герой Красной Армии майор Гаврилов. присвоено звание Героя Советского Союза

<<<<Вся библиотека         Поиск >>>

  Вся электронная библиотека >>>

 Оборона Брестской крепости >>>

 

 

 Великая Отечественная Война

Брестская крепостьБрестская крепость

 


Разделы: Русская история

Рефераты по Великой Отечественной войне

 

ПРИЗНАНИЕ РОДИНЫ

 

 Несколько лет назад вместе с  бывшими  защитниками  крепости,  живущими

сейчас в Москве, мне пришлось выступать перед работниками одного из  крупных

московских  научно-исследовательских  институтов.  Речь   шла   о   событиях

Брестской обороны,  и,  знакомя  наших  слушателей  с  героями  крепости,  я

рассказал им подробно историю подвига и пленения майора Гаврилова.

 После того как  участники  обороны  поделились  своими  воспоминаниями,

председатель  собрания  предоставил  слово  научному  сотруднику   института

инженеру Шануренко. Мы уже привыкли к тому, что в  заключение  таких  встреч

обязательно выступает  кто-нибудь  из  слушателей,  обращаясь  к  защитникам

крепости со словами привета и благодарности.

 Однако выступление Шануренко было необычным, и с первых же его слов  мы

все насторожились.

 - Я с особым волнением слушал рассказ  о  майоре  Гаврилове,  -  сказал

инженер. - Дело в том, что 23 июля 1941 года, когда Гаврилова взяли в плен и

доставили в Южный военный городок Бреста, я находился там, в  лагере,  среди

наших пленных. Я помню, как немецкие солдаты пронесли мимо нас  носилки,  на

которых лежал какой-то словно высохший, весь черный, до  предела  истощенный

человек в изодранной одежде командира. Он казался неживым, но нам объяснили,

что этот командир только ранен и потерял сознание, а всего час  назад  он  с

необыкновенным  упорством  сражался  в   крепости   один   против   десятков

гитлеровцев.

 Шануренко рассказал, что после того, как носилки унесли в  госпитальный

корпус  лагеря,  к  пленным  подошел  приехавший  сюда   немецкий   генерал.

Обратившись к ним, он сказал:

 - Сейчас  в  лагерь  доставлен  герой  Красной  Армии  майор  Гаврилов.

Сражаясь в крепости,  он  показал  высокую  доблесть  и  мужество.  Немецкое

командование  уважает  героизм  даже  в  противнике.  Поэтому  мы  приказали

поместить майора Гаврилова в отдельную комнату  и  доставлять  ему  пищу  из

нашей офицерской кухни.

 Это  свидетельство  Шануренко  было  весьма  интересным.   Однако   вся

последующая  история  майора  Гаврилова  показывает,  что   красивые   фразы

гитлеровского генерала остались чистейшим лицемерием и позерством.

 Первое, что увидел Гаврилов, придя в себя, был штык немецкого часового,

дежурившего у дверей комнаты. Он понял, что находится в плену, и от горького

сознания этого снова лишился чувств.

 Когда он окончательно  очнулся,  ему  действительно  принесли  какой-то

обед. Но он не мог глотать, и эта пища была ни к  чему.  Спасая  его  жизнь,

врачи стали применять искусственное питание.

 Как только мысли Гаврилова прояснились, он первым делом подумал о своих

документах. Успел ли он уничтожить их? Или они попали  в  руки  фашистов,  и

тогда враги  знают,  кто  он  такой?  Гаврилову  припомнилось,  что  там,  в

каземате, уже в полубреду, в моменты, когда сознание возвращалось к нему, он

все время думал о том, чтобы уничтожить свои документы. Но сделал ли он это,

вспомнить не удавалось.

 Едва лишь силы вернулись к нему настолько, что он смог шевелить  рукой,

Гаврилов тотчас же ощупал нагрудный карман своей гимнастерки. Документов при

нем не было. И он решил, что на всякий случай назовет вымышленное имя.

 Через несколько дней пришли два немецких солдата. Его подняли с койки и

потащили на  допрос.  В  канцелярии  лагеря  его  ждал  какой-то  эсэсовский

оберштурмфюрер. Гаврилова усадили около стола,  и  он  едва  удерживался  на

стуле. От слабости в глазах плыли радужные круги.

 - Фамилия? - спросил через переводчика эсэсовец.

 - Галкин, - слабым голосом ответил  пленный.  Офицер  с  силой  стукнул

кулаком по столу.

