САКРАЛИЗАЦИЯ И СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ

 

  Вся электронная библиотека >>>

 Первобытная культура >>>

          

 

Первобытный праздник и мифология


Раздел: Культура

   

б. САКРАЛИЗАЦИЯ И СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ

  

В таком веселом празднике явно видны черты, присущие всенародному карнавалу. Поэтому представляется полезным сопоставить некоторые стороны первобытного праздника со средневековым карнавалом, блестяще исследованным М. М. Бахтиным [13]. «Карнавал—это зрелище без рампы и без разделения на исполнителей и зрителей. В карнавале все активные участники, все причащаются карнавальному действу. Карнавал не созерцают и, строго говоря, даже и не разыгрывают, а живут в нем, живут по его законам, пока эти законы действуют, то есть живут карнавальною жизнью» [12, 207]. В нашем всенародном празднике тоже фактически нет исполнителей и зрителей, аборигены тоже живут своей праздничной жизнью. Даже в тех церемониях, где четко различаются исполнители и зрители, последние не совсем зрители в знакомом нам смысле этого слова. Это далеко не пассивный зритель, ему тоже отведена какая-то—пусть второстепенная—роль, он, например, почти всегда участвует в церемониальной концовке обряда. И потом перед ним разыгрываются не просто драматизирован- пые представления, а вновь оживают события священного прошлого. Как говорит М. Элиаде, «ритуальное иоссоздание мифической истории реактивирует связь с Временем Сновидений, возрождает жизнь и обеспечивает ее продолжение» [231, 61]. Каждая церемония iTo не просто рассказ о предках, а как бы реальное событие, которое происходит здесь и сейчас и которое имеет свои последствия в настоящем и будущем. Если продолжить аналогию с театральным представлением, то обряд у австралийцев скорее напоминает хэппенинг, чем драму .

Далее, карнавал это как бы другой мир, где все иозможно. «Законы, запреты и ограничения, определившие строй и порядок обычной, то есть внекарнаваль- ной, жизни, на время карнавала отменяются: отменяется прежде всего иерархический строй и все связанные с ним формы страха, благоговения, пиетета, этикета и т. п., то есть все то, что определяется социаль- но-иерархическим и всяким иным (в том числе и возрастным) неравенством людей» [12, 207—8]. Снимаются запреты и в нашем празднике, запреты, нарушение которых в обыденной жизни более немыслимо, чем и средневековой Европе- Аборигены тоже живут в эти периоды как бы в перевернутом мире—показательно, что У. Станнер, предложивший схему, отражающую обрядовую жизнь племени муринбата, приписывает * карнавальному» обычаю тьирмумук отрица гельный так [488 (1), 118—9]. Э. Лич тоже говорит о «перевернутости» праздников [345, 132—6]. Карнавалу свойственно переворачивать определяющие структуру общества оппозиции, «первофеномен» народной комики—движение колесом, то есть непрерывное перемещение телесного верха вниз и обратно (или— что эквивалентно—перемещение земли и неба)» [13, 383—4]. Именно противопоставление верха и низа, некая существенно вертикальная модель мира составляли основу средневекового образа мышления [13, 437; см. также 31, 64—6].

Что же противопоставлялось прежде всего в архаическом обществе? Можно считать доказанным, что структурной основой здесь служила бинарная модель мира, нередко являющаяся отражением дуально-экзогамного деления коллектива [42]—во всяком случае несомненным это можно считать для интересующего нас ареала. Причем в отличие от средневековья, где доминируют противопоставление верха и низа, в архаических коллективах с большей произвольностью могут выдвигаться на первый план одно или несколько противопоставлений из ряда: верх—низ, правый—левый, мужской—женский, внутренний— внешний и т. д. [46, 57—8; 47, 277—82; 49, 38, прим. 5; 88, 217; 277, 23—4]. Так же, как и в средневековом карнавале, где верх и низ меняются местами—король развенчивается, а шут провозглашается королем, в нашем празднике на деле меняются местами противопоставляемые в обыденной жизни единицы общества—его дуальные половины. Во время праздника огня можно назвать человека неверным классификационным именем, тем самым как бы переставив его в структуре общества; можно разговаривать с женщинами из запретного класса [482, 378], фактически поменяв местами их—или свою—половину.

