Виды толкования советского уголовного закона по объему. Толкование и аналогия уголовного закона

 

  Вся электронная библиотека >>>

 Уголовный закон >>>

    

 

Советский уголовный закон


Раздел: Законы

 

§ 4. Виды толкования советского уголовного закона по объему. Толкование и аналогия уголовного закона

  

I. По объему различается толкование ограничительное и распространительное. Некоторые авторы самостоятельным видом толкования считают еще буквальное или адекватное (Н. Г. Александров) толкование. Однако его нельзя считать видом толкования по объему, поскольку при этом лишь констатируется, что слова и смысл закона полностью совпадают.

При ограничительном или распространительном толковании уголовного закона смысл закона, его содержание оказываются более широкими (при распространительном) или более узкими (при ограничительном), чем это вытекает из слов закона.

А. А. Пионтковский пишет, что и распространительное и ограничительное толкования, как показывает следственная и судебная практика, -— сравнительно редкое явление. В громадном большинстве случаев в практической работе судебно-следственных органов толкование уголовного закона происходит в тесном соответствии с текстом уголовного закона

Поскольку в результате исследования текста закона оказывается, что объем толкуемого закона остается точно таким же, как и до толкования, нет оснований выделять буквальное толкование.

При исследовании вопроса об объеме содержания закона представляет интерес такое толкование, которое изменяет объем в сравнении с буквальным текстом закона. Следовательно, надо выделить по объему лишь ограничительное и распространительное толкования.

В отдельных работах распространительное толкование называется иногда расширительным. Хотя тот и другой термины являются условными, желательно пользоваться первым, так как термин «расширительное толкование» скорее характеризует расширение содержания закона за пределы его действительного смысла, что означает не толкование закона, а создание новой нормы

II. В советской юридической литературе высказывались мнения о недопустимости ограничительного и распространительного толкований закона (в частности, уголовного) или о резком сужении и ограничении этих видов толкования. С. А. Голунский и М. С. Строгович считали, что ограничительное и распространительное толкования не свойственны советскому праву, закон должен применяться в соответствии с его текстом и смыслом  .

Мнение С. А. Голунского и М. С. Строговича, связанное с отрицанием ими в то время судебного толкования закона, подверглось обстоятельной критике в советской юридической литературе, особенно обращалось внимание на то, что если суд может восполнить пробел закона путем аналогии, то тем более он может толковать закон.

А. А. Герцензон в свое время писал, что по советскому уголовному праву ограничительное и распространительное толкования допустимы лишь в том случае, если они даются в порядке аутентического толкования, или если оно санкционировано законодателем  .

Б. С. Утевский полностью отрицает ограничительное и распространительное толкования уголовного закона, утверждая, что они представляют собой проявление нигилистического отношения к закону и неправомерное исправление воли законодателя  . Примерно таково же мнение Н. М. Минасяна, который считает, что и распространение, и сужение содержания правовой нормы есть ее нарушение, что у нас такое толкование не применяется

Критикуя ошибочные мнения А. А. Герцензона и Б. С. Утевского, А. С. Шляпочников считает, что они вызваны неправильным представлением ограничительного и распространительного толкований как самостоятельных приемов толкования. А. С. Шляпочников соглашается с Я. М. Брайниным, который полагает, что толкование закона по объему, основанное на точном определении границ его действия, является столь же необходимым, как и всякая иная деятельность, связанная с правильным применением закона, причем толкование по объему не представляет собой чего-то самостоятельного или какого-либо особого приема толкования  .

А. С. Шляпочников полагает, что неправильно и выражение «применение» ограничительного и распространительного толкований, ибо они результат толкования по объему  .

Думается, что не следовало бы отказываться от термина «применение» названного толкования, тем более, что заменить его очень трудно, и А. С. Шляпочников другого термина не предлагает. По существу же идет речь все-таки о применении распространительного или ограничительного толкования данного закона, но в результате различных приемов толкования, а не в качестве самостоятельного приема.

