Коневодство

Раздел: Производство

К началу сороковых годов стала очевидной необходимость очередной реформы государственного коннозаводства. К этому времени частные конные заводы полностью оправились от военных потрясений и стали производить достаточное количество пригодных для ремонта армии недорогих лошадей. В то же время назревала настоятельная необходимость улучшения массового коневодства, основой которого все еще оставалась беспородная слабосильная крестьянская лошадь. Реформа, проект которой был подготовлен в секретном комитете по крестьянскому вопросу, была осуществлена в 1843 г. Указом от 7 января 1843 г. предписывалось: «Императорские военно-конские заводы со всеми их способами предназначить для улучшения коннозаводства в государстве» . Следующим указом от 11 марта «О нормальном расписании земских случных конюшен в губерниях» было объявлено об учреждении 24 земских случных конюшен, в каждой из которых должно было стоять по 60 жеребцов-производителей. И, наконец, 10 апреля 1843 г. было учреждено Управление государственного коннозаводства, на которое возлагали руководство всеми государственными конными заводами и случными земскими конюшнями. Ему же были поручены надзор за проведением скачек и бегов и назначение призов для них. Во исполнение этих указов пять военных конных заводов, существовавших в то время, были преобразован в государственные. Были утверждены штаты: Починковскому конному заводу 17 жеребцов и 200 маток, а четырем Бело- водским (Деркульскому, Стрелецкому, Лимаревскому и Новоалександровскому) — по 29 жеребцов и 350 маток. Конные заводы военных поселений были в период до 1847 г. постепенно расформированы, племенной состав из них передан в государственные конные заводы, часть молодняка поступила в ремонт, а остальные лошади реализованы населению. Крестьянам, приписанным к государственным конным заводам, были розданы 467 вы- ранжированных кобыл.

Были учреждены Стрелецкий рассадник азиатских лошадей и Скопинский рассадник кровных английских лошадей со скаковой конюшней, переданный затем (в 1846 г.) в Хреновской конный завод.

Земские случные конюшни создавались постепенно. Первые девять: Саратовская, Тамбовская, Воронежская, Харьковская, Ека- теринославская, Херсонская, Полтавская, Могилевская и Вологодская — были открыты в 1843 г. В 1844 г. в них числилось около 470 жеребцов, было покрыто до 12 тыс. кобыл. В 1844—1849 гг.

Начали действовать остальные 15 земских случных конюшен: Пермская, Вятская, Симбирская, Орловская, Тульская, Черниговская, Курская, Рязанская, Подольская, Пензенская, Оренбургская, Виленская, Ярославская, Бессарабская и Таврическая . I) случных конюшнях использовались жеребцы, поставляемые государственными конными заводами . Предполагалось, что в каждую конюшню будут назначены жеребцы пород, наиболее подходящих к условиям местного коневодства. Однако из-за недостатка таковых случные конюшни часто комплектовались теми жеребцами, которые имелись в государственных конных заводах, т. е. преимущественно верхового типа. Непосредственно в каждой случной конюшне использовали по 15 производителей, остальных 45 распределяли в три населенных пункта зоны обслуживания, каждый год в новые. На первое время плата за случку не назначалась, случные конюшни содержали за счет «общего земского сбора» губернии.

Кроме земских, в Москве была учреждена случная конюшня с ценными скаковыми и рысистыми жеребцами, предназначенными для покрытия лучших кобыл из частных конных заводов. Четыре случные конюшни при государственных конных заводах (Беловодская, Скопинская, Починковская и позднее Хреновская) обслуживали только кобыл, принадлежавших государственным крестьянам. Для организации торговли лошадьми «без обмана» были учреждены Санкт-Петербургская и Московская аукционные конюшни.

Огромное значение для государственного коннозаводства имело приобретение в казну Хреновского конного завода. Только таким путем государство могло получить в свое распоряжение рысистых жеребцов для улучшения упряжной и сельскохозяйственной лошади. В том, что орловские рысаки в наибольшей степени пригодны для выполнения этой задачи, были убеждены все коннозаводчики. А задача была поистине государственная. В стране еще не было железных дорог, а внутренний и внешний товарооборот возрастал с каждым годом. Все перевозки шли по воде или гужевым транспортом, который зимой становился единственным средством сообщения. Не меньшее значение имело и обеспечение сельского хозяйства более крупными и сильными лошадьми.