Надо отметить, что в архаическом «карнавале» четкая инверсия противоположностей не так явна, как в своем средневековом двойнике. Здесь мы подходим к первому фундаментальному различию между двумя праздниками. Карнавал неофициален,, карнавальный смех развенчивает. Карнавальные действа это карикатуры на серьезные церковные и феодально-государственные церемонии, это последовательная профанация всех существующих 'аристократических мистерий. Во время попоек могут употребляться священные слова, даже больные венерическими болезнями используют священные тексты для характеристики своей болезни и своего потения [13, 98]. В такой профанации с первого взгляда можно было бы увидеть деградацию серьезного ритуала, упрощение мистерий народными массами. Например, А- Хокарт считает, что «каждый новый .обычай или каждая новая идея начинаются с лидеров, будь то цари, священники, профессора или купцы, и распространяются в народе» [296, 157], и что впоследствии эти процессы могут охватить все общество и упростить всю систему религии [ср. 416]. В этом он видит даже ключ к разгадке причин взлета и падения целых культур [298, 65]. Эту мысль Хокарта можно сопоставить с высказанной недавно Росс Крумрином гипотезой о том, что в некоторых обществах изменения определенного рода («медиация» по Леви-Строссу) осуществляются сначала в ритуальном действе, а затем могут привести и к изменению культурных и социальных структур. Но наряду с такими меняющимися обществами указывается и на другой тип обществ— традиционных и сравнительно устойчивых [219, 361— 72]. Вяч. Вс. Иванов ко второму типу относит и неофициальную карнавальную культуру средневековья. То же самое можно сказать и об австралийском традиционном обществе. В общества такого типа как бы «встроено» повторяющееся ритуальное действо, не нарушающее, а подтверждающее инверсией или медиацией установленное равновесие» [49, 52].

Характерно, что наиболее чуждым Хокарту кажется в народном празднике именно его дух. Говоря об упадке египетского ритуала, он пишет: «Там, как и .всюду, помимо официального культа существуют его народные разновидности, которые привлекают массы, потому что дают свободу эмоциям. По этой самой причине они осуждаются интеллектуалами как направленные против доктрины, ибо интеллектуалы питают отвращение ко всем неистовым эмоциональным проявлениям» [298, 57—8].

Однако было бы неверно рассматривать эти замечания Хокарта как просто гордое неприятие аристократом народного праздника, как его нежелание подчиниться законам карнавала. Процесс вульгаризации священных культов на самом деле имеет широкое распространение по всему миру [232], повсеместно непрофессионалы стремятся подняться до власти и могущества шаманов и других привилегированных лиц, минуя трудную и длительную процедуру посвящения—будь то шаманское посвящение или же современная массовая тяга к искусству. Создаются культы в виде подражания старым, некие «doublets faciles», как называет их Элиаде, или же новые культы полностью противопоставляются старым, например, культы типа Куран- гара в Кимберли, антитетичные старым по положению и привилегиям шамана [393 (№ 1), 35]. Как верно заметил Элиаде, «с определенной точки зрения в этом процессе можно опознать начало «секуляризации», так как он ясно выражает реакцию против привилегированной религиозной элиты и безоговорочное желание обесценить поведение и институты священного характера, которыми эта элита первоначально обладала. С другой стороны, секуляризация традиционной религиозной формы открывает путь процессу ресакрализации других частей коллективной или индивидуальной жизни» [231, 164].

Можно заметить, что Хокарт все народное склонен считать профанирующим. Конечно же, невозможно восстановить христианскую доктрину на основании расспросов крестьянина [296, 199], но зато именно.у крестьянина-христианнна можно обнаружить множество «профанирующих» элементов, обнажить целый пласт архаических структур, лежащих в самой глубине христианской религии—да и не в ней одной. В карнавальных действах проявляются как бы два уровня: профанирующий—поздний и архаический—исконно народный, составляющий самую основу всех праздников. В средневековом карнавале есть, несомненно, секуляризация, но мы едва ли найдем ее следы в первобытном «карнавале». Первобытный праздник это не упрощенный вариант какого-то забытого ритуала, а веселый, массовый, исконно народный праздник, который, наоборот, как мы увидим в дальнейшем, породил все сложные и торжественные ритуалы.

Это не значит, конечно, что всякие реконструкции «перворитуала» (Ur-ritual), проводимые последовате- ihmii ритуалистической школы , обречены на неудачу. *\'и«ри сценария» такого перворитуала могла иметь чем о ввиду уже упомянутых процессов секуляризации и.>ш других причин. К тому же, несмотря на то, что Хо- мнрг реконструирует начальную церемонию коронации [296, гл. VII], а Ф. Рэглан строит свой первори- iv«л па основании практиковавшегося, по его мнению, «-/к г годного жертвоприношения царя [447; 445], их реконструкции необязательно относятся к временам, когда уже налицо четкая социальная дифференциация, ho связано с тем, что царь, как многократно подчерки- НП./1 Хокарт, становится частью системы управления тлько на позднем этапе развития, а до этого играет роль чисто символическую .

