ЗАПИСКИ ПАЛЕОНТОЛОГА

Раздел: Наука

На подходах к Баку скорый поезд пересекает основание Апшеронского полуострова. Из окон бывают видны железные леса нефтяных вышек, обдутые нордами и закопченные, серые корпуса новостроек Сумгаита и Карадага, временами мелькнет гладь или седые волны сияющего либо хмурого занефтеванного Каспия. Потом вновь потянутся унылые, мертвенно-желтые летом и серые зимой холмистые пространства полупустыни с такырами, с сизыми шапками грязевых вулканов и россыпями скал. Скучающие пассажиры и не подозревают, что там, в этих пустынных холмах, на протяжении последних тысячелетий кишела своя, насыщенная событиями жизнь многих поколений разных племен и народов. История пустынных пространств Восточного Закавказья и его приморского участка — Гобустана была отнюдь не менее интересна, нежели история побережий Средиземного и Черного морей, а также сходных по ландшафтам территорий Балканского полуострова и Малой Азии. Она только не изучалась и не обсуждалась в должной мере, так как волею судеб была упомянута в античных трактатах мельком, мимоходом. Как выяснилось в 40-х годах, фрагменты этой истории запечатлели первобытные художники послеледниковой эпохи на скалах столовых гор Беюкдаша, Кичикдаша и Джингирдага в Гобустане. Там же в слоях суглинков прискальных убежищ сохранились каменные орудия, керамика и кости животных.

В 1938 г. у поселка Бинагады, севернее Баку, аспирантом А. Мастанзаде была открыта известная теперь всему научному миру бинагадинская плейстоценовая флора и фауна. Из пластов пропитанных нефтью суглинков и тягучего асфальта ученые извлекли остатки древесины, побегов и плодов иволистной груши, многоплодного можжевельника, граната, тамарикса, тростника. Там же обнаружили более сотни видов жуков, собрали десятки тысяч костей 97 видов перелетных и оседлых птиц, 40 видов крупных зверей и мелких зверушек — от носорога, дикой лошади, первобытного быка, оленя, сайгака, бурого медведя, пещерной гиены, пещерного льва и гепарда до дикобраза, тушканчика, ежа и крохотной землеройки.

Абсолютный возраст остатков бинагадинских растений и животных по комплексу признаков датируется в пределах 130—70 тысячелетий до наших дней. Эту эпоху принято считать и называть в Западной Европе рисс- вюрмским, а у нас днепровско-валдайским межледни- ковьем. Ландшафты Гобустана тех времен рисуются в виде саванны — засухоустойчивого редколесья с фисташкой, боярышником, иволистной грушей, можжевельником и гранатом, с остепненным травяным покровом из злаков- эфемеров, а также из полыней и солянок. Отменим, что явных следов пребывания первобытного человека на Ап- шероне и в Гобустане в ту эпоху (ашель и мустье) пока не обнаружено, но он, конечно, бывал здесь, хотя бы мимоходом.

Когда, как и почему погибла, обеднела, откочевала или трансформировалась бинагадинская фауна? Эти вопросы чрезвычайно занимали тогда нас — бакинских зоогеографов и палеонтологов. Ведь в наши дни от бинага- динской растительности и животного мира в Гобустане уцелели лишь немногие виды в качестве реликтов, т. е. жалких остатков в своеобразных убежищах, под защитой россыпей скал.

Гобустан, или Кабристан,— пустынная страна, лежащая к западу от Баку,— был особо привлекателен для нас весной — в феврале, марте, апреле. В это время здесь быстро поднимались в рост весенние эфемеры — яркие алые маки, тонкоразрисованные черными полосками белые ирисы; в скалах расцветала мелкоплодная вишня. На низких, сизых от полыни плоскогорьях, среди розовых ковриков ползучего аистника тут и там поднимались треснувшие бугорки земли, скрывавшие плодовые тела пустынного трюфеля Terfezia leonis, как и в Сахаре, бесподобного вкусом, особенно — жаренного в сметане. В россыпях скал порхали кривоклювые стенолазы и крас- ноклювые клушицы и перебегали, кудахтая, каменные куропатки, а по карнизам лежали, подстерегая песчанок и мышей, тяжелые и беспощадные песочного цвета полутораметровые гюрзы. По долинкам и каньонам пересыхающих летом потоков, среди кустов древовидной солянки ползали видавшие невзгоды греческие черепахи, а в далеком мареве широких долин мелькали стайки быстроногих джейранов или поднималась на крыло пара огромных дрохв. В воде залитых зимой обширных низин — шоров — плавали странные белые рачки — Artemia salina.

