Английские писатели

Чарльз Диккенс

Статьи. Речи. Письма

Русские и зарубежные писатели 19 века

Биографии известных писателей

Рефераты по литературе

     Перевод И. Гуровой

     Правительство  недавно  опубликовало  весьма  замечательный   документ,

наводящий на интересные размышления и содержащий много важных  доказательств

тесной связи преступности с  невежеством.  Это  отчет  о  количестве  людей,

арестованных  лондонской  полицией,  судимых,  отпущенных   на   свободу   и

осужденных в 1847 году; кроме того, к нему приложены сравнительные данные  с

1831 по 1847 год включительно.

     В этом отчете приводятся подробные сведения о занятии или ремесле  лиц,

которые были арестованы в  течение  1847  года.  Хотя  эти  сведения  нельзя

назвать  исчерпывающими,  так  как  рядом  с  ними   не   приведены   точные

статистические  данные  об  общем  числе   лиц,   занимающихся   в   Лондоне

соответствующим ремеслом, они  все  же  очень  любопытны.  Из  общего  числа

преступников-мужчин - без малого сорока двух тысяч, - на которое  приходится

семьдесят девять  занятий  и  ремесел,  двенадцать  тысяч  четыреста  десять

человек - рабочие, и  одна  двенадцатая  часть  их  обвинялась  в  нарушении

законов о бродяжничестве. Вторая по  численности  группа  -  матросы:  свыше

тысячи восьмисот человек. За ними следуют плотники, уступая им лишь на сотню

человек.  Потом  -  сапожники,  которым  не  хватает  до  плотников  человек

шестьсот. Затем - портные, отстающие от сапожников на сто человек.  Затем  -

каменщики, которые в свою очередь уступают портным на сто человек. М в конце

концов мы доходим до четырех помощников шерифа, трех  священников  и  одного

зонтичного мастера. Не менее примечательны также  преступления,  характерные

для каждой группы. Так, из трех священников одни был пьян, другой  вел  себя

буйно, а третий дрался на кулаках; точно то же инкриминировалось  и  четырем

помощникам шерифа. Зонтичный мастер совершил убийство.  Из  пяти  приходских

старост один подозревался в растрате, другой был конокрадом, а трое  нанесли

оскорбление действием. Из шестнадцати почтальонов  семеро  крали  деньги  из

писем,  а  шесть  мертвецки  напились.  Мясники  всем  прочим  преступлениям

предпочитают простое рукоприкладство. Главная слабость плотников - пьянство,

на втором месте - стремление наносить  оскорбление  действием  подданным  ее

величества, а на третьем - склонность к мелким кражам. Портные, как всем нам

хорошо известно, буйны и неустрашимы  во  хмелю.  Служаки  не  всегда  могут

устоять перед искушением украсть. Плохо  оплачиваемые  модистки  и  портнихи

чаще всего совершают проступки, либо связанные с проституцией, либо  ведущие

к ней.

     Особенно примечательно в этих  таблицах  огромное  число  тех,  кто  не

занимается никаким ремеслом и не имеет никакой профессии, - оно достигает  в

круглых цифрах одиннадцати  тысяч  ста  из  сорока  одной  тысячи  мужчин  и

семнадцати тысяч ста из двадцати тысяч пятисот  женщин.  Из  этих  последних

девять тысяч не умеет ни читать, ни писать, одиннадцать тысяч только  читают

или с грехом пополам и читают и пишут, и всего  лишь  четырнадцать  умеют  и

читать и писать хорошо!  Общее  число  неграмотных  среди  мужчин  достигает

тринадцати тысяч  из  сорока  одной,  и  только  сто  пятьдесят  человек  из

остальных двадцати восьми тысяч читают  и  пишут  хорошо;  прочие  же  умеют

только читать  по  складам,  как  маленькие  дети,  или  читают  и  пишут  с

грубейшими  ошибками.  И  вот  это-то  уже  много  лет  зовется   в   Англии

"образованием"!  С  тем  же  успехом  этим  избитым  словом  можно  было  бы

обозначить хотя бы чайник.

     Следует помнить, что в рассматриваемых документах  всеобщее  невежество

преступников всячески умаляется и к познаниям  этих  несчастных  проявляется

большая  снисходительность.  Невежественный  человек   не   сознает   своего

невежества  -  это  общее  правило.  Нам  известно  множество   убедительных

примеров, когда преступники с полной искренностью заявляли, что умеют хорошо

читать и немного пишут, а на деле даже букварь оказывался им  не  по  силам.

