ТАМЕРЛАН. Внук Чингисхана Туклук Тимур был ханом в области Чете

  

Вся библиотека >>>

Содержание книги >>>

 

История. Мемуары, воспоминания

Автобиография Тамерлана


Разделы: Рефераты по истории

 

Часть 2

 

     В молодости  я слышал от отца моего Амира Тарагая рассказ о виденном им

сне;  однажды,  рассказал мне  отец,  я увидел  во сне,  что  ко мне подошел

красивый молодой человек, лицом  похожий на  араба и вручил мне меч; я взял

меч  в  руки  и  стал  им  размахивать но воздуху;  блеском стального клинка

осветился  весь  мир.  Я  просил  святого  Амнра  Куляля объяснить  мне  это

сновидение. Амир Куляль сказал мне, что сои этот имеет пророческое значение,

что Бог пошлет мне сына, которому суждено овладеть всем миром, обратить всех

в  ислам, освободить  землю  от  мрака невежества и  заблуждения.  Сон  этот

исполнился:

 

     Бог мне дал тебя, мой сын. Как только ты появился  на свет, я тотчас же

отнес  тебя  к;  шейху  Шамсуддину.  Когда  я  пришел,  шейх читал  Коран  и

остановился на следующих словах: "Ужели не опасаетесь, что тот, кто на небе,

может земле велеть поглотить вас, тогда как  она уже колеблется? " Так как в

этом стихе Корана встречается слово Тимур, то мы нарекли тебе имя Тимур.

 

     Выслушав  рассказ моего  отца об обстоятельствах, при которых мне  было

дано  имя, и узнав, что имя мое заимствовано из Корана, я возблагодарил Бога

и прочел главу Корана "Табарак".

 

     Однажды я видел во сне, будто бы я закинул невод в  большую реку,  сеть

охватила всю  реку, я ею одновременно вытащил на берег  всех населяющих воды

рыб и животных. Этот сон снотолкователи также объяснили мне как предвещающий

великое  и  славное  царствование,  --  настолько  славное, что  все  народы

вселенной мне будут подвластны.

 

     По  совету святого шейха Камаля, я  отправился к  святому саиду Кулялю;

саид встретил  меня  поздравлением с восшествием  на  престол,  который  мне

суждено  преемственно  передать  моему  потомству.  Услышав такие  слова  от

почтенного  саида  Куляля, я очень обрадовался и стал принимать меры к тому,

чтобы овладеть всем миром. Все, что я  задумывал, удавалось мне,  во  всяком

предприятии я достигал с успехом поставленной себе цели.

 

     Ильяс,  сын  Туклук  Тимурхана с тридцатью  тысячами  всадников перешел

каменный мост и  разбил царский шатер.  У меня в это время было всего только

6000  всадников  и те, видя  значительный перевес в силах  на стороне нашего

врага, пришли в уныние. К нашему благополучию, как раз в это самое время, от

хорасанских  саидов,  живших  в  Термезе,  пришел  отряд,  который  поспешил

присоединиться к  моему  войску. Прибывшие хорасанцы  подходящими увещаниями

сумели  ободрить и укрепить моих воинов, и  они освободились  от овладевшего

было ими страха  пред сильнейшим  неприятелем. Я дал сражение Ильясу,  и мне

удалось победить его. Еще перед  сражением,  когда мы  расположились в  виду

войска Ильяса и приготовили военные орудия, пришло  время молитвы, и  я тоже

стал молиться. Когда я сделал земной поклон, я услышал чей-то голос, который

говорил мне: "Тимур, тебе дарована  победа". Подняв голову, я  осмотрелся, и

оказалось, что подле меня никого  нет. Сообразив, что я слышал голос из мира

тайн, я принес Богу благодарственную молитву.

 

     Я предпринял поход  в  Персию. Совершенно неожиданно на меня  напал шах

Мансур с  пятью  тысячами всадников. Чтобы  сразиться с врагом,  я  приказал

возможно  скорей  собрать  воинов, вооруженных пиками, но, к моему глубокому

огорчению, таких воинов не оказалось налицо.

 

     Совершенно неожиданно ко мне явилась помощь оттуда, откуда я и ждать не

мог  всадник, лицом похожий на араба и  вооруженный пикой, прискакал с одной

стороны  с криком: "О Боже! Дай  победу Тимуру".  Шах  Мансур, услышав  этот

возглас незнакомца, так  перепугался,  что без чувств свалился с лошади. Шах

Рух  поднял его на  свою лошадь и  увез. Всадник, который  так  своевременно

явился ко мне на помощь, исчез, и я овладел столицей Персии. Я потребовал от

амира  Хусайна сдачи  крепостей  Шадман, Балх  и Бадакшан. В  это время шейх

Заинуддин  Абубекр  прислал мне  письмо, в котором  сообщал  мне,  что ключи

Хорассана  вручены  мне. Получив такое радостное  известие, я  не сомневался

больше  в успехе  предстоящего мне предприятия. Когда святой Хызр  являлся в

Самарканд,  мне  суждено  было  увидеть его чудеса; он  при этом  сказал мне

несколько неприятных слов, которые меня огорчили до глубины души.

 

     Выехав  из  Самарканда,  я был очень  смущен, думая, что  обидевшись на

слова, сказанные  мне  святым Хызром, я  огорчил  его самого.  Когда  пришло

упомянутое известие,  я  успокоился  и понял,  что такого святого  не  может

огорчить простой смертный.

 

     После   этого  я  разрушил  до  основания  капища,  в  которых  туземцы

поклонялись своим идолам и распространил в этой  стране мухамедданскую веру.

Самое  большое  капище  принадлежало  Тугул-богадуру.  Когда я  вздумал  его

разрушить,  ко  мне обратились  жрецы  (брахман),  поднесли много  золота  и

просили  пощадить кумирню. Я не  обратил  внимания  на  их  просьбы  и велел

прогнать  их. В кумирне находилась между прочими идолами  и статуя человека;

когда я хотел уже  сделать распоряжение, чтобы сломали это изображение, один

из жрецов обратился  ко мне с просьбой  оставить неприкосновенною эту статую

святого чудотворца, высокочтимого по их вере. По его словам, этот чудотворец

был  настолько  силен, что в одну ночь  мог  иметь  половое сношение  с 1600

женщинами. На это я ответил  жрецу, что дьявол еще сильнее их чудотворца, он

может в одну ночь познать какое угодно число женщин.

 

     Всякое  предприятие свое я  начинал с доверием к  Богу, не  справляясь,

благоприятствует  ли  данный момент  началу дела,  мною задуманного.  Тем не

менее звездочеты находили, что все, что я ни делал, я предпринимал как раз в

то время, какое соответствовало данному событию по расположению звезд.