В 30-х и 40-х годах мы любили экскурсировать здесь осенью, зимой и весной с палеонтологом Н. О. Бурчаком в поисках следов былых эпох. Нас привлекали причудливые формы рельефа: каньоны ручьев, вертикальные обрывы столовых гор, сотовое выветривание известняковых скал,— своеобразные оазисы древесно-кусТарниковой растительности с диким виноградом, инжиром и терном, редкими папоротниками, возможность добыть парочку диких голубей или кекликов, зазевавшегося зайца, серую лисицу — караганку, увидеть на размокшем такыре следы погони волков за стайкой джейранов. После первых осенне-зимних дождей здесь всегда можно было утолить жажду чистейшей водой, скопившейся в небольших блюдцеобразных углублениях на поверхности известняковых плит.

Однажды весной, когда мы возвращались из лабиринта каньонов и вулканических конусов внутреннего Гобустана к железнодорожной станции Дуванный (теперь Го- бустан), Бурчак заметил на одной из глыб известняка у подножья горы Беюкдаш рисунки лодок с гребцами и с изображением солнца на высоко поднятом носу. Лодки явно напоминали драккары викингов. Это дало толчок к нашим специальным поискам других рисунков, в результате чего на здешних скалах была обнаружена целая галерея изображений животных и людей эпохи неолита, бронзы и позднейших веков. Вскоре выяснилось, что специалистам эти петроглифы не были известны. Бакинские археологи И. М. Джафарзаде и И. П. Щеблы- кин знали со слов кочевых скотоводов только о рисунках на скалах ритуального холмика Язылы под горой Джин- гирдаг, что находится в 15 км к западу от берега Каспия и в 10 км по прямой от группы рисунков Беюкдаша. После консультаций с академиком И. И. Мещаниновым мы опубликовали наши новые находки петроглифов, призвав затем научную общественность и правительство Азербайджана к организации охраны ценнейших исторических памятников и к созданию здесь национального парка (Верещагин, Бурчак-Абрамович, 1948).

Дело в том, что строительные организации Баку еще в 30-х годах замахнулись на твердыню горы Беюкдаша, ее пятнадцатиметровые стены великолепного строительного известняка, начав беспорядочную ломку камней при помощи отбойных молотков, взрывчатки и спецпил. Сама гора Беюкдаш с ее вогнутой верхней поверхностью представляла, по мнению академика В. С. Щукина, уникальную для Закавказья реликтовую форму рельефа — в виде остатка синклинальной складки — и уже поэтому заслуживала охраны ( 13).

История образования этих возвышенностей вкратце такова. Столовые горки Беюкдаш, или Кызылкум по топографической карте (высотой 206 м над ур. м.) и Ки- чикдаш (117 м над ур. м.), сложены в основании рыхлыми суглинками Апшеронского моря и лишь сверху прикрыты, как щитом, 10—25-метровой толщей ракуш- никового известняка. Площадь верхнего плато Беюкдаша овальной формы, достигает примерно 1.5 км2. Образование такого феномена закономерно в условиях сухого и ветреного климата. Апшеронское море усохло около 800 тысяч лет назад, и его днище, слегка измятое в пологие складки, стало подвергаться разрушению ветром и дождевыми потоками. Северные ветры постепенно разработали по образовавшимся балкам широкие ложбины. Участки бывшего морского дна с более прочным ракушечным известняком остались в виде низких плоскогорий, но волны новых плейстоценовых морей, Хазарского и Хвалынского, разрезали их на отдельные блоки. Дальнейшее усыхание Каспия в послеледниковую эпоху вновь открыло эти расчлененные участки действию дождевых вод, мороза, солнца и ветра. Наши столовые горки продолжали разрушаться по краям. Толщи подстилающих рыхлых суглинков размывались ливнями и оползали, а за ними обрушивались и скатывались по склонам глыбы и скалы кроющего известняка, образуя «море скал». В хаосе уступов развалин и трещин скал появились миниатюрные рощицы цельтиса, инжира, граната, увитые местами диким виноградом. В таких россыпях селились лисицы, волки, полосатые гиены, размножались огромные желтопузы, полозы и гюрзы. Здесь же первобытные охотники легко находили уютные гроты, а скотоводы и пастухи устраивали навесы и убежища, перекрывая простейшей крышей расселины между скальных стен.

