Фландрский граф Балдуин IX, знаменитый участник Четвертого крестового похода

  

Вся библиотека >>>

Содержание книги >>>

 

История

Многоликое средневековье


Иванов К. А.

 

Фландрский граф и крестьянин

 

В Гельмбрехте, нами пересказанном, изображены больные, извращенные стремления крестьянского сына и те печальные последствия, которые вытекали или могли вытекать из них. Но, конечно, типы в этом роде, если они и встречались в жизни, представляли исключение. Большинство крестьянского сословия, как и всякого другого, составляли нормальные, здоровые люди с нормальными и здоровыми стремлениями. Такой здоровый крестьянский тип мы встречаем в этой средневековой легенде, содержание которой составит настоящую главу.

Фландрский граф Балдуин IX, знаменитый участник Четвертого крестового похода, отличался своей неусыпной заботой о благосостоянии своих подданных. «Здравый смысл, — говаривал он, — ясно указывает на то, что владетельные особы должны быть поддерживаемы и почитаемы своими подданными, но сами правители, в свою очередь, должны свято уважать и сохранять неприкосновенными права подданных». Желая лично наблюдать за тем, как исполняются его повеления, как судят его судьи и собирают подати поставленные на то сборщики, Балдуин нередко совершал прогулки и поездки по своему государству, при этом он переодевался, чтобы не быть узнанным и застигнуть виновных врасплох. Он охотно вмешивался в толп)', беседовал с простыми людьми, что давало ему возможность прекрасно ознакомляться с достоинствами и с недостатками подвластного ему народа, а также и с его нуждами.

Как-то был он со своим двором в торговом и богатом уже в то время городе Брюгге. В один из дней, проведенных в этом городе, граф задумал отправиться на одну из таких прогулок. И вот, одевшись очень скромно, захватив с собой лишь короткий меч да крепкую палку, сделанную из боярышника, он вышел из своего дворца и, не замеченный никем из царедворцев, отправился по улицам города к его воротам. Оставив за собой городскую стену, он пошел вперед, посетил несколько деревушек, набрел на крестьянскую свадьбу, на которой попировал в качестве гостя и, когда уже заметно стемнело, решил вернуться в город.

Ему оставалось до города каких-нибудь 200 шагов, как вдруг из-за ствола одного из придорожных деревьев выскочили разбойники и преградили графу дорогу. Их было пять человек. Они приняли графа за купца и, угрожая ему своими длинными мечами, стали требовать от него кошелек. Вместо

всякого ответа граф ударил своей палицей по мечу самого дерзкого разбойника так, что меч разлетелся на куски. После этого он взялся за свой меч и громко крикнул, призывая к себе кого-нибудь на помощь. Он оперся о ствол дерева и отражал направлявшиеся против него удары, но, разумеется, он изнемог бы в неравной борьбе, если бы его не выручила неожиданная помощь.

Его крик услыхал случайно один крестьянин, работавший неподалеку на гумне: он молотил хлеб и как был, с цепом в руках, побежал на крик, невольно повторяя его. Он, разумеется, и не подозревал о том, кто подвергается опасности, но побежал на крик о помощи, побуждаемый человеколюбием. Прибежав на место опасности, он стал так искусно работать своим цепом, что в самом коротком времени двое из нападавших повалились на землю, а остальные трое обратились в бегство.

Балдуин, освободившись от врагов, поблагодарил своего

избавителя и спросил, как его зовут. Из его ответа он узнал, что перед ним крестьянин по имени Эли (Ely), что он человек бедный и живет вместе со своей женой тем доходом, который доставляет ему поденная работа. Граф заинтересовался судьбой Эли и вступил с ним в дальнейший разговор.

—        Я занимаю, — сказал он, — должность при дворе графа. Не могу ли я чем-нибудь помочь тебе?

—        Бы могли бы оказать мне большую помощь, если действительно живете при дворе господина графа. О, как благославлял бы я тот случай, который дал мне возможность прибегнуть к вашему посредничеству! Но, конечно, это было бы делом только вашей личной доброты: следует поступать по-христиански; я только исполнил свой долг, и вы, если бы увидели меня в подобном положении, сделали бы то же самое.

—        Скажи мне, что же может сделать тебя счастливым? Я обещаюсь не позабыть о тебе.

—        Я человек честолюбивый, — продолжал крестьянин, шагая рядом со своим повелителем, — и, может быть, то, о чем я хочу просить вас, будет очень трудно исполнить.

—        Кто знает? Б чем же дело?

