Предисловие. Милые и дорогие дети! Только тот счастлив в этой  жизни,

кто честен и справедлив. Мерзавцы и подлецы не  могут  быть  счастливы,  а

потому будьте честны и справедливы. Не мошенничайте в  картах  не  потому,

что за это могут  съездить  подсвечником,  а  потому,  что  это  нечестно;

почитайте старших не потому, что за непочтение угощают березовой кашей,  а

потому,  что  этого  требует  справедливость.  Привожу  вам  в   назидание

несколько сказок и повестей...

     1. Наказанная скупость. Три приятеля, Иванов, Петров и Смирнов, зашли

в трактир пообедать. Иванов и Петров были не скупы,  а  потому  тотчас  же

потребовали себе по шестидесятикопеечному обеду. Смирнов же, будучи  скуп,

отказался от обеда. Его спросили о причине отказа.

     — Я не люблю трактирных щей, — сказал он. — Да и к тому же у  меня  в

кармане всего-навсего шесть гривен. Надо же и на папиросы  себе  оставить.

Вот что: я скушаю яблоко.

     Сказав это, Смирнов потребовал яблоко и стал  есть  его,  с  завистью

поглядывая на друзей, евших щи и вкусных рябчиков. Но мысль, что  он  мало

потратился, утешала его. Каково же было его удивление, когда  на  поданном

счете прочел он следующее:  «2 обеда — 1 р.  20 к.;  яблоко — 75 коп.».  С

этих пор он никогда  не  скупится  и  не  покупает  фруктов  в  трактирных

буфетах.

     2.  Дурной  пример  заразителен.  Червонец  подружился  с  тестовским

рублевым обедом и стал совращать его с пути истины.

     — Друг мой! — говорил он рублевому обеду. — Погляди на меня!  Я много

меньше,  но  сколь  я  лучше тебя!  Не говоря уже о том сиянии,  которое я

испускаю из себя, как я дорог! Номинальная моя стоимость равна 5 р. 15 к.,

а между тем люди дают за меня восемь с хвостиком!

     И долго таким образом смущал он рублевый обед. Обед  слушал-слушал  и

наконец совратился. Через несколько времени он говорил русскому кредитному

рублю:

     — Как жаль мне тебя,  несчастный  целковый!  И  как  ты  смешон!  Моя

номинальная стоимость равна рублю, а между тем за  меня  платят  теперь  в

трактирах рубль с четвертаком, ты же... ты!  о,  стыд!  ты  дешевле  своей

стоимости! Ха, ха!

     — Друг мой! — кротко заметил ему рубль. — Ты и друг  твой,  червонец,

построили свое величие на моем унижении, и я рад, что мог служить вам!

     Рублевому обеду стало стыдно.

     3. Примерная неблагодарность. Один благочестивый человек в день своих

именин созвал к себе во двор со всего города  хромых,  слепых,  гнойных  и

убогих и стал угощать их обедом. Угощал он их  постными  щами,  горохом  и

пирогами с изюмом. «Кушайте во славу  божию,  братья  мои!» —  говорил  он

нищим, упрашивая их есть. Те  ели  и  не  благодарили.  Пообедав,  убогие,

хромые, слепые и гнойные наскоро помолились богу и вышли на улицу.

     — Ну, что? Как  угостил  вас  благочестивый  человек? —  обратился  к

одному из хромых стоявший неподалеку городовой.

     Хромой махнул рукой и ничего не ответил. Тогда  городовой  с  тем  же

вопросом обратился к одному из гнойных.

     — Аппетит  только  испортил! —  ответил  гнойный,  с  досадой  махнув

рукой. — Сегодня нам предстоит еще обедать на похоронах купчихи Ярлыковой!

     4. Достойное возмездие. Один злой мальчик имел дурную привычку писать

на заборах неприличные слова. Он писал  и  думал,  что  не  будет  за  это

наказан. Но, дети, ни  один  злой  поступок  не  проходит  без  наказания.

Однажды, идя мимо забора, злой мальчик взял мел и на  самом  видном  месте

написал: «Дурак! Дурак! Дурак!»  Проходили  мимо  забора  люди  и  читали.