При раскопках под такими-то убежищами в местах скоплений рисунков бакинские археологи и обнаружили кости первобытных туров, джейранов, козлов, куланов и даже челюсть гепарда.

В 1945 г. я показал бакинскому археологу Исааку Джафарзаде основные участки обнаружения рисунков Беюкдаша, и тот организовал с 1947 г. их систематический учет и изучение. Наиболее интересной личной находкой Джафарзаде была, пожалуй, надпись на одном из камней, высеченная легионерами «блистательного» и «молниеносного» XII легиона императора Домциана в 90-х годах нашей эры. Эта надпись отчетливо доказывала, что после неудачного похода Помпея на древних

албанцев римляне все же проникли до берегов Каспийского моря и устроили привал под скалами Гобустана.

После 20-летнего изучения рисунков Исаак Джафарзаде опубликовал Альбом, посвященный древнему искусству неолитических и позднейших племен Гобустана. Он пришел к выводу, что большая часть рисунков Гобустана относится к эпохе неолита, меньшая — к мезолиту, веку бронзы и различным векам нашей эры. К сожалению, эти датировки даже по такой археологической шкале слабо документированы. Сюжет, стиль, техника выполнения, размеры рисунков — все это мало доказательные «ещи, и не случайно, что Джафарзаде даже не пытался обосновать свои соображения. Столь же мало познавательного дали в этом направлении и остро полемические сумбурные экскурсы и попытки географических корреляций А. Формозова (1969). Его «I, II, III пласты» рисунков и попытки абсолютных датировок с точностью до тысячелетия не более доказательны, чем у Джафарзаде. Хорошо отличаются только рисунки кочевых пастухов последних веков нашей эры. Линии этих рисунков, прочерченные небрежно и поверхностно — в виде неровных царапин обломками ножей, кинжалов,— имеют белесый или палевый цвет, свежи, не покрыты лишайниками, не законсервированы. Такие рисунки крайне примитивны и изображают чаще всего всадника на лошади, иногда домашних животных: быков, лошадей, одногорбых верблюдов. Это жалкое подражание искусству древних мастеров. Между тем латинская надпись, вырубленная бронзовыми или железными зубилами, законсервирована на первый взгляд так же осповательно, как и линии большинства неолитических рисунков, изображающих козлов, быков и людей.

Консервация рубленых линий рисунков объясняется процессами миграции солей в толще известняковых глыб. Намокание скал после дождя и их высыхание сопровождаются выщелачиванием солей кальция в глубинных участках глыб известняка, их миграцией и выпотеванием на поверхности с образованием плотной кальцитовой корочки. Этот процесс захватывает на протяжении веков и каждое новое порапепие поверхности камня, будь то прорубленная липия рисупка или надписи. Иногда у такого законсервированного желобка контура рисунка возникают даже повышения краев, образующие небольшие валики. Не исключено, что именно процесс образования консервирующей корочки, его скорость и толщина каль- цитового покрова могут дать реальную основу для датировок рисунков.

