496. Periculnm est emptoris

496. Periculnm est emptoris. Если по заключении договора купли-продажи проданная вещь погибнет по случайной причине, т.е. без вины в том как про­давца, так и покупателя, то неблагоприятные последствия этого факта ложат­ся на покупателя. Это значит, что покупатель обязан платить покупную цену (а если уже уплатил ее, не имеет права требовать ее возвращения), несмотря на то, что продавец вследствие случайной причины не может исполнить ле­жащей на нем обязанности предоставления вещи. Это выражают афоризмом: periculum est emptoris — риск случайной гибели проданной вещи лежит на по­купателе (если, конечно, в договоре стороны не предусмотрели иного поло­жения).

Cum autem emptio et venditio contracta sit… periculum rei venditae statim ad emptorem pertinet, tametsi adhuc ea res emptori tradita non sit, itaque si homo mortuus sit vel aliqua parte corporis laesus fuerit, aut aedes totae aut aliqua ex parte incendio consumptae fuerint... emptoris damnum est, cui necesse est, licet rem non fuerit nactus, pretium solvere quidquid enim sine dolo et culpa venditoris accidit, in eo vendrtor securus est (J. 3.23.3). - Как только заключена купля-продажа, риск гибели проданной вещи переходит на покупателя, хотя бы к это­му времени вещь и не была фактически передана покупателю. Та­ким образом, если проданный раб умрет или потерпит какое-ни­будь повреждение, или сгорит проданный дом, весь или в части, -ущерб от этого ложится на покупателя, которому необходимо платить покупную цену, хотя он и не получил купленной вещи. Продавец не несет ответственности за то, что случится поми­мо его умысла или небрежности (т.е. без его вины).

Этот принцип выражен прямо и в источниках классической эпохи (на­пример, в D. 18. 6. 8. pr.) и является характерным для римского права.

Правило «periculum est emptoris» резко расходится с общим принципом римского права — «casum sentit dominus» (т.е. последствия случайностей, ка­кие могут постигнуть вещь, приходится ощущать собственнику этой вещи). С точки зрения этого общего правила, если вещь, по заключении договора куп­ли-продажи, но еще до передачи покупателю погибает или повреждается, риск должен был бы несть продавец, так как при этих обстоятельствах имен­но он является собственником проданной вещи. Только после фактической передачи вещи (traditio) право собственности переходит (при наличии других необходимых условий) к покупателю, и следовательно, с точки зрения пра­вила «casum sentit dominus», только тогда, естественно, можно было бы воз­ложить на покупателя риск случайной гибели или порчи вещи. В действи­тельности же покупатель несет этот риск независимо от того, стал ли он уже собственником купленной вещи или еще нет.

Было приложено немало усилий для того, чтобы объяснить это исключи­тельное правило. Некоторые авторы видят объяснение правила periculum est emptoris в том, что первоначальной формой продажи была mancipatio, сразу переносившая право собственности на покупателя, так что ему приходилось нести риск и по общему правилу casum sentit dominus; когда в дальнейшем за­ключение обязательственного договора купли-продажи и перехода права собственности к покупателю разъединились, установившееся положение со­хранилось в силу известного консерватизма римского права (из новейших ав­торов сторонником, этого объяснения является Monier, Manuel elementaire de droit remain, 1944, II, № 116). Большим распространением и признанием пользуется другое объяснение, также исходящее из исторических корней купли-продажи (его придерживается, например, французской романист Girard). До того, как этот договор получил признание в качестве консенсуального, той цели, для которой в классическом римском праве служит emptio-venditio, достигали с помощью двух отдельных стипуляций. «Обещаешь ли дать мне раба Стиха?» — спрашивал покупатель продавца и получал утвер­дительный ответ. «Обещаешь ли уплатить мне 100?» — спрашивал продавец покупателя и также получал на свой вопрос утвердительный ответ. Так возникали два стипуляционных обязательства. Конечно, хозяйственно эти две стипуляций являлись взаимно обусловленными, но, в виду формального и абстрактного характера стипуляций, обе эти стипуляций юридически были совершенно самостоятельны, а потому каждая имела свою судьбу, не связан­ную с судьбой другой стипуляций. Отсюда и получалось, что обстоятельства могли сложиться так, что стипуляция, совершенная покупателем о передаче ему проданной вещи, оказывалась неисполнимой, притом без всякой в том вины продавца, т.е. случайно, вследствие чего продавец освобождался от ис­полнения своего обязательства.

Между тем, другая, встречная стипуляция сохраняла силу: поскольку это обязательство имело абстрактный характер, не было связано с основанием, по которому обязательство установлено, обязавшийся уплатить 100 по-преж­нему был обязан платить, хотя его право требования (по первой стипуляций) отпало. С этим положением практика так свыклась, что те же самые послед­ствия случайной гибели проданной вещи продолжали применяться и тогда, когда косвенный порядок оформления купли-продажи двумя стипуляциями перестал быть необходимым, так как получил признание консенсуальный контракт emptio-venditio.

В соответствии с переходом на покупателя с момента заключения догово­ра несения риска случайной гибели или порчи проданной вещи, к нему по­ступают и всякого рода случайные приращения, улучшения и т.п., последо­вавшие по заключении договора.

Id, quod post empitonem fundo accessit per alluvionem vel perit, ad emptoris commodum incom modumque pertinet: nam et si totus ager post emptionem fleumine occupatus esset, periculum esset emptoris: sic igitur et commodum eius esse debet (D. 17.6.7. pr). - Увеличение или уменьшение участка вследствие естественного влияния воды [намыва] относится к выгоде или невыгоде покупателя; если бы весь участок после купли-продажи оказался занятым рекой, это было бы риском покупателя; следовательно, и случайные выго­ды должны также поступить в его пользу.

К содержанию книги:  Римское частное право