Точная датировка хотанских художественных терракот. Терракота и штук

  

Вся библиотека >>>

Картины великих художников >>>

  

Издательство Государственного Эрмитажа, 1960

 

Хотанские древности


Терракота и штук

 

 

Датировка

 

 

Точная датировка хотанских художественных терракот представляет значительную трудность главным образом потому, что, во-первых, все эти предметы, за исключением единичных, происходят не из раскопок, но приобретены через третьих лиц или, в лучшем случае, путем сборов в размывах культурного слоя Йотканского городища, и во-вторых, потому, что коллекция по совокупности признаков весьма самобытна и как единое целое не находит прямых параллелей среди хорошо изученных археологических комплексов.

Строго говоря, только раскопки городища Иоткан, откуда происходят почти все вещи коллекции, позволят точно датировать хотанские художественные терракоты, связав определенные их категории с различными горизонтами культурного слоя, датируемыми монетами.

Еще нет ни одной работы, специально посвященной датировке хотанских художественных терракот. Рудольф Хбрнле, Свен Гедин, А. Стейн и некоторые лругие авторы лишь вскользь касаются этого вопроса. Опираясь на сопоставление хотанского материала с европейским античным, они относят терракоты к эллинистическому и несколько более позднему времени, связывая начало широкого проникновения элементов античной культуры в Азию с походами Александра Македонского, а также и опосредствованно в связи с расцветом очагов индо-эллинистической культуры и искусства. Верхняя граница датировки определяется временем утверждения в Хотане буддизма. Таким образом, время, в течение которого могли бытовать хотанские художественные терракоты (в их первичном использовании) определяется III в. до н. э-—IV—V вв. н. э- Заключение это, с нашей точки зрения, не вполне отвечает действительности, в особенности в отношении нижней даты. Поэтому представляется необходимым уточнить датировку, опираясь на фактический археологический материал.

Большое значение в этом вопросе имеют наблюдения А. Стейна, полученные при раскопках буддийского святилища в Ак-Тереке. Непосредственно на полу развалин, в заднем коридоре, невдалеке от основания внешней стены, была найдена китайская монета времени Хань. Судя по условиям залегания — это закладная монета. Она была положена в основание статуи как вотивная жертва (аналогичная находка сделана Стейном при раскопках вихары в Раваке, датируемой первыми веками н. э. Монет другого времени при раскопках святилища в Ак-Тереке AT. V), или вблизи руин, обнаружено не было, хотя местность, в которой расположено святилище AT. V, была населена и в танское, и в более позднее время, о чем свидетельствует нумизматический материал из соседних со святилищем пунктов. Таким образом, дата AT. V не вызывает сомнений. Тем больший интерес приобретает находка при разведке и раскопках святилища терракотовых статуэток, представляющих собой фигурки обезьян (одна из них с бурдюком) и верблюдов,2 аналогичных тем, которые в большом количестве найдены в культурном слое Йотканского городища, а следовательно, и тем, которые составляют значительную часть   эрмитажной   коллекции.   Помимо   фигурок   обезьян,   при   раскопке в том же слое собраны фрагменты сосудов с рельефным орнаментом в виде валиков с насечками и фестонов,1 характерным, как сказано выше, для хотанских художественных терракот. Таким образом, статуэтки и фрагменты из Ак-Терека, датируемые монетами Ханьского времени и представляющие собой как бы повтор йотканских терракотовых изделий, являются благодаря этому чрезвычайно важным датирующим материалом.

В районе озера Лоб-Нор в местности Миран А. Стейн обследовал буддийское святилище, на стенках обходного коридора которого сохранилась роспись. По надписям письмом карошти, органически связанным с росписями, а также по стилю изображений, святилище датируется III—IV вв. н. э-2

Некоторые детали росписи этого святилища могут быть привлечены для датировки хотанских терракотовых изделий. На внутренней стороне южного прохода в общей композиции имеется изображение грифонов, которое может быть сопоставлено с ручками в виде грифонов, в большом количестве представленными в коллекции. Терракотовые грифоны трактованы более условно, что, видимо, связано с материалом и назначением фигур, но тематика одна и та же. На фоне росписи ниже тела грифонов имеются розетки, а слева растительный орнамент — ветви полупальметки, такие же, как на терракотах. На юго-восточной и южной стенках круглой галереи в общую композицию фриза включены поясные фигуры. Одна из них изображает девушку, играющую на лютне, другая — девушку с кувшином и чашей в руках. Черты лица — мягкий овал, большие продолговатые глаза, маленький резко очерченный рот, прическа, локоны на висках, головные уборы, а также музыкальный инструмент находят прямые параллели в материале хотанских художественных терракотовых изделий. Третья фигура изображает бородатого мужчину, который перед грудью держит чашу, так же, как это показано на нескольких статуэтках из Хотана.