Особенностью скал Гобустана является еще их своеобразное выветривание и образование пленок лишайников. Некоторые свежие поверхности разломов скал оказываются без притока растворов, а следовательно без консервации, и начинают подвергаться более или менее энергичной ветровой эрозии с образованием каверн, расположенных либо беспорядочно, либо в виде ячеек, сот, разделенных сеткой твердых стедок. В результате вещ>- торые глыбы со временем превращаются как бы в пустотелые «шкафы», «чемоданы» и в конце концов рассыпаются в прах. Пленки пустынных серых, коричневых, оранжевых и зеленоватых лишайников покрывают не все поверхности. Лишайники селятся преимущественно на устоявшихся наклонных поверхностях глыб камня.

Как бы то пи было, петроглифы Гобустана зафиксировали после бинагадинских асфальтов следующий — послеледниковый (голоценовый) этап истории фауны млекопитающих Восточного Закавказья. При сопоставлении видового состава изображенных животных с составом костных остатков из раскопок древних стойбищ получилась довольно правдивая картина смепы фауны. Паш тщательный просмотр рисунков па месте и эстампов Джафарзаде в его Альбоме позволил составить список видов животных эпохи неолита и ранних веков металлов. Он насчитывает 22 вида.

Из 985 рисупков (по Альбому Джафарзаде, 1973), зарегистрированных в трех местах их скоплений — у холмика Язылы под Джиигирдагом, у Беюкдаша и у Кичик- даша,— 348, т. е. 34.3%, изображают человека (пе считая гребцов или воинов, сидящих в лодках и схематично или условно обозначенных палочками — зарубками). О них речь позднее. Остальные 587 рисунков — изображения животных: рыб, пресмыкающихся, птиц, зверей.

Три великолепных рисунка метровой длины посвящены рыбам, а именно несомненной белуге, изображенной, возможно, в 7г — натуральной величины. Из рептилий — 5 изображепий змей, определить которых точнее невозможно, но скорее всего это либо страшная ядом и коварством гюрза, либо агрессивный и огромный желтобрюхий (малиновобрюхий) полоз — обычные змеи Гобустана и в наши дни, которых особенно боится местное население. Среди рисунков зверей обильны копытные, составляющие основу пищевых рационов древних насельников-охотников, а потом и хозяйства скотоводов. В убывающем порядке копытные дали такое соотношение: без- оаровые козлы —224 (41.7%), быки—102 (18.8%), лошади — 44 (8.2%), куланы —34 (6.3%), олени —29 (5.4%), джейраны-26 (4.8%), кабаны - 7 (1.3%), бараны —6 (1.1%). Возможно, такое соотношение связано не только с эмоциями древних мастеров, но и с практической значимостью видов»

Хищные — всего 7 видов — представлены львом с характерной кисточкой на хвосте —И (2.0%), барсом, тигром или гепардом —5 (0.9%) и единичными изображениями лисиц, волков, медведя, куницы, гиены. Из домашних хищных присутствуют изображения собаки — 6 (1.1%) и кошки —4 (0.7%). Имеется единственный, при этом неудачный рисунок зайца — обычного зверька в Го- бустане и в наши дни. Изображений птиц совсем мало. На камне 63 верхнего уступа Беюкдаша представлена какая-то птица, напоминающая гуся, да на камне 258 нижней террасы той же горы показан всадник с ловчим соколом или ястребом на правой руке.

Древние рисунки эпохи неолита в Гобустане в большинстве вполне реалистичны. Животные изображались в профиль с конечностями одной стороны тела. Большего требовать от древних умельцев нельзя. Шершавая поверхность известняка имела мало сходства с холстом наклонного мольберта, как и кремневый остроконечник — с бронзовым резцом Фидия или кистью Рубо и Сомокиша.

Судя по видовому составу изображавшихся животных, от бинагадипской плейстоценовой фауны к эпохе неолита — 6—5 тысячам лет до наших дней — и даже к веку бронзы кое-что осталось: из хищных — лисицы, волки, медведи, гепарды; из копытных — лошади, кабаны, олени, бараны и первобытные туры. Исчезли: носороги, сайгаки, ослы, гигантские олени, пещерные гиены и пещерные львы. Взамен появились новые пришельцы: полосатые гиены, тигры, барсы, азиатские львы, кулапы, безоары, джейраны.

