Лицом к урагану

    

На главную

Оглавление

 


«НАЧАЛО ОТЕЧЕСТВА»



ГЛАВА III.           БОРЬБА

 

Лицом к урагану

 

Весной 1103 года Святополк Киевский и Владимир Мономах, уговорившись наконец, привели свои дружины в маленький город Долобск. Но хотя и были между князьями предварительные переговоры, здесь, в Долобске, долго не могли решить, идти в степь или нет.

 

«Негодно ныне, по весне идти — погубим и смердов и пашню их», — опасались воеводы Святополка. Их опасения строились на том, что для похода пришлось бы отобрать лошадей у многих крестьян, а это сорвет полевые весенние работы и загубит будущий урожай. Забота Святополковых воевод о крестьянах была настолько лицемерной, что Мономах, зная, как они обходились с простым людом в другие времена, рассердился: «Дивно мне, дружино! Лошадей жалеете, на которых смерды пашут! А почему не помыслите о том, что начнет пахать смерд, а приехав, половчин ударит его стрелою — и лошадь его поймет, и жену, и детей, и все именье... Лошадь жаль, а самого не жаль ли?!»

 

Возразить против гневных Мономаховых речей было нечего, и Святополк, отбросив колебания, в конце концов ответил коротко: «Я готов!»

 

Договорившись окончательно, стали срочно посылать за другими князьями, призывая их присоединиться к походу.

 

Олег Святославич уклонился — сказался больным. Но пять правителей откликнулись на призыв старейших князей и скоро пришли в Долобск. Соединенные дружины двинулись вниз по Днепру, кто берегом — на конях, кто водой — в ладьях. Скоро достигло русское войско острова Хортица. Островок этот днепровский был издавна известен мореходам, купцам, воинам. Здесь останавливались на отдых варяжские дружины, отправлявшиеся на службу к императорам Византии, укрывались от непогоды торговые суда.

Отдохнув на знакомом месте, дружины повернули от Днепра в глубь степи.

 

4 дня углублялось войско в степь. Вести о его продвижении достигли степняков, и половецкие ханы быстро съехались на совет — решать, что делать перед лицом невиданного русского наступления. Опытный Урусова, половецкий хан, не раз сражавшийся с русскими и, видимо, правильно оценивший масштабы и мощь ответного вторжения, предлагал срочно просить мира. Однако большинство ханов — летописец, подчеркивая их неопытность, именует их «молодыми» — отвергли это предложение.

 

Решено было сражаться с русскими дружинами. Навстречу им выслали крепкий сторожевой отряд во главе со знатным, одержавшим немало побед Алтунопой. Однако, почти сразу попав в засаду, отряд был полностью разбит.

 

4 апреля 1103 года в полевом сражении сошлись главные силы половцев и русских.

«Пошли полки половецкие, как густой лес, и нельзя было охватить их взглядом. И русь вышла против них... Половцы же, увидев русское устремленье на себя, побежали, не соступившись с русскими полками...»

Паническое бегство половецкого войска быстро привело к полному разгрому. В битве пало двадцать половецких ханов, а еще один, двадцать первый, по имени Белдюзь был взят в плен. Его привезли к Святополку, и хан стал сразу предлагать за себя богатый выкуп — золото и серебро. Святополк передал пленника Мономаху, а тот, отказавшись от всяких разговоров о выкупе, приказал казнить хана за постоянные вероломные нарушения мира.

 

Добыча русским досталась столь большая, что летописец счел нужным подробно обрисовать ее: «...взяли тогда и скот, и овцы, и коней, и верблюдов, и вежи с добытком и челядью... И пришла русь с полоном великим и с победою великою».