Важным моментом для определения верхней даты терракот является то обстоятельство, что ни в одном случае на статуэтках, изображающих всадников, не показаны стремена, хотя все остальные детали упряжи большей частью выполнены очень тщательно и точно: обозначены седла, потники, подхвостный и нагрудный ремни и иногда подпруга, но стремян нет ни на одном изображении, а это значит, что статуэтки всадников все старше VI в. н. э-

Формы хотанской глиняной посуды также являются материалом для датировки. Начиная с конца I тысячелетия до н. э. н в первых веках нашей эры население значительной части Средней Азии — главным образом ее центральных и северных районов — как кочевое, так и оседлое, пользовалось глиняной посудой, общий облик которой никогда не вызывает сомнений в месте ее происхождения и во времени, к которому она относится.

Основным признаком, объединяющим эту керамику в единый комплекс, является наличие характерного облика горшков с округлым корпусом и сравнительно нешироким горлом и плавно развернутым венчиком. Такая форма верхней части характерна для глиняных сосудов, происходящих из усуньских могил, для керамики ферганских и ташкентских памятников первых веков нашей эры. Для керамики этих последних характерен еще один общий признак: наличие кубков с ручками в виде фигур зверей. Такого рода кубки, известные для сарматского времени в районе Северного Прикаспия и Северо-восточного Причерноморья, в первых веках нашей эры были распространены также и в Средней Азии: на юг — вплоть до Термеза и на восток — до центральной Ферганы. Следует еще напомнить, что в среднеазиатских памятниках первых веков нашей эры часто находят миниатюрные горшочки, которые по форме напоминают кувшины с округлым корпусом.

Форма корпуса, горла и венчика кувшинов, ручки в виде зверей и миниатюрные сосудики — вот три группы фактов, в которых нашли свое отражение контакты населения Хотана и Средней Азии в первых веках нашей эры. Среднеазиатские параллели в данном случае вполне оправданы.

Наиболее близок среднеазиатским кувшин Yo. 058. У него плоское дно, округлый корпус и сравнительно неширокое горло с плавно отогнутым венчиком. КУВШИН имеет вертикальную ручку (голова грифона на верхнем сгибе ручки в маска на нижней части горла прилеплены после обжига сосуда, возможно в наше время) и может быть сопоставлен с аналогичными ему среднеазиатскими.

Со среднеазиатскими можно также сопоставить большой хум, найденный в районе Нийи. У него почти шаровидное тело, а форма горла и венчика аналогична среднеазиатской первых веков нашей эры.

Но наибольшее количество параллелей при сопоставлении среднеазиатской и восточно-туркестанской бытовой посуды дают миниатюрные горшочки. В этих районах имеются горшочки совершенно аналогичных форм. И у тех, и у других округлый корпус и горло с плавно отогнутым наружу венчиком.

Можно также заметить некоторые элементы сходства формы среднеазиатских бытовых кувшинов первых веков нашей эры с хотанскими богато орнаментированными вазами. Хотанские вазы часто имеют конический поддон — деталь, характерная для многих сосудов Кара-булакского могильника в Фергане3. Наличие звериных ручек также роднит хотанскую керамику со среднеазиатской. Большинство хотан-ских звериных ручек отличается тщательностью проработки форм и реалистичностью стиля изображений. Аналогичных им в Средней Азии нет. Но некоторые ручки из Хотана, наиболее простые,— такие, как ГА 1563 (228) или ГА 2779 (229), — очень близки среднеазиатским, например, из раскопок Г. В. Григорьева или сборов Н. И. Веселовского. В эрмитажной коллекции хотанских древностей имеется простая гладкая вертикальная ручка с круглым просветом и с небольшим отростком наверху, обработанная подрезкой. Аналогичные ручки первых веков нашей эры известны в Ферганской долине.

Таким образом, среднеазиатские параллели позволяют отнести весь комплекс хотанских терракотовых изделий к первым векам нашей эры- О той же дате видетельствуют и те элементы искусства северо-западной Индии, которые нашли свое отражение в хотанских художественных терракотах. Важный датирующий материал дают фрагменты керамических сосудов с архитектурным орнаментом, представленные в хотанских коллекциях значительным количеством образцов. Мдин ИЗ НИХ, изданный Рудольфом Хорнле6, представляет собой часть боковины большого сосуда, имевшего округлый корпус и вертикальные ручки. У основания одной из ручек помещен налеп в виде львиной маски, аналогичный многим другим из коллекции хотанских художественных терракот, соединенный в единое органическое целое с двумя сложными завитками-полупальметками, также характерными деталями орнаментации многих хотанских богато украшенных сосудов. Ниже этой маски расположена аркада, опирающаяся на короткие колонны с индо-коринфскими  капителями.   Базы   колонн   покоятся  на   балюстраде, имеющей   вид так называемой «индийской решётки». В просветах арок помещены налепы в виде мужских масок, аналогичных сатирообразным маскам коллекции, хотя и не копирующих их. Ниже «индийской решётки» расположен пояс фестонов, представляющих собой переплетающиеся дуги, образованные парными врезными линиями с рядом точек между ними и с наколами в виде кружков с точками посредине в просветах.

