МОСКОВСКОЕ ЦАРСТВО. Границы Московии, Московской Руси

 

Вся Библиотека >>>

Русская история и культура

ГУМИЛЁВ: От Руси до России  >>>

  

 Русская история

Лев Гумилёв

От Руси до России

Лев Николаевич Гумилёв

 

 

Часть третья. ЦАРСТВО МОСКОВСКОЕ

Неистовые люди

 

В МОСКВЕ И НА ГРАНИЦАХ

 

С объединением страны была достигнута политическая и экономическая

стабильность. В деревнях можно было тихо-спокойно заниматься сельским

хозяйством, платя оброк владельцам земли. Наибольший оброк получали

служилые дворяне, так как у них крестьян было мало, а содержать коня и

копьеносцев полагалось за свой счет; средний - бояре и минимальный -

монастыри. Но богатая земля окупала любые затраты труда и любые налоги, и

поэтому население Руси за первые 50 лет XVI в. выросло в полтора раза,

достигнув девяти миллионов человек.

 

Но пассионарным молодым людям, о которых поэт сказал:

 

          И все, кто дерзает, кто ищет,

          Кому опостылели страны отцов,

          Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,

          Внимая заветам седых мудрецов! -

 

в деревне делать было нечего, им было там безумно скучно. Деревню

предпочитали люди гармоничные - тихие, трудолюбивые, спокойные; они ничего

не искали, но землю обрабатывали умело и налоги платили исправно.

Пассионарии же стремились покинуть тихую деревню, руководствуясь идеей,

сформулированной еще в античности: "Случай пробегает мимо - блажен, кто

схватил его за волосы". А в XVI в. в России сделать карьеру можно было

только на государственной службе.

 

Надо сказать, что московские князья сами способствовали росту

пассионарности в Москве. Так, Иван III решил, что мятежных новгородцев (а

среди них пассионариев тоже было довольно много) следует перевести в

Москву, дабы за ними было легко наблюдать. С теми же целями перевезли на

Москву и множество мелких "княжат" из-под Путивля, Чернигова,

Новгород-Северского, Курска. Аналогичным образом поступил Иван III и с

наиболее активными "удельными" князьями. В самом деле, мало ли что вытворит

в Шуе князь Шуйский или в городе Одоеве князь Одоевский, а в государевой

столице они под присмотром, тут "люди ходят". Решение это было вполне

логичное, государственное, но привело оно, как всегда, вовсе не к тем

последствиям, на которые рассчитывали.

 

Поскольку в Москве наряду с представителями пассионарной аристократии

сконцентрировалось огромное количество пассионарных "послужильцев",

"отроков" и просто посадских людей, найти себе сторонников было самым

простым делом. И бояре их тут же находили. В итоге жители одной части

Москвы поддерживали Шуйских, другие посадские - Бельских и так далее.

Москва очень быстро, уже к началу XVI в., превратилась в невероятный очаг

пассионарности: все население города было разбито на враждебные партии.

 

К счастью, не все пассионарии шли в Москву. Ведь, обосновавшись там, надо

было кому-то служить или при ком-то быть холопом. И хотя по тому времени

это было очень выгодно: тебе и деньги перепадут, и выпить найдется, и

служба легкая, и кафтан на тебе с барского плеча, - обнаружилось огромное

количество пассионарных людей, которым подобная перспектива казалась

неприемлемой, ибо они были слишком независимы и честолюбивы. Человек

говорил: "Ну и что мне с того, что ты боярин Шуйский? Почему я, Ванька,

должен тебе кланяться и твои объедки есть? Нет, шалишь!" После этого Ваньке

на Москве делать было нечего, и он "вострил лапти" туда, где боярин Шуйский

был над ним не властен. Таким местом были границы государства. Все они в

XVI в. были неспокойны и предоставляли целеустремленным людям массу

возможностей для реализации своей избыточной энергии. Хотя на южной границе

с татарами был мир, но тревожили набегами ногайцы. В Поволжье шли

постоянные войны с мордвой, буртасами и казанскими татарами. Но не следует

думать, что это были войны религиозные: некоторые язычники поддерживали

русских, другие язычники поддерживали татар.

 

На северной границе войны не было. Обширные территории, простиравшиеся до

Белого моря, а на восток до Уральского хребта и дальше, были уже освоены,

но суровая природа требовала огромного количества сил от того, кто хотел

чего-то добиться в жизни. Богатство и независимость обеспечивались здесь не

военной добычей, а "мягкой рухлядью" - драгоценными мехами, служившими

эквивалентом золота. Добыть мех можно было двумя путями: либо охотясь

самому, либо "объясачивая" инородцев, но ни тот, ни другой путь легким не

был. И наконец, на западной границе было необходимо непрерывно отражать

натиск литовцев и ливонских немцев.

