Учебник истории. Время реставрации

Людовик 18. Правление эмигрантов во Франции

Людовик 18 понимал, что необходимо помириться со многими переменами, происшедшими за те 22 года (1792—1814), когда Бурбоны, в качестве свергнутой, изгнанной династии, были основательно забыты в стране; он гарантировал новым собственникам владение конфискованными у церкви имуществами, принял наполеоновский кодекс и оставил на местах наполеоновскую администрацию. Изданная им хартия 1814 года заключала в себе конституцию, соизволен- ную королем, но не учрежденную народом; Людовик XVIII опубликовал ее в старинных выражениях «даруем и жалуем» и назвался «королем Божией милостью». Но в то же время он обязался присягнуть на верность конституции и обеспечил в ней основные прав'а: свободу печати и свободу совести, представительный образ правления в виде двух палат, голосующих налоги и законы по предложениям правительства, ответственность министров и несменяемость судей.

Новый политический строй, однако, далеко не был демократическим. Было объявлено равенство перед законом и одинаковый для всех доступ к должностям, а между тем избирательное право распространили лишь на ничтожное меньшинство населения. Избирателями считались только плательщики налога в размере выше 300 франков, имеющие более 30 лет от роду; их число было менее 100.000 на 25 миллионов населения. Для того, чтобы быть выбранным в депутаты, требовался еще более высокий ценз — уплата налога свыше 1000 франков и 40-летний возраст; таких лиц было /всего 15.000 во Франции. От политической жизни устранялись т. о. крестьяне, масса буржуазии, средней и мелкой, промышленной, служащей и интеллигентной, а также индустриальные рабочие. Политическими правами могли воспользоваться только два немногочисленных богатых слоя общества: крупные землевладельцы, отчасти старые дворяне, особенно на юге и западе Франции, и крупные предприниматели, владетели мануфактур и железных заводов севера и востока.

Однако и эти аристократические классы разделились на два резко враждебные лагеря, а наполеоновские Сто дней в 1815 г. еще усилили1 их вражду. Император нашел поддержку, кроме войска, в либеральной буржуазии. Все, кто присоединился к Наполеону, должны были опасаться мщения со стороны Бурбонов и эмигрантов, снова вступивших под прикрытием военной силы союзников. Личность Наполеона приобрела теперь как бы новую окраску вследствие последних событий: стали забывать о деспотизме и огромных жертвах империи- и, напротив, связывать с ней славу, могущество, богатство Франции и демократию; так возникла легенда о Наполеоне, как республиканском герое и друге народа.

С другой стороны, реакционеры горели желанием немедленной расправы с «мятежниками»; образовалась партия ультрароялистов, оказавшихся «более монархичньглш, чем; король». Они составили подавляющее большинство в новой палате, выбранной в 1815 году вслед за второй реставрацией; сам король назвал палату «бесподобной». Она приняла исключительный закон, отменявший личную свободу, и установила чрезвычайные суды по департаментам для наказания за призывы к мятежу; под председательством офицеров, без участия присяжных, судьи могли присуждать к ссылке и казни и приводить приговоры в исполнение в 24 часа. Закону дали обратное действие, чтобы притянуть участников Ста дней, а также «цареубийц», т. е. оставшихся в живых членов Конвента. На юге Франции совершались кровавые расправы и погромы частными лицами: перебили арестованных и дожидавшихся суда генералов и офицеров, умертвили и ограбили многих владетелей национальных имуществ, либералов и протестантов.

Бесподобная палата хотела «восстановить все, что низвергло Учредительное Собрание 1789 г.», отменила развод, допущенный кодексом Наполеона, собиралась уничтожить ведомство народного просвещения и потребовала возвращения национальных имуществ. Сам король, больше всего желавший покоя, не согласен был идти так далеко. Получилось своеобразное положение: ультрароялисты были сначала противниками конституции, но, раз овладев выборами и войдя в палату, они почувствовали, какое важное средство для их господства составляет парламентарный порядок. Они стали требовать у короля применения английского обычая, в силу которого он обязан принимать министров от господствующей в парламенте партии. Король сам стал искать против них опоры га партии умеренных либералов: в его пользу профессор Г.изо доказывал, что, согласно- с хартией, палата призвана только давать советы, и король свободен в выборе министров. Внезапно, вопреки ожиданиям эмигрантов и не известивши своего брата, графа д'Артуа, главу партии крайних, Людовик 18 распустил бесподобную палату.

В навой палате, выбранной под давлением префектов, которым поручено было отстранять ультрароялистов, большинство состояло из людей умеренных взглядов. Опираясь на них, король правил та течение 4 лет спокойно, пока не произошло убийства наследника престола, сына графа д'Артуа (1820). Крайние роялисты воспользовались этим, чтобы свергнуть умеренное министерство, которое они винили в распущенности. Одряхлевший и уставший от политики Людовик XVIII поставил во главе управления вождя крайних, Виллеля. В палате приняли закон о порядке выборов, создавший двойную привилегию богатых избирателей: люди с цензом в 1000 франков налога и свыше получили право выбирать еще особый состав депутатов сверх прежнего общего числа; эти депутаты составили около двух пятых палаты и обеспечили крайним опять значительное большинство. Ультрароялисты настояли на отправке французской экспедиции в Испанию для подавления там резолюции согласно воле держав Священного союза (см. выше); они ввели суровые законы о печати, которыми установлялась предварительная цензура для каждого отдельного номера газеты. Епископам поручили надзор за школами, либеральных профессоров истории, литературы, философии, Гизо, Вильмена, Кузэна, изгнали из Сорбонны.

Реакция пошла еще сильнее, когда со смертью Людовика 18 в лице графа д' Артуа, под именем Карла 10, воцарился «король эмигрантов» (1824). Крайние ждали от него давно обещанного вознаграждения; Виллель нашел способ удовлетворить их требование, не отнимая земли у обладателей национальных имуществ: он выплатил эмигрантам денежную сумму, добывши ее путем займа и конверси и, т. е. понижения процента по государственным бумагам с 5 до 3. Т. о. владетели рент, составлявшие массу французского населения, были обременены как бы уплатой контрибуции в пользу 'старого дворянства, выкинутого революцией и) вернувшегося при помощи чужестранных завоевателей.

Эта была последняя победа реакции во Франции. Все больше карсстало недовольство в среде буржуазии против правительства, которое опиралось в своих действиях на конгрегацию, т. е. восстановленный в 1814 г. папою Пием VII иезуитский орден, старавшийся овладеть школой, печатью, литературой, салонами, благотворительными обществами и т. д. Раздражение парижан выразилось на смотру национальной гвардии, состоявшей из зажиточной буржуазии, когда королю кричали из строя: «да здравствует хартия! долой Вишлеля! долой иезуитов!» На выборах 1827 г. все противники реакционного министерства составили союз против него и получили большинство депутатских мест; после 7-летнего управления Виллель должен был выйти в отставку.