Великая Отечественная Война

Брестская крепость

Разделы: Русская история

Рефераты по Великой Отечественной войне

 После выступления летом и осенью  1956  года  по  Всесоюзному  радио  с

рассказами о поисках героев Брестской крепости на  мое  имя  пришло  большое

количество писем со всех концов страны. Число их уже  вскоре  превысило  три

тысячи. Среди них были и письма от людей, которые в 1941  году  сражались  в

Брестской крепости. Если до того за два  с  половиной  года  мне  с  большим

трудом удалось обнаружить в разных городах и селах  Союза  около  пятидесяти

участников обороны,  то  за  несколько  месяцев  после  радиопередачи  более

трехсот ранее неизвестных защитников крепости сообщили свои адреса.

 С волнением узнали эти люди о том, что советский народ  помнит  и  чтит

подвиг, который они совершили пятнадцать лет  тому  назад  в  стенах  старой

русской крепости. Многие из них с радостью встретили на  страницах  газет  и

услышали по радио имена своих прежних товарищей, героев  крепости  -  П.  М.

Гаврилова, П. С. Клыпы, С. М. Матевосяна, Р. И. Абакумовой,  А.  М.  Филя  и

других. Тепло, с любовью пишут они о своих боевых  друзьях,  которых  сейчас

знает весь народ.

 "Я знал Гаврилова, - пишет его бывший сослуживец по довоенному времени,

офицер запаса из Ленинграда Иван Гомозов. - Это  был  прежде  всего  честный

коммунист,  грамотный  командир  полка,  требовательный  к  себе,  к   своим

подчиненным, трудолюбив без устали, заботлив как отец, пунктуален.  Гаврилов

был самым лучшим командиром полка в нашей дивизии. И мне думается,  если  бы

не  было  брестской  трагедии,  Гаврилов   был   бы   прославленным   воином

Отечественной войны. Ночью он часто сидит, читает  книги  о  Суворове,  рано

утром он уже следит за подъемом то одного, то  другого  подразделения,  днем

проводит занятия с комсоставом полка, часто цитирует суворовские  изречения,

требует от личного состава глубоких знаний, больше занятий в поле.

 Все знали, что от глаза Гаврилова ничего не ускользнет.  Если  что-либо

неладно идет в каком-либо подразделении, Гаврилов тут  как  тут,  и  все  он

видит и все знает. К концу дня часто можно было видеть Гаврилова  угрюмым  и

задумчивым. Это он был недоволен прошедшим днем. Часто можно было слышать от

него выражения недовольства, что, мол, мало сделано за  день,  не  с  полной

целеустремленностью  проведены  занятия  и  так  далее.  Гаврилову  хотелось

быстрее подготовить свои  подразделения  к  будущим  боям.  Он  торопился  с

подготовкой личного состава, потому что видел, что схватка не за горами".

 "Майора Гаврилова я знал как строгого, требовательного  командира,  как

чуткого и справедливого воспитателя, - пишет бывший боец 44-го полка  Сергей

Демин из Харькова. - В моей памяти сохранилось много случаев из жизни  полка

и моей лично, которые непосредственно связаны с  командирской  деятельностью

Гаврилова. Я работал на автомашине,  и  очень  часто  приходилось  ездить  с

командиром полка в далекие и близкие рейсы.

 Видели бы вы, - пишет Демин,  -  мое  состояние,  когда  я  узнал,  что

сталось с Гавриловым на сегодняшний день. Я за него был рад не менее, чем за

себя. Действительно, ему теперь воздают по заслугам. Я горжусь им, ведь он -

мой командир". "Я услышал по радио,  что  майор  Гаврилов,  бывший  командир

полка,  командовавший  частью  Брестского  гарнизона,  жив,   -   пишет   из

Новосибирска бывший защитник крепости Иван Черняев. - Я был  в  дни  обороны

крепости под его командованием.  Товарища  Гаврилова  знаю  лично  и  всегда

вспоминаю  как  пример  мужества,  стойкости  и  бесстрашия  в   борьбе   за

социалистическую Родину. Прошу передать  товарищу  Гаврилову  мой  искренний

привет, пожелание хорошего здоровья и долгих лет жизни".

 С любовью вспоминают бывшие сослуживцы и самого юного героя крепости  -

Петра Клыпу.

