был действительно покрыт медными листами, значит, он действительно блестел как золотой. Четырехгранные каменные столбы поддерживают своды современной церкви. А раскопки у основания столбов показали, что нижняя часть их была круглой, как колонны, и, значит, столбы XII века были целиком круглые и венчали их резные «коруны» — короны — капители, о которых упоминает Кузьмище. На древних остатках колонн заметна роспись под мрамор и следы обшивки листами золоченой меди. Значит, золото действительно сияло внутри храма.

Раскопки снаружи церкви обнаружили древний цоколь. Он не был сплошь гладким, как в храмах времен Юрия Долгорукого. Камни, слагавшие цоколь, выдавались вперед карнизами и прихотливыми выступами с соколиными когтями, вонзавшимися в камень. По этому цоколю можно было догадываться, сколь нарядно выглядели сами стены.

Воронин повел раскопки влево от башни. Он обнаружил ряд камней — все, что осталось от перехода ко дворцу. Ряд часто прерывался, многочисленные позднейшие захоронения перемешивали слои, сбивали археологов с толку. Не сразу удалось распознать, что этот переход, следуя рельефу местности, несколько заворачивал.

Дальше на пути раскопок встал каменный корпус монашеских келий, построенный в XVIII веке. Фундамент  дома  был  заложен  так  глубоко,  что  искать  под ним  какие-либо остатки  дворца Андрея  оказалось  бесполезным.

Тогда Воронин перенес раскопки на другую сторону существующей церкви. Там, в промежутках между могилами, были найдены остатки подстилающего слоя — щебень и булыги, отдельные обломки белого камня. Но этих остатков нашлось так мало, что иные ученые усомнились: а существовал ли тут второй переход и вторая башня?

Археологи повели раскопки на склоне Боголюбовского холма, на северном крыле западного вала. На протяжении нескольких метров им удалось отыскать два и три ряда белых камней и основания башен. Значит, белокаменные стены, подобным коим тогда нигде не было на  Руси, действительно  опоясывали  обиталище  Андрея.

Так подтвердились слова Кузьмища Киянина «Створи град камен».

Попытались копать под существующим киворием XVII века и откопали белые камни. Обнаружился каменный диск — дно той самой чаши, о которой писал Кузьмище.

На одном из камней по своему великому смирению зодчий высек не свой знак, а знак князя, кому служил, кому отдал свой талант и славу.

Раскопки под киворием продолжались вглубь. По десять сантиметров осторожно снимали слой за слоем, наконец добрались до камешков, которые были выложены четырьмя кружками. Вот все, что осталось от четырех (из восьми) белокаменных колонн. По этому немногому Воронин восстановил восьмиколонный балдахин, что возвышался когда-то над чашей.

Боголюбовская земля хранит тысячи исторических тайн. Много открытий еще ждет будущих археологов.

В начале прошлого столетия великий естествоиспытатель Кювье брался по одной кости восстановить не только скелет, но и облик давно исчезнувшего животного или птицы.

В распоряжении Воронина было несколько таких «соколиных костей», в том числе «плечо сокола» — существующая левая башня с переходом. Он откопал цоколь собора Андрея, докопался до слоя песка, пропитанного известковым раствором, подстилавшего плиты пола внутри храма, собрал многочисленные мелкие находки,   относившиеся   к  собору,   ко   дворцу  или   еще к каким-то неизвестным постройкам. Он пересмотрел изображения старинных зданий на иконах, на древних пергаментах рукописей, наконец тщательно изучил все, что осталось от других, пусть перестроенных древних храмов на Владимирщине, а также в других старых русских городах, пересмотрел изображения германских феодальных замков.

Но, может быть, самое важное — Воронин был не только ученым, чувствующим и знающим, как сопоставить между собой все эти отдельные обломки «соколиных костей», но обладал бесценным даром и воображением подлинного и большого художника.

Он попытался восстановить облик того белого сокола с распростертыми крыльями, что видел когда-то грузинский посол.

Вот оно, «изьмечтаное всею хитростью» белокаменное чудо, воздвигнутое Андреем на Боголюбовском холме «в память собе».

Но для восстановления дворца Андрея в распоряжении ученого не оказалось ни одной «соколиной кости», и потому он не решился поместить дворец на своем чертеже. И нет на чертеже столпа с четырехликой капителью. То, что тот столп действительно стоял на площади, доказали последователи Воронина уже после его кончины. И эти же последователи усомнились: а существовали   ли    некогда   второй   переход   и    вторая    башня?

Вот такими островерхими, как на картинках в старинных рукописях, полагал Воронин, были обе башни, таким же островерхим был и балдахин кивория, покоящийся на восьми колоннах. По всем исчезнувшим стенам шел тонкий аркатурный пояс: несколько обломков полуколонок были найдены при раскопках, была обнаружена каменная песья голова. На основании только одной этой находки и куска белого камня с желобом и звериной лапой Воронин восстановил облик зверя-водомета, какие были размещены на крыше собора. А головка петуха, найденная в земле близ башни, оставалась загадкой. Где, над окнами или на каких коньках красовались каменные петухи, Воронин не смог ответить.

Где на соборных стенах находились львиные маски, которые сейчас вделаны в стены существующей церкви, а также каменные женские головы? Какие резные композиции на сказочные и на библейские сюжеты размещались над окнами? Они  были, они  не могли  не  быть на стенах того храма, который Кузьмище Киянин сравнивал с храмом царя Соломона.

Воронин, художник и ученый, попытался восстановить облик белого сокола. Однако, внимательно рассматривая чертеж, можно усомниться: не увлекся ли ученый симметрией, столь обязательной для современных архитекторов? Уж очень одинаковы получились башни и переходы — тут две аркатуринки и там две, тут три окошка и там столько же. Это однообразие граничит с холодом и сухостью.

А зодчие-хитрецы Андрея пренебрегали симметрией. Не угломерным инструментом со стальной рулеткой размечали они фундаменты и углы выводили не точно по девяносто градусов, а если требовалось, то чуть больше или чуть меньше. И окошки в зданиях располагали где по шнурку, а где пониже или повыше согласно расположению горниц и следуя виткам лестниц. И узоры выводили, стараясь измерять расстояния не аршином, а где «как глянется». Словом, строили они рукою, зорким глазом, умом и сердцем, «как мера и красота покажет».

Эти последние слова взяты из обычного делового договора XVII века между ярославским купцом, задумавшим построить храм, и зодчим.

Мера — это безошибочный расчет, это вечные законы геометрии, какие, прежде чем начинать строить, вкладывал древний зодчий в маленькую деревянную модель своего будущего творения или процарапывал ему одному понятными знаками и линиями на бересте.

А красота — это то неизъяснимое, что он переносил в свое творение.

И теперь все мы — пожилые и молодые и совсем юные, когда подходим к подножию каждого древнего белокаменного чуда Владимирской земли, застываем неподвижно, любуясь, наслаждаясь, созерцая...

А столь поразительные слова из Ярославского договора должны крепко запомнить и деревенский плотник, когда рядится срубить соседу избу, и нынешний архитектор, когда еще только чертит на бумаге будущее здание, будущие кварталы и даже новые города.

 

 

«Сказания о белых камнях» Голицын С.М.

 

 

Следующая страница >>> 

 

 

 

Вся библиотека >>>

Содержание книги >>>