Правда, реконструкции Рэглана, по-видимому, относятся уже к достаточно поздним эпохам, так как он | читает, что самые первые ритуалы, относимые им к нплсолиту, не оставили заметного следа ни в одном из и шсстных ритуалов [447, 51].

В нашу цель не входит подробное обсуждение и оценка ритуалистической школы. Заметим только, что построения ритуалистов большей частью основаны на одной общей предпосылке: ритуал считается интеллек- |умльной концепцией [298, 61]. Но такой подход может исключить из ритуала всю его архаическую основу.

Если схематически представить себе вклад н а- р одного в ритуал в истории его развития, мы получим кривую, имеющую экстремум (минимум)  (рис. I). Участку ВС соответствуют процессы секуляризации, причем точка С не обязательно расположена на уровне точки А—настоящий вид кривой соответствует иде- пльпому случаю, когда секуляризация привела вновь к полной народности праздника. Заметим, однако, что тга «полная народность» в точках А и С имеет качественно разную основу: если в точке С она соответствует максимальной секуляризации, то в точке А—исходному состоянию первобытного праздника. Экстремуму В, возможно, соответствует некий перворитуал, и построения ритуалистов фактически направлены от С к этому экстремуму. Нас же больше интересует дальнейшая реконструкция—к точке А, к истинно всенародному празднику. Не надо забывать, что кривая нигде не пересекает ось абсцисс, народный элемент всегда присутствует в любом ритуале—к общему недовольству интеллектуалов.

Показательно, что А. Я. Гуревич, недавно противопоставивший гротеск в культуре периода расцвета средневековой религиозности гротеску конца средних веков, тем не менее не исключает «низовое», которое осознается в этот период в «контексте серьезного»— «сакральное не ставится смехом под сомнение, оно упрочивается смеховым началом, которое является его двойником и спутником, его постоянно звучащим эхом» [30, 327]. Говоря на языке нашей схемы, рассматриваемый период соответствует правой части графика—участку ниже точки С. Показательно также, что Хокарт вносит гротескные элементы и в реконструированный им перворитуал [296, 158; 49, 44—5], соответствующий уже точке В.

В течение достаточно длительного времени кривая, по-видимому, повторяет свою форму—достигает нового минимума (сакрализация новых сторон жизни), затем поднимается до уровня точки А (новая секуляризация) и т. д. То есть кривая имеет вид затухающей синусоиды—затухающей потому, что со временем народный аспект вновь становится основным и определяющим.

Чем же должен руководствоваться исследователь, пытающийся реконструировать состояние А на графике? Вряд ли ему помогут тут поиски некоего утерянного сценария. Ведь ритуал «требует организации, а организация означает иерархию. Эмоция же разрушает организацию, как она разрушает представление»,—пишет Хокарт [298, 59]. В первую очередь наше внимание должно обратиться именно к эмоциональности народного праздника, к этой его отталкивающей для аристократов черте. Как мы видели, это праздник весе- л ы й. Поэтому представляется полезным рассмотреть подробнее праздничный смех и вообще психологию смеха.

 

 

СОДЕРЖАНИЕ:  Первобытный праздник и мифология

 

Смотрите также:

 

Классы понятий и терминов. Понятия и термины...

6) класс понятий, отражающих процессы изменения религии: «развитие» и «эволюция», «сакрализация», «секуляризация», «церквообразование», «расцерковывание»...

 

Принципы анализа роли религии. Принципы реализация...

Сакрализация означает вовлечение в сферу религиозного санкционирования форм
Секуляризация, напротив, ведет к ослаблению влияния религии на общественное и...

 

Сакрализация - Вовлечение в сферу религиозного...

САКРАЛИЗАЦИЯ (лат. sacer – священный – 1) Вовлечение в сферу религиозного санкционирования общественного, группового и индивидуального сознания...

 

Религиоведение. Яблоков

Сакрализация. Сакральное, священное, святое.
Священный брак. Секуляризация. Сикхизм. Символ Веры.

 

Секуляризация - процесс освобождения различных сфер...

СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ. СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ (позднелат. saecularis – мирской, светский) – процесс освобождения различных сфер общества, общественного, группового и...

 

Реализация теократического принципа в политике...

Восток в значительно большей степени сохранил мечту первых христиан о сакрализации всего земного пространства, подвергшегося духовному преображению...

 

...Статус государственной церкви. Секуляризация

Провозглашен также светский характер системы государственного образования. Секуляризация, то есть освобождение от влияния религии...