Тарутино. Смерть Багратиона

  

Вся библиотека >>>

 Генерал Ермолов >>>

 

Отечественная война 1812 года

генерал ермолов


Генерал Ермолов

Записки о 1812 году


Русская история и культура 

История С.Соловьёва История Войн

Рефераты по истории

 

Записки генерала Ермолова, начальника Главного штаба 1-й Западной армии

в Отечественную войну 1812 года

 

21-го  числа сентября  армия  прибыла в  селение Тарутино.  После

упорного дела  у деревни Чириково  неприятель заставил арриергард

наш  отойти  на  последние   возвышения  в  виду  из  Тарутина  в

расстоянии трех верст.

 

22-го числа  в армии при селении  Тарутино производились земляные

работы   для   укрепления  позиции.   Неприятель  с   жестокостию

возобновил  атаки  против нашего  авангарда; генерал  Милорадович

отражал их мужественно. Невозможно было уступить одного шагу, ибо

позади  на  большое пространство  к  стороне лагеря  продолжающая

покатость   оканчивалась    речкою,   и   неприятель,   овладевши

возвышениями,  мог видеть  всякое движение  в нашем лагере,  а по

речке расположа передовые посты, препятствовать водопою. Во время

сражения  со   стороны  нашей  сохранен   был  отличный  порядок.

Неприятель,   переменяя  направление   атак  своих,   всегда  был

предупреждаем   силами   соразмерными,   которые,   соединясь   с

чрезвычайною  быстротою,  не  допустили воспользоваться  малейшею

выгодою;  резервы  не вступали  в  дело.  Генерал-майор Шевич,  с

искусством распоряжаясь кавалериею на правом фланге, выиграл даже

некоторое  расстояние;  французские  кирасиры  не могли  сдержать

стремительного нападения  нескольких эскадронов гвардейских наших

улан,  которых  пики притуплены  были  о их  железную броню,  1-й

егерский полк в команде полковника Карпенко открывал себе штыками

путь к успехам; артиллерия  была превосходна; две батарейные роты

с подполковником Гулевичем,  не будучи никак охраняемы, закрывали

собою движение  войск, и  неприятель ничего не  предпринял против

них.  Около   вечера  неприятель  отступил  на   всех  пунктах  и

неподалеку    расположился   лагерем.    В    продолжение   войны

обстоятельства,    возлагая   на   нас    горькую   необходимость

отступления, облегчали неприятелю достижение его намерений. Здесь

в первый раз безвозмездны были его усилия!

 

По окончании сражения  войска авангарда возвратились в соединение

с  армиею; на  месте  оставлена сильная  кавалерия с  несколькими

конными батареями.

 

На  другой день  совершенное спокойствие в  лагере неприятельском

заставляло думать, что  ожидается прибытие больших сил. Напротив,

от сего дня, на  некоторое время, без всякого условия, прервались

действия, и не сделано ни одного выстрела. Гг. генералы и офицеры

съезжались  на  передовых постах  с  изъявлением вежливости,  что

многим было  поводом к заключению, что  существует перемирие[69].

 

Лагерь  при  Тарутине   был  укреплен  тщательно.  Фронт  прикрыт

сильными батареями;  на левом  крыле лежащий близко  лес прорезан

засеками; на  правом крыле,  вне лагеря, открытое  место, удобное

для кавалерии. Ощутительны также  были и невыгоды позиции; лагерь

весьма  тесный, внутри  его перемещение войск  затруднительно, по

множеству земляных  изб; к  левому крылу прилежащие  возвышения в

пользу  неприятеля;  отделяющий   их  ручей,  в  крутых  берегах,

кавалерии нашей, в случае действия на той стороне, не представлял

удобного отступления.  Если бы неприятель атаковал  позицию и был

отбит повсюду,  то, отступая под огнем  батарей, расположенных им

на возвышенном  берегу речки,  господствующем всею долиною,  и не

более  как   в  трехстах  саженях  встречая   нас  картечью,  мог

остановить успехи наши. Мы, со стороны своей, впереди позиции, не

имели места противоставить наши батареи. Ничто не могло побуждать

неприятеля  атаковать  сильно  укрепленную  позицию,  а  менее  с

правого крыла, как того  многие ожидали. Довольно было неприятелю

показать силы на Калужской  дороге, которую мы слабо наблюдали, и

мы оставили Тарутино.