Среди  упомянутого  огромного  числа  женщин,  не  имеющих  ни  ремесла,  ни

какого-либо занятия (семнадцать тысяч из двадцати), почти ни одну никогда не

обучали ведению хозяйства  или  простейшему  шитью.  Ежедневный  опыт  наших

крупнейших тюрем показывает, что в этом отношении женщины, постоянно  в  них

попадающие и вновь возвращающиеся, столь же несведущи,  как  и  в  искусстве

чтения и письма  или  в  вопросах  нравственности,  которую  несет  с  собой

грамотность. И перед лицом подобных ужасных фактов всевозможные христианские

секты и вероисповедания продолжают свои  распри,  предоставляя  и  без  того

полным тюрьмам снова и снова наполняться  людьми,  которые  впервые  познают

блага образования в этих мрачных стенах!

     Несомненно, давным-давно устарело представление о том, что  образование

для народа исчерпывается уменьем спотыкаясь читать слова - букву за буквой и

слог за слогом, подобно дрессированной свинье, - или выводить кривые палочки

и крючочки с наклоном вправо. Давно  пора  с  корнем  вырвать  самодовольную

уверенность в том, что бессмысленная долбежка катехизиса и заповедей снабдит

бедных паломников достаточно прочными  подметками,  чтобы  миновать  Трясину

Уныния,  достаточно  крепким  панцирем,  чтобы  выдержать  натиск  Великанов

Срази-Добро и Отчаяние, и доставит их в подобии  парламентского  поезда  для

пассажиров третьего класса прямо к дивным Вратам Града. Если эту уверенность

не истребить, она повергнет всю страну во мрак. Бок о бок  с  Преступлением,

Болезнями и Нищетой по Англии бродит Невежество, оно всегда  рядом  с  ними.

Этот союз столь же обязателен, как союз Ночи и  Тьмы.  И  от  этой  позорной

опасности, которая грозит  нам  в  девятнадцатом  столетии  после  рождества

господня, спасти нас могут только ремесленные школы,  где  книги  давали  бы

полезные знания, подчеркнуто практические и легко применимые к  повседневным

занятиям и обязанностям и воспитывали бы уважение к порядку, чистоплотность,

аккуратность и бережливость; школы, где высокие уроки Нового завета были  бы

зданием,  возведенным  на  этом  прочном  фундаменте,  а  не   накромсанными

кусочками, неудобопонятными и вызывающими лишь скуку,  лень  и  раздражение,

ибо когда Евангелие превращается в истрепанный сборник пошлых прописей, хуже

этого трудно что-либо придумать. Да, спасти нас могут  только  такие  школы,

проникающие на самое дно общества, чтобы очистить  его.  Своим  девизом  они

могут сделать слова  Мора:  "Пусть  государство  предупреждает  злодеяния  и

уничтожает поводы к нарушению законов заботами о благе своих подданных, а не

смотрит равнодушно, как количество преступлений все возрастает, чтобы  затем

карать за них".

     Судя по этим отчетам, мудрые меры старого сэра Питера Лори  еще  не  до

конца вывели самоубийства. Число их остается неизменным, словно такая  особа

вовсе и не осчастливила мир своим  присутствием.  Четыре  года  назад  число

самоубийств за год достигало в Лондоне ста пятидесяти пяти; в  прошлом  году

их было сто  пятьдесят  два,  не  говоря  уж  о  двух  тысячах  человек,  об

исчезновении которых было сообщено полиции и  из  которых  разыскана  только

половина.

     22 апреля 1848 г.

я провожу за чтением Диккенса. Теперь читаю впервые «Лавку древностей», а минувшее лето перечитывал «Крошку Доррит». ...

Когда Чарлз Диккенс впервые решился встретиться лицом к лицу с ... Чарльз Диккенс родился 7 февраля 1812 года в местечке

Название романа писателя Чарльза Диккенса (1812— 1870). Употреблялось для обозначения «друга семейства» — любовника жены. ...

Диккенс умер в 1870 году, за три года до приезда Винсента в Лондон, достигнув вершины славы, какой до него, вероятно

в 1861 году в издаваемом тогда Чарльзом Диккенсом журнале «All the Year round» («Двенадцать месяцев») появился…