—        Раз нужно будет это гово

рить, скажу. Я выбежал на ваш

крик из фермы, которая заклю

чает в себе 24 десятины земли.

Со времен покойного графа

Балдуина Железной Руки (веч

ная ему память!) ферма эта со

ставляет часть владений госпо

дина графа фландрского. Мне

50 лет, 30 лет я работаю на ней.

Место это прекрасное, и я просил бы... но это уже слишком; вы можете сказать, что я злоупотребляю вашей добротой.

—        Нет, нет, я ничего не скажу, продолжай!

—        Я хотел бы быть фермером той фермы, на которой теперь работаю. Ведь это не повредит никому, так как последний фермер ее уже умер.

—        Что ж? Это можно устроить.

—        Вы думаете? — при этом сердце Эли затрепетало от радости.

—        Приходи завтра ко мне.

Они подошли в это время к воротам графского замка.

—        Где же я могу увидеть вас? — спросил Эли.

—        Здесь, в замке.

—        Да меня не пустят в него.

—        Пустяки, спроси лишь графского секретаря: я — его секретарь.

—        Хорошо, — отвечал Эли, — я приду.

И они расстались. Сколько радостного чувства, сколько радужных надежд принес с собой Эли! Он сейчас же рассказал обо всем случившемся своей жене: о том, как он услыхал крик, как побежал на него, как работал своим цепом по головам разбойников и как спасенный им человек обещал ему свое содействие.

Стрижка овец (со старинной миниатюры).

—        Ведь он — секретарь гос

подина графа, — этими сло-

вами Эли закончил свой восторженный рассказ.

— Что же это такое значит «секретарь»? — спросила у него

жена.

—        Секретарь?., гм... гм... да это повыше рабочего на ферме; повыше даже самого фермера... это, должно быть, почти то же, что уездный судья. Хотя одет он просто и совсем не гордец, а говорит, как; священник.

—        И ты думаешь, он поможет тебе?

—        Еще бы нет! Он живет в самом замке монсеньора, он приглашал меня назавтра к себе.

—        И ты пойдешь? — спросила жена не то с недоверием, не то с испугом.

—        А отчего же и не идти?.. Ведь я попросил у него, чтобы меня сделали фермером.

—        Ну, смотри... — возразила жена, сомнительно посматривая на самодовольный вид своего супруга, и наставительно прибавила. — Кто хочет слишком многого, не будет иметь ничего.

—        Полно тебе. Господин граф — благородный государь; он ни в чем не откажет своему секретарю, которому пришлось бы плохо без моей помощи- Нет, жена, я думаю, что завтра ты будешь фермершей.

Уверенный тон, которым говорил Эли, подействовал на его жену. Когда она легла спать, радостные видения толпились у ее изголовья. Она видела своих детей в полном довольстве. Она видела себя обладательницей цыплят, поросят, взрослых коров, ягнят, большой житницы с собственным зерном, окороков, висящих у камина, и погребов со всевозможными хозяйственными запасами. Наутро она снарядила своего мужа в дорогу. Подойдя к замковым воротам, Эли начал испытывать некоторую робость. Пропустят ли его? На него навели эту робость два привратника, вооруженные высокими алебардами. Но напрасно он беспокоился: привратники были уже предуведомлены о его приходе. Удостоверившись в его личности, они раскрыли перед ним массивную дверь, и наш крестьянин очутился в огромной оружейной зале: стены ее были увешаны саблями, панцирями, щитами и копьями. В зале было несколько пажей. Один из них побежал с докладом к графу Балдуину.

Балдуин вышел. Он был одет по-вчерашнему. Взяв крестьянина за руку, он поблагодарил его за доверие.

—        О, — отвечал Эли, — я почти не спал всю ночь. Ведь если

ваше обещание исполнится, это будет поистине небесная милость.

 Подойдя после этого еще ближе к Балдуину, чтобы не быть услышанным никем из находившихся в зале, он продолжал:

—        А что? Бы имели уже возможность поговорить с монсе-ньором графом о моем дельце?

—        Ну, конечно. Есть даже большая надежда на успех. А пока оно еще не разрешилось окончательно, не хочешь ли осмотреть замок?

—        Я уж ослеплен им, — отвечал Эли, — да разве есть еще что-нибудь?

Эли в простодушии воображал, что весь замок заключается в этой огромной и блестящей зале. Балдуин улыбнулся и повел своего спутника в другие помещения. Удивлению и восторгам Эли не было пределов.