 

     Результат каждого предпринимаемого мною трудного дела был  мне  заранее

известен: я узнавал то, что меня ожидает, по  сновидениям. Так, когда Туклук

Тимур впервые  пришел в  Мавераннахр, я увидел во  сне, что будто бы ко  мне

подлетела птица шагин (сокол)  и уселась ко  мне на руку. В это время пришло

много коров,  и я их  подоил. Сновидение это, объяснили мне, предвещает  мне

счастие: птица,  усевшаяся  мне  на  руку,  означает могущество, а множество

коров предвещали мне многие  выгоды. И  действительно, сон мой исполнился: я

присоединился к Туклук Тимуру, и это принесло мне серьезные выгоды.

 

     Амир Хусайн,  внук  амира Казагана из  Кабула, пришел,  чтобы  отобрать

земли, принадлежавшие  его отцу. Я ему много  помогал, но он  решился  убить

меня, несмотря на  то, что я был женат на его сестре. Чтобы  примирить его с

собою, я назначил его наместником  в Балх, но это не только не подействовало

на него так, как я ожидал, но  он, напротив, почувствовал силу свою, остался

моим  врагом  и  задумал  воевать  со  много.   Я  тоже  сделал  необходимые

приготовления к войне с амиром Хусайном.

 

     Собираясь  на  войну, я видел сон,  будто бы амир Хусайн, на серебряном

блюде поднес мне меч, клинок которого весь сплошь был облеплен  мухами. Этот

сон  мне  истолковали  так,  что  сновидение   обещает  мне  помощь  в  моем

предприятии Имама Хусайна, потомка пророка. По  смыслу сна, могущество амира

Хусайна должно было перейти ко мне, а самого его мне суждено было убить. Все

это исполнилось, и  я  выразил  свою  благодарность  оказавшему  мне  помощь

потомку пророка тем, что совершил путешествие на могилу Имама Рузи.

 

     Однажды  я  бежал из Самарканда  и увидел себя самого  во сне плачущим;

черный ворон сел мне на плечо, а со всех  сторон слетелся рой мух. Я отогнал

мух и проснулся в дурном расположении духа. В  это время Тугул-богадур напал

на меня  с тысячью всадников. Я понял,  что плач  мой во  сне и черный ворон

означали  предстоящее мне горе, а множество мух -- Тугул-богадура,  которого

мне суждено победить. Действительно,  вскоре я сразился  с Тугул-богадуром и

разбил его наголову.

 

     Когда  я отправился  в Балх,  я  видел  во сне, будто  бы  мне поднесли

несколько бутылок вина, а я разбил их, ударяя одной из бутылок по остальным.

Меч  свой я  увидел  изубранным  и счел это  за дурное предзнаменование. Шах

Мансур напал на меня с 5000 всадников. Я его победил,  войско его рассеялось

и скрылось в страну кипчаков.

 

     Однажды Тохтамыш-хан, забыв все мои дружеские услуги,  сделанные  ему в

разное  время,  с бесчисленным войском пришел, намереваясь воевать со  мной.

Рассчитывая усовестить его, я написал ему письмо, в котором советовал ему не

платить мне злом за сделанное ему мною добро, иначе он будет жестоко наказан

за  неблагодарность.  В это время  мне приснилось,  будто бы  луч солнца,  с

востока,  упал  мне  на  голову, но как  бы  потух  и исчез.  Снотолкователи

объяснили  мне,  что  сон мой знаменует приход  Тохтамыш-хана и  полное  его

поражение в борьбе со мною.

 

     Когда я отправился  в сторону Ирака, я увидел во сне, что ко мне пришло

множество львов и скорпионов. Через день эмиры явились ко мне с  изъявлением

покорности, и я овладел этой страной.

 

     Собираясь  в поход на  Индустан,  вижу  себя  во сне в роскошном  саду,

полном  деревьев,  обремененных  плодами.  Птицы  в  ветвях  деревьев  спили

множество   гнезд.   Взяв   пращу,   я   разорил  эти  гнезда.   По   мнению

снотолкователей, сон этот предвещал, что поход  мой в Индустан будет  вполне

удачен, что и исполнилось в действительности: я овладел Индустаном и разорил

там множество городов.

 

     Когда я двинулся  с  поиском в  Сирию, против меня  соединились  войска

Сирии, Египта и Турции. Сопротивляться тройственному союзу казалось трудным.

Я  прочел "салават" и лег спать. Во сие  я увидел себя восходящим на высокую

гору. Над моей  головой  нависли свинцовые тучи,  меня окутала мгла  тумана.

Вскоре  однако тучи  разразились  сильнейшим  ливнем  и  туман  после  дождя

рассеялся. Этот сон, по словам толкователей, предвещал мне полную победу над

собравшимися против меня врагами. "Гора, объясняли мне,  это  столица Сирии,

цель твоего похода; тучи и туманы-- войска твоих врагов, а дождь--  это твое

войско. Как  виденный тобою дождь,  выпав,  рассеял тучи и  туманы, говорили

мне, так и твое войско, обрушившись на вражьи полчища, рассеет их". Этот сон

исполнился.

 

     Однажды, в то  время  когда я располагал  всего стотысячным войском, на

меня напал  царь  Рума  -- Кайсар  с  войском  в  четыреста  тысяч  человек.

Положившись вполне та заступничество семейства пророка, я прочел "салават" и

лег  спать.  Мне приснилось, что я нахожусь в пустыне, вокруг меня множество

народа,  а  вдали виднеется  свет.  Я поспешил  по  направлению  видневшейся

светлой точки.  На дороге  я обратил  внимание на  три  кучки золы и  поехал

дальше.  По дороге  я догнал пять  человек, которые от нас удалялись.  Вдруг

поднялась  сильная буря,  и один из шедших по дороге людей объяснил, что эта

буря  указывает на то, что в это  время  пророк с большим трудом восходит на

небо. Я  подошел и удостоился счастья  приветствовать  пророка.  У одного из

встреченных нами людей в руках  был  батик. Пророк знаком  руки  повелел мне

взять этот батик, и я взял  его из рук виденного мною человека. Я проснулся,

счастливый,  что видел  во  сне пророка  и удостоился с  его  стороны такого

внимания.  В  этот же  день я рано утром сразился с  Кайсаром, схватил белое

знамя, разбил наголову и прогнал  его войско. Во время битвы я очень устал и

почувствовал  себя нездоровым. Думая  о  смерти,  я был очень озабочен,  что

станется  с  моим царством после моей  смерти и кого  из своих  потомков мне

следует назначить своим преемником,  на случай моей смерти.  Пророку  угодно

было успокоить  меня:  он открыл мне, что 70 поколений моего потомства будут

царствовать.