 - ei! Gavriloff! - закричал он.

 Стало ясно, что документы  были  захвачены  гитлеровцами.  Но  Гаврилов

решил отпираться до конца.

 - Звание? - последовал новый вопрос.

 - Лейтенант, - сказал Гаврилов. - Лейтенант Галкин.

 - ei! Major! Verfluchte chwei! - уже яростно  заревел  эсэсовец  и,

вскочив с кресла, ударил Гаврилова кулаком в лицо.

 Так на деле выглядело то уважение  к  героизму  противника,  о  котором

столь красиво распространялся немецкий генерал.

 Гаврилов очнулся, когда солдаты поднимали его с пола. Видимо,  эсэсовец

решил не продолжать допроса. Пленного потащили назад.

 Ноги Гаврилова волочились по земле, а голова бессильно повисла. Солдаты

выволокли его во двор и вдруг поставили у стены  дома,  прислонив  спиной  к

кирпичам.

 "Конец!" - мелькнуло у него.

 Он ждал выстрела,  но  вместо  него  услышал  какое-то  странное  тихое

щелканье.  С  трудом  он  приподнял  голову  и  взглянул.  Против   него   с

фотоаппаратом в руках стоял немецкий офицер. Его фотографировали.

 Солдаты принесли Гаврилова в госпиталь и уложили на ту же койку. Больше

его не допрашивали. Но Гаврилов понимал, что за него примутся, как только он

немного поправится. Надо было постараться как-то, хоть ненадолго,  исчезнуть

из поля зрения лагерной администрации, чтобы немцы на время забыли о нем.

 Сделать это помогли наши врачи Ю. В. Петров и И. К. Маховенко, лечившие

Гаврилова. Они заявили, что пленный майор заболел тифом, и  перевели  его  в

тифозный барак, куда немцы боялись показываться.  Там  он  провел  несколько

недель, и за это время врачи успели подлечить его. А когда он начал  ходить,

те же Петров и Маховенко устроили его работать в одной из  лагерных  кухонь.

Это означало для него жизнь: даже в условиях  нищенского  лагерного  питания

около кухни можно было подкормиться и восстановить силы.

 Многие пленные в лагере  знали  о  подвиге  майора  Гаврилова.  К  нему

относились с уважением и нередко обращались с вопросами: "Что вы  думаете  о

положении на фронтах? ", "Выдержит ли Красная Армия натиск  гитлеровцев?"  и

т. д. И каждый  раз  он  пользовался  этим,  чтобы  побеседовать  с  людьми,

доказать им, что успехи врага носят лишь временный  характер  и  что  победа

Советского Союза в этой войне не подлежит сомнению. Эти беседы поднимали дух

пленных, укрепляли их веру в будущее  торжество  нашего  дела,  помогали  им

более стойко переносить тяготы и лишения лагерной жизни.

 Так  продолжалось   до   весны   1942   года.   Потом   Южный   городок

расформировали, и  Гаврилов  после  скитаний  по  разным  лагерям  Польши  и

Германии  вскоре  оказался  близ  немецкого  города   Хаммельсбурга.   Здесь

гитлеровцы устроили большой офицерский лагерь, где содержались тысячи  наших

пленных командиров.

 В Хаммельсбурге судьба свела Гаврилова с  другим  замечательным  героем

Великой   Отечественной   войны,   нашим   крупнейшим   военным   инженером,

генерал-лейтенантом Дмитрием Карбышевым. Тяжело раненный  Карбышев  попал  в

фашистский плен еще в  1941  году  и  держался  в  лагерях  с  поразительным

достоинством и гордостью, презрительно отвергая все попытки врагов  склонить

его на свою сторону. Этот горячий патриот Родины подавал своим товарищам  по

плену пример поведения советского воина,  неустанно  внушал  им  мужество  и

стойкость в борьбе со всеми страшными испытаниями вражеской неволи.

 Однажды, беседуя с Карбышевым, Гаврилов спросил его мнение о том, когда

кончится война. Генерал грустно усмехнулся.

 - Вот съедим раз тысячу нашей баланды, и война кончится, - сказал он  и

тут же добавил: - Кончится, безусловно, нашей победой.

 Баланду в лагере давали один раз в день. Значит,  по  мнению  генерала,

война кончится только через три года. Гаврилову этот  срок  показался  тогда

чересчур долгим. И лишь потом он убедился, какими  пророческими  были  слова

Карбышева: война кончилась примерно через три года после этого разговора, но

самому генералу не пришлось дожить  до  победы:  он  был  зверски  уничтожен

гитлеровцами в лагере смерти Маутхаузене - эсэсовцы обливали  его  водой  на

морозе, пока он не превратился в ледяную глыбу.

