Карамзин. История государства Российского

ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МИХАИЛ 2 [ГЕОРГИЕВИЧ]. Г. 1174-1176

     Вече во Владимире. Добродушие Михаила. Гордость Ростовцев.  Корыстолюбие

Бояр. Торжество Михаила. Кончина и свойства сего Князя. Междоусобие в  южной

России.

     Скоро  по  кончине  Великого  Князя  съехались   Ростовцы,   Суздальцы,

Переяславцы и все люди воинские в город Владимир  на  Вече,  следуя  примеру

Новогородцев, Киевлян и других Российских знаменитых  граждан,  которые,  по

словам Летописцев, издревле обыкли решить дела государственные  в  собраниях

народных и давали законы жителям  городов  уездных.  "Всем  известно,  каким

образом мы лишились Князя, - говорили Бояре на Вече: - он не  оставил  детей

кроме сына, княжащего в Новегороде. Братья Андреевы в южной России. Кого  же

изберем в Государи? Кто защитит нас от соседственных  Князей,  Рязанского  и

Муромского, да не будем жертвою их коварства  или  силы?  Обратимся  к  зятю

Ростислава Георгиевича, Глебу Рязанскому; скажем ему:

     Бог взял нашего Князя: зовем шурьев твоих на престол Андреев;  отец  их

жил с нами и пользовался любовию народною". Сия мысль  была  внушена  Боярам

Послами  Рязанскими:  граждане  одобрили  оную;  утвердили  выбор   крестным

целованием и, согласясь с  Глебом,  отправили  посольство  в  Чернигов,  где

находились тогда, Ярополк  и  Мстислав  Ростиславичи,  племянники  Андреевы.

Обрадованные честию такого избрания, но желая быть  великодушными,  сии  два

Князя  предложили   дядям   своим,   Михаилу   и   Всеволоду   Георгиевичам,

господствовать вместе с ними; признали Михаила старшим, уверили  друг  друга

клятвою в искренности союза и целовали крест из рук Епископа  Черниговского.

Обряд  бесполезный!  Ярополк  по  совету  Ростовцев,  недовольных  прибытием

Михаила, оставив его в Москве, тайно уехал в Переяславль  Залесский,  собрал

Бояр, воинов и взял с них клятву верности. Ростовцы  призвали  туда  и  1150

Владимирцев; но сограждане сих последних, которые оставались дома,  отворили

ворота Михаилу и с радостию назвали его Князем  своим,  помня,  что  Георгий

Долгорукий хотел отдать  Суздальское  Княжение  ему  и  Всеволоду.  Началось

междоусобие. Ярополк осадил Владимир; союзники его, Муромцы,  Рязанцы,  жгли

села в окрестностях.  Семь  недель  граждане  крепко  стояли  за  Михаила  и

мужественно оборонялись; наконец, изнуренные голодом, объявили Князю,  чтобы

он дал им мир или сам удалился. Храбрый, добродушный Михаил не думал укорять

их. "Вы правы, - сказал он им:  -  могу  ли  желать  вашей  погибели?"  -  и

немедленно выехал. Граждане, проводив сего  достойного  Князя  с  искренними

слезами, вступили в переговоры с Ярополком и Мстиславом; уверяли их в  своей

покорности, но боялись злобы Ростовцев, которые, завидуя новой  знаменитости

Владимира, желали его унизить.

     Города считались тогда между собою  в  летах,  как  роды  дворянские  в

поколениях: Ростовцы славились древностию;  именовали  Владимир  пригородом,

его жителей своими каменщиками, слугами, недостойными иметь Князя, и  хотели

дать им Посадника.

     Владимирцы,  напротив  того,  утверждали,  что  их  город,   основанный

Владимиром Великим, имеет право на знаменитость.  Обнадеженные  Ярополком  и

братом его в справедливой защите, они  встретили  их  со  крестами  и  ввели

торжественно  в  храм  Богоматери,   где   Ярополк   был   объявлен   Князем

Владимирским, а Мстислав Ростовским и Суздальским. Народ успокоился,  однако

ж ненадолго.