 

     В  это  время я  увидел  сон, будто  я нахожусь  под  деревом,  которое

раскинуло надо  мной свои развесистые ветви  и  защитило меня  от  солнечных

лучей. В чаще  ветвей шумели различные птицы  и насекомые, которые  все  ели

плоды тенистого  дерева, под сенью которого  я  отдыхал.  Я  сам  попробовал

плодов: одни из них оказались сладкими,  другие кислыми. Во сне же я услышал

голос,  что  виденное  мною  дерево  представляет  мое  потомство.  Когда  я

проснулся,  снотолкователи  объяснили мне  мой сон так:  дерево  --  это ты,

говорили они, ветви с листьями -- твое потомство, плоды -- твое могущество и

богатство, а животные, евшие  плоды с дерева -- это подвластные тебе народы,

которые пользуются твоими щедрыми милостями.

 

     В то  время, когда я был озабочен своими  делами, я вижуоднажды во сне,

что  меня  окружили  различные ужасные  призраки духов,  свиней,  некрасивых

мужчин и  женщин, диких  зверей  и  птиц.  Я в ужасе  проснулся  и  поспешил

написать  письмо  о  виденном  мною  сне   моему  духовнику,   наставнику  и

покровителю, шейху Заинуддину. Вскоре я получил от него ответ.

 

     "Пугала, привидевшиеся  тебе во сне, это дурные дела, тобою  содеянные,

--  писал  шейх,  -- поэтому  тебе  необходимо  покаяться".  Я чистосердечно

раскаялся в своих прегрешениях и увидел сон, совершенно не похожий на прежде

виденный  мною  страшный  сон.  В  этот  раз  я  увидел  себя  отдыхающим  в

великолепном саду, украшенном всевозможными цветами и наполненном фруктовыми

деревьями.  Посреди сада протекали большие  реки  и слух мой ласкали  нежные

звуки  музыки.  Я снова написал письмо  шейху о виденном  мною  сне,  и  тот

ответил, что я видел хороший  сон, и это означает, что раскаяние мое принято

Богом  и заслужило мне прощение всех совершенных  мною  прегрешений. "Пророк

сказал,  писал   шейх,  что   к  каждому  человеку  приставлен  злой  гений,

наблюдающий за его поступками. Своим покаянием ты одолел своего злого гения,

и всякому мусульманину надлежит раскаянием и добрыми делами с Божьей помощью

ослаблять влияние своего злого гения".

 

     Когда  я собирался  в поход из  Самарканда  на Китай,  я увидел во сне,

будто бы я с ветвей большого дерева  слез  на землю; на  голове у меня  была

чашка с водой,  которая  при этом упала и разлилась.  В  это время отец мой,

амир Тарагай, взял у меня  из рук лошадь и повел меня в сад.  Оставив меня в

саду, отец исчез.  Снотолкователи дали мне объяснение виденного мною сна, но

я не поверил им, а вполне положился на провидение.

 

     В это же время я видел другой сон: будто бы я заблудился в пустыне, где

были дикие звери. Пройдя степь, я пришел в сад, где нашел множество плодов и

музыкальных  инструментов. В саду  же находился громадный трон. Вблизи трона

находилась  высокая башня, а на вершине ее сидели какие-то люди. Пред каждым

из  них лежала книга, и они что-то вписывали в  эти книги перьями. Я спросил

их, что они пишут, и получил ответ, что на их обязанности лежит вести запись

тому, что  должно случиться в  жизни с каждым человеком. Заинтересованный, я

стал  спрашивать, кто записывает обстоятельства моей будущей жизни, но в это

время проснулся, встревоженный виденным мною сновидением.

 

     В то  время, когда я овладел Персией, жители провинции Шираз, с помощью

шаха  Мансура,  убили поставленного мною наместника.  За это я  распорядился

всех  ширазцев  предать избиению.  Ко мне  пришел саид  Джамиль-уль-Кадыр  и

просил  помиловать  ширазцев,  но я нс  обратил  внимания на  заступничество

саида. В следующую же ночь  я увидел во сне пророка, который  сурово сказал:

"Тимур, ты не уважил просьбы моего потомка и не  помиловал население Шираза;

разве ты сам не нуждаешься  в моем  ходатайстве? " Я  в страхе проснулся.  Я

сейчас же отправился к саиду  Джамиль-уль-Кадыру и просил у него прощения за

то, что  не исполнил  его  просьбы. Ширазцев  я не только помиловал, но даже

вознаградил этот народ, а Ходже Махмуду отдал страну Мегриджан. Я понял, что

следует   беспрекословно   исполнять   то,    что   скажут   саиды,   должно

оказыватьвсевозможное почтение потомству пророка. Любовь к потомству пророка

укрепилась в  моем сердце. По поводу случившегося  со мной и виденного  мною

сна я написал шейху Заинуддину, который  вскоре прислал мне ответ следующего

содержания:  "Дай тебе  Боже  всего, что ты  у него попросишь.  Внуши своему

потомству, что  помилование пророка  существенно необходимо для  всех людей.

Любовь и почтение к потомкам  пророка  есть  залог спасения в этом и будущем

мире.  Каждый   раз,   как   станешь  на  пятикратную  молитву,   воздай  им

благословение, чтобы намаз  был угоден  Богу.  Исполнив  все  это, ты можешь

надеяться  быть  награжденным  в будущей  жизни. Оказывай  как  можно больше

внимания потомству пророка".

 

     Однажды отец сказал  мне: "Выслушай и запомни те наставления, которые я

тебе теперь дам.

 

     1. Почитай  и не забывай  своих  предков,  помни,  что  ты,  Тимур, сын

Тарагая, Тарагай сын амира  Баргуль, Баргуль сын амира Илынгыза, Илынгыз сын

Богадура,  Богадур  сын Анджаль-нуяна,  Анджаль-нуян сын Суюичи,  Суюнчи сын

Ирдамчи-Барласа,  Ирдамчи-Барлас  сын  Качули-Богадура,  Качули-Богадур  сын

Тумен-хана,  который был родственником сына Яфиса. Из наших  дедов  Караджар

Нуян  первый  познал  Бога посредством размышления о мире, вместе со  своими

подчиненными,  которых  рассудок убедил в истинности ислама. Признав Единого

Бога  царем,  он  признал  визирем пророка  Божия,  потом  признал праведных

халифов.

 

     2. Завещаю  тебе, Тимур, поступай всегда и во  всем по  примеру отцов и

дедов,  согласно  Шариата, и потомство пророка почитай  и  уважай,  к народу

относись милостиво и снисходительно.