—        А что, — спросил Балдуин крестьянина, рассматривавшего блестящие украшения замка, — не пожелал ли бы ты вместо фермы жить здесь, в этом замке?

—        Может быть, господин, пожелал бы, если бы я был барином, — отвечал Эли, улыбаясь, — но ведь это дворец государя, что нам смотреть так высоко? Посмотрим лучше на то, что лежит у наших ног. Что я стал бы здесь делать? Я не рожден для того, чтобы ходить по золоту, и глаза мои не вынесли бы такого блеска.

—        И ты будешь вполне счастлив в своей маленькой ферме? — спросил Балдуин.

—        О, я был бы счастливейшим из людей, если бы обладал ею! А как бы счастлива была моя жена! Я не имел бы над собой никакого другого господина, кроме господина графа фландрского. Раз в году я приходил бы сюда, в это чудное место, чтобы вносить арендную плату. А если бы мне удалось хоть раз повидать самого господина графа, мое счастье было бы безгранично.

—        А ты хотел бы повидать своего государя? — спросил Балдуин.

—        Кто же не будет испытывать радости при виде того, кто так заботится о благополучии страны, о правосудии, кто старается уменьшить число несчастных и даровать нам хорошие законы?

—        Если ты так любишь его, — отвечал взволнованный Балдуин, — я могу тебя сейчас же привести к нему.

—        Только не сейчас, — пробормотал заробевший Эли.

—        Не бойся, — возразил Балдуин, — он не более горд, чем я. Иди за мной. Я покажу тебе весь двор в полном собрании, а посреди него — Балдуина IX, графа Фландрии и Геннегау.

Нечего было делать, приходилось слушаться.

—        У меня сердце бьется, когда я только думаю об этом, ну, да ничего: я верю вам. Это большое счастье — увидеть весь двор! А монсеньор граф, должно быть, одет весь в золото? — спросил Эли у Балдуина.

—        Совсем нет, — отвечал последний, — он ничем не отличается от своих придворных, он даже редко одевается так роскошно, как люди, составляющие его двор.

—        Ну вот, — отвечал Эли, останавливаясь, — как же я узнаю его?

—        По тому необыкновенному почтению, которое будет ему оказано: все встанут при его входе.

После этого Балдуин взял Эли за руку и ввел его в богатую залу, в которой собрались все придворные. Там были графы, бароны, маркизы, рыцари, судьи, пажи, дамы. Кругом сверкали золотые украшения, виднелся шелк и бархат, играли драгоценные камни. При входе Валдуина с Эли все находившиеся в зале поднялись со своих мест, все приветствовали вошедшего, а дамы сделали глубокий реверанс. Эли в смущении искал глазами своего повелителя и наконец заметил, что все приветствия направлены в ту сторону, где стоял он со своим спутником. Тут он понял все.

—        Господи, Иисусе Христе, — сказал он, обращаясь к Бал-дуину, — да это вы, монсенъор?..

—        Это я, — отвечал Балдуин, поднимая Эли, павшего перед ним на колени. — Рыцари, — обратился он после этого к присутствующим, — вот тот, кто спас мне вчера жизнь. Б случае надобности окажите ему всякое содействие.

Рыцари и дамы направились в сторону Эли, пожимали ему руки, обращались к нему с поздравлениями. Бедный Эли совершенно растерялся. Ему казалось, что все происходившее было только чудесным, волшебным сном. В то же время он начал опасаться за то, что так запросто обращался с государем.

По приказанию Балдуина Эли отвели в соседнюю комнату, где надели на него новое платье, и только после переодевания привели его снова к Балдуину. Последний вручил ему в левую руку горсть золотых монет, а в правую — кусок пергамента.

—        Что это такое? — спросил Эли боязливо у окружающих,

показывая на пергамент. Ему объяснили, что это грамота,

которая передает ему ферму, но не в аренду, а в полную и

наследственную собственность под условием быть верным

вассалом графа и ежегодно являться к нему для изъявления

покорности с цепом на шее в те дни, которые будут годовщинами его встречи с государем.

Описать восторг Эли, описать испытанные им чувства — невозможно. Он не шел домой, а летел, как бы несомый незримыми крыльями; ему казалось, что он не ступает ногами по земле. Его проводили до фермы четыре уполномоченных на это лица и ввели его во владение фермой. Сновидения жены Эли стали действительностью. Она украсила цеп своего мужа цветами: с этих пор цеп сделался лучшим украшением дома.