 Много раз там, в Хаммельсбурге, Гаврилов думал о побеге  из  плена.  Но

лагерь находился в  глубине  Германии  и  тщательно  охранялся.  К  тому  же

Гаврилов все время болел: его постоянно сваливала с ног  тяжелая  малярия  и

остро сказывались последствия ранения и контузии - майор  был  полуглухим  и

почти не мог владеть правой рукой. Побег осуществить так  и  не  удалось,  и

только накануне победы он был освобожден.

 Все  эти  годы  вражеской  неволи  Гаврилов  вел  себя,  как   подобает

коммунисту и советскому гражданину, и ничем не  унизился  перед  врагом.  Он

легко прошел государственную проверку, был восстановлен в  звании  майора  и

осенью 1945 года получил новое назначение.

 Оно выглядело несколько неожиданным. Этот человек, который  только  что

перенес страшный, истребительный режим гитлеровских  лагерей  и  испытал  на

себе все бесчеловечные издевательства врага над людьми, оказавшимися  в  его

власти, сейчас был  назначен  начальником  советского  лагеря  для  японских

военнопленных в Сибири.

 Казалось бы, человек мог ожесточиться там, в плену, и теперь в какой-то

мере вымещать все, что он пережил, на прямых союзниках врага. Но Гаврилов  и

здесь остался настоящим  коммунистом  и  советским  человеком.  Он  сумел  с

исключительной гуманностью, образцово поставить дело  содержания  пленных  в

лагере.  Он  предотвратил  эпидемию   тифа   среди   японцев,   ликвидировал

злоупотребления со  стороны  японских  офицеров,  через  которых  снабжались

пленные солдаты. Я видел у него  документы  с  выражением  благодарности  по

службе за хорошую постановку дела в лагере.

 Однако служить в армии ему пришлось недолго -  Вооруженные  Силы  после

войны быстро сокращались прежде всего за счет бывших военнопленных, и он был

уволен в отставку, на пенсию. Пенсию ему определили небольшую - в  то  время

бывшим пленным не засчитывали годы войны в срок армейской службы, и жить  на

эти средства было нелегко. Вместе со своей второй женой Гаврилов переехал  в

Краснодар, где долго служил в довоенные  годы,  и  там,  отказывая  себе  во

многом, построил на окраине города маленький скромный домик.

 Впрочем,   материальные   лишения   не   пугали   его.   Было    другое

обстоятельство, гораздо больше тяготившее Гаврилова все это  время.  Дело  в

том, что он не был восстановлен в рядах партии после возвращения  из  плена.

Он поднимал об этом вопрос, но ему ответили, что он потерял  свой  партийный

билет и, следовательно, должен вступить в партию снова, на общих основаниях.

Для него, человека, который с молодых  лет  связал  свою  судьбу  с  партией

коммунистов и всегда вел себя, как подобает большевику, такое  решение  было

бесконечно горьким. Он поделился со мной этим своим горем, и  я  обещал  ему

помочь по приезде в Москву.

 Как только я вернулся из  Краснодара,  я  пошел  в  Комитет  партийного

контроля при ЦК КПСС и рассказал там  все,  что  знал  о  майоре  Гаврилове.

Работники комитета посоветовали мне написать Гаврилову, чтобы он  немедленно

прислал заявление о восстановлении в рядах партии. Надо ли говорить, что  он

не замедлил это сделать? Со своей  стороны,  я  тоже  представил  в  комитет

заявление, где осветил роль майора Гаврилова в обороне Брестской крепости  и

описал  его  подвиг.  Кроме  того,  я  обратился  ко  всем  людям,   которые

рассказывали  мне  о  нем,  с  просьбой  прислать  свои  заверенные  печатью

свидетельства.

 Все эти документы были переданы в Комитет партийного контроля, и вскоре

Партийная комиссия при Главном политическом управлении Министерства  обороны

начала проверку дела Гаврилова. Гаврилов был вызван в Москву,  и  22  апреля

1956 года вопрос  о  его  партийности  был  наконец  рассмотрен.  Меня  тоже

пригласили на это заседание, и я познакомил членов комиссии  с  материалами,

которые удалось собрать.