 

     3. Помни, что  все  мы рабы Бога,  заключенные в жизнь рукой судьбы под

этим синим сводом; поэтому  будь доволен всем, что Бог дает  тебе,  будь ему

благодарен за  все  его милости к  тебе. Повторяй имя  Божие, признавай  его

единство, будь послушен велениям Бога и не делай того, что запрещено.

 

     4. Не разрывай  родственных уз и никому не делай вреда. Щедро награждай

подарками   тех,   кто  служит   тебе,  и   выработай   в   своем  характере

беспристрастие.  С  каждым  созданием  обращайся  снисходительно".  Выслушав

мудрые наставления моего отца, я твердо решился исполнять их в моей жизни.

 

     Когда  мне исполнилось 17 лет, отец удалился в частную жизнь. Я  собрал

весь его скот и принадлежащее ему имущество, поставил  отдельно каждую сотню

баранов  и  отделил  самцов  от  самок  для  приплода.  На   каждый  десяток

принадлежавших отцу рабов назначил одного старшим.

 

     Я отправился  к  святому  амиру  Кулялю.  Придя к  нему,  я  сел  среди

почтенных  людей, которых там застал.  Амир Куляль тотчас же обратил на меня

внимание  и сказал присутствовавшим, что  хотя с виду  я и кажусь  человеком

бедным  и  низкого звания, но на самом деле я  человек важный. Амир  склонил

голову и несколько времени сидел молча. Пред ним находились лепешки и халва.

Подняв голову, амир передал мне 7 лепешек и часть халвы и сказал: "съешь эти

7  хлебов,  и  ты  будешь властителем 7  частей света,  будешь владеть  всем

миром). Я удивился, и  все  присутствовавшие пришли  в  изумление. Я  послал

полученные 7 хлебов отцу, но  отец возвратил их мне и  сказал при этом,  что

амир  Куляль--  святой и  то, что  он мне предсказал, должно исполниться.  Я

спрятал хлебы. И это было для меня началом Божьего благословения.

 

     Однажды отец мой, амир Тарагай отправился к  амиру Кулялю, и тот сказал

ему: "поздравляю  тебя  с тем,  что  Бог  послал тебе такого сына, как  твой

Тимур". Он передал отцу немного пшеницы и изюма и приказал сосчитать зерна и

ягоды.  Оказалось  всего  370  штук. "Вот  из  этого числа  можно  узнать  о

численности  твоего потомства", -- сказал отцу амир Куляль. Я спрятал зерна,

данные  амиром  Кулялем  отцу. Богатство  мое  все  увеличивалось. Обо  всем

происшедшем  со  мною я сообщил  матери.  Мать, помолившись,  в свою очередь

отправилась к амиру Кулялю.  Тот сказал ей: "Женщина! Сын твой  будет  царем

всего  света  и 370  потомков его будут могущественны,  а 70 потомков  будут

царствовать. В его потомстве может быть и больше царей, но это в том случае,

если он будет следовать  шариату  пророка и  не оскорбит его  чистого духа".

Мать  рассказала мне  все слышанное  от  амира Куляля,  и я  принял  твердое

решение во всех своих поступках в точности руководствоваться постановлениями

Шариата.

 

     Мне  минуло 18  лет,  я возмужал, стал силен  и  пристрастился к охоте.

Однажды  охотясь, я гнался верхом за козой. На пути мне встретился овраг в 5

арш. шириной и 4 арш.  глубиной. Я не в силах был сдержать лошадь, конь  мой

напряг все силы  и  перепрыгнул  овраг, но достал до противоположного берега

лишь   передними  ногами,   задние  же  повисли   над  пропастью.  Я  быстро

вскарабкался па берег,  а лошадь упала в  овраг. Спутники мои возблагодарили

Аллаха за чудесное  спасение моей жизни,  никто из сопровождавших  меня не в

состоянии  был  перескочить  разделявший  нас  овраг;  мне  довелось  пешком

перебраться на тот берег, где я оставил свою свиту, и там уже сесть на коня.

Мы двинулись  далее, но вскоре пошел сильный дождь, превратившийся вслед  за

тем в хлопья снега, поднялась буря с вьюгой.

 

     Мы  потеряли  всякую  надежду  благополучно  добраться до  цели  нашего

путешествия и  приготовились  к смерти. Однако,  вскоре  мы  заметили  вдали

какие-то  черные предметы.  Спутники мои высказали  предположение,  что  это

холмы, но я  быстро проскакал расстояние верст  в восемь,  отделявшее нас от

видневшихся па горизонте предметов. Приблизившись, я  увидел свет и различил

в темноте сплетенную  из камыша  юрту, куда и  поспешил укрыться  от  снега.

Впослсдствии, когда  я сделался амиром, я, в благодарность  за оказанное мне

гостеприимство, освободил от уплаты податей приютившего меня хозяина юрты со

всем его родом  и наградил его за оказанную мне в критическую минуту услугу.

Когда  мне  исполнилось  19 лет,  я заболел.  Меня лечили  всеми  возможными

средствами, но никакие лекарсгва не помогали; я семь суток  ке ел, не пил, а

лежал весь в жару.  В  это время окружающие обратили  мое внимание  на рану,

открывшуюся  у меня на руке между пальцами. Придворные  плакали, опасаясь за

неблагополучный исход болезни, я и сам плакал, но вскоре поел и поправился.

 

     Однажды, когда  я находился в комнате  моего отца и был  занят  чтением

главы  корана "Табарак", предо  мной  предстал саид  с  длинными  волосами и

предсказал  мне, что я  буду  великим царем.  Я не замедлил сообщить  отцу о

виден ном  мною. Отец обратился к звездочетам за разъяснением,  какая судьба

меня ожидает, и те предрекли, что я буду таким могущественным царем, равного

которому нет во всем  мире. Радуясь,  что  мне  в  жизни  предстоит  великая

будущность, я раздал больным щедрую милостыню.

 

     Достигши 20-летнего возраста, я полюбил верховую езду и часто, разделив

своих сверстников на два отряда, устраивал примерные сражения между ними.