Впоследствии город Брюгге так расширился, что бывшая собственность доброго крестьянина Эли вошла в его черту. Небольшая улица, находившаяся в соседстве с бывшей фермой Эли, долгое время после того называлась улицей Цепа (Vlegel-Straet).

Средневековая легенда, нами пересказанная, послужила образцом для многих позднейших повествований на подобную же тему.

 

СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ: «Многоликое средневековье»

 

Смотрите также:

 

Всемирная История

 

История Геродота

 

Карамзин: История государства Российского в 12 томах

 

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

 

Татищев: История Российская

 

СРЕДНИЕ ВЕКА

 

ОБЩИЙ ВЗГЛЯД НА СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

 I. ПЕРЕСЕЛЕНИЕ НАРОДОВ И ПАДЕНИЕ ЗАПАДНОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

ГЕРМАНЦЫ

НАЧАЛО ВЕЛИКОГО ПЕРЕСЕЛЕНИЯ

АТТИЛА

КОНЕЦ ЗАПАДНОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

II. ГОСУДАРСТВА, ОСНОВАННЫЕ ГЕРМАНЦАМИ. ОСТГОТЫ И ЛАНГОБАРДЫ В ИТАЛИИ

РИМСКИЕ ПАПЫ И НАЧАЛО ЦЕРКОВНОЙ ОБЛАСТИ

ФРАНКИ

РОМАНСКИЕ НАРОДЫ И НАЧАЛО ФЕОДАЛИЗМА

КРЕЩЕНИЕ АНГЛОСАКСОВ И СВЯТОЙ БОНИФАЦИЙ

III. ВИЗАНТИЯ И АРАБЫ

ЮСТИНИАН ВЕЛИКИЙ

ПРЕЕМНИКИ ЮСТИНИАНА

ИКОНОБОРЧЕСТВО

МАКЕДОНСКАЯ ДИНАСТИЯ И РАЗДЕЛЕНИЕ ЦЕРКВЕЙ. КОМНИНЫ

АРАВИЯ, МАГОМЕТ И ПЕРВЫЕ ХАЛИФЫ

ОМЕЙЯДЫ, АББАСИДЫ И РАСПАД ХАЛИФАТА

IV. ВРЕМЕНА  КАРОЛИНГОВ

РАСПАД ФРАНКСКОЙ МОНАРХИИ

НОРМАННЫ В АНГЛИИ И ВИЛЬГЕЛЬМ ЗАВОЕВАТЕЛЬ

V. БОРЬБА ИМПЕРАТОРОВ С ПАПАМИ. ГВЕЛЬФЫ И ГИБЁЛИНЫ

ФРАНКОНСКИЙ ДОМ И ВОЗВЫШЕНИЕ ПАПСКОЙ ВЛАСТИ

ГРИГОРИЙ VII И ГЕНРИХ IV

ГОГЕНШТАУФЕНЫ И ВЕЛЬФЫ

ФРИДРИХ II И ПАДЕНИЕ ГОГЕНШТАУФЕНОВ

VI. ГОСУДАРСТВА, ОСНОВАННЫЕ СЛАВЯНАМИ

ЧЕХО-МОРАВЫ

КИРИЛЛ И МЕФОДИЙ. ВЕЛИКОМОРАВСКАЯ ДЕРЖАВА

ДИНАСТИЯ ПШЕМЫСЛА В ЧЕХИИ

ПОЛАБСКИЕ СЛАВЯНЕ

ДУНАЙСКИЕ БОЛГАРЫ

СЕРБЫ

VII. КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ

ИЕРУСАЛИМСКОЕ КОРОЛЕВСТВО. ВТОРОЙ ПОХОД

ТРЕТИЙ ПОХОД И РИЧАРД ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ

ЧЕТВЕРТЫЙ ПОХОД И ЛАТИНСКАЯ ИМПЕРИЯ

КОНЕЦ  И  ПОСЛЕДСТВИЯ  КРЕСТОВЫХ  ПОХОДОВ

АЛЬБИГОЙЦЫ, ПРУССЫ И СУДЬБА ХРАМОВНИКОВ

VIII. ФРАНЦИЯ И АНГЛИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ СРЕДНИХ ВЕКОВ

IX. ГЕРМАНИЯ ВО ВРЕМЕНА ГАБСБУРГОВ

X. ИТАЛИЯ, ИСПАНИЯ И СКАНДИНАВИЯ

XI. СЛАВЯНЕ И ПАДЕНИЕ ВИЗАНТИИ

XII. СРЕДНЕВЕКОВЫЙ БЫТ