 Интересное письмо со своими  воспоминаниями  прислал  бывший  лейтенант

333-го полка Александр Степанович Санин, возглавивший в первые  дни  оборону

на том участке  крепости,  где  сражался  Петя.  После  войны  А.  С.  Санин

преподавал черчение и рисование в одной из школ города  Омска.  Вот  что  он

пишет:

 "Из всего состава обороняющихся в первые дни я  особенно  выделяю  двух

младших командиров-артиллеристов и двух маленьких (12-13 лет) - мальчиков  -

Петю, воспитанника 333-го полка, и второго, имя которого не  помню.  Но  это

были настоящие герои-храбрецы. Это они в первые дни обороны разыскали  склад

боеприпасов.  Под  градом  пуль  и  беспрерывной  бомбежкой  они  переносили

патроны, пулеметные ленты и снаряды. Петя Клыпа! Только теперь я  узнал  его

фамилию. Он был подлинно  бесстрашным  мальчиком.  Он  вбежал  в  подвал  и,

обращаясь ко мне, по-военному доложил: "Товарищ командир, я  был  на  втором

этаже  здания,  оттуда  все  хорошо  видно!"  Этим  он  мне  и  напомнил   о

необходимости организации наблюдения.  Первое  мое  приказание  было  отдано

этому мальчику - наблюдать и немедленно доложить о появлении противника. Где

только не был этот живой, подвижный, сообразительный мальчонка: в  разведке,

на подноске боеприпасов - буквально всюду. Я очень боялся и  беспокоился  за

него. Но он, будучи назначен мною связным, часто исчезал на час, а иногда  и

больше, но никогда не приходил без новостей или без оружия, боеприпасов".

 О мальчике-герое вспоминает и  другой  командир,  сражавшийся  на  этом

участке, сейчас пенсионер, живущий в Вязьме, - Василий Соколов.

 "Немцы цепочкой перебегали к комсоставской  столовой  и  заняли  ее,  -

пишет он. - Мы повели шквальный огонь по цели. Клыпа в это время обеспечивал

нас патронами, передавал распоряжения из штаба. Везде только и было  слышно:

"Клыпа,  Клыпа..."  Живой  и  находчивый  мальчик  вел  себя  как  настоящий

взрослый, бывалый боец".

 Как вы помните, в первых числах июля 1941 года, когда на участке 333-го

полка подошли к концу боеприпасы, оставшиеся в живых бойцы  сделали  попытку

прорвать кольцо врага. После этой попытки из них  уцелело  только  несколько

человек, которых гитлеровцы взяли в плен. В числе этих уцелевших бойцов  был

и контуженый Петя Клыпа.

 Гитлеровцы отправили его в лагерь Бяла Подляска, и там Петя  встретился

с пятью такими же,  как  он,  воспитанниками,  мальчуганами  по  14-16  лет.

Неутомимый и энергичный, он тотчас же принялся готовить их побег,  и  вскоре

эти пять мальчиков бежали в Брест во главе с Петей Клыпой.

 В 1957 году я получил письмо от одного из этих бывших  воспитанников  -

Петра Котельникова. Он был старшим лейтенантом и служил в одной из  воинских

частей. С восторгом вспоминает Котельников о своем боевом друге Пете  Клыпе.

Он пишет:

 "Познакомился я с ним в  первые  дни  войны  в  подвале  333-го  полка.

Первое, что у меня он спросил, боюсь ли я этих немцев и умею ли  я  стрелять

из винтовки. Несколько дней мы провели вместе в одном подвале, и кто  только

там был, знал его имя. Был он проворным и смелым мальчиком,  часто  оставлял

подвал и приносил ценные сведения, докладывая рапортом командованию. Им  был

обнаружен склад с боеприпасами, и под его командой мы доставляли  патроны  и

гранаты к амбразурам, откуда вели огонь по фашистским солдатам наши бойцы.

 Инициативный и смелый, Петя Клыпа организовал  побег  из  гитлеровского

лагеря пятерых бывших воспитанников,  среди  которых  были  Володя  Казьмин,

Володя Измайлов, Коля Новиков и я. Бежав из лагеря, мы  попали  в  брестскую

тюрьму, где фашисты морили пленных  голодом,  пытаясь  окончательно  сломить

советских людей и навязать им свою волю. Петя и здесь проявил  инициативу  и

находчивость. Он мог уже тогда объясняться на немецком языке и переговорил с

немцами. После этого на  четвертый  день  нас  выпустили  из  этой  страшной

тюрьмы.

 Выйдя из  тюрьмы,  Петя  разведал  на  южной  окраине  Бреста  склад  с

боеприпасами и тут же предложил немедленно его взорвать. Но взорвать его  не

удалось, так как участились случаи облавы,  и  мы  вынуждены  были  покинуть

город - идти пробираться к своим.

 Еще    четырнадцатилетним    подростком    Петя    обладал     хорошими

организаторскими способностями. Храбростью своей и бесстрашием  он  завоевал

доверие среди нашей пятерки, и так, без  официального  назначения,  он  стал

нашим настоящим вожаком и самым лучшим другом и близким товарищем.  Находясь

в тылу у гитлеровцев, в трудные минуты он  никогда  не  унывал  и  не  давал

унывать другим. Часто напевал он  свою  любимую  песенку,  слова  которой  я

услышал впервые от него:

 По морям, по океанам

 Красный вымпел над волной.