 

     Мне  исполнился 21  год,  я достиг совершеннолетия  и почувствовал себя

вполне зрелым  мужчиной. В этом году, который был кратным семи, у отца моего

амира Тарагая и его подданных все посевы дали богатый урожай, родилось также

очень много  скота.  Я  назначил старшего на каждый десяток рабов, каждые 20

лошадей соединил в отдельный косяк, а каждые 10 косяков  поручил  отдельному

рабу. для присмотра за каждым десятком верблюдов,  за каждой тысячей баранов

я  также  приставил  отдельного  раба.  Управление  всем  принадлежащим  мне

имуществом я вверил особому, заслуживавшему полнейшего  доверия рабу. Сделав

все  это,  я сам  сильно заболел. Один самаркандский лекарь  посоветовал мне

пить сок граната. Напившись  этого  сока, я  лишился чувств. Родные мои были

очень огорчены моей  опасной болезнью и плакали. Туркестанский врач  вылечил

меня, пустив мне кровь. Я дал в милостыню много лошадей и  баранов, я обещал

принести в жертву души  пророка  100 верблюдов, кроме того, много  верблюдов

душам праведных  халифов; благодаря молитве и  милости Божисй,  я совершенно

выздоровел.

 

     В этом году султан Кран, сын Саура, причинил немало вреда и жестокостей

в Чагатайском улусе.  Бедные  и богатые молились,  чтобы  он скорей  умер. Я

хотел наказать  Крана  и стал собирать для этого войско; хотя я многим делал

добро, но  в деле войны у меня нашлось так мало помощников, что я должен был

ждать  удобного  случая. Амнр Казган,  глава Чагатайских  амиров, сразился с

Краном в долине  Зенги. К удивлению всех людей,  справедливый  был  побежден

жестоким,  и  Кран,  вследствие  этого,   причинил   еще  больше  вреда.   К

жсстокостям, которые пришлось вынести  населению, вскоре присоединилось  еще

новое бедствие: настал сильный холод, и  все  предметы  первой необходимости

сильно вздорожали. Наконец, амир Казган собрал многочисленное войско, разбил

наголову жестокого Крана, взял его в плен и вознаградил обиженных им.

 

     Я желал сделаться правителем одного лишь Мавераннахра, но так как  ампр

Казган был милостивый и справедливый правитель своего народа, я удержался.

 

     Достигши 22-летнего возраста, я  решился поднять восстание  в  союзе  с

Барласом.  Я собрал  на совет 40 молодых людей,  вместе со  мною учившихся в

школе, и предложил на их  обсуждение свое намерение  собрать  войско на гору

Арафат.  В  это  время  скончалась мать  моя, и я  устроил  по этому  случаю

поминки. Вскоре отец мой сосватал мне дочь амира Чагуй-Барласа.

 

     Однажды но делам улуса я пришел  в то место, где амир Казган  заседал в

совете.  Здесь же  был и отец мой.  Придя в  совет, я  разговаривал  с самим

амиром  Казганом,  и он не только милостиво принял меня  и выслушал, но даже

отдал мне в жены свою внучку. Я был очень доволен такой честью. Я получил от

амира Казгана много  имущества и скота.  Он  не  был особенно могущественным

правителем, и мне  легко было бы завладеть  его  царством,  но  я  не  хотел

платить злом  за  сделанное мне добро. В  этом году мне исполнилось 23 года.

Однажды  на  охоте  я был застигнут ужасным  ливнем и заблудился. В  стороне

виднелась какая-то гора, и я поспешил проскакать  пространство, меня  от нее

отделявшее. По сторонам большой горы стояли камышовые  юрты,  и я укрылся от

холода  в  одной из них.  Хозяева юрты отнеслись  ко  мне  весьма радушно. Я

рассказал  им  обстоятельства  моей  прежней  жизни, и  они  попросили  меня

повторить  благословения  пророку, так как этого  достаточно  для достижения

всякой цели. С Божьей помощью, я вторично устроил собрание. Они мне сказали:

"за занавесью  будущего тебе готовится помощь,  амир; семейство  пророка  за

тебя;  наместник  его  сделается твоим  помощником и спутником, но кто  этот

наместник, ты узнаешь  лишь  перед  смертью".  Эти  слова  уничтожили во мне

всякое волнение  и горе; я  ободрился, отказался от своего тайного намерения

отправиться в Хорасан и двинулся по направлению к Герату. Во время отъезда я

получил письмо  амира Хусайна такого  содержания:  "Начальники моего  войска

согласились убить меня и возвести на престол амира Бакыра; я надеюсь, что вы

скоро  прибудете; может быть, мне удастся  соединиться с вами, отправиться к

амиру Казгану и добиться у него почестей".

 

     Нимало не  медля,  я выступил с войском и в  тот же вечер  отправился к

Герату. Амир Хусайн вышел  из  города, сделав вид, что  намерен  вступить со

мною  в бой, я  опасался  с его стороны  коварства и,  положившись  на Бога,

приготовился к битве; тогда он пришел ко  мне  с большим количеством всякого

имущества, и  между нами  состоялось свидание на коне. Потом мы вместе пошли

на соединение с амиром Казганом, который, узнав о нашем выступлении,  выслал

нам навстречу сына своего Абдуллу. Я отправил вперед  амира Хусайна к  амиру

Казгану, с  большими  подарками. Амир Казган  нежно  заключил Хусайна и свои

объятия  и  сказал  ему: "Да  будет  лицо  твое  бело" и  пригласил  Хусайна

остановиться в его  шатре. Чрез  несколько времени подданные  амира  Хусайна

возмутились  и  хотели  разграбить  его казну.  Хусайн  не  имел  достаточно

богатств,  чтобы  одарить  бунтовщиков и  таким  образом успокоить волнение.

Видя, что нет никакой надежды получить от Хусайна деньги, мятежники задумали

убить  его.  К счастью,  Хусайн своевременно узнал о  преступных  намерениях

своих  подданных и  обратился ко мне за помощью.  Я принял  все  меры, чтобы

отвратить опасность и избавить амира Хусайна от смерти.

 

     Однажды мы с амиром Хусайном отправились на охоту. Во время охоты к нам

присоединился амир Казган с 10-ю всадниками из своей ближайшей свиты. Казган

был к  нам очень внимателен, он очаровал нас своим  обращением, и  мы  стали

друзьями.  Амир Хусайн остановился на берегу реки, но амир Казган просил его

передвинуться на место, называемое Армуган, и здесь отлично его устроил.

 

     Амир Казган остался на этом месте, а мы с амиром Хусайном распростились

с  Казганом и отправились дальше без дороги,  степью. После продолжительного

движения,  мы достигли берегов  реки Мургаба.  Здесь мы получили  неприятные

известия  из  Герата.  Нам  сообщали  оттуда,  что,  воспользовавшись  нашим

отсутствием, амир Бакыр сумел подчинить себе  население  Герата и совершенно

забрал  в  свои руки бразды правления.  В виду  таких  известий, амир Хусайн

обратился  ко  мне  за  советом,  что  Предпринять в  таких  затруднительных

обстоятельствах. Я  высказал,  что, по моему мнению, следовало бы решительно

напасть на Герат нам обоим вместе; в случае удачи мы достигнем своей дели; в

случае же неудачи наша храбрость, во всяком случае, заслужит одобрение. Амир

Хусайн согласился последовать моему совету. Я стал  гадать;  гадание  только

укрепило нас  в нашемнамерении, наше предприятие обещало быть  удачным. Амир

Хусайн, в случае удачи, обещал разделить со мною обладание Хорасаном. Тогда,

с  300  своих  храбрых всадников,  я  направился  вместе с  ним к Хорассану.

