Волки. Тёмные аллеи. Иван Алексеевич Бунин

 

Вся библиотека >>>

Содержание книги >>>

 


Иван Алексеевич Бунин

Русская классическая литература

Иван Алексеевич Бунин


 

Тёмные аллеи

  

Волки

 

     Тьма  теплой  августовской ночи, еле видны тусклые звезды,

кое-где  мерцающие  в  облачном  небе.  Мягкая,  неслышная   от

глубокой пыли дорога в поле, по которой катится тележка с двумя

молодыми   седоками   --   мелкопоместной   барышней  и  юношей

гимназистом.  Пасмурные  зарницы  освещают  иногда  пару  ровно

бегущих  рабочих  лошадей  со  спутанными  гривами,  в  простой

упряжи, и картуз и плечи малого в замашной рубахе на козлах, на

мгновение открывают  впереди  поля,  опустевшие  после  рабочей

поры,  и  дальний печальный лесок. Вчера вечером на деревне был

шум,  крик,  трусливый  лай  и  визг  собак:   с   удивительной

дерзостью,  когда  по  избам  уже ужинали, волк зарезал в одном

дворе овцу и едва не унес ее -- вовремя  выскочили  на  собачий

гам мужики с дубинами и отбили ее, уже околевшую, с разорванным

боком.  Теперь  барышня  нервно  хохочет,  зажигает и бросает в

 

     -- Волков боюсь!

     Спички освещают удлиненное, грубоватое  лицо  юноши  и  ее

возбужденное  широкоскулое  личико.  Она кругло, по-малорусски,

повязана красным платочком, свободный вырез красного  ситцевого

платья  открывает  ее  круглую,  крепкую  шею.  Качаясь на бегу

тележки, она жжет и бросает в темноту спички, будто не замечая,

что гимназист обнимает ее и целует то в шею, то в щеку, ищет ее

губы. Она отодвигает его локтем, он намерение громко и  просто,

имея в виду малого на козлах, говорит ей:

     -- Отдайте спички. Мне закурить нечем будет.

     -- Сейчас,  сейчас!  --  кричит  она,  и  опять вспыхивает

спичка, потом зарница, и тьма еще гуще слепит теплой  чернотой,

в  которой  все кажется, что тележка катится назад. Наконец она

уступает ему долгим поцелуем в губы, как вдруг, толчком  мотнув

их  обоих,  тележка  точно  натыкается на что-то -- малый круто

осаживает лошадей.

     -- Волки! -- вскрикивает он.

     В глаза бьет зарево пожара вдали  направо.  Тележка  стоит

против того леска, что открывался при зарницах. Лесок от зарева

стал  теперь  черным и весь зыбко дрожит, как дрожит и все поле

перед ним в сумрачно-красном трепете от того жадно несущегося в

небе пламени, которое, несмотря на даль, полыхает с бегущими  в

нем  тенями  дыма  точно  в  версте от тележки, разъяряется все

жарче и грознее,  охватывает  горизонт  все  выше  и  шире,  --

кажется,  что  жар  его уже доходит до лица, до рук, виден даже

над чернотой земли красный переплет какой-то сгоревшей крыши. А

под стеной леса стоят, багрово серея, три больших  волка,  и  в

глазах у них мелькает то сквозной зеленый блеск, то красный, --

прозрачный  и  яркий,  как  горячий  сироп  варенья  из красной

смородины. И  лошади,  шумно  всхрапнув,  вдруг  диким  галопом

ударяют вбок, влево, по пашне, малый, на вожжах, валится назад,

а тележка, со стуком и треском, мотаясь, бьется по взметам...

     Где-то  над  оврагом  лошади  еще раз взметнулись, но она,

вскочив, успела вырвать вожжи из рук ошалевшего малого. Тут она

с размаху полетела в козлы и рассекла щеку об что-то  железное.

Так  и  остался  на  всю  жизнь легкий шрам в уголке ее губ, и,

когда  у  ней  спрашивали,  отчего  это,  она  с  удовольствием

улыбалась:

     -- Дела давно минувших дней! -- говорила она, вспоминая то

давнее  лето, августовские сухие дни и темные ночи, молотьбу на

гумне, ометы новой пахучей соломы  и  небритого  гимназиста,  с

которым  она  лежала  в  них вечерами, глядя на ярко-мгновенные

дуги падающих звезд. --  Волки  испугали,  лошади  понесли,  --

говорила  она.  --  А  я  была  горячая,  отчаянная,  бросилась

останавливать их...

     Те, кого она еще не раз любила в жизни, говорили, что  нет

ничего милее этого шрама, похожего на тонкую постоянную улыбку.

     7 октября 1940

  

Классическая литература    Иван Алексеевич Бунин     «Тёмные аллеи»: следующая глава >>>