 

Успешный поход 1103 года окончательно убедил Владимира Мономаха в правильности политики, направленной на организацию общего отпора степнякам. Поэтому, когда в 1107 году вторглись на Русь Шарукан Старый, Боняк и еще десяток половецких ханов, Владимир снова взялся за организацию объединенного войска. Включив в вою рать дружины трех сыновей и племянника, он затем соединился со Святополком Киевским и другими князьями. Войско быстро вышло в поход, в боевом порядке форсировало реку Сулу, за которой располагался стан половцев, и без остановки и перестроения с боевым кличем ударило на врага. Столь быстрого отпора ханы половецкие, уже привыкшие к разладу и усобицам среди русских, никак не ожидали. Растерявшиеся половцы не смогли даже построиться в боевой порядок — «поставить стяг» — и побежали, кто схватив коня, а кто и просто так. Русские гнали врага почти полсотни верст — до реки Хорол, взяли стан половецкий и весь обоз.

 

Очередной поход в Степь был совершен по приказу Мономаха в декабре 1109 года, когда воевода Дмитрий Иворович взял у Дона 1000 половецких веж. Такие походы, упреждавшие набеги кочевников, стали новым стратегическим элементом в борьбе со Степью. Нанося постоянные удары в сердце половецкой Степи, Владимир Мономах добился заметного уменьшения числа вторжений в русские пределы.

 

Настойчивая борьба со Степью создала Мономаху славу защитника Русской земли. Поэтому, когда в 1113 году умер Святополк Киевский, киевляне, собравшись на вече, решили послать Владимиру приглашение «на стол отень и дедень», то есть на престол отца и деда. Но Владимир, следуя феодальным правилам и меркам и боясь нарушить и без того хрупкое замирение князей, отказался от такого предложения в пользу имевших больше династических прав Святославичей.

 

20-летнее правление Святополка принесло простым киевлянам много лишений. «В дни княжения своего Святополк створил много насилия... имущество у многих отнял... И были рати многие от половцев, к тому же и усобица, и был в то время большой  голод  и  великая  скудость  в   Русской   земле  во  всем».

 

Известия летописи о скудости и неурожаях в последние годы правления Святополка подтверждаются современными учеными. Исследовав многие тысячи спилов бревен из древних построек, они установили, что в 1110—1112 годах годичные кольца у деревьев, выросших в разных местах Руси, были гораздо тоньше нормальных. А это — верное свидетельство неблагоприятных погодных условий. Неурожаи, вызванные холодом и дождями, продолжались, видимо, 2—3 года, что и вызвало жестокий голод по всей стране. Ели крестьяне и лист липовый, и кору березовую, и мох.

 

Мало этого: из-за начатой Святополком как раз в такое тяжелое время войны с галицкими князьями прекратился подвоз соли в Киев. «И можно было видеть тогда людей в великой беде, — печально отметил летописец, — изнемогали от войны, голода, без хлеба и без соли».

 

Но что плохо для народа — хорошо для богачей и князя с приспешниками. Мало хлеба — увеличивай цену! Нет денег на хлеб у ремесленника — одолжи ему, пускай вернет вдвойне! Соль пропала — наживайся на ее продаже, смешивай пополам с пеплом, а продавай по тройной цене!

 

Такое неправедное лихоимство княжеских людей, монастырей и купцов привело к взрыву народного негодования. Святополк Киевский умер 16 апреля 1113 года, и в тот же день вспыхнуло восстание против киевских богатеев. Был разгромлен двор тысяцкого Путяты, кварталы менял и ростовщиков. Именно в этот момент и обратились киевляне — в первую очередь, конечно, те, кому угрожала та же участь, — с призывом к Мономаху. Но Владимир, взвесив обстоятельства, отказался от княжения.

 

Восстание набирало силу, и киевская верхушка вновь обратилась к нему с посланием: «Пойди, князь, в Киев! Если же не пойдешь, то знай, что великое зло воздвигнется... из-за тебя пойдут на невестку твою и на бояр, и на монастыри, и будешь ответ иметь, если из-за тебя разграбят монастыри!»