Подойдя  к Герату,  мы  нашли  городские ворота  отворенными.  Это  странное

обстоятельство  крайне  встревожило  амира  Хусайна:  из  того,  что  ворота

оказались отворенными, он вывел заключение, что, должно быть, враг нисколько

нас  не боится, если  и  ворота не считает нужным запереть  при  приближении

наших войск.  Я стал успокаивать амира Хусайна, а потом ударил плетью коня и

поскакал к городу,  увлекая за собой войско. Амир Хусайн с войском проскакал

в средину города,  а я остался у ворот, чтобы, в случае внезапного нападения

извне,  иметь  возможность  защитить вошедших  в  город.  Между  тем  Хусайн

отправился к  лагерю  Бакыра, захватил его в то время, когда тот спал,  взял

его в плен и овладел престолом. Меня  амир Хусайн через гонца тоже пригласил

войти в  город.  В это время войска Бакыра, узнав, какая  участь постигла их

амира, задумали напасть на войско амира Хусайна,  но  прибытие  моего войска

заставило  их  отказаться  от своего  намерения, и они выразили  безусловную

покорность амиру Хусайну.

 

     Таким  образом,  хотя  Хусайн  достиг  своей цели с  моей  помощью,  но

исполнить  данное  им  раньше  обещание  он  и  не думал.  Возмущенный такой

неблагодарностью амира Хусайна, я решился  наказать его и силой выгнать его,

чтобы самому  овладеть  престолом. Это намерение не  встретило  сочувствия в

среде  моих  войск,  и  потому  я принужден  был  отказаться  от  исполнения

задуманного. Тут я понял, что один  верный спутник дороже тысячи неверных. Я

расстался  с амиром Хусайном и отправился к амиру Казгану.  Когда я  пришел,

амир  Казган мне очень обрадовался.  В  это время  подданные  амира  Казгана

возмутились   против   него.  Узнав,   что  всем  бунтом   руководит   некий

Данышманча-углан,   я  сказал  об  этом  Казгану  и  посоветовал  от   имени

Данышманча-углана  разослать  во  все  стороны  письма  и  подарки, а  затем

наградить тех, кто покорится, и строго наказать мятежников.

 

     Мне  исполнилось 24 года,  я стал  изучать  военное искусство  и  хотел

захватить власть.

 

     В это время  со мной подружились люди, составившие заговор против амира

Казгана;  они собирались, выбрав удобную  минуту, убить Казгана и предложили

мне тоже присоединиться  к ним, войти  и урду  вместе с Данышманча-угланом и

овладеть престолом. Я для виду согласился с ними, по  остановил приведение в

исполнение их преступных замыслов, а сам тем  временем поспешил предупредить

амира Казгана об  угрожающей ему опасности. Мятежники, узнав  об этом,  тоже

поспешили   послать   амиру   Казгану   письмо,   в   котором  чистосердечно

раскаивалисьв умысле  на его жизнь.  Амир  Казган милостиво принял заявление

злоумышленников, доверяясь мне.

 

     Однажды  вечером амир Казган пригласил меня к  себе. Придя к  амиру,  я

застал у  пего  всех  злоумышлявших  ранее на  его  жизнь; все  они  были  в

кольчугах  под  верхним  платьем. Я заметил это и  сейчас  же сообщил ампру.

Убедившись  из моих слов, что действительно он  собрал  к себе заговорщиков,

амир Казган,  сославшись на нездоровье, отпустил  всех присутствовавших, а у

меня  просил совета, что надо делать  в данном случае. Я посоветовал раздать

подарки всем недовольным; амир исполнил мое предложение и раздал очень много

подарков.

 

     Когда люди эти стали делить между собою дары амира, они перессорились и

всякое согласие их расстроилось. Амир был так доволен мною, что подарил мне,

за оказанную ему услугу, город Ширганат.

 

     В это время мне  исполнилось 25 лет.  Амир Казган, намереваясь овладеть

Хорезмом, считал это дело  чрезвычайно  трудным и потому  хотел поручить это

мне.  Я  понял, что  для меня  было  бы выгоднее  сначала  послать кого-либо

другого сразиться с врагом, а потом уже самому пойти и окончательно овладеть

Хорезмом. Самым  близким  человеком к  амиру Казгану в  то  время  был  амир

Хисрау-Баянкули.  Я  переговорил  с ним и внушил ему, чтобы  он убедил амира

Казгана в  том, что взять Хорезм -- дело вовсе  не трудное, а потому было бы

очень хорошо, если бы амир поручил сделать это сыну  своему Абдулле, который

таким образом мог  бы, совершив это завоевание, прославиться,  чего  ему  не

удастся, если дело это  будет  поручено мне,  ибо тогда честь взятия Хорезма

будет принадлежать мне.

 

     Хисрау-Баянкули  доложил  амиру  Казгану то, что я ему  внушил,  и амир

согласился  послать  к  Хорезму Абдуллу с войском. Между  тем жители Хорезма

укрепились в городе, под защитой укреплений  вышли из города и, сразившись с

войском Абдуллы, одержали верх и не пустили его в крепость.  Абдулла сообщил

отцу  о  своем поражении, и  амир Казган  высказал, что  он и раньше находил

необходимым,  чтобы я  сам  шел  брать  Хорезм,  а  потому  и  приказал  мне

немедленно исполнить это поручение. Достигнув таким образом своей цели, я  с

большим  войском  двинулся к Хорезму  и застал Абдуллу очень смущенным своей

неудачей. При моем приближении жители Хорезма быстро отступили и скрылись за

стенами города. Я тотчас же послал ко всем влиятельным лицам города письма с

подарками и секретно просил помочь, чтобы  население добровольно  сдало  мне

город. Желание  мое было исполнено, и я без боя занял  Хорезм. Возвратившись

вместе  с Абдуллой к амиру Казгану, я удостоился от  него благодарности, а в

виде награды  за успешное выполнение возложенного поручения, я был  назначен

наместником  в   Хорезм.  Мне  исполнилось  26  лет.  Однажды  мы  с  амиром

Казганомпоехали на  охоту  в  местность  Камар.  Охота  была очень удачна, и

потому мы остались  ночевать  в этой  местности.  Туклук Тимур,  зять  амира

Казгана,  задумал  убить  тестя  и  завладеть  престолом.  Он  сговорился  с

несколькими злыми людьми и в тот вечер, когда мы ночевали в  Камаре,  он,  с

семью вооруженными саблями людьми, пришел, чтобы убить Казгана. Около него в

это время  не было  других  людей, кроме ловчих.  Я,  сев на лошадь,  быстро

бросился  на   злоумышленников;  амир  тем   временем,  пользуясь  темнотой,

спрятался  за  большой камень.  Услышав  шум, собрались прочие  охотники,  и

Туклук Тимур, опасаясь возмездия за покушение  на жизнь амира Казгана, бежал

в Мавераннахрские горы.