Переговоры о покупке Хреновского конного завода были начаты Управлением государственного коннозаводства уже в первый год его существования. Они завершились в начале 1845 г. Завод вместе со всем имением (98 600 десятин земли и 6000 крестьян) был куплен у А. А. Орловой-Чесменской 3 февраля 1845 г. за

I 850 000 рублей. Из-за плохого хозяйствования после 1831 г., когда с поста управляющего ушел В. И. Шишкин, а также из-за эпизоотий подседала количество лошадей в Хреновском заводе сократилось к этому времени более чем вдвое. При покупке государство получило всего 1003 лошади, в том числе 294 матки, из которых 112 были верховых пород. Почти одновременно с приобретением Хреновского завода был куплен за 39 000 рублей конный завод Ростопчина, состоявший из 240 лошадей . В Хреновое перевели и Скопинский кровный рассадник со скаковой конюшней. Первоначально из хреновских, ростопчинских и скопинских лошадей сформировали два завода: Хреновской рысистый и Чесменский с тремя отделениями: орловским верховым,- ростопчинским и чистокровным верховым. По утвержденному самим царем штату предполагалось иметь в Хреновом 34 жеребца и 400 маток, в Чесменке 9 жеребцов и 100 маток. Административный зуд не оставлял чиновников Управления государственного коннозаводства, и в заводах все время шли организационные преобразования. То в Чесменском заводе открывали «кровно-азиатское» отделение, переводя сюда лошадей из Стрелецкого завода, то восстанавливали верховые отделения в Хреновом и вели орловскую верховую и ростопчинскую породы и отдельно, и вместе. Наконец в 1853 г. оба завода объединили и всех лошадей перевели в Хреновое. Верховой молодняк из Чесменского завода распределили по другим государственным конным заводам с целью улучшения породности разводимых там лошадей. Что касается рысистого приплода, то он почти весь, кроме назначенного в саморемонт и в заводские конюшни, распродавался в частные конные заводы, что способствовало быстрому распространению орловского рысака и возникновению новых частных рысистых конных заводов.

Важное значение имела организация при Хреновском конном заводе трех школ: наездников, тренинг-грумов и ездоков, младшего коннозаводского персонала. Лучшие ученики последней школы поступали затем в высшие ветеринарные учебные заведения.

Реформа государственного коннозаводства способствовала дальнейшему распространению ипподромных испытаний. Общества «Охотников рысистого бега» и скаковые, созданные первоначально, как уже упоминалось, в Лебедяни, а затем в Москве, стали возникать и в других городах. Устраивались не только скачки кровных лошадей и рысистые бега, но и троечные и возовые состязания, а также конские выставки. Часть денег на призы и премии выделялась из бюджета государственного коннозаводства, за лучших лошадей заводчикам выдавались медали.

Необходимо указать еще на одно детище коннозаводческих реформ. В ноябре 1841 г. было дано разрешение на издание журнала «Коннозаводство и охота». Николай Первый, как извест- iio, очень настороженно относившЯйея к прессе, нашел издание коннозаводческого журнала мерой «особенно полезной в видах усовершенствования этой важной отрасли государственного хозяйства» и одобрил его программу. Было высказано лишь пожелание, чтобы в журнале публиковались сведения о числе лошадей, поступающих ежегодно в гвардейские кавалерийские полки из казенных и частных конных заводов . В январе 1842 г. вышел первый номер журнала «Коннозаводство и охота», переименованного с 1- января 1865 г. в «Журнал коннозаводства», издававшийся под этим названием до конца 1917 г. и продолженный советским журналом «Конебодство и конный спорт», в заголовке которого стоит: «Осно- иатг~б~Т842 году», В журнале была официальная часть, где публиковались приказы, циркуляры и распоряжения по Управлению государственного коннозаводства, а также сведения о перемещении лошадей в государственных заводах и случных конюшнях, народившемся молодняке и т. п. В неофициальной части помещались разнообразные статьи по вопросам коннозаводства и коневодства, как оригинальные, так и переводные. Материалы, публиковавшиеся в журнале, дополнялись сведениями, которые помещали в скаковом и рысистом календарях. Отдельные выпуски календарей прилагались к очередным книжкам журнала

Следует отметить сословный характер Управления государственного коннозаводства и его органов на местах, формируемых исключительно из представителей дворянства. Первым главноуправляющим государственным коннозаводством был назначен граф В. В. Левашов, его сменил барон Е. Ф. Мейендорф, затем генерал-адъютант Р. Е. Гринвальд, а в 1881 г. граф И. И. Воронцов-Дашков, владевший крупным рысистым Новотомниковским конным заводом в Тамбовской губернии. Земские случные конюшни были подчинены губернским комитетам, в которых под председательством губернаторов заседали губернские предводители дворянства, управляющие палатами государственных имуществ и удельными конторами. В каждый губернский комитет входили трое дворян-коннозаводчиков, а также управляющий земской случной конюшней. Неудивительно, что вся деятельность этих учреждений была направлена на оказание помощи в первую очередь дворянскому частному коннозаводству. Помещиков в первую очередь обслуживали заводские конюшни.