 

По  совершении армиею  флангового движения,  когда прибыла  она в

город    Подольск,   генерал    барон    Беннингсен   предполагал

расположиться у  г. Боровска или в  укрепленном при Малоярославце

лагере.  Нет сомнения,  что  сие беспокоило  бы неприятеля  и нам

доставало  выгоды,  особенно когда  его  кавалерия истощалась  от

недостатка фуража, когда  умножившиеся партизаны наши наносили ей

вред  и  истребление.  Не   взирая  на  это,  кажется  не  совсем

бесполезно  было уклониться  от сего предложения,  ибо неприятель

пребывание   наше  у   Тарутина   сносил  терпеливее,   нежели  у

Малоярославца  или паче  у  Боровска. Он  не уважил  слабый отряд

генерал-майора Дорохова, имея против него небольшую часть войск в

г.   Верее,   дал  нам   время   для  отдохновения,   возможность

укомплектовать  армии,  поправить  изнуренную  конницу,  учредить

порядочное доставление всякого  рода припасов. Словом, возродил в

нас  надежды,  силы  на  противоборство  и  даже  на  преодоление

потребные. Если  бы с теми силами,  которые имели мы под Москвою,

не   соединясь  впоследствии   с  пришедшими   подкреплениями,  с

двадцатью шестью полками прибывших с Дону казаков, в расстроенном

состоянии  конницы,   с  войсками,  продолжительным  отступлением

утомленными, остановились  мы в Боровске, тем  скорее атаковал бы

нас неприятель  и был  в необходимости то  сделать, дабы отдалить

нас  от своих  сообщений,  и без  того подверженных  опасности от

восстающих  во  многих местах  поселян,  раздраженных грабежом  и

неистовством.

 

Вскоре  по оставлении  Москвы  докладывал я  князю Кутузову,  что

артиллерии   капитан  Фигнер   предлагал  доставить   сведение  о

состоянии  французской   армии  в   Москве  и  буде   есть  какие

чрезвычайные   приуготовления   в  войсках;   князь  дал   полное

соизволение.  В  штабе армии  приказал  я дать  ему подорожную  в

Казань, не  переставая признавать главную  квартиру врагом всякой

тайны.

 

Возвратившись из Москвы, он явился в Подольске к

генерал-лейтенанту  Раевскому,  который  в  прошедшую  с  турками

войну, знавши  Фигнера храбрым и предприимчивым  офицером[70], не

усомнился в  показании его, что ему  приказано от меня, у первого

из частных начальников, к  которому найдет он возможность пройти,

просить  о назначении  ему  небольшого кавалерийского  отряда для

действия  на  коммуникациях неприятеля,  и  тотчас отправился  на

дорогу между  Можайском и Москвою. Он  прибыл к армии в Тарутино.

Князь  Кутузов был  весьма доволен первыми  успехами партизанских

его действий,  нашел полезным  умножить число партизан,  и вторым

после  Фигнера  назначен  гвардейской  конной артиллерии  капитан

Сеславин, и после него  вскоре гвардии полковник князь Кудашев. В

короткое время ощутительна была принесенная ими польза. Пленные в

большом количестве приводились ежедневно; не проходили транспорты

и  парки без  сильного  прикрытия; французы  на фуражирование  не

иначе выходили, как с  пехотою и пушками, никогда не возвращались

без потери. На всех сообщениях являлись отряды партизанов; жители

служили   им  верными   проводниками,   доставляли  обстоятельные

известия и  наконец, взяв сами оружие,  большими присоединялись к

ним   толпами.  Фигнеру   первому  справедливо   можно  приписать

возбуждение   поселян  к   войне,  которая  имела   пагубные  для

неприятеля следствия.

 

В  Москве скудные  найдены  французами припасы,  и чрез  короткое

время  войска даже  половинной  дачи продовольствия  не получали,

никаких особенных  мер предпринимаемо  не было, и  совершенное во

всем бездействие  изобличало надежды Наполеона на  мир, в котором

мнил  он  начертать  условия. Не  знаю  достоверно,  в чем  могли

состоять оные, но легко понимали все, что присланный от Наполеона

генерал  Лористон, пред  войною  бывший послом  при нашем  дворе,

конечно  имел   поручение  объяснить  желание  прекратить  войну.