 Не ходить врагам незваным

 По берегам земли родной.

 Он верил в будущую победу и не  сомневался  в  ней.  Он  смело  говорил

местному населению, что Советская Армия  опять  вернется,  вернется  сюда  и

Советская власть".

 Одновременно с Котельниковым прислал письмо и третий из этой пятерки  -

Владимир Казьмин, который когда-то вдвоем с Петей пробирался к линии  фронта

по лесам и болотам Белоруссии. Сейчас В. П. Казьмин уже  инженер-электрик  и

работает на строительстве линий электропередачи. Он с  радостью  узнал,  что

его друг юности и боевой товарищ остался жив, и уже установил с ним  прочную

связь. Остается неизвестной судьба четвертого из этой юной пятерки -  Володи

Измайлова. Что же касается пятого - Коли Новикова,  то  он,  как  выяснилось

позднее, вернулся на Родину после войны и умер где-то  на  Северном  Кавказе

незадолго до того, как я начал поиски брестских героев.

 Добрым словом вспоминает о  героине  Брестской  крепости  военфельдшере

Раисе Абакумовой бывший участник обороны Восточного форта  лейтенант  запаса

Степан Терехов, который живет сейчас в белорусском городе Мозыре.

 "Рядом с нами, - пишет он, -  находились  раненые.  За  ними  ухаживала

Раиса Абакумова, которая нередко из-под  носа  у  немцев  выхватывала  наших

раненых и одна, на своих  плечах,  под  огнем  перетаскивала  их  в  укрытое

место".

 "Я читал недавно в газете про Раису Абакумову, - пишет бывший  защитник

крепости, а теперь  колхозник  из  станицы  Шкуринской  Краснодарского  края

Василий Зайцев. - Она мне тогда спасла жизнь. Я был сильно ранен и лежал без

памяти целые сутки. Когда я прочел про  Абакумову,  я  вспомнил,  как  тогда

раненые все время звали на помощь Раису. Если бы я ее увидел  сейчас,  я  от

всего сердца поблагодарил бы ее и ее детей, если они у нее есть. Если  есть,

то желаю им, как и всем советским  детям,  не  переживать  ничего  подобного

тому, что пришлось пережить нам в Брестской крепости".

 Оказался в живых один из пяти наших  военнопленных,  которые  вместе  с

Матевосяном осенью сорок первого года бежали из гитлеровского лагеря в Южном

военном городке Бреста. Это бывший старшина Евгений Хлебников,  после  войны

председатель одного из колхозов  Смоленской  области.  Он  дополнил  рассказ

Матевосяна новыми интересными подробностями этого смелого побега.

 Необычайно  волнующее   письмо,   поистине   потрясающий   человеческий

документ, прислал из Львова один инвалид войны. Вот что он пишет:

 "Я, Решетняк Константин Михайлович, бывший  рядовой  84-го  стрелкового

полка,  принявший  натиск  немцев  в  ночь  на  22  июня  1941   года,   под

командованием незабываемого, бессмертного комиссара полка товарища Фомина  и

его первого помощника Матевосяна, который был наш непосредственный  командир

в бою и боевой товарищ. Дело в том, что после шестидневных  тяжелых  боев  я

был ранен тяжеловесной бомбой и  попал  в  плен  к  гитлеровцам.  Я  перенес

тяжелую операцию и лишился обеих ног.  С  большим  нетерпением  я  ждал  дня

освобождения и свободной жизни. Я дожил, дождался, но этот день  принес  мне

второе несчастье. Гитлеровцы при отступлении подожгли дом, где я находился с

другими ранеными, вследствие чего я лишился зрения. До Вашей беседы по радио

я не думал, чтобы кто-нибудь остался в живых из защитников крепости Брест, а

если есть, то такие, как я. Сейчас я беспредельно рад, что живут командиры и

некоторые боевые наши товарищи.

 Слушая  Вас  по  радио,  я  вспоминаю  всю  довольно  страшную  картину

героических боев прошедших дней. Я был бы очень  счастлив  еще  видеть  Вашу

пьесу "Крепость над Бугом", но это уже  невозможно.  Даже  письмо  настоящее

пишет мне товарищ по работе, а не я. Однако... хочу Вам помочь  восстановить

некоторые эпизоды нашей прошедшей боевой жизни.  Я  это  постараюсь  сделать

посредством моих зрячих товарищей и направлю Вам. Извините за  беспокойство.

Инвалид первой группы, пенсионер Костя Решетняк".

 Сколько удивительной силы духа, сколько простоты и  скромности  в  этом

письме искалеченного войной рядового советского человека!