Безоаровые козлы, вероятно, водились в неолите на скалистых горушках Гобустана и были легкой добычей охотников. Позднее ареал дикой формы отступил в Дагестан ( 14).

Наиболее древние изображения быков создавались в 72—7з натуральной величины. Судя по направленным вперед рогам, они относятся к первобытному туру,— возможно, потомку бинагадинских туров. Меньшие и более поздние изображения — в 7s—7б натуральной величины—принадлежат, вероятно, уже домашним животным, показанным иногда с веревкой на шее. На скалах Беюк- даша — камень 45 — уникальная композиция атаки двух лучников на трех первобытных туров, передний из которых наклонил голову, готовясь к взаимной атаке или обороне. Все же древних изображений сцен охоты мало. В первых публикациях мы указали лишь на один неолитический рисунок лучника, стреляющего в оленя.

На втором и третьем месте по частоте изображений копытных находятся лошадиные. Лошади без всадника — 44 рисунка — представлены животными сухой конституции. Возможно, это были потомки бинагадинской степной лошади. К куланам отнесены 34 более грацильных изображения. Следует иметь в виду, что в бинагадинской фауне существовал не кулан, а особый вымерший в неолите Средиземноморья ослик, похожий на кулана, но меньше размерами.

Благородный олень изображен по крайней мере 29 раз, начиная с раннего неолита (датировка условна!) и кончая поздним средневековьем. В наши дни олени заходят h Гобустан весной по молодой Траве из горных Лесов Большого Кавказа. Фигуры газелей и антилоп, которые можно неуверенно отнести к джейранам, частью к аравийским ориксам, встречены 26 раз. Четкое изображение джейрана — всего лишь одно ( 15). Рисунков сайгаков среди гобустанских петроглифов пока не обнаружено.  Относительно редки — встречены на скалах Беюкдаша 6 раз — изображения одиночных и пар диких свиней — кабанов. В сухих предгорьях — боздагах с фисташкой к западу от Гобустана эти звери обитают и в наши дни. Наконец, изображения барана — муфлона или архара — обнаружены 6 раз. Гобустан был местом, вполне подходящим для баранов, подобным мелкосопочнику Восточного Казахстана и Усть-Урту Закаспия.

Интересно, что изображения хищных животных очень немногочисленны, что характерно и для других групп петроглифов в Средней Азии и Сибири.

В приводимой ниже таблице показана эволюция части фаунистического комплекса Гобустана с плейстоцена до наших дней. Вымирали одни, но приходили другие виды.

Основным сюжетом петроглифов Гобустана были все же люди, преимущественно мужского пола. Это воины или охотники, вооруженные луками, закинутыми за плечи, а также танцующие фигуры, одиночные или в хороводе. Наконец, встречаются изображения воинов или гребцов в лодках. В последнем случае люди обозначались либо вертикальными палочками, либо палочками, перекрещенными косой линией. Такая линия могла изображать и весло, и копье, и лук. Скорее всего — именно весло, так как во время морских походов оружие до момента атаки лежало по бортам и не демонстрировалось без толку. В одном случае (камень 42, Беюкдаш, верхний уступ) показано, что лодка с 23 гребцами наскочила на камень и переломилась.

Некоторые поздние рисунки изображают всадника на лошади, пытающегося поразить копьем убегающего оленя. Очень интригующе выглядит серия крупных рисунков воинов в набедренных поясных повязках с торчащими в стороны концами материи или перьев (камни 29, 39 и др. верхнего уступа Беюкдаша). Эти воины изображены анфас, и, как правило, каждый из них держит в левой руке небольшой лук (рис, 16). За плечами у них пучки стрел или короткие копья — ассегаи. Рисунки эти, динамика тел, повязки, чрезвычайно напоминают туземцев Восточной Африки, их ритуальные танцы, африканские поясные набедренные повязки. Быть может, несколько тысяч лет тому назад, во время потепления климата, здесь действи-тельно обитали какие-то африканские племена. Возможно, эти охотники и скотоводы ходили нагишом и летом и зимой. Уместно вспомнить, что далеко на севере в позднем палеолите долины Дона у Костенок был найден скелет и череп негроида.

