Тайна жрецов майя

Владимир Александрович Кузьмищев

Говорящие камни

Уже с утра у трибун стали собираться местная знать и прибывшие со всех концов огромной страны правители важнейших городов подвластных столице-гегемону Чич'ен-Ица. Они оставляли у городских ворот свои носилки, рабов-прислужников и стражу и пешком направлялись в сопровождении свиты придворных к Большому тлачтли. Не спеша подымались по крытым ступеням западной трибуны на широкую крышу-площадку и, подойдя к самому краю, глубоким поклоном приветствовали храм Оселотов, среди массивных колонн которого на циновке из шкур ягуара восседал Чак Шиб Чак. Затем вновь прибывшие поворачивались вправо к Южному храму и высоко поднятой рукой приветствовали Верховного жреца Хапай Кана, подлинного властелина страны. Лишь после этого они удостаивали своим вниманием виновника столь необычного праздника.

        Хунак Кеель сидел один у подножия Северного храма. Храм построили в честь легендарного Кетсалькоатля, который привел сюда тольтеков-правителей. Его стены были покрыты барельефами тонкой работы. Они повествовали о правлении этого бородатого человека-полубога. Храм имел всего 10 метров в длину по фасаду и шесть в глубину, но его почитали, пожалуй, не меньше, чем пирамиду К'ук'улькана.

        Прямо перед троном, на котором сидел Хунак Кеель, лежал огромный круглый камень темно-бурого цвета. Середина его была аккуратно выдолблена. «По-видимому, сюда складывают жертвоприношения или сжигают благовония», — подумал Хунак Кеель. И вдруг услышал тихий вкрадчивый голос:

        — Храбрый Чан Ток'иль, правитель могущественной столицы людей титуль шив города Ушмаля, приветствует тебя!

        От неожиданности Хунак Кеель вздрогнул. Рядом не было ни единой живой души. Кругом стояли одни только каменные истуканы. Может, он ошибся?

        Но голос опять заговорил, словно желая убедить Хунак Кееля в своей абсолютной реальности:

        — Храбрый Чан Ток'иль, правитель Ушмаля, приветствует тебя!..

        Все еще не веря самому себе, но повинуясь голосу, Хунак Кеель взглянул на правую трибуну. Там стоял высокий немолодой мужчина в богатом одеянии из разноцветных перьев, с любопытством и нескрываемым интересом смотревший на него. Правитель Ушмаля и новый правитель Майяпана, двух главных городов страны, обменялись знаками дружеского привета.

        Хунак Кеель давно слышал о звуковом чуде площадки для игры в мяч города Чич'ен-Ица. Бывалые люди в Майяпане рассказывали, что два человека, один из которых находился в Северном храме, а другой в Южном, могли совершенно спокойно беседовать друг с другом, ничуть не напрягая голоса, хотя их разделяло расстояние в 300 локтей! Более того, говорили, что никто другой, если он не стоял рядом с беседующими, не мог услышать их разговор. Признаться, Хунак Кеель не поверил тогда этим рассказам. Однако, сидя у подножия Северного храма, он на самом себе испытал действие этого непостижимого для разума чуда. Чувство неуверенности и даже страха поползло в душу.

        (Во время посещения Чич'ен-Ица автор имел возможность беседовать с помощью описываемой здесь «системы для переговоров», действующей по сей день на площадке для игры в мяч. Трудно поверить, что древние строители заранее предусмотрели этот акустический эффект; скорее всего, случайно обнаружив его, они довели до совершенства этот своеобразный «каменный телефон».)

        Хунак Кеель стал следить за противоположной стороной площадки. Там, у Южного храма, в белых плащах и высоких головных уборах из перьев цапли застыла длинная шеренга старших служителей храма К'ук'улькана. Их было не меньше пятидесяти; они стояли в один ряд, и только Хапай Кан сидел впереди на каменном ложе, покрытом великолепными шкурами лесных зверей.

        На правой трибуне один за другим появлялись новые гости. Они приветствовали правителя, Верховного жреца и Хунак Кееля, однако каменный голос молчал; по-видимому, не считал их достойными особого внимания. Но вот у края трибуны запылало в лучах солнца созвездие из ярких перьев, драгоценных камней и золота, украшавших стройную фигуру красивого мужчины лет двадцати пяти. Один из жрецов поспешно наклонился к круглому плоскому камню, лежавшему у ног Хапай Кана. Его губы зашевелились, и мгновение спустя заговорил круглый камень у ног Хунак Кееля:

        — Правитель могучего и грозного города Ицмаля отважный Улиль приветствует тебя!..

        Новые люди в богатых одеяниях продолжали прибывать на трибуны. Голос в круглом камне то молчал, то называл громкие, знакомые Хунак Кеелю имена. Голос в камне последним назвал имя правителя города Ульмиля, младшего брата Верховного правителя Чич'ен-Ица, известного своим беспутным поведением и бесчисленными любовными похождениями Хун Йууан Чака. Никого не приветствуя, даже своего царственного брата, он встал на краю трибуны прямо над каменным кольцом, разделявшие игровое поле пополам. Отсюда было лучше всего наблюдать за игрой: ее главной целью было забить тяжелый каучуковый мяч именно в кольцо, возвышавшееся над площадкой на целых двенадцать локтей.

        Чак Шиб Чак кивнул головой, украшенной огромным плюмажем, и Хапай Кан подал жрецам знак начинать священную ритуальную игру в мяч.