Многие авторы (А. А. Пионтковский, Н. Г. Александров, М. А. Шнейдер, С. Г. Келина, А. С. Пиголкин и др.) утверждают, что в целях укрепления социалистической законности, распространительное и ограничительное толкования должно применяться лишь в исключительных случаях.

Поскольку распространительное и ограничительное толкования не прием, а результат толкования, они должны применяться не в виде исключения, а во всех случаях, когда они означают установление действительного смысла нормы и не только при явном несоответствии между смыслом и словами, но и тогда, когда несоответствие не бросается в глаза, не явно, а устанавливается путем анализа, подчас сложного. В целях укрепления социалистической законнности надо всегда устанавливать действительный смысл нормы, а не только в исключительных случаях, не только при явном несоответствии норм и ее словесного выражения

По тем же соображениям нельзя согласиться и с мнением М. Д. Шаргородского о том, что в большинстве случаев исключительные законы подлежат ограничительному толкованию, что законы, устанавливающие смягчение ответственности, например составы преступлений, в которых предусмотрена ответственность за данное преступление при наличии смягчающих обстоятельств, могут быть толкуемы распространительно, а законы, устанавливающие усиление ответственности, например квалифицированные составы, подлежат ограничительному толкованию, что изъятия из общих правил подлежат ограничительному толкованию. М. Д. Шаргородский оговаривается, что эти принципы не представляют собой абсолютных положений, а должны применяться в диалектическом взаимодействии с другими принципами и методами толкования  .

Нельзя согласиться и с мнением А. С. Пиголкина о том, что не подлежат ни распространительному, ни ограничительному толкованию санкции. Во многих случаях отказ от толкования санкций привел бы к искажению воли законодателя. Например, ст. 24 Основ (ст. 26 УК РСФСР) определяет высылку как удаление осужденного из места жительства с запрещением проживания в определенной местности, а ст. 187 УК РСФСР наказывает самовольное возвращение высланного в места, запрещенные для проживания.

Однако нередко высылка назначается осужденному, не находящемуся в месте жительства, следовательно, он не удаляется из этого места, а нарушение ст. 187 УК РСФСР выражается в поселении высланного в местах, где ему запрещено проживать, но не в возвращении в эти места, где он может быть никогда не был. В этих случаях применяется распространительное толкование ст. 24 Основ и ст. 187 УК РСФСР.

Нет оснований считать, что ограничительное или распространительное толкование должно применяться в зависимости от перечисленных указанными авторами обстоятельств. Выявление смысла советской уголовно- правовой нормы, раскрытие воли законодателя является решающим принципом при их толковании независимо от того, относятся ли они к смягчающим или отягчающим обстоятельствам.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 30 сентября 1949 г. дал распространительное толкование понятию выпуска недоброкачественной, нестандартной или некомплектной промышленной продукции, образующего объективную сторону преступления, предусматривавшегося Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 июля 1940 г. «Об ответственности за выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов промышленными предприятиями  и основанной на нем ст. 128-а УК РСФСР 1926 г. Верховный Суд разъяснил, что под выпуском такой продукции следует понимать как сдачу продукции заказчикам, так и те случаи, когда продукция прошла отдел технического контроля и окончательно оформлена к сдаче .

А. С. Шляпочников справедливо считает это толкование расширительным, т. е. выходящим за пределы нормы. Заметим, что такое толкование указанного понятия выпуска исключает возможность для должностных лиц добровольно отказаться от передачи продукции заказчику или иным потребителям, хотя бы промышленная продукция еще лежала на складе, так как преступление считается совершенным уже в момент оформления продукции к выпуску. Между тем и после этого оформления любое из трех лиц, несущих ответственность по данной статье УК, может задержать выпуск продукции и, следовательно, он не будет совершен.