     Мстислав и Ярополк, неопытные в деле государственного правления,  скоро

утратили  любовь  народную.  Отроки,  пришедшие  с  ними  из  южной  России,

сделались  Посадниками,  отягощали  граждан  судебными  налогами;  думали  о

корысти гораздо более, нежели о расправе. Князья зависели от Бояр и во  всем

исполняли  их  волю;  а  Бояре,  наживаясь  сами,   советовали   и   Князьям

обогащаться. Ярополк отнял у Соборной церкви волости  и  доходы,  данные  ей

Андреем; в самый первый день княжения своего взяв  ключи  от  сего  богатого

храма, присвоил себе казну оного, серебро, золото и  дерзнул  наконец  самую

победоносную вышегородскую икону Марии отдать зятю, Глебу Рязанскому.  Общее

негодование обнаружилось. "Мы не рабы (говорили Владимирцы) и приняли Князей

добровольно; они же грабят нас как иноплеменных, опустошая не  только  домы,

но и святые храмы. И так промышляйте, братья!" Слово  важное:  оно  значило,

что надобно Князей унять или сбыть с рук.

     [1175 г.] Видя же, что все Бояре  держат  сторону  слабых  Государей  -

видя, что  Ростовцы  и  Суздальцы  нечувствительны  к  народным  обидам  или

терпеливы до излишества, - граждане Владимирские тайно призвали  Михаила  из

Чернигова. "Ты внук Мономахов и старший из Князей его рода, -  говорили  ему

Послы: - иди на престол Боголюбского; а ежели Ростов и  Суздаль  не  захотят

тебя, мы на все готовы, и с Божиею помощию  никому  не  уступит".  Михаил  с

братом Всеволодом и сыном Князя Черниговского был уже в Москве, где  ожидали

их усердные Владимирцы и сын  Андрея  Боголюбского  (скоро  по  смерти  отца

принужденный выехать из Новагорода): тогда Ярополк  сведал  о  грозящей  ему

опасности; хотел встретить Георгиевичей, но  разошелся  с  ними  в  дремучих

лесах и написал к брату, Мстиславу Суздальскому: "Михалко болен;  его  несут

на носилках: спеши отразить малочисленных неприятелей от Владимира, я  пленю

их задний отряд". Михаил, будучи действительно весьма нездоров,  приближался

к Владимиру, когда полк Суздальский, выступив из-за горы в блестящих латах и

распустив знамя, с воплем устремился на его  дружину.  Устроенная  Михаилом,

она изготовилась к  сражению;  стрелки  с  обеих  сторон  начали  битву;  но

Суздальцы - изумленные стройным ополчением неприятелей - вдруг обратили тыл,

бросив хоругвь Княжескую. Летописцы говорят, что ни те, ни другие  воины  не

отличались никаким особенным знаком и что сие обстоятельство  спасло  многих

Суздальцев: ибо победители не могли распознавать своих и неприятелей. Михаил

[15 июня 1175 г.] с торжеством  въехал  в  город  Владимир:  пред  ним  вели

пленников. Духовенство и все жители встретили его с живейшею радостию.

     Ярополк ушел к зятю своему в Рязань, а Мстислав в Новгород (где  княжил

юный сын его, Святослав, после  Георгия  Андреевича);  но  мать  и  жены  их

остались пленницами в Владимире.

     Скоро Послы от Суздаля и Ростова явились во дворце Михаиловом и сказали

именем всех граждан:  "Государь!  Мы  твои  душою  и  сердцем.  Одни  Бояре,

преданные  Мстиславу,  были  тебе   врагами.   Повелевай   нами   как   отец

добродушный!" Таким образом Михаил  наследовал  Великое  Княжение  Андреево;

объехал разные области;  везде  учредил  порядок;  везде  пекся  о  народном

спокойствии. Осыпанный дарами Суздальцев и Ростовцев, награжденный  за  свой

труд благословениями довольных граждан, он возвратился в  Владимир,  оставив

Всеволода княжить в Переяславле Залесском.

