История древнего мира

Иудейская война

 Иосиф Флавий

1. Эти внушения произвели впечатление на идумеян. Первым их делом  было

освобождение заключенных, около двух тысяч граждан, которые сейчас же бежали

из города и отправились к Симону, о котором речь будет впереди. Вслед за тем

они оставили Иерусалим и возвратились  на  родину.  Их  выступление  явилось

неожиданным для обеих партий. Народ, не знавший о перемене их образа мыслей,

на одно мгновение вздохнул свободно, думая, что избавился от  врагов.  Но  у

зелотов таюке развязались руки,  ибо  они  не  чувствовали  себя  покинутыми

союзниками, а напротив, освобожденными от таких людей, которые  не  одобряли

их насилий и старались удерживать от этого.  Теперь  они  могли  действовать

решительно и без всякого промедления. С быстротой  молнии  они  ковали  свои

планы  и  исполняли  их  еще  быстрее,   чем   задумывали.   Преимущественно

кровожадность их направлена была  против  всего  мужественного  и  знатного:

знатных они убивали из зависти, храбрых - из боязни; ибо  только  тогда  они

могли чувствовать себя вне всякой опасности, когда бы не осталось ни  одного

человека более или менее влиятельного.  В  массе  других  убитых  был  также

Горион  -  человек  благородного  происхождения  и  возвышенной  души,  друг

народного правления и самостоятельный по своему  образу  мыслей,  как  истый

иудей. Его погубили главным образом смелость в речах,  равно  и  другие  его

достоинства. Даже Нигера Пирейского их руки не пощадили -  человека,  высоко

отличавшегося в битвах с римлянами: его волочили по  городу,  он  же  громко

вопил и показывал свои раны. Когда его вывели за ворота, он, не сомневаясь в

своей казни, просил только о погребении; они же соверпшли над ним казнь лишь

после того, как отказали ему в могиле, которой  он  так  жаждал.  Еще  перед

самой смертью Нигер призывал на их головы месть римлян,  голод  и  чуму  как

спутников войны, да еще взаимную резню между ними самими.  Все  это  послало

грешникам провидение, которое  лучшее  доказательство  своей  справедливости

явило в том, что вскоре  они,  раздвоенные  между  собой,  дали  друг  другу

чувствовать свое изуверство. Смерть Нигера  окончательно  освободила  их  от

всяких опасений за собственное падение. Среди народа не осталось уже никого,

которого нельзя было бы погубить по какому угодно поводу, раз  только  этого

хотели. Та часть народа, которая восстала против  зелотов,  давно  уже  была

истреблена; а против других, мирных жителей, стоявших  в  стороне  от  всех,

придумывали, смотря по обстоятельствам, иные обвинения. Тот,  кто  вовсе  не

связывался с ними, считался у них высокомерным, кто  открыто  приближался  к

ним - презирающим, а кто льстил - предателем. За высшее преступление, как  и

за самое ничтожное  упущение,  существовало  одно  наказание  -  смерть:  ее

избегал лишь тот, который уже очень низко стоял по своему происхождению  или

по крайней бедности.