Другое распространительное толкование этого же закона, касающееся субъекта преступления, вполне соответствовало смыслу закона. Указ от 10 июля 1940 г. определил, что за предусматриваемое им преступление несут уголовную ответственность директор предприятия, главный инженер и начальник отдела технического контроля. Пленум Верховного Суда СССР разъяснил, что по этому закону несут ответственность лица, которые по- существу выполняют названные функции, хотя бы они и носили другое наименование, например начальника, председателя артели и т. д. В УК союзных республик 1959—1961 гг. соответственно изменен и текст статьи.

III. В советской юридической литературе не раз утверждалось, что распространительное толкование встречается гораздо чаще, чем ограничительное. Это, однако, очень сомнительно. Во многих случаях судебная практика и советская теория уголовного права специально предупреждают против распространительного толкования, когда оно не вытекает из смысла закона. Например, директива Пленума Верховного Суда и Прокуратуры СССР от 21 июня 1935 г.  требовала не допускать привлечения несовершеннолетних к уголовной ответственности в порядке расширительного толкования Закона от 7 апреля 1935 г., установившего перечень преступлений, совершение которых влекло ответственность с двенадцатилетнего возраста.

При ограничительном толковании закону придается более узкий, более ограниченный смысл, чем это следует из буквального текста закона.

Г. Герате высказал интересную мысль, что ограничительное толкование получается путем привнесения в данное понятие новых признаков, что по существу означает конкретизацию понятия. При этом вскрываются специфические особенности реального явления, которые отличают его от того явления, которое ошибочно включалось в существующее определение понятия. Специфические особенности, пишет далее Г. Герате, должны быть включены в существующее определение. Поэтому огра- личительное толкование является толкованием конкретизирующим Президиум Верховного Суда РСФСР в постановлении от 29 июня 1933 г. истолковал санкцию ст. 86 УК РСФСР 1926 г., предусматривавшую за незаконное производство рыбного промысла факультативную конфискацию орудий лова и судов, служивших для незаконного промысла со всеми их принадлежностями, в том смысле, что, разумеется, названные предметы, принад- тежащие государственным трестам и колхозам, конфискации не подлежат.

Таким образом, ограничительное толкование добавляет здесь в санкции еще один признак — непринадлежность названного имущества Советскому государству, колхозу или общественной .организации.

Такой же признак должен быть привнесен в санкцию ст. 21 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления (ст. 84 УК РСФСР), в которой в качестве дополнительного наказания за предусматриваемое статьей деяние (нарушение правил международных полетов) указана конфискация воздушного судна, неприменимая, разумеется, к советскому воздушному •судну, всегда являющемуся собственностью государства.

Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении от 19 ноября 1928 г.  дал ограничительное толкование ст. 177 УК РСФСР 1926 г., которая предусматривала ответственность за оглашение изобретения до заявки без согласия изобретателя и за самовольное использование чужих произведений с нарушением закона об авторском праве. Пленум в соответствии со смыслом нормы указал на дополнительные признаки диспозиции, отсутствующие в тексте ст. 177, но отграничивающие названное деяние как преступление от гражданского правонарушения (умышленное видоизменение чужого произведения, злостное извращение или злостное использование чужого произведения).

Приведем еще случаи, когда по смыслу уголовного закона он требует ограничительного толкования.

Статьей 210 УК РСФСР определена суровая уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность и пороки. В силу ст. 10 УК РСФСР уголовная ответственность за такое преступление может иметь место (при совершении деяния лицом, достигшим шестнадцатилетнего возраста. Хотя никаких исключений из этого правила не указано, однако ясно, что закон имел в виду вовлечение несовершеннолетних в 'преступления и другие пороки со стороны взрослых, достигших восемнадцатилетнего возраста людей, а не со стороны несовершеннолетних .

Ограничительному толкованию -подлежат нормы УК об ответственности за недонесение об известных готовящихся или совершенных умышленном убийстве, изнасиловании при отягчающих обстоятельствах и некоторых других преступлениях. Бесспорно, что ст. 190 УК РСФСР не применяется к потерпевшим от этих преступлений, хотя никаких изъятий в законе не установлено.