На другом фрагменте от глиняного изделия неизвестного назначения (возможно, оссуария, изданном А. Стейном, изображен, как пишет автор, фасад Здания. ВНИЗУ фрагмента показана балюстрада в виде «индийской решётки», на которой стоят короткие колонны с такими же, как на только что описанном фрагменте, индо-коринфскими капителями, поддерживающими аркаду. В пазухах помещены круглые медальоны-розетки, совершенно аналогичные тем, которые являются обычным украшением многих богато украшенных сосудов из хотанской коллекции. Над арками проходит полукруглый витой валик, состоящий из чередующихся гладких лент и линий перлов. Выше этого валика помещены зубцы, между которыми расположены миниатюрные фигуры слонов, людей и какие-то другие. В просветах арок налепы, изображающие поясные фигуры музыкантов. Правый играет на флейте, которую держит горизонтально: у него на голове подобие тюрбана. Левый играет на тарелках (?); у него богатый головной убор с узлом спереди и богатым украшением, спадающим налево до самого плеча. На оборотной стороне фрагмента, позади зубцов, ряд перлов и плоских круглых розеток, ниже поверхность разделена вертикальными полукруглыми бороздками.

Еще на одном фрагменте, который издан Р. Хорнле, сохранилась часть двух арок, над которыми помещен витой валик, совершенно такой же, как на предыдущем фрагменте. В пазухе крупная розетка. В просвете арки помещен налеп, изображающий гирляндоносца.

Фрагмент IX, 21—22, изданный Хорнле, орнаментирован, как и Yo, 02 из собраний Стейна, с обеих сторон. На одной имеется горизонтальный валик с на-леаами и ряд розеток над ним; на другой «индийская решётка» и опирающиеся на нее «городок» и поясная фигура.

Колонны и отдельные элементы всех этих фрагментов с архитектурным орнаментом находят прямые и многочисленные параллели в памятниках гандхарского искусства. Действительно, композиции, составленные из различных сочетаний «индийской решётки», коротких колонн с индо-коринфскими капителями, арок, опирающихся на эти колонны, и фигур, размещенных в просветах арок, являются излюбленными изобразительными элементами многочисленных буддийских реликва-риев и рельефов, украшающих буддийские культовые сооружения Гандхары, такие, например, как памятники в районе Сват, Джамаль-Гари, Сикри, Тахт-и-Бахай, Бабусай и др.2

Аналогичные элементы композиции или даже целые композиции имеются на воротах ступы в Санчи.3

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что на происходящих из Хо-тана фрагментах с архитектурным орнаментом в общую композицию рисунка, помимо элементов, являющихся характерными для памятников раннеиндийского и гандхарского искусства, входят также детали, которые являются типичными для хотанских художественных терракот, как например, львиные маски в сочетании с пальметками, человеческие маски, розетки с перлами и фигуры гирляндоносцев. Последнее обстоятельство   свидетельствует о том, что интересующие нас фрагменты сделаны в Хотане и органически едины со всеми другими предметами, составляющими коллекции художественных терракот, что мотивы их декорировки, безусловно, индийского (гандхарского) происхождения. К памятникам гандхарского искусства они близки, видимо, и по времени.

Решающая роль в вопросе установления абсолютной датировки эрмитажного собрания хотанских художественных терракотовых изделий, происходящих, как показано выше, в основной своей массе из культурного слоя Иотканского городища, остается за нумизматическим материалом, за монетами, найденными в том же месте и в тех же условиях, в которых находились терракотовые изделия.

А. Стейном непосредственно на городище были приобретены две медные монеты Канишки и одна, тоже медная, монета Куджулы Кадфиза. Кроме того, в Йоткане им были куплены еще три монеты Канишки, одна китайская монета узурпатора Ван Мана, три монеты «у-ши» периода Хань и более сорока монет с китайской легендой на аверсе и легендой—письмом карошти на реверсе. Такие монеты, как считает Р. Хорнле, выпускали хотанские правители в период после 73 г. н. э. Они имели обращение на ограниченной территории и в течение ограниченного времени.1 Стейн считает, что, по палеографическим данным, монеты с двумя легендами могут быть датированы до второй половины III в. н. э

Монет IV—VI вв. в районе городища Йоткан не найдено. Деловая жизнь города возрождается лишь с VII в.

Все эти данные говорят о том, что культурный слой Иотканского городища, з котором залегали интересующие нас терракоты, состоит из отложений I—III, может быть IV в. н. э.

Легендарная традиция связывает возникновение Хотана с концом царствования Ашоки. Но, судя по имеющимся археологическим данным, наличие на Йотиском городище слоев, относящихся ко II—I вв. до н. э-, можно только предполагать.

Таким образом, основную массу хотанских художественных терракот Эрмитажа в других коллекций, на основании археологических, нумизматических и исторических данных, следует датировать II—III вв. н. э- Некоторое количество терракот относится ко времени, близкому к рубежу нашей эры, а также к IV в. н. э-В V в. н. э- выделка ваз, богато отделанных налепными украшениями, статуэток "езьян, верблюдов, птиц, а также статуэток, изображающих людей, видимо, прекращается.

  

<<< История Эрмитажа         Хотанские древности        Следующая глава >>>