 

Столь единодушное выступление светских и церковных феодалов, поддержанное значительной частью посада, склонило Владимира к мысли принять киевский стол. 20 апреля он торжественно въехал в Киев. «Встретили же его митрополит Никифор с епископами и со всеми киевлянами с честью великою, сел на столе отца своего и дедов своих, и все люди рады были, и мятеж прекратился».

 

Конечно, восстание стихло не по мановению волшебной палочки и не из-за вызвавшего всеобщее умиление появления Владимира в Киеве. Были вполне реальные причины его прекращения. Во-первых, вошла в город и начала активно действовать дружина Мономаха. А во-вторых — и это главное, — Мономах срочно, в течение 3 дней, предшествовавших его въезду в Киев, составил вместе с ближайшим окружением новые законы — дополнение к знаменитой «Русской правде». В этом дополнении, получившем название «Устав Владимира Всеволодича Мономаха», ограничивалось взимание процентов за долги и несколько облегчалось незавидное положение простых горожан. Это и сыграло свою роль в угасании вспышки народного недовольства.

Став киевским князем, Мономах продолжал свою политику отражения степной угрозы. Половцы, узнав о смерти Святополка и ожидая новых распрей на Руси, появились было на границах Киевской земли, но Мономах, объединив силы нескольких князей, дал им достойный отпор.

 

В 1116 году он направил в глубь степи войско одного из своих сыновей. Тот взял на Дону три города, но кочевников не нашел: они отошли в прикаспийские степи. Новый поход — в 1120 году — подтвердил: половцы отошли от русских границ к Кавказу, за Железные врата, как называли тогда крепость Дербент. Так планомерные, решительные действия Владимира ослабили половецкую опасность, и «отдохнули христиане от великой истомы».

 

С помощью решительных мер сумел Владимир погасить раздоры, уже во всю силу дававшие себя знать на Руси. Последовательно пресекая все попытки усобиц, захвата вотчин, неправедного с точки зрения феодальных правил дележа владений, он добился уменьшения числа братоубийственных споров, хотя, конечно, не мог их совсем прекратить.

 

Рьяно заботился он о строительстве Киева, надеясь вернуть ему убывающее величие. При нем построены были новые здания и храмы, наведен мост через Днепр. Мономах не жалел денег на украшение церквей, щедро одаривал чернецов и попов, помня, какую роль сыграли церковники во время его прихода к власти.

 

Умер Владимир Мономах в 1125 году, уже глубоким стариком — было ему 73 года. В старости стал он слезлив и богобоязнен, ничто в нем не напоминало страстного, совершившего сотни походов охотника и воина, каким был он в молодые годы. Но политическая мудрость Мономаха надолго осталась примером для русских князей, — правда, далеко не всегда они ему следовали. Сильно жалели русские об этом князе, «украшенном добрыми нравами, прославленном в победах, известном во всех землях». Со всей возможной пышностью похоронили его в Софийском соборе.

 

Миновало несколько лет после смерти Мономаха, и все вернулось на круги своя — с новой силой вспыхнули княжеские раздоры да боярская строптивость.

 

В 1136 году был изгнан с новгородского княжения внук Мономаха Всеволод Мстиславич. В следующем году его пригласили к себе князем псковичи, а это вызвало гнев новгородского боярства. Собрали бояре войско и пошли на Псков. Едва утихомирились в конце концов. К счастью, остудили их воинственный пыл устроенные псковичами на лесных дорогах завалы. Иначе не миновать бы Пскову осады.

 

Прошел год — затеяли спор — «котору» сыновья черниговского князя Олега Святославича, двоюродного брата Владимира Мономаха. Захватили принадлежавшие киевскому князю земли по реке Суле, притоку Днепра. Киевский князь, собрав огромное войско — не только киевлян, но и суздальцев, ростовцев, полочан, смолян, - двинулся на обидчиков. Те испугались — запросили мира.

 

 

 

На главную

Оглавление