X. Распространительное толкование норм уголовного закона также нередко применяется в работах по советскому уголовному праву и в судебной практике. Приведем несколько примеров. Примечания к ст.ст. 89 и 144 УК Р'СФСР установили, что в этих и некоторых других статьях повторным признается преступление, совершенное лицом, которое ранее совершило какое-либо из преступлений, перечисленных в этих примечаниях с указанием соответствующих статей УК РСФСР. В практике возник вопрос, будет ли преступление повторным, если виновный ранее совершил такое же преступление, но предусмотренное статьями УК другой союзной республики. По буквальному смыслу указанных примечаний ответ должен быть отрицательным, но судебные органы вполне основательно давали распространительное толкование.

В постановлении от 31 июля 1962 г. «О судебной практике по делам о заранее не обещанном укрывательстве преступлений, приобретении и сбыте заведомо похищенного имущества» Пленум Верховного Суда СССР, признав видом пособничества заранее данное обещание* реализовать (приобрести или сбыть) похищенное имущество, тем самым дал распространительное толкование определению пособничества в ст. 17 Основ. Тем самым Пленум Верховного Суда СССР признал, что перечень видов пособничества, даваемый в этой статье, — примерный, а не исчерпывающий. Это соответствует смыслу статьи. Вместе с тем Пленум Верховного Суда СССР разъяснил, что под заранее обещанным укрывательством преступления надо понимать так же и обещанное, данное во время совершения преступления, т. е. так же дал распространительное толкование термина «заранее». Это соответствует смыслу закона, так как обещание, данное во время совершения преступления, способствует совершению преступления и потому является соучастием К

Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении от 12 декабря 1964 г. «О судебной практике по делам об обмане покупателей»  разъяснил, что члены колхоза и другие лица, реализующие на рынках колхозную продукцию по поручению колхоза, за обмеривание, обвешивание, обсчет и иной обман покупателей, несут ответственность по ст. 156 УК РСФСР.

Эта статья предусматривает ответственность за обман покупателей «в магазинах и иных предприятиях». Хотя по буквальному смыслу слова реализация колхозной продукции на рынке не является продажей в магазине или ином предприятии, несомненно, что закон имел в виду любой вид колхозной торговли, но выразил это недостаточно точно. В юридической литературе поэтому иногда высказывались и противоположные мнения.

То же постановление от 12 декабря 1964 г. наполняет конкретным содержанием понятие «иного обмана», известного ст. 156 УК. Но здесь нет элементов распространительного толкования. Распространительно толкуется в литературе и практике судебных органов РСФСР понятие грабежа с насилием (ст. 90 и 145 УК РСФСР); под насилием понимается как физическое насилие, так и угроза таким насилием. Распространительно толкуется понятие сокрытия следов преступления, как признак укрывательства преступления (ст. ст. 18, 189 УК. РСФСР). Это понятие охватывает не только сокрытие следов преступления в буквальном смысле слова (например трупа, крови, следов или отпечатков пальцев), но и всякого рода улик, например документов, оброненных преступником на месте преступления.

Ст. 15 Основ определяет покушение как умышленное действие, но по единодушному мнению закон подразумевает и бездействие. Ст. 12 Основ, согласно которой лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, не освобождается от уголовной ответственности, следует толковать в том смысле, что она распространяется и на лиц, находящихся под воздействием наркотических веществ, т. е. понятие опьянения толковать, распространительно. Вместе с тем эта статья не имеет в виду опьянение, наступившее вопреки воле лица,, вследствие насилия или обманного применения наркотических средств, т. е. в этой части толкуется ограничительно.