Москва,  древняя  столица,  собственными  руками  превращенная  в

пепел,  доказывала, что  нет  тяжелых пожертвований  для русского

народа,  и готовность  его  отметить войну  несправедливую войною

жестокою.  Генерал  Лористон приехал  чрез  несколько дней  после

прибытия армии  в Тарутино. В  самое это время между  прочими и я

находился в квартире Кутузова, но всем нам приказано выйти. После

носилась  молва, будто  князь  обещал довести  о том  до сведения

государя  положить  конец  войне,  долженствующей  возгореться  с

большим против  прежнего ожесточением. Хитрый военачальник уловил

доверчивость   посланного,    и   он    отправился   в   ожидании

благоприятного отзыва. Таким  образом дано время для отдохновения

утомленным войскам,  прибыли новонабранные и обучались ежедневно,

кавалерия поправилась  и усилена, артиллерия  в полном комплекте.

 

В   Тарутине  генерал-лейтенант   Коновницын   назначен  дежурным

генералом при князе Кутузове. Справедливо приобрел он известность

отлично  храброго  и  твердого  в опасности  офицера,  но  многие

обманулись,  ожидавшие   в  нем  соответствующих  способностей  и

распорядительности.  В   царствование  Екатерины   II  служил  он

полковником и  командовал полком; долго потом,  живши в отставке,

возвратился он  на службу; войны  настоящего времени предоставили

ему  новую   сцену,  на  которой  при   чрезмерном  честолюбии  и

неукротимом   желании  возвыситься   одной  храбрости   было  уже

недостаточно; он как человек очень умный и еще более хитрый ловко

умел  пользоваться  слабостию  князя,  в  чем  способствовал  ему

полковник  Толь, сильное  имевший влияние,  с которым вошел  он в

тесную связь[71].

 

После   производства  князя  Кутузова   генерал-фельдмаршалом  за

Бородинское  сражение нашел  он нужным  иметь при  себе дежурного

генерала с намерением, как угадывать легко, не допускать близкого

участия  в  делах  (по  новому положению  о  действующих  армиях)

генерала барона Беннингсена, к  которому отношения его были очень

неприязненны,  но звание,  последним  носимое, необходимо  к нему

приближало.

 

Получено  известие о  кончине достойнейшего и  незабвенного князя

Багратиона.  В память  его  осталось имя  2-й армии  на некоторое

время, но она уже не существовала.

 

 Записки генерала Ермолова о 1812 году      Следующая страница

 

Смотрите также:

 

 Анекдоты. А. П. Ермолов

По окончании Крымской кампании, князь Меншиков, проезжая через Москву, посетил А. П. Ермолова и,

 

 Генерал Ермолов. Польское восстание против Российской империи 1831 ...

Записки партизана Дениса Давыдова. о польской войне 1831 года. Генерал Ермолов.

 

 ЧЕРЕДА ИМЕН

К числу провидцев относят генерала Ермолова, который предсказал войну 1812 года. ... Естественно, Ермолов задал ему вопрос

 

 Император Александр 1 по наущению врагов Ермолова. Памятные ...

Памятные заметки Василия Денисовича Давыдова. Император Александр 1 по наущению врагов Ермолова.

 

 Командировка 1810. Кавалерист девица Надежда Дурова

генералу Ермолову; у него на дворе юнкер мой и гусар ... непосредственным начальством; Ермолов спросил меня, для чего я

 

 РУССКО-ИРАНСКИЕ ВОЙНЫ (1804-1813, 1826-1828 годы)

6 августа Аббас-Мирза обложил крепость Шушу На помощь гарнизону главнокомандующий на Кавказе генерал Ермолов

 

 МОНАХ АВЕЛЬ

Генерал Ермолов находился в то время в Костроме. В своих воспоминаниях он пишет следующее: «В то время проживал в Костроме

 

 ИСТОРИК СЕРГЕЙ СОЛОВЬЕВ.  Царствование императора ...

генерала Ермолова известие, что против России враждебные ... время, нужное для присылки подкреплений Ермолову

 

КАВКАЗСКАЯ ВОЙНА (1817-1864 годы)

... возглавлял командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал Ермолов, а позднее — генерал Паскевич. Ермолов

 

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 1812 ГОДА  Отечественная война с Наполеоном 1812 года

 

 Известия из Москвы 1812 года. Отечественная война с Наполеоном ...

 

 БРОКГАУЗ И ЕФРОН. Отечественная война 1812 года. Причины ...   Русско-французские войны

 

 ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОИНА 1812 ГОДА И МАСОНЫ. Масонство во времена ...