 

     Желая  выразить мне  свою признательность за оказанную ему услугу, амир

Казган отдал мне крепость Шадман. Владея Хорезмом и Шадманом, я собрал много

податей и богато одарил своих воинов. Хотя я делал много  добра своим людям,

однако мое желание -- сделаться  самостоятельным властелином --  все еще  не

встречало среди них  сочувствия. В это  время амиру Казгану какие-то  хитрые

женщины  донесли, что  жена  Туклук Тимура,  дочь амира  Казгана, огорченная

бегством  своего мужа,  лишилась рассудка.  Лмир  Казган, поддавшись на  эту

хитро  придуманную  уловку,  простил  Туклук  Тимура и  написал ему  письмо,

приглашая возвратиться. Я  доложил амиру Казгану,  что, по моему  мнению, не

следует верить женщинам, а  следует  поступать так,  как  повелевает шариат.

Пророк сказал,  что  советоваться с  женщиной следует, по  только  для того,

чтобы поступить как раз  противоположно тому,  что  посоветует женщина. Амир

Казган согласился со мною, и я отправился навстречу Туклук Тимуру, решившись

отомстить ему.

 

     Мне исполнилось 27 лет. Однажды  амир позвал меня и сказал мне,  что он

недоволен  своей  женой,  и потому  предполагает с  ней развестись.  Однако,

прошло после того несколько дней, и мысли  амира совершенно переменились: он

раздумал  разводиться  с  женой, стал к ней хорошо относиться, вызвал Туклук

Тимура и простил ему его  вину. В  это  же  время амир  отдал Мухаммад-ходже

Андижан,  которым  правил  сын  его, Абдулла, и этим  возбудил  против  себя

неудовольствие со стороны Хпсрау-Баянкули и он подружился  с Туклук Тимуром.

Хисрау-Баянкули был тесть Абдуллы и рассчитывал приобрести большое влияние и

почет со вступлением на престол Абдуллы, поэтому,  видя, что его  мечтам  не

суждено сбыться, он, вместе с  Туклук Тимуром, решился  отделаться  силой от

амира Казгана. Я  известил об этом Казгана, которому был предан,  как сын, и

амир написал завещание  в мою  пользу, чтобы по  смерти  его  я был султаном

Туранской области.

 

     Однажды амир  Казган,  с несколькими людьми,  безоружный, отправился на

охоту за реку Джайхун. Туклук Тимур  и Баян-Кули нашли  этот  случай  весьма

удобным для  осуществления своих преступных  замыслов  и,  забыв благодеяния

доброго амира, невзирая на родственные к нему отношения-- убили его, обагрив

его  неповинной  кровью  ту  землю,  где  они охотились.  Получив сведения о

совершившемся злодеянии,  я  очень опечалился, быстро  отправился  на  место

происшествия, взял тело убитого амира Казгана и похоронил его на берегу реки

Джайхун.  По  смерти  Казгана, Туклук Тимур и  Баян-Кули возвели  на престол

Абдуллу Валихана, которому амир Казган при жизни выдал ханскую  грамоту; они

сначала его признали, потом коварно убили в окрестностях Самарканда. Абдулла

отличался скупостью, а  Туклук Тимур и Баян-Кули были очень жадны,  а потому

остались недовольны поставленным ими амиром. Они вскоре свергли Абдуллу и на

его место возвели на престол Тимур Шах Углана, сына Ясур Тимурхана.

 

     Они  собрали  множество  войска,  чтобы  погубить  Абдуллу.  Им удалось

разбить  войско Абдуллы и  принудить  его искать спасения  в бегстве за реку

Джайхун, где он и умер. Мне в это время исполнилось 28 лет.

 

     Я  был  признателен  покойному  амиру  Казгану,  которого  почитал, как

родного отца, а потому счел своей священной обязанностью отметить  Баян-Кули

и Туклук Тимуру за его смерть.

 

     Собрав  войско,  я   двинулся  в   Самарканд.   По   пути   я  встретил

Баяна-Сальдура,  который,  вместе  с  бывшим  в  его  распоряжении  поиском,

присоединился  ко  мне. Мы  достигли границы Шаша.  Кроме того,  мне удалось

уговорить  и амира  Барласа  присоединиться  к  нам.  А Хаджи Барлас был сын

Барлу, внук  Тамулла, правнук Сулькана, праправнук Караджар-Нуяна.  Мы  все,

втроем, направились  к  Самарканду. Мавераннахром в  это время правил  Тимур

Шах, который своим возвышением был всецело обязан Туклук Тимуру и Баян-Кули,

которые его поддерживали. После кровопролитного сражения нам удалось выгнать

из Самарканда Тимур Шаха, и мы овладели Мавераннахром. Все  мы втроем:  я --

Тимур,  амир  Хаджи  Барлас и  Баян-Сальдур  заключили союз  и мирно владели

Самаркандом,   пока  Баян-Сальдур,  опившись  вина,  не   умер.  По   смерти

Баян-Сальдура  его  права на власть  в нашем тройственном  союзе перешли  по

наследству к его сыну, но амир Хаджи Барлас  задумал хитростью отделаться от

этого союзника и стал принимать к тому меры. Я несколько раз усовещевал его,

по  это па него не действовало,  и  он по-прежнему  продолжал  свои происки.

Такие  действия  амира  Хаджи  Барласа развили  в  среде населения  смуты  и

раздоры. Мне было тогда 28 лет. В этот год была дороговизна на все жизненные

припасы;  войску  и  населению  стало   невыносимо  трудно  жить,  и  жители

Мавераннахра пришли в отчаяние; они все сообща подали мне заявление, что все

население решилось  покинуть совсем область Туран и не возвращаться сюда  до

тех пор, пока в Туране не  воцарится справедливый  правитель.  Такое решение

населения  огорчило  меня до  глубины души; я хотел  сделаться полновластным

правителем. Однако было очень трудно что-нибудь сделать в  этом направлении.