За 10 лет (с 1845 по 1854 г.) с казенными жеребцами было случено всего 225 295 кобыл. Из них помещикам принадлежали 81 769, «людям разного звания» (т. е духовенству, купцам и т. п.) — 40 208, а крестьянам, составлявшим большую часть населения, — меньше половины из числа покрытых кобыл — 102 718. Цифры на первый взгляд внушительные, но если сравнить их с многомиллионным поголовьем лошадей в России, то окажется, что это лишь капля в море. В последующие годы деятельность случных земских конюшен не только не расширилась, но существенно сократилась. Часть из них была закрыта, остальные преобразованы в государственные «депо заводских жеребцов», а затем в 1864 г. в государственные заводские конюшни, которых было оставлено всего 8 с общим числом 650 жеребцов. К 1880 г. число заводских конюшен постепенно снова увеличили до 13. Но за 25 лет (с 1855 по 1880 г.) с жеребцами этих конюшен было случено всего 376 084 кобылы, т. е. в среднем не по 22,5 тыс., как в предыдущее десятилетие, а всего по 15 тыс. — в полтора раза меньше. При этом обслуживание крестьянского коневодства сократилось еще больше. Это признавалось в конечном итоге даже в официальных документах. Так в «Записке о современном состоянии государственного коннозаводства» в 1886 г. отмечено, что «главное управление выделяло для крестьянского коневодства весьма незначительные средства в виде уступки в безвозмездное пользование сельских обществ в самом ограниченном количестве казенных жеребцов, подходящих к сорту их маток; между тем заводские конюшни остаются переполненными жеребцами верхового сорта, не находящими спроса в среде сельского населения» .

Пользоваться казенными жеребцами иогли, разумеется, только зажиточные крестьяне, занимавшиеся разведением улучшенных рабочих лошадей. Об улучшении же обычных крестьянских лошадей, как считали современники, и думать было нельзя. «Во-первых, потому, что крестьянин не заботится... о лошади — своей прямой помощнице и кормилице. Содержит он ее крайне небрежно, без помещения и надлежащего корма. Во-вторых, не каждый из них в состоянии заплатить 2—4 рубля за случку его кобылы с казенным жеребцом, да и кроме того, он редко подмечает охоту у нее» .

Другой автор, выразительно описывая крестьянскую лошадь, дает более объективное объяснение якобы «небрежного» отношения крестьянина к ней: она «...не отличается наружным видом и красотой своих форм. Малая ростом, мизерная, заморенная работой, она вызывает к себе только чувство сострадания и, вернее сказать, отражает в себе картину сельского быта своего хозяина, часто претерпевающего голод и почти всегда нужду и недостаток. Рост ее редко бывает выше двух аршин, шаг короток и медлен, мускулатура скудна» . Но обладание даже такой лошаденкой для очень многих крестьян оставалось заветной, но трудно осуществимой мечтой. В очерке «Четверть лошади», написанном в 1888 г., Глеб Успенский с беспощадной прямотой показал, чем оборачивалась в жизни бедняка-крестьянина сухая статистическая цифра — «'/4 лошади на душу населения». Молодой крестьянин и его жена, надрываясь, перетаскивают на жердях, как на носилках, многопудовые копны сена, «так как на одной четверти лошади нельзя возить сена». Тяжел, изнурителен их труд, но «Что делать! У бедных людей была только четвертая часть лошади, и поэтому недостающие части лошадиной силы они должны были взять на себя», — с горечью замечает писатель .