Прошел Умный, прочел и пошел далее. Прошел Дурак,  прочел  и  отдал  злого

мальчика под суд за диффамацию.

     — Отдаю его под суд не потому, что мне обидно это  писанье, —  сказал

Дурак, — а из принципа!

     5. Излишнее усердие. В одной газете завелись  черви.  Тогда  редактор

призвал болотных птиц и сказал им: «Клюйте червей!» Птицы стали клевать  и

склевали не только червей, но и газету, и самого редактора.

     6. Ложь до правды стоит. Персидский царь  Дарий,  умирая,  призвал  к

себе сына своего Артаксеркса и сказал ему:

     — Сын мой, я умираю! После моей смерти созови со всей земли  мудрецов

и предложи им на разрешение эту задачу. Решивших сделай своими министрами.

     И, нагнувшись к уху сына, Дарий прошептал ему тайну задачи.

     После смерти  отца  Артаксеркс  созвал  со  всей  земли  мудрецов  и,

обратясь к ним, сказал:

     — Мудрецы! Отец поручил мне дать вам вот эту  задачу  на  разрешение.

Кто решит ее, тот будет моим министром.

     И Артаксеркс задал мудрецам задачу. Всех мудрецов было пять.

     — Но кто же, государь, будет контролировать наши  решения? —  спросил

царя один из мудрецов.

     — Никто, — отвечал царь. — Я поверю вашему честному  слову.  Если  вы

скажете, что вы решили, я поверю, не проверяя вас.

     Мудрецы сели за стол и стали решать задачу. В  тот  же  день  вечером

один из мудрецов явился к царю и сказал:

     — Я решил задачу.

     — Отлично. Будь моим министром.

     На другой день задача была решена еще  тремя  мудрецами.  Остался  за

столом один только мудрец, именем Артозостр.  Он  не  мог  решить  задачи.

Прошла неделя, прошел месяц, а он всё сидел за  задачей  и  потел  над  ее

разрешением. Прошел год, прошло два года. Он побледнел, похудел, осунулся,

перепачкал сто стоп бумаги, но до решения было еще далеко.

     — Вели  его  казнить,  царь! —  говорили  четыре  министра,  решившие

задачу. — Он, выдавая себя за мудреца, обманывал тебя.

     Но царь не казнил Артозостра, а терпеливо ждал. Через пять лет пришел

к царю Артозостр, пал перед ним на колени и сказал:

     — Государь! Эта задача неразрешима!

     Тогда царь поднял мудреца, поцеловал его и сказал:

     — Ты прав, мудрый! Эта задача действительно  неразрешима.  Но,  решая

ее, ты разрешил главную задачу, написанную на моем сердце: ты доказал мне,

что на земле есть еще  честные  люди.  А  вы, —  обратился  он  к  четырем

министрам, — жулики!

     Те сконфузились и спросили:

     — Теперь нам, стало быть, убираться отсюда?

     — Нет, оставайтесь! — сказал Артаксеркс. — Вы хоть и жулики,  но  мне

тяжело с вами расстаться. Оставайтесь.

     И они, слава богу, остались.

     7. И за зло нужно быть благодарным.  «О,  Зевс  великий!  О,  сильный

громовержец! — молился один поэт Зевсу. — Пошли мне для вдохновения  музу!

Молю тебя!»

     Зевс не учил древней истории. Немудрено  поэтому,  что  он  ошибся  и

вместо Мельпомены послал к поэту Терпсихору. Терпсихора явилась к поэту, и

последний вместо того,  чтобы  работать  в  журналах  и  получать  за  это

гонорар, поступил в танцкласс. Танцевал он сто дней и сто ночей  напролет,

пока не подумал:

     «Меня не послушал Зевс. Он посмеялся  надо  мной.  Я  просил  у  него

вдохновения, а он научил меня выкидывать коленце...»

     И дерзкий написал на Зевса едкую эпиграмму. Громовержец разгневался и

швырнул в него одну из своих молний. Так погиб поэт.

     Заключение. Итак, дети, добродетель торжествует.