Постановлением Пленума Верховного Суда РСФСР' от 30 марта 1963 г.  дано распространительное толкование ст. 211 УК РСФСР. К числу работников автотранспорта как субъектов предусмотренного статьей преступления были отнесены и трактористы, водители дорожных и других самодвижущихся машин, совершившие при следовании по дорогам и населенным пунктам деяния, предусмотренные этой статьей УК.

XI. Распространительное толкование имеет некоторое внешнее сходство с аналогией. Однако различие- между ними носит принципиальный характер. Распространительное толкование предполагает наличие нормы, недостаточно ясно или противоречиво выраженной в законе. Следовательно, такое толкование ничего не добавляет к закону, а лишь глубоко раскрывает его смысл.

Аналогия же предполагает отсутствие закона, пробел закона, который восполняется судом в пределах, дозволенных законодателем. При действии норм об аналогии советское законодательство (ч. 3 ст. 3 Основных начал 1924 г., ст. 16 УК РСФСР 1926 г.) допускало в виде исключения применение аналогии, когда совершено общественно опасное деяние, которое не преду- ^смотрено прямо уголовным законом, но имеется статья, которая предусматривает сходное по роду и важности преступление.

Таким образом, и при применении аналогии деяние должно было быть предусмотрено советским уголовным законом, но не прямо, а в общих, родовых чертах.

Аналогия была безусловно необходима в советском уголовном законе в первые десятилетия Советской власти. В то время нельзя еще было предусмотреть в законе все преступные деяния, в частности и такие, которые могут появиться в будущем В настоящее время условия сохранения аналогии в уголовном праве отпали.

В других социалистических государствах, которые имели возможность использовать огромный опыт Советского государства, включение в уголовный закон норм об аналогии не было безусловно необходимым и некоторые из этих государств не включали таких норм.

Надо сказать, что в советском праве аналогия всегда предполагала достаточную полноту составов отдельных преступлений, наличие в уголовном законе Особенной части, предусматривающей почти все преступные деяния, конкретность отдельных составов и только в виде исключения, сначала сравнительно более частого, а затем более редкого, наказуемость общественно опасного деяния на основе сходства по роду и важности с деянием, предусмотренным уголовным законом. Применение аналогии в соответствии с общими принципами советского уголовного законодательства, действовавшего в 1922—1958 гг., отнюдь не было произвольным.

Материальное определение преступления как деяния общественно опасного создавало условия для правильного применения аналогии: оно признавалось возможным только при совершении общественно опасного деяния. При чисто формальном определении преступления, свойственном буржуазному праву, применение аналогии неизбежно сводится к произволу, так как признаки сходства в этом случае могут быть только внешними и формальными.

Аналогия сыграла положительную роль в борьбе с преступлениями. В частности, некоторые статьи УК союзных республик, в особенности УК РСФСР 1922 г., были включены после того, как предусматриваемые ими общественно опасные деяния уже наказывались судами по аналогии (например, экономическая контрреволюция,, пользование подложными документами, злостный неплатеж алиментов и др.). Руководящие органы советской юстиции с изданием УК ориентировали суды на то, что применение аналогии не должно быть частым. Циркуляр Народного комиссариата юстиции РСФСР 1922 г. № 48 в связи с введением УК в действие указывал на то, что аналогия должна применяться в исключительных случаях.

Безусловно, ошибочным было мнение некоторых авторов, будто аналогия присуща советскому уголовному праву, будто она вытекает из материального определения преступления

В последние годы перед отменой аналогия со ссылкой на ст. 16 УК РСФСР 1926 г. и соответственные статьи УК других союзных республик применялась очень редко. Однако в некоторых случаях статья УК применялась путем распространительного толкования, хотя фактически имело место восполнение пробела закона, т. е. аналогия. Так, например, постановление Пленума Верховного Суда СССР от 15 сентября 1950 г., указывавшее на применение ст. 593-в УК РСФСР в случаях нарушения работниками автотранспорта правил движения, повлекшего несчастные случаи с людьми или другие тяжкие последствия, означало применение аналогии, но без ссылки на ст. 16 УК РСФСР. Ст. 593-в УК определяла ответственность за нарушения, совершаемые работниками железнодорожного и водного, но не автомобильного транспорта .