С конца 1830-х годов многие частные конные заводы, производившие верховых лошадей, начали испытывать трудности со сбытом своей продукции. Войны, которые Россия вела в первой четверти века, после 1830 г. почти прекратились, соответственно уменьшилась и потребность в военно-ремонтных лошадях. Это не могло не отразиться на коннозаводстве. За 20 лет (с 1837 по 1857 г.) число конных заводов в России уменьшилось на одну треть: с 4082 до 2774, а количество маток в них — вдвое. Вместо характерных для начала века огромных барских конных заводов, в которых насчитывалось по нескольку сотен маток, теперь появились совсем небольшие хозяйства, среднее число маток в них равнялось 28. В то же время количество частных рысистых конных заводов продолжало расти, особенно после покупки государством Хреновского завода. В начале 1850-х годов уже более ста коннозаводчиков разводили рысаков, но, несмотря на это, спрос на рысаков все еще превышал предложение и цены держались на очень высоком уровне. Если в 1840—1850 гг. средняя цена на хорошую верховую лошадь государственных конных заводов составляла около 70 рублей, то рысаки из Хреновского завода продавались в 5—10 раз дороже: 361 рубль за кобылу и 789 рублей за жеребца. Кризис охватил даже донское коневодство. В 1842 г. поголовье в задонских конзаводах сократилось по сравнению с 1835 г. более чем вдвое: с 51 545 до 25 031 лошади.

Особенно губительно сказался кризис на орловской верховой породе. Хотя еще в 1830-е годы десятки частных конных заводов занимались ее разведением, в самом Хреновском заводе уже наметилась тенденция к сокращению численности верхового отделения. С 1824 по 1837 г. число жеребцов в нем уменьшилось с 38 до 12, а маток — с 337 до 164. При продаже государству в 1845 г. в верховом отделении было уже только 360 лошадей. Среди них были и Яшма II, 1833 г. р. (Яшма — Венера), и его родной брат Ашонок II, 1835 г. р., и Глазунчик II, 1835 г. р. (Фаворит II —

Прекрасная), и трехлетний Фаворит III, который стал затем одним из основных производителей, но неумелая работа П. П. Кремеш- ного, управляющего заводом последние 10 лет перед продажей, привела к замыканию завода всего в двух линиях: Яшмы I и Фаворита II. Новые хозяева завода не смогли вывести его из этого тупика. Уже в 1848 г. В. П. Воейкову, который после продажи им Ростопчинского завода был назначен главным управляющим Хре- новским коннозаводским округом, пришлось оправдываться перед Управлением государственного коннозаводства за неудовлетворительное качество приплода, так как все лошади, выбранные под седло царя и его наследника, были забракованы. Воейков доказывал, что для сохранения породы надо приобрести производителей не скаковых, как это практиковалось, а «имеющие все формы лошадей верховых». Такими качествами обладали только лошади орловской верховой породы, которых можно было бы еще приобрести в частных конных заводах. Но прямо предложить такую покупку В. П. Воейков не решился, так как в ней усматривался урон престижу Хреновского завода. До 1859 г. орловских и ростопчин- ских лошадей разводили в основном в чистоте. Лучшим орловским верховым жеребцом того времени стал гнедой Фабий, 1853 г. р. (Фаворит III — Ячейка, дочь Яшмы И). Он оказался ценным производителем, дал, в частности, жеребцов Факела, Фазана и Франта, показанных в 1867 г. на Всемирной выставке в Париже, где они вызвали всеобщее восхищение и заслужили большую золотую медаль. Но дальнейшая работа с детьми Фабия осложнялась опасностями близкородственного разведения. В 1860 г. все верховые отделения в Хреновом были объединены. В них стали применять межпородные скрещивания, широко использовать и чистокровных верховых жеребцов на орловских и ростопчинских матках. В отделении делались попытки использования арабских жеребцов, не оставившие, впрочем, заметного следа, но ни одного чистопородного и орлово-ростопчинского производителя из частных заводов так и не было куплено. Постепенно тип орловской верховой лошади в заводе утрачивался. В 1883 г. верховое отделение в Хреновском конном заводе было ликвидировано и лошади из него переведены в Беловодские заводы, но и частных заводов, продолжавших разведение орлово-ростопчйнской породы, становилось все меньше. Если в 1860—1870 гг. еще было около десяти таких любительских заводов, то к началу XX в. только в Дубровском конном заводе еще оставались орлово-ростопчинцы. Как известно, первая мировая и гражданская войны довершили уничтожение породы. В 1920—1930 гг. была начата работа по ее восстановлению, но завершить ее помешала война. Только в конце 1970-х годов вновь приступили к воссозданию русской верховой лошади в орлово- ростопчинском типе. Работа эта ведется в Старожиловском конном заводе под методическим руководством кафедры коневодства ТСХА.