 Постановление  комиссии  оставалось  неизвестным  до  утверждения   его

высшими органами. Гаврилов, с волнением ожидавший решения своей судьбы,  жил

это время у меня. И вот однажды наступил день,  когда  ко  мне  на  квартиру

позвонил работник Партийной комиссии и сообщил,  что  решение  утверждено  и

Гаврилов восстановлен в рядах Коммунистической партии Советского Союза.

 Во  время  этого  разговора  дверь  в  комнату,   где   жил   Гаврилов,

приоткрылась, и он выглянул, внимательно всматриваясь в мое лицо. Глуховатый

после контузии, он не слышал, о чем идет речь, но тут же догадался обо  всем

по  движению   моих   губ.   И   тогда   я   увидел,   как   этот   пожилой,

пятидесятишестилетний человек вдруг, словно мальчишка, принялся  отплясывать

какой-то диковатый, ликующий танец...

 Гаврилов уехал домой, и  месяц  спустя  я  получил  от  него  радостное

письмо. Он сообщал, что ему вручен партийный билет.

 Вскоре после этого в Министерстве обороны был пересмотрен вопрос о  его

пенсии, и выяснилось, что по закону она должна быть значительно увеличена.

 А еще несколько месяцев спустя,  в  январе  1957  года,  появился  Указ

Президиума Верховного Совета СССР. За доблесть  и  мужество,  за  выдающийся

подвиг при обороне  Брестской  крепости  Петру  Михайловичу  Гаврилову  было

присвоено звание Героя Советского Союза.

 Эту высокую награду правительства П. М. Гаврилов получил в феврале 1957

года,   накануне   39-летия   Советской   Армии,   в   Ростове,   в    штабе

Северо-Кавказского  военного   округа.   В   торжественной   обстановке,   в

присутствии многих офицеров известный полководец Отечественной войны, дважды

Герой Советского Союза генерал-полковник Исса Плиев повесил на  грудь  героя

Брестской крепости  Золотую  Звезду.  И  уже  совсем  неожиданной  была  для

Гаврилова другая радость. Вместе с Золотой Звездой ему вручили  не  один,  а

сразу два ордена Ленина. Вторым орденом Ленина правительство  наградило  его

за долголетнюю безупречную службу в рядах Советской Армии.

 Подвиг  защитников  Брестской  крепости  и  имя   одного   из   главных

руководителей и героев этой славной  обороны  -  майора  Петра  Гаврилова  -

сейчас широко известны во всех уголках страны. В маленький домик на  окраине

Краснодара сотнями идут письма. Среди них множество приглашений.  Из  разных

республик  и  городов,  из  различных  военных  округов  страны   приглашают

Гаврилова приехать и  выступить  со  своими  воспоминаниями.  Большую  часть

своего времени он находится в разъездах, и его друзья шутят, что он  теперь,

как знаменитый тенор, то и дело выезжает на  гастроли.  Он  уже  побывал  на

Дальнем Востоке и в Сибири, у моряков Балтики и у черноморцев, на Урале и  в

Ленинграде, на своей родине - в Татарии - и на Украине.

 Во время одной  из  таких  поездок  летом  1958  года,  когда  Гаврилов

находился в Киеве, его догнало  там  новое  радостное  известие.  Трудящиеся

Майкопского сельского избирательного округа выдвинули его своим кандидатом в

депутаты Верховного Совета СССР. И этот человек, так мужественно сражавшийся

за свободу Отчизны, так много переживший  и  теперь  получивший  заслуженное

признание Родины, заседал в  Кремлевском  дворце  вместе  с  лучшими  людьми

страны, избранниками народа.

 

СОДЕРЖАНИЕ: «Брестская крепость»

 

Смотрите также:

 

Брестская крепость    Борис Васильев – «В списках не значился»

 

НАДПИСИ ЗАЩИТНИКОВ БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ НА ЕЕ СТЕНАХ

 

Вторая мировая война  Великая Отечественная Война  Предсмертные письма борцов с фашизмом   "От Советского Информбюро"   Орлята партизанских лесов  "Бабий Яр"

 

Всемирная история   История Войн 

 

РОССИЯ В ХХ веке

Великая Отечественная война (1941-1945 гг.)

 

История России (учебник для ВУЗов)

Глава 11. Великая Отечественная война

Начало Великой Отечественной войны

 

BОEHHO-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ СССР И ГЕРМАНИИ. Начальный период военных действий

Решающие сражения Великой Отечественной войны