     Народ требовал мести:  Глеб  Рязанский  пользовался  слабостию  шурьев,

обирал их, обогатился драгоценностями и святынею храмов Владимирских. Михаил

шел наказать его: но Глеб, не  дерзая  оправдываться,  требовал  милосердия;

прислал Вышегородскую икону Богоматери, все драгоценности,  даже  книги,  им

похищенные, и тем обезоружил Великого Князя. Народ, с  восхищением  встретив

образ Марии, снова поставил  его  в  Соборной  церкви  Владимирской:  Михаил

возвратил ей поместья, оброки и десятину.

     Торжество  Владимирцев  было  совершенно:  город  их   сделался   опять

столичным;  и  Князь,  ими  призванный,  заслуживая  любовь  общую,  казался

любимцем Неба, ибо  счастие  ему  благоприятствовало.  Они  хвалились  своим

выбором и говорили, что Бог, унизив  гордость  древнего  Ростова,  прославил

новый Владимир, ознаменовав его жителей мудростию в  совете  и  мужеством  в

деле;  что  они,  вопреки  Боярам,  даже  вопреки  народу   Суздальскому   и

Ростовскому, единственно в надежде на свою  правду,  дерзнули  изгнать  злых

Князей и выбрать Михаила, благотворителя земли  Русской.  К  несчастию,  сей

Государь властвовал только один год и скончался [20 июня 1170 г.], оставив в

летописях  память  своей  храбрости  и  добродетели.  Жив  в  веке  суровом,

мятежном, он не запятнал  себя  ни  жестокостию,  ни  вероломством  и  любил

спокойствие народа более власти.  Новейшие  Летописцы  уверяют,  что  Михаил

казнил многих убийц Андреевых; но современные  не  говорят  о  том.  Некогда

изгнанный  Боголюбским,  он  мог  еще  питать  в  сердце  своем   неприятное

воспоминание сей обиды; и  тем  более  достоин  хвалы,  ежели  действительно

наказал злодеев.

     Михаил, занимаясь единственно  благом  Суздальского  или  Владимирского

Княжения,  не  хотел  или  не  имел  времени  думать  о  России  южной,  где

господствовало междоусобие.

     Олег Северский, зять и союзник  Ростиславичей,  вместе  с  ними  воевал

область Черниговскую, осаждал  Стародуб  и,  сам  осажденный  Святославом  в

Новегороде Северском, должен был молить о мире. Киев более и более унижался.

Видя  нечаянное  прибытие  Романа  Смоленского  и  догадываясь,  что  братья

намерены возвести его на  Киевский  престол,  слабый  Ярослав  Изяславич  не

захотел подвергнуть себя стыду изгнания и добровольно уехал  в  Луцк.  Роман

также не мог утвердиться на сем престоле, от зависти  и  козней  Святослава.

Имея тайные сношения с Киевлянами и с Черными Клобуками, волнуя умы  лестию,

злословием и  скоро  обрадованный  несчастною  битвою  сыновей  Романовых  с

Половцами, в коей легло на месте множество лучших  воинов,  Святослав  начал

торжественно жаловаться на Давида. "Я ничего не требую кроме справедливости,

- говорил он Роману: - Брат твой, помогая Олегу, жег города мои. Согласно  с

древним уставом Боярин в вине ответствует головою, а Князь уделом. Изгони же

беспокойного Давида из областей  Днепровских".  Не  получив  удовлетворения,

Святослав прибегнул к  оружию  и  к  изменникам.  Зять  его,  сын  Владимира

Мстиславича, внука Мономахова, именем Мстислав, жил в  Триполе  с  Ярополком

Романовичем и предал сей город тестю.  Узнав  еще  измену  Берендеев,  Роман

удалился в крепкий Белгород и ждал братьев. Хотя Князь  Черниговский,  более

властолюбивый,  нежели  храбрый,  заняв  Киев,  малодушно  бежал  от  них  и

перетопил часть своего войска в Днепре;  однако  ж  Ростиславичи,  сведав  о

впадении Половцев, призванных Святославом, добровольно уступили ему  древнюю

столицу, уже незавидную. "Господствуй в ней, - сказали они, - но с  согласия

нашего: не насилием и не обманом; мы не хотим тешить  иноплеменных  варваров

междоусобием".

     Роман возвратился в Смоленск.