Хотя применение аналогии базировалось на материальном определении преступления и она ограничивалась рядом условий, все же при ее применении большое значение имела субъективная оценка прямо не предусмотренного уголовным кодексом деяния в качестве общественно опасногои нередко столь же субъективное определение сходства совершенного деяния с преступлением, предусмотренным уголовным законом.

Основы 1958 г. установили, что уголовной ответственности и наказанию может подлежать лишь лицо, виновное в совершении общественно опасного деяния, прямо предусмотренного законом (ст.ст. 3 и 7 Основ). Это означало полную отмену аналогии уголовного закона (ст. 10 УК РСФСР 1922 г., ч. 3 ст. 3 Основных начал 1924 г.). В ст. 7 УК РСФСР и ряде других УК конкретизировано понятие преступления, причем внесено существенное уточнение, что преступлением является деяние, предусмотренное статьей Особенной части, так как и при наличии аналогии можно говорить о предусмотренное™ деяния законом, но статьей Общей, а не Особенной части.

Отказ от аналогии означал новый рост значения точного определения состава преступления в законе и усиление обязанности точного соблюдения норм уголовного закона (постановление Пленума Верховного Суда СССР от 18 марта 1963 г. «О строгом соблюдении законов при рассмотрении судами уголовных дел» ).

Надо заметить, что отказ от аналогии в советском уголовном законе означает в действительности уголовную ответственность только за действия, прямо и точно предусмотренные уголовным законом. Формальная отмена аналогии в уголовных кодексах многих капиталистических государств отнюдь не исключает ее фактического применения по ряду преступлений, когда это в интересах государственно-монополистического капитализма. Аналогия применяется путем «каучуковых» составов преступлений, безграничного расширительного, в частности так называемого «свободного» или «изящного» толкования закона, либо путем применения закона, не имеющего никакого отношения к данному делу.

Полное исключение уголовной ответственности и применения уголовного наказания по аналогии означает новый крупный шаг в деле дальнейшего укрепления социалистической законности и усиления охраны прав и свобод советских граждан. С введением в действие Основ 1958 г. уголовная ответственность возможна только за виновное совершение деяния, прямо предусмотренного еще до его совершения Особенной частью советского уголовного закона, которая теперь содержит, безусловно, исчерпывающий перечень преступлений.

Это столь важно для гарантии и охраны важнейших драв и свобод граждан, что, по нашему мнению, представляется целесообразным включить в Конституцию СССР статью примерно такого содержания: «Никто не может быть привлечен к уголовной ответственности и подвергнут уголовному наказанию, иначе как за совершение деяния, предусмотренного в качестве преступного и наказуемого уголовным законом Союза ССР или союзной республики, действовавшим во время совершения этого деяния».

 

 

СОДЕРЖАНИЕ:  Советский уголовный закон

 

Смотрите также:

 

...толкования по объему. Толкование уголовного закона

Ключевые вопросы: понятие и значение толкования уголовного закона; виды толкования по субъекту; виды толкования по приемам; виды толкования по объему.

 

Толкование уголовного закона. Правильное применение...

Поэтому под толкованием уголовного закона понимается выяснение его смысла и направленности, точное определение его содержания и соотношения с другими уголовно-правовыми нормами.

 

Аналогия - это решение дела, имеющего юридическую...

Второй вид А. - аналогия закона. А. уголовного закона - это применение к деянию, признаваемому общественно опасным, ответственность за которое не была предусмотрена законом в момент его совершения, уголовного закона...

 

Толковать закон - значит раскрывать истинный смысл...

Особым видом толкования закона считают обыкновенно толкование по аналогии, называемое также аналогией.
Только при таком понимании основания закона аналогию нельзя признать допустимым видом толкования.