Женщины в Гобустане изображались реже, но и им уделено посильное внимание. Рельефно отмечались характерные особенности их телосложения: маленькая головка, выпуклые груди, мощные ягодицы, бедра и икры — все, что обеспечивало (и обеспечивает) эмоции, нормальную репродукцию и воспитание потомства. Изображения женщин по размерам всегда оказывались меньше мужчин.

Особая группа рисунков — изображения восьми вооруженных женщин на камне 78 верхнего уступа Беюкдаша. Пять из них стоят в ряд и частично перекрывают туловище первобытного тура, явно более древнего изображения. Все женские фигуры показаны, по-видимому, сзади, причем грубо дан силуэт головы, туловища и ног. Узкую талию охватывает пояс, кроме того, под углом от бока к копчику видна особая повязка в две-три линии. Ноги, перехваченные у колен, даны общим контуром и без

ступней ( 17). Через йравое плечо, наискось вниз перекинут спущенный сложный лук. Если это действительно лук, то данные рисунки относительно поздние и должны датироваться по крайней мере скифской эпохой, когда лук был усовершенствован. Женщины-лучницы в Гобустане!? Не подтверждают ли эти рисунки легенду о мифических амазонках времен Геродота и Александра Македонского?!

По нашему убеждению, анималистические сюжеты на скалах — это художественное воплощение эмоций древних гобустанцев под влиянием увлекательной действительности. Можно, конечно, приписывать этим рисункам и роль опосредованных фетишей в первобытных магических обрядах, культовых ритуалах. Ведь изобразительное

искусство изредка бывало и бывает результатом более или менее сложных нарапсихологических переживаний. Не следует сомневаться и в том, что рациональная расшифровка этих петроглифов возможна только на основе широких историко-этнографических параллелей и сравне-

ний. Легкомысленные наскоки и умозаключения наезжих археологов и искусствоведов, без оценки всех фактов, относящихся к древнему быту, хозяйству, экономике и истории гобустанских племен, мало что могут добавить к простой констатации характера и состава петроглифов. Особенно это относится к изображениям лодок с их носовыми украшениями в виде зубчатой спирали или светящегося диска (солнца?). Мы уже высказывали в печати мысль о том, что рисунки лодок могли быть нанесены мореплавателями — пришельцами, поклонявшимися солнцу, а также местными мастерами, владевшими мореходным искусством. Существование рыбного промысла у неолитических и раниеметаллических (века бронзы) племен подразумевало и владение мореходными средствами, а следовательно, и связями с югом Каспия, где был лес, пригодный для кораблестроения.

Что касается животного мира, то в петроглифах он нашел довольно полное отражение и, что для нас особенно важно и ценно, состав изображавшихся животных подтвержден костными остатками зверей в слоях раскопов под скальными стенками с древними панорамами.

В 50-х годах усилиями научной общественности район петроглифов Гобустана был объявлен заповедным. Тем не менее строительные организации Баку предприняли разработку известняка на плато Беюкдаша. Посередине его была выпилена грандиозная ступенчатая выемка 300X400X20 м в виде опрокинутой усечепной пирамиды. Транспортировка известняка предполагалась вначале по наклонному туннелю, прорубленному в восточной стенке горы, и по автомобильной дороге, проложенной через участок наиболее интересного скопления рисунков. В связи с протестами ученых туннель был замурован, а блоки известняка перевозились по подвесной канатной дороге до железнодорожной станции Гобустан.

Гобустанский национальный парк еще ждет действенного культурного надзора и хозяина-исследователя — археолога и палеонтолога. Здесь необходимо категорически запретить выпас отар овец, устройство пикников среди скал. Необходимо также снести столбы подвесной дороги, по которой транспортировался известняк из центра столовой горы Беюкдаш, а на месте бывшего машинного строения установить павильон-музей.