В это время  ханом  в Балхе  был  Ильчи-Лугай Сальдур,  Ходжентской областью

правил  амир  Баязнд-Джалаир,  в  Шибирганат был Мухаммад  Ходжа.  В городах

Когистана  правили Бадакшанские амиры,  в Джилянской области,  до  местности

Хазрет-Имам, был ханом Кай Хисрау,  а амир Хызр Ясаури  владел Самаркандской

областью  до  самого  Сарьшуля.  Все эти  правители  были в  своих  областях

полноправными властелинами, как  цари, поэтому только храбростью нельзя было

отнять царство у  стольких  сильных султанов.  Я, видя полную  невозможность

добиться  успеха  при  помощи  открытой силы,  решился  применить  хитрость.

Каждому из правителей в  отдельности  и тайно от других я  написал письма, в

которых предлагал  каждому  из них вступить со  мною  в союз, чтобы,  общими

силами,  изгнать  всех остальных правителей, а самим овладеть  всей страной.

Каждый из  них,  потихоньку от остальных, выразил  свое согласие вступить со

мною в союз,  и мне удалось перессорить их между собою. В это время я достиг

29-летнего возраста.

 

     Я  написал  письмо Ильчи-Лугай Сальдуру  и  предложил, воспользовавшись

тем,  что  жители  Бадакшана  принесли  мне  жалобу  на  несправедливость  и

притеснения своего хана, отправиться туда  с войском и  овладеть  страной. Я

предупредил Ильчи-Лугай  Сальдура, что  если он сам лично не пожелает  взять

Бадакшан,  то я  сам  пойду и овладею Бадакшаном.  Этим  предостережением  я

закончил свое письмо. Ильчи-Лугай  Сальдур вскоре  двинулся по направлению к

Бадакшану,  а  я  тем временем получил  известие  от  Бадакшанских султанов,

которые,  услышав  о  грозящей  им опасности,  просили  меня защитить  их от

нападения Ильчи-Лугай Сальдура и обещали, в вознаграждение за помощь, отдать

мне  города: Хатлан, Архат и Хазрет-Имам, взяв эти владения от  Кай  Хисрау,

которому  они принадлежали. Далее, я сообщил Мухаммад Ходже,  что  г.  Балх,

мать городов, теперь  пустой, и я послал туда своего наместника. Я предложил

Мухаммад Ходже  тоже  послать  в  Балх  наместника,  чтобы нам владеть  этим

городом сообща. Мухаммад Ходжа,  желая предупредить меня, отправился и  Бялх

лично. Сведение о движении Мухаммад Ходжи в Балх быстро дошло до Ильчи-Лугай

Сальдура.  Не  думая  больше  о  расширении  своих  владений  присоединением

Бадакшана, Ильчи-Лугай Сальдур быстро направился к крепости Шадман и  Балху.

Но этой причине правители Бадакшана подчинились мне.

 

     Придя  в  Балх,  Ильчи-Лугай  Сальдур  не  только  тотчас выгнал оттуда

Мухаммад Ходжу, но  пошел  на  него  войной, чтобы наказать его за намерение

овладеть  Балхом.  Тогда МухаммадХоджа обратился ко мне за  помощью. Я  спас

Шибирганат  от вторжения Ильчи-Лугай Сальдура,  отдал  его Мухаммад Ходже, и

этой услугой приобрел себе в нем преданного и  верного союзника. В это время

мне исполнилось 30 лет.

 

     Внук амира  Казгана, амир Хусайн,  задумал занять  престол  его отца  и

направился в Мавераннахр  с  войском  и  преданными  людьми. Он  написал мне

письмо и просил моего содействия исполнению своего  намерения.  Амир  Хусайн

был  мне родственник,  я был  женат на  его  сестре  и, в  силу  родственных

отошений, возбудил в  нем  желание взять  Мавераннахр. Причиной  этой ошибки

было  то, что я считал дружбу этого  дурного человека искренней; я  не знал,

что  в его  характере  соединены, подобно  четырем  стихиям,  четыре  дурных

качества: 1) зависть; 2) скупость: 3) жадность и 4) высокомерие.

 

     Чтобы исправить сделанную мною ошибку, я сообщил амиру Хусайну, что ему

прежде всего надлежит овладеть Бадакшаном, который есть ключ к победе.

 

     В этом году,  который, по  приметам, был счастливый (мубарак),  у  меня

родился старший сын. В  честь пророка, я дал ему имя  Мухаммад, а  так как в

этом году начались мои завоевания, то я к имени Мухаммад присоединил еще имя

Джагангир. Рождение сына принесло мне счастье -  в этом  году я  приобрел не

только  много городов, но  и много  союзников: за  исключением  амира Баязид

Джалаира и Хаджи Барласа, все  правители были со мной с  союзе. От этих двух

противников  я  думал  избавиться  хитростью.  Тесть  Хаджи Барласа  вздумал

избавиться от него ина его место посадить своего внука.  Хаджи Барлас, узнав

о намерении  тестя,  поспешил  его  казнить и  обратился ко мне за  советом,

следует ли ему отделаться и от потомства казненного тестя. Я отклонил его от

этого дурного намерения. Амир Хусайн в том же году овладел Бадакшаном и, без

всякого повода, казнил троих из числа тамошних правителей. За такое ничем не

вызванное злодеяние, он, конечно, получит возмездпе  в  день страшного суда.

Когда  я взял Балх, мать  городов, то наследники  убитых им правителей убили

самого амира Хусайна, чтобы  отомстить за смерть своих отцов. Мне исполнился

31  год. Внук Чингисхана,  Туклук Тимур был  ханом в области Чете. Вскоре он

вздумал  овладеть Мавераннахром,  пришел в  местность Хак,  на  берегу  реки

Сыр-Дарьи,  вблизи Ходжента,  и собрал здесь множество  войска.  Мне,  Хаджи

Барласу и амиру  Баязиду  Туклук  Тимур прислал  грамоты.  В грамоте,  между

прочим, заключалось  следующее, не допускающее  возражений  приказание:  "Я,

Туклук Тимур хакан (царь царей), сын хакана, приказываю тебе со всем народом

и  войско присосоединиться  ко мне".  Хаджи  Барлас,  получив  такое грозное

повеление, испугался и обратился ко мне за советом, что делать.

 

СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ: «Тамерлан»

 

Смотрите также:

 

Тимур (Тамерлан)...

 

ЗАВОЕВАНИЯ ТИМУРА (вторая половина XIV—XV век)

 

Картина Верещагина "Двери Тимура (Тамерлана)"

 

Русская история