 

Заметим, что и само понятие "граница" для XVI в. было иным, нежели сегодня.

В современном понимании граница - это некий природный или искусственный

рубеж (река, горный хребет, полоса укреплений), отделяющий "своих" от

"чужих". Но в то время в условиях сибирских или южнорусских степей

определить границы подобным образом часто было просто невозможно. Рубежами,

пограничьем растущей России в XVI в. служили огромные пространства Дикого

поля [†1] и Сибири. (Подобная ситуация имела место и в XIX в., когда

создавались Соединенные Штаты Америки. Янки считали своей границей на юге и

западе всю огромную территорию от Миссисипи до Кордильер.)

 

Разумеется, Русское государство было крайне заинтересовано в решении

вопроса о пограничных территориях. Жизненно необходимо было определить

границы, пригодные к обороне, потому что устраивать засеки на пространствах

от Чернигова до Казани и Нижнего Новгорода было слишком трудным и

дорогостоящим делом. На засеках приходилось держать значительное количество

служилых людей, обязанности которых заключались в том, что они все время

наблюдали за степью.

 

Сидел на дереве парень и высматривал: не скачет ли в высокой траве чамбул -

конный татарский отряд? Увидев врага, нужно было сразу же запалить факел на

дереве, посылая сигнал следующей "стороже", спуститься на землю, вскочить

на лошадь и нестись во весь опор к ближайшему гарнизону, потому что татары,

заметив огонь, всегда пытались догнать сторожей. Сторожили обычно по двое:

один наблюдал за степью, другой - за оседланными лошадьми. В гарнизонах,

увидев вспышки факелов, поднимали тревогу, отряжали гонцов в другие

городки, в Москву и довольно оперативно подтягивали войска. Но легкоконные

татары за это время успевали наловить по окрестным деревням пленных и уже

начинали отход. Русские гнались за ними на свежих конях, пользуясь

определенным преимуществом: лошади татар успевали к тому времени устать.

Настигнутых татар рубили, а пленных освобождали и отпускали домой.

 

Только через 200 лет, в XVIII в., России удалось решить важнейшую проблему

обретения естественных границ. Все эти 200 лет активные индивиды пополняли

ряды защитников рубежей Отечества. И потому-то в XVI в. мы видим группы

пассионариев не только в столице, но и на русском пограничье. Такое

разделение пассионариев составляет характерную примету новой фазы

этногенеза - акматической.

 

Повышение пассионарности и в столице и на окраине этнического ареала

приводило в принципе к одинаковым последствиям: внутри этнической системы

увеличивалось количество входящих в нес подсистем - консорций и субэтносов,

- так как пассионарные люди чувствовали свою "особину" и объединялись. Выше

мы уже упоминали, что активное население Москвы разбилось на партии:

Шуйских поддерживали люди торговых рядов, у Бельских были свои кварталы, на

которые они опирались, у Глинских - свои, у Мстиславских - свои.

Сторонников каждого из этих боярских родов связывала общность исторической

судьбы, и это были подлинные консорции.

 

Для пограничных пассионариев были характерны объединения более высокого

порядка, поскольку в ходе войны с татарами или ногайцами отношения со

своими боярами переставали иметь какое-либо значение. Например, на Дону

образовался особый субэтнос, впоследствии ставший этносом, - казаки. Они

принимали к себе всех беглых крестьян и чувствовали себя совершенно

самостоятельными. Неизменно признавая московского великого князя своим

государем, они недолюбливали бояр и представителей тогдашней бюрократии -

дьяков. Независимость Дона была зафиксирована в двух емких формулах: "С

Дону выдачи нет" и "Мы не кланяемся никому, окромя Государя". Казаки не

были склонны считаться с мнением московского правительства, часто

своевольничали и назывались в царских письмах когда разбойниками, когда

ворами, когда убийцами, когда государевыми изменниками. Но все же

московские чиновники и казаки видели друг в друге своих, и потому на Дон

неизменно приходили караваны с зерном, водкой, "зельем" (порохом), свинцом

и... просьбами к атаманам-молодцам навести хоть какой-нибудь порядок.

 

К содержанию книги:  Лев Гумилев: ОТ РУСИ ДО РОССИИ    Следующая глава >>>

 

Смотрите также:

 

Русская история и культура  Ключевский: Курс лекций по истории России   История хазар  Повесть временных лет   История Татищева   История Карамзина   Гумилев   "Дело" Гумилёва   ГУЛАГ