Суворов был масоном

    

На главную

Секты и тайные общества

    


Тайные общества и секты


Составитель: Макарова Наталья

 

Часть первая. Масоны

 

                            ЛОЖА ТРЕХ ГЛОБУСОВ.

 

                                  СУВОРОВ

 

     Народный герой, человек непревзойденной славы, генералиссимус Александр

Васильевич Суворов - вот кто должен открыть  собой  рад  знаменитых  русских

деятелей-масонов.

     Нет нужды останавливаться на изложении внешних событий жизни  Суворова:

деятельность его - военные походы, блестящие подвиги - изучена и  рассказана

биографами этого великого человека во всех подробностях.  Интереснее  другая

сторона его жизни: тот внутренний храм, который он себе создал в  противовес

окружавшей его обстановке  и  который  тщательно  оберегал  от  постороннего

взора.

     Странности его  характера  сделались  историческим  достоянием,  многие

слова вошли в поговорку. Но тот,  кто  ближе  мог  и  хотел  приглядеться  к

Суворову,  легко  убеждался,  что  странностями  он  лишь   прикрывал   свои

достоинства. И  сам  Суворов  признавался,  что  говорил  правду  шутками  и

звериным языком.

     С детства проявляя необыкновенную склонность к чтению, он не утратил ее

в продолжении всей жизни (об этом свидетельствует хотя бы громадная сумма  -

300 рублей, - которую он тратил ежегодно на заграничные газеты). Суворов  не

был обыкновенным  военным  человеком  своего  времени.  Поскольку  это  было

возможным, он умел примирять служебные обязанности с проявлением  терпимости

и человечности. Хорошо известны рассказы об его аскетическом образе жизни, о

том, что он легко  переносил  невзгоды,  деля  все  лишения  с  солдатами  и

принимая участие наряду с другими во всех работах, и не по чувствительности,

а в силу правильно осознанного народного духа  он  сумел  заменить  палочную

дисциплину дисциплиной, основанной на совести.

     Эти своеобразные отношения внутреннего подчинения и сознание  долга  он

поддерживал в своих воинских частях  и  по  воцарении  Павла  I,  поклонника

немецкой муштры и железной  дисциплины.  Независимое  поведение  Суворова  и

послужило поводом к его бедствиям.

     То, что в сознании Суворова быть военным не означало быть жестоким,  он

показал во время борьбы с  конфедератами  в  1769  году.  Путь  к  замирению

восставшего края Суворов видел в мягком и заботливом  отношении  к  "мирным"

обывателям и в энергичных наступательных  действиях  против  повстанцев.  Он

принял все  меры  к  тому,  чтобы  поддержать  добрые  отношения  с  местным

населением,  и   не   допускал   войска   до   грабежей.   К   конфедератам,

сложившим.оружие, он проявлял большую мягкость,  считая,  что  "благоприятие

раскаявшихся возмутителей пользует более нашим  интересам,  нежели  разлитие

крови".

     В другой раз, в самый разгар Семилетний войны, когда при  нападении  на

Берлин казаки  захватали  красивого  мальчика,  Суворов  взял  его  к  себе,

заботился о нем во время похода и, как только стало возможно, известил  мать

о том, что сын ее находится в безопасности, предложил оставить его  у  себя,

обещая заботиться как о собственном сыне.

     В связи с этими поступками  Суворова  чрезвычайно  любопытно  вспомнить

слова, сказанные им живописцу Миллеру:  "Ваша  кисть  изобразит  черты  лица

моего: они видимы, но внутренний человек во мне скрыт... Трепещу,  но  люблю

моего ближнего, в жизнь мою никого не сделал я несчастным,  не  подписал  ни

одного смертного приговора, не раздавил моею  рукой  ни  одного  насекомого,

бывал мал, бывал велик!"

     Это  второе,  внутреннее  лицо  Суворова,  скрытое  от  всех,  и  может

объяснить ряд его поступков и черт его характера, которые  не  имели  прямой

связи с обстоятельствами его внешней жизни. Того же порядка и принадлежность

Суворова к  братству  вольных  каменщиков.  Именно  эта  важная  деталь  его

биографии освещена в литературе чрезвычайно слабо.  Один  из  его  биографов

упоминает о существовании известий, будто Суворов посещал прусские масонские

ложи. Автор допускает такую возможность ввиду любознательности Суворова,  но

сомневается в том, что сам он когда-либо был масоном.

     Высказанное автором сомнение лишено  всякой  основательности.  Суворов,

молодой офицер, не будучи посвященным, конечно, не мог бы посещать  собраний

ложи  масонов.  В  истории  масонства  такие  исключения  известны  лишь  по

отношению к коронованным особам. Но, с другой стороны, существование  такого

рода известий  чрезвычайно  важно  и  только  увеличивает  значение  данных,

сравнительно недавно обнаруженных в архиве Великой  Национальной  Ложи  Трех

Глобусов в Берлине и не проникших, по-видимому, до сего времени в печать. На

основании их принадлежность Суворова к масонству устанавливается  с  большой

достоверностью.

     Суворов был посвящен и произведен  в  третью  степень  -  мастера  -  в

Петербурге. Посвящение его относится, по всей вероятности, к последним годам

царствования Елизаветы. Его нельзя назвать случайным -  такое  предположение

не соответствовало бы складу характера  этого  своеобразного  человека,  тем

более, что Суворов не ограничился  вступлением  в  братство,  а  прошел  ряд

масонских степеней.

     Оно не было и следствием общего увлечения.  В  то  время  масонство  не

завоевало еще симпатий широких слоев русского общества,  и  Суворов,  приняв

посвящение, сделался одним из первых по времени русских вольных  каменщиков.

Затем, находясь в Пруссии во время Семилетней войны и навещая в  Кенигсберге

своего отца, он был 27 января 1761 года произведен  в  шотландские  мастера.

Известно, что с этого дня до отъезда из  Кенигсберга  в  начале  1762  года,

Суворов числился членом ложи. В списке ее членов,  представленном  16  марта

1761 года в Ложу Трех Глобусов, за № 6 значится Александр Суворов.

     Этим ограничиваются сведения о его участии в работах  братства  вольных

каменщиков. Несомненно, однако, что он  всю  жизнь  следовал  той  масонской

нравственности, которой отличалось современное ему масонское общество. Черты

характера общечеловеческого, усвоенные Суворовым, -  крайняя  религиозность,

борьба со своими  страстями,  из  которой  он  всегда  выходил  победителем,

лояльность, сознание своего долга - были особенно характерны  для  масонства

этого периода. А потому слова завещания  Суворова,  обращенные  к  потомству

"Всякое дело начинать с благословением  Божьим,  до  издыхания  быть  верным

Государю и Отечеству, убегать роскоши,  праздности,  корыстолюбия  и  искать

славы чрез истину и добродетель, которые суть моим символом", -  могут  быть

приняты за его масонский катехизис.

     Если при сравнительной скудности данных о чисто масонской  деятельности

Суворова  нет  оснований  утверждать,  что   его   характер   сложился   под

непосредственным влиянием учения вольных каменщиков (скорее всего, это  было

простым совпадением его душевной склонности с общемасонским миропониманием),

то, во всяком случае, эта открывшаяся новая черта в  биографии  Суворова  не

состоит ни в каком противоречии с общим обликом замечательного человека.

 

